И настал семидесятый день.
И сказал Люцифер Своему Сыну:
– Сегодня Твой день рождения, и у нас не будет занятий.
Апокалипсис.
… в сознание Его проник внезапно чей-то слабый-слабый, еле слышный зов, с трудом пробивающийся сквозь бесконечные, чудовищные, невообразимые пространства, сквозь ледяную бездну. И зов этот разбудил Его, и очнулся Он наконец от Своего тысячелетнего сна.
Он открыл глаза, глубоко вздохнул и легко повёл плечами. И в то же мгновенье полопались и посыпались с сухим звоном к ногам Его все бесчисленные адамантовые цепи, густо опутывавшие, как голодные змеи, всё Его тело.
Он встал, выпрямился и помедлил миг, с холодным наслаждением оглядываясь и припоминая. Всё! Низость, трусость, коварство и, наконец, то последнее, неслыханное предательство, посредством которого Его и удалось заманить сюда, в эту ловушку. Что ж, второго такого шанса у Его врагов уже больше никогда не будет! Никогда!!
Точнее, у одного Его врага. Одного-единственного. У Бога! Всевышнего. Всеведущего и всемогущего.
Он мрачно усмехнулся и шагнул вперёд, ломая все печати, небрежно разрывая весь туго спелёнутый кокон самых страшных заклятий и заклинаний, наложенных Его Архиврагом. И рухнула Его тысячелетняя темница, и раздались крики ужаса, когда Он двинулся неспешно и неторопливо прямо на бесчисленное, ощетинившееся копьями, ангельское воинство, на закованных в небесную броню серафимов и архангелов с огненными мечами, неуязвимых и непобедимых. Двинулся один, без всяких доспехов и без всякого оружия.
Он словно не видел их и не замечал, все они для Него словно не существовали. Он шёл так, словно перед Ним никого не было. И по мере того, как шёл Он своей плавной, скользящей походкой, тело Его дрожало, мерцало, переливалось, теряло чёткие очертания и превращалось прямо на глазах в чёрный, бешено крутящийся, чудовищный вихрь, во вселенский смерч. И этот вихрь разметал и архангелов, и серафимов и вышвырнул их в бездну, в никуда, за пределы мироздания, как чёрная дыра вышвыривает звезду за пределы галактики в вакуум, в голую пустую бесконечность, где нет ни материи, ни времени, вообще ничего.
И вихрь этот всё рос,.. рос,.. рос… готовясь поглотить всё: планеты, звёзды, галактики, всю вселенную! И не было в целом мире в тот миг силы и мощи, способной остановить Его!!!.. как вдруг всё кончилось.
Он вспомнил, что есть у Него в этом гибнувшем мире ещё один долг, который следует вернуть. Долг перед той, которая позвала Его.
– Что ты хочешь, любимая? Скажи, и Я сделаю это! Хочешь, Я потушу звёзды, взорву галактики, остановлю для тебя время, и заставлю солнце светить ярче!?..
– Я хочу, чтобы Ты остался на эту ночь со мной…
Он знал, что нельзя этого делать! нельзя оставаться!! нельзя давать врагам эту ночь!!! – но Он остался. Он обещал выполнить любую её просьбу – и Он остался. Он провёл с ней эту ночь. И потом…
– И что было потом? – спросил у Люцифера Его Сын.
И ответил Люцифер Своему Сыну:
– А потом родился Ты.