Сын Люцифера — День 27, Разрыв

РАЗРЫВ.

---

Шилин открыл дверь и остановился в недоумении. Что-то было не так. Он даже не сообразил сначала, что именно. И только потом до него дошло. Черт! Наташиных вещей не было! Сапоги, туфли, куртка, дубленка – всё исчезло.

Шилин, ничего еще не понимая, но охваченный уже каким-то неясным предчувствием, с замершим сердцем, не раздеваясь быстро прошел в комнаты.

Ничего особенного, вроде… Кажется, нормально всё…

Он резко распахнул шкаф. Сердце стукнуло и остановилось.

Та же самая картина! Одни пустые вешалки. Ни платьев, ни юбок-кофточек – ничего. Голяк. Голый Вася!

Шилин беспомощно огляделся и тут только заметил большой белый лист бумаги, явно специально положенный кем-то на тумбочку, на видном месте. Он с усилием, на негнущихся ногах, подошел к кровати, тяжело опустился на нее и тихо, осторожно, с опаской, как какую-то ядовитую змею или сколопендру, взял лист в руки. Он уже понял, что случилось что-то страшное. И даже догадывался в глубине души, что именно. Но разум его пока еще отказывался в это верить.

Плавным, заторможенным движением сомнамбулы поднес он к глазам листок и медленно начал читать.

«Андрюша! – мелкий, бисерный, словно вечно спешащий куда-то почерк жены он узнал сразу. – Прости, но я ухожу. Я полюбила другого. На развод я подам сама.

Шилин, все еще не веря, перечитал записку несколько раз, прежде чем окончательно уяснил наконец себе ее смысл. В голове шумело. Он чувствовал себя так, словно ему только что неожиданно звезданули изо всех сил по башке какой-то огромной суковатой дубиной. Или даже скорее мешком с песком. Такое же оглушенное состояние. Нокдаун.

То, что он только что прочёл, было невероятно! Невозможно! Немыслимо! Просто не укладывалось у него в голове!

Как это: «ухожу!.. развод!.. полюбила другого!..»?! Она же только сегодня утром завтрак мне готовила и на работу провожала!.. «Пока, котик!» А как только я ушел, сразу же вещи собирать начала?.. Так, что ли?

А ведь еще сегодня ночью!.. Или нет, сегодня ночью у нее как раз «голова болела». Как, впрочем, и вчера. И всю последнюю неделю. Или даже две. Черт, не помню!..

Но не в этом дело! Мы лежали вместе, обнимались, целовались… Ласкали друг друга… Как муж и жена. Как самые близкие на свете люди!

– Это ты ее ласкал! – ехидно подсказал Шилину какой-то насмешливый голос. – А она лишь нехотя позволяла тебе это делать. Из милости. Или по расчёту. Пока последние детали улаживала. Там… с этим своим новым любимым. Женщина же, как обезьяна. Никогда не отпустит одну руку, пока крепко не ухватится другой!

При мысли о своем таинственном сопернике Шилин тихонько зарычал и в ярости скомкал и отшвырнул записку.

Кто он такой!? Откуда он взялся!? Где она его вообще выкопала!!?? Так она с ним!!??.. Наташа!!!???…

Впрочем, вспышка бешенства быстро прошла. Осталось одна только боль. Вот она – осталась. И не проходила. Не отпускала ни на минуту!

Шилин внезапно почувствовал себя так, будто из него вынули душу. Какую-то очень важную ее часть. И в груди теперь осталась огромная зияющая пустота, которую решительно нечем заполнить. Ничто ее не может заполнить! Ничто в целом мире! Только ОНА. ОНА одна! Но ЕЁ не было. ОНА полюбила другого.

Это по-прежнему не укладывалось просто у Шилина в голове. Как она могла так поступить!? Как!? Предать его! Предать все эти семь лет. Просто так взять вот и перечеркнуть! Небрежно, одним махом. Словно ничего и не было. «Я полюбила другого» – вот и всё.

Невероятно! Какое-то неслыханное предательство!.. А он!?.. Как же он?!.. Неужели она о нем даже и не подумала? Как ему будет тяжело. Трудно. Он же любит ее! Любит!! А она…

Эти «а она!.. а он!..» Шилин в последующие дни гонял в голове до бесконечности. Повторял снова и снова, в разных вариантах. Вёл нескончаемые воображаемые диалоги со своей бывшей женой, убеждал ее, доказывал как дважды два, что она не права!.. что так нельзя!.. что порядочные люди!..

Но всё это было бесполезно. Реальная Наташа его не слышала, да и с воображаемой спорить, сказать по правде, было трудно. Все его страстные и неопровержимые логические доводы мгновенно разбивались в прах о ее короткое и безмятежное: «я полюбила другого». Этот простой и бесхитростный аргумент был в ее устах поистине неотразим!

И Шилин это прекрасно понимал. Возражать на него было нечего.

Ну, в самом деле! Как можно жить с человеком, которого не любишь?.. Зачем!?.. Из жалости?.. (При этой мысли Шилин закрывал глаза, стискивал зубы и болезненно стонал.) И если ты действительно полюбила другого, то вполне естественно…

Черта с два «естественно»!! – Шилин быстро вскакивал с кровати и в неописуемом волнении бегал по комнате. – Чего ж ты мне всё это время врала?! А?! Не вчера же ты с ним познакомилась? С любимым с этим со своим новым, ненаглядным!

Ну, сказала бы мне сразу: «Дорогой, я тебя разлюбила и больше жить с тобой не могу!». А то ведь сначала ТАМ всё уладила и устроила, а потом только уже и мне сообщила. Радостную новость. «Разлюбила, мол, извини!..» Ты что, только сегодня «разлюбила»!?

А всё это время с нами обоими, значит, сношалась? Обоих обслуживала? Днем у него сосала, вечером – у меня!? (Шилин останавливался. Мучительно мычал и бился головой о стену.) В жопу с ним трахалась!!??

Шилин некстати вспоминал вдруг, как какой-то его приятель рассказывал ему в свое время, как «одна его знакомая овца» просила его по телефону заскочить по дороге к ней в секс-шоп и купить там крем для анального секса. А когда он постеснялся это сделать, то его же потом и на смех подняла. Какой ты, дескать, несовременный!.. Лох!

Зато она-то наверняка современная! – Шилин сардонически усмехался. – Без проблем в любой магазин наверняка заходит и так прямо прилюдно и спрашивает: «Крема мне, пожалуйста, да побольше! А то меня сегодня в жопу, возможно, дрючить будут. Надо ж подготовиться», – Шилин с отвращением сплевывал.

А ведь тоже, наверное, чья-то жена! – ядовито думал он. – Вечером тоже, небось, с

муженьком любимым сю-сю-сю!..

«Ах, милый!.. дорогой!.. Ллю-бллю!.. Прости только, котик, у твоей курочки сегодня головка бо-бо!»

Ну, естественно, «бо-бо». И не только головка. Если на курочку целый тюбик анального крема извели.

И не только у курочки, кстати. У кого-то наверняка тоже сегодня кое-что «бо-бо». Тоже, блядь, «головка»!

Ссуки!! Мартышки! Макаки похотливые!

Да и вообще! – Шилин неутомимо все шагал и шагал из угла в угол. Усталости он не чувствовал. – Как ты с ним познакомилась? Зачем? Почему сразу мне не сказала? Тогда-то ведь ты его еще не «любила»? И когда давала первый раз, тоже наверняка еще не «любила». Это всё как понимать? Разве это не измена!? Не предательство!? Не подлость!!?? – Шилин в бессильной ярости грозил кому-то кулаком.

Любовь, блядь!.. Знаем мы эту «любовь»! Бабок у него, небось побольше – вот и вся «любовь». Более удачный вариант девочка нашла. Фартануло!.. Мразь!! – Шилин останавливался на секунду, что бы перевести дыхание.

И потом ведь еще несколько месяцев присматривалась да примеривалась! – снова начинал метаться он. – Что и как? На два фронта работала, как самая настоящая шлюха, или уж называть вещи своими именами! Принюхивалась, как ссука! Чем тут пахнет?..

Вот!! Это и есть жизнь! Подлинная причина! – Шилин запрокидывал голову и демонически хохотал.

А «любовь» – это всё так!.. Для блезиру. Просто отмазка. Прикрытие. Какой-то универсальный непробиваемый щит для всего этого бабья. За которым оно сразу же охотно прячется. Эгида!

Чуть что, сразу же: ах, у меня любовь!.. Нечаянно нагрянула. Вошла, блядь, мне!.. Прямо в!!.. душу.

А крем для анального секса тогда зачем!? У мадам там душа? Или это просто, чтобы любови легче входить было? Если душа у нашей девушки недостаточно широкой окажется. Неразработанной еще. Чтобы такую огромную любовь вместите. Всю! Целиком. До последнего сантиметра.

Тьфу, блядь! Прошмандовки проклятые!! Ш-шалавы!

Шилин вспоминал также, как всё тот же приятель говорил ему, что узнать, что твою жену кто-то трахнул, это всё равно, что узнать, что в твой носовой платок кто-то высморкался. После чего его и в руки-то взять противно! А не то что пользоваться. Остается только выбросить.

Шилин с каким-то детским, чисто ребяческим восторгом всё твердил и повторял про себя это весьма грубое, хотя и образное довольно сравнение, и оно ему чрезвычайно нравилось.

Выбросить!! Именно выбросить! Забыть!! Плюнуть и забыть. Забыть-забыть-забыть!

Но вот забыть-то как раз и не удавалось. Эта чертова игра в «а он!.. а она!..» всё длилась и длилась. И конца и края ей не предвиделось.

---

Так прошла неделя. От жены не было ни слуху, ни духу. И это было особенно мучительно. Ужасно! Нестерпимо обидно. Унизительно.

Ну, хоть бы позвонила! Сказала бы что-нибудь. Поинтересовалась, как он? Столько же лет вместе прожили!.. Спали-ели. Неужели это для нее совсем ничего не значит? Все эти годы?..

А я!? Она что, про меня уже вообще забыла? По принципу: с глаз долой – из сердца вон? Теперь у нее другой кто-то есть? Другая семья, другая жизнь?.. А я!? Как же я!!?? Неужели она до такой степени безжалостная и бессердечная?

Шилин припомнил, как другой его приятель рассказывал ему, как он уходил от своей жены, с которой прожил больше десяти лет.

Живешь только для семьи, работаешь только для семьи, а потом всё рушится буквально за два-три дня. И ничего не остается, одни обломки.

Что-то она ему такое сказала… Оскорбительное. Насчет его внешности, что ли… Он как раз перед этим в аварию попал, долго болел, по больницам валялся, ну и что-то у него, там, с обменом веществ произошло. Располнел очень.

Ну, она ему и выдала. Кому, мол, ты нужен такой? Я с тобой только из милости живу! И вообще у меня есть человек, который меня уже два года ждет.

Он повернулся и ушел. Всё ей оставил: машину, дом – и ушел в никуда.

А через полгода мать её ему звонит – встретиться, мол, надо. Ну, он пришел. Мать и начала:

– Помиритесь, дескать,.. как же так?.. Семья!..

– Да я не против, – он ей говорит. – Я хоть завтра с Соней готов опять начать жить. Как раньше. Только одно условие!

Та встрепенулась:

– Какое, какое?..

Он достал из кармана кусок стекла, разломил и протянул ей две половинки:

− А вот склейте так, чтобы никакого следа не осталось! Никакой трещины.

Н-да… – подумал Шилин. – А я бы простил?

---

Прошла еще неделя. От жены по-прежнему не было никаких вестей. Она как умерла, как в воду канула. Как сквозь землю провалилась! Сгинула. Собственно, никаких сомнений в том, что она, по-видимому, совершенно счастлива со своим новым любовником?.. мужчиной?.. и старый муж ее больше абсолютно не интересует, уже не оставалось.

Шилин совсем затосковал. Ему было очень плохо. И чувствовал он себя как-то неважно, и вообще… Из рук всё валилось, на работе проблемы начались… Всё пошло вразнос и наперекосяк. Полетело к чертовой матери!

Впридачу ко всему у него на этой почве началась бессонница. Ночью он теперь никак не мог заснуть. Даже снотворное не помогало. Шилин глушил его лошадиными дозами – а что толку!? Сон упорно не шел.

Лежишь, ворочаешься с боку на бок… И всё думаешь, думаешь!.. Гоняешь по кругу.

«А почему?.. а отчего?.. а как же?.. а что же?..»

Сна – ни в одном глазу! Только под утро уже в какое-то полузабытье на полчасика проваливаешься. Полусон-полуявь. А там уж и вставать пора. Идешь на работу как чумной, с такой вот головой!.. Как с похмелья.

И так каждый день. И каждую ночь.

В результате Шилин через некоторое время впал в какое-то странное, сумеречное состояние. Хроническое недосыпание, лекарства все эти бесконечные (а он, помимо снотворного, пил теперь еще и антидепрессанты!) – всё это привело к тому, что он постоянно находился теперь в каком-то полубреду. И сам порой не понимал уже, спит он сейчас или бодрствует? Что с ним вообще такое?!

Реальность и сон смешивались подчас у него в голове самым причудливым и прихотливым образом. Так что он и сам не мог уже твердо отличить одного от другого.

Он словно наяву видел свою жену, Наташу, объяснялся с ней, спорил, умолял вернуться!.. – и в следующий момент опять вдруг обнаруживал себя лежащим на кровати, в полном одиночестве, в своей пустой квартире.

Закрывал глаза – и тут же проваливался в какую-то гигантскую серую вращающуюся воронку, из которой вылетал навстречу ему целый сонм безобразных, отвратительных чудовищ, нетопырей, дьяволов; кривляющихся гримасничающих, строящих ему рожи! И среди них Наташа – и они все вместе кружились, кружились вокруг него в каком-то диком, безумном, неистовом танце.

И что-то кричали ему и совокуплялись, совокуплялись все друг с другом и с Наташей; выстраивались к ней в одну огромную, длинную, хохочущую очередь; и она тоже хохотала, извивалась, содрогалась всем телом под ними и стонала и плакала от нестерпимого, нечеловеческого восторга и наслаждения.

А Шилин смотрел на всё это со стороны, не в силах пошевелиться; у было одновременно и больно и сладко, сладко!.. так, как, наверное, не было еще никогда в жизни… Какое-то бесовское, порочное, острое, совершенно непереносимое искушение медленно-медленно поднималось из самых глубин его души, затопляло и переполняло её. Овладевало им. О-о-о!..

И в этом самый последний миг стремительно приближающегося и почти уже наступающего оргазма он всегда просыпался. И душа еще долго потом млела, томилась, маялась и сладострастно ныла… и хотелось опять вернуться туда, в тот сон, и смотреть, смотреть, смотреть… Еще и еще, еще и еще…

Шилин всегда потом долго отплевывался и ругался. Он даже молиться пытался. Но всё было бесполезно.

Самым мучительным было то, что во всех этих его снах неизменно присутствовала Наташа. Она влекла его к себе, не отпускала… Он не мог забыть о ней ни на секунду! Он не знал уже, любит он ее или ненавидит, но он был словно прикован к ней каким-то незримыми, невидимыми цепями. И связь эта с каждым днем становилась всё прочнее и прочнее. Он словно попал в капкан!

Он пытался отвлечься от нее, освободиться, выкинуть Наташу из головы, не думать о ней! – но ничего у него не получалось. Он увязал в этих своих воспоминаниях, как в трясине. Всё сильнее и сильнее! Всё глубже и глубже! Наташа была с ним постоянно! Это был просто кошмар какой-то! Наваждение!

И вот наконец, когда Шилину стало уже совсем невмоготу, и он почувствовал совершенно ясно и отчетливо, что еще чуть-чуть, и он просто-напросто с ума сойдет! действительно рехнется и рассудком тронется! – в этот самый момент привиделось ему нечто странное. Он и сам впоследствии не мог сказать точно, что это было: сон или явь?

С одной-то стороны, сознание и элементарный здравый смысл подсказывали ему, что явью это быть ну никак не могло! тем более, что и сам-то он находился тогда уже в таком состоянии, что привидеться ему могло вообще всё, что угодно, у него уже крыша почти поехала и глюки самые настоящие начались! но с другой стороны,.. чувства, интуиция… Слишком уж всё было как-то неправдоподобно реально! Неестественно отчетливо! Во сне так не бывает.

Итак, в одну из своих бессонных ночей привиделось ему вдруг, что в комнате есть еще кто-то. Он как раз вывалился только что из своего очередного кошмара и даже в себя толком придти еще не успел. И вдруг почувствовал, что на стуле рядом с кроватью кто-то сидит.

Сначала почувствовал, а потом и увидел. Изящный, элегантный мужчина лет сорока, спокойный и уверенный. В комнате было уже достаточно светло, и Шилин его видел совершенно отчетливо. Небрежно сидит, закинув ногу за ногу и иронически посматривает на Шилина.

Встретившись с ним глазами, Шилин невольно вздрогнул и сел на кровати. Он смотрел на своего странного гостя и не знал, как себя вести. Что это? Или кто это? Привидение, что ли? Дух? Тень отца Гамлета? Страха, впрочем, Шилин особого не испытывал. (Какой там еще страх после всех тех страшилищ, которые ему последнее время постоянно являлись!) Скорее любопытство.

Мужчина молчал. Просто сидел, пристально, изучающе глядя на Шилина, и молчал. Шилин тоже молчал. Чувствовал он себя уже вообще-то не очень уютно.

Поначалу он был уверен, что это очередной мираж, морок, который вот-вот бесследно исчезнет и рассеется. Как и все остальные. Однако время шло, а мираж всё не рассеивался. И, похоже, даже и не собирался.

Шилин слегка обеспокоился. Что-то было не так. Слишком уж всё было реально. Неправдоподобно реально!

Наконец он не выдержал.

– Кхм-кхм!.. – Шилин нерешительно покашлял, не зная, с чего, собственно, начать. – Э-э-э… простите?..

Мужчина молчал. Только ухмылка его стала, казалось, чуть шире. Шилин смущенно поёрзал и подтянул простыню. Его дезабилье стало его вдруг почему-то стеснять.

– Не обращайте внимание, Андрей Александрович, – наконец заговорил мужчина. Голос у него был такой же спокойный и уверенный, как и он сам. Приятный голос, разве что чуть низковатый. – Не смущайтесь. В конце концов, Вы же у себя дома. И меня ведь Вы не приглашали.

– Кто Вы? – с трудом выдавил из себя Шилин.

Ему становилось как-то совсем не по себе.

Дьявол! Что происходит!? Никакой это не сон! Это самая настоящая реальность, черт бы ее побрал! Кто это? Как он сюда попал? К нему в комнату? Вообще в квартиру!? Может, это вор какой-нибудь? Разбойник-бандит?.. Что-то мне всё это, блядь, совсем не нравится…

Мужчина неожиданно рассмеялся.

– Да нет, нет, что Вы, Андрей Александрович! – успокоил он Шилина. – Не волнуйтесь. Никакой опасности для Вас я не представляю. Не переживайте так. Считайте, что это просто сон. Мы с Вами побеседуем сейчас, и я исчезну.

– Кто Вы? – неуверенно повторил Шилин.

Слова мужчины его вовсе не успокоили. Скорее наоборот.

«Сон»!.. Ой ли?.. Странный какой-то сон… Ну их на хуй, такие сны! Проснуться бы поскорей.

Шилин незаметно ущипнул себя за ногу. Ничего! Больно – да! но эффекта никакого. Ч-черт!!

– Ладно! – махнул рукой мужчина и подмигнул Шилину. – Сон, не сон… – какая, в конце концов, разница!? Не в этом дело… – он опять еле заметно усмехнулся.

Шилин ждал. Мужчина помолчал немного, потом чуть откинулся на спинку стула и небрежно этак, с ленцой спросил:

− У Вас ведь, кажется, проблемы? А, Андрей Александрович?.. Так вот я могу помочь.

Шилин почувствовал, что во рту у него пересохло.

– Что Вы имеете в виду? – высоким от напряжения голосом осведомился он.

– Ну-ну, не надо, Андрей Александрович! – мужчина по-прежнему не сводил с Шилина внимательного, оценивающего взгляда. – Вы же уже поняли, что я имею в виду. Правда ведь?

– Речь идет о?.. – Шилин на мгновенье запнулся, но потом всё же заставил себя продолжать. Вопрос был для него слишком важен. Он должен был знать наверняка, – … моей жене?

– Разумеется, Андрей Александрович, разумеется!.. – мужчина обворожительно улыбнулся. – Разумеется, речь идет о Наталье Федоровне. О ком же еще?

– Вы ее знаете? – Шилин спросил просто по инерции, не успев даже ничего подумать.

Мужчина насмешливо фыркнул.

– Я много чего знаю, Андрей Александрович,.. – неопределенно протянул он, обхватив руками колено и слегка покачиваясь на стуле. – О-очень много!.. И знаю, и могу, – он искушающе качнул головой и чуть прищурился, как бы приглашая задавать вопросы.

– Почему?.. – Шилин почувствовал, что у него перехватило горло.

– Почему она ушла? – спокойно уточнил мужчина. – Но Вы же сами уже всё поняли, Андрей Александрович! Просто потому, что он богаче Вас и успешнее. Вот и всё.

Мужчина ясно и безмятежно смотрел Шилину прямо в глаза.

– Как это «всё»!? – Шилин весь подался вперед. Ему не хватало слов. – Первый же встречный, у кого больше денег?!.. Так, что ли, получается?

– Ну, почему же первый? – ласково промурлыкал мужчина. – Вовсе даже и не первый…

– Что значит «не первый»!?.. – в шоке уставился на него Шилин. Внутри у него всё оборвалось. Он почувствовал, что летит в какую-то пропасть. – Вы хотите сказать?.. У неё другие были!?..

– Ах, Андрей Александрович, Андрей Александрович! – мужчина притворно вздохнул и в картинном недоумении развел руками. – На Вас прямо не угодишь! И первый – плохо, и не первый! Первый – «с первым же встречным!», не первый – «у нее и другие были?»! Вы уж как-то определитесь…

– Послушайте!.. – с глухой угрозой в голосе начал Шилин.

– Хорошо, хорошо!.. – примирительно прервал его мужчина. – Успокойтесь. Я всего лишь пошутил.

Насчет чего? – чуть было не спросил Шилин, но в последний момент не решился. К дьяволу все эти расспрашивания!! Сейчас еще чего-нибудь выяснишь! Правильно я где-то читал: «нет положения, которого нельзя ухудшить».

Неужели правда?! Неужели она действительно?.. Да ну, чушь! Чего я ему верю? Что это, бля, за крендель? Может, он всё врет!? Чего я его вообще слушаю! Очередной монстр из моих кошмаров. Только в человеческом облике. Взмоет сейчас к потолку, лопнет и рассыплется на тысячу маленьких бесенят. Которые опять начнут с хохотом вокруг меня кружиться и Наташку трахать. У меня, наверное, на этой почве пунктик просто уже какой-то возник. Что все вокруг мою жену прут, кроме меня. И в кошмарах мне всё это постоянно мерещится, и он мне сейчас про то же самое фактически впаривает. Грузит по полной! Только на словах. Точнее, я сам себя гружу.

Ведь, если это сон, то он тогда – просто отражение моего сознания. Это я сам с собой тогда сейчас разговариваю. Блядь, прямо достоевщина какая-то, в натуре! Чистой воды Федор Михайлович! «Братья Карамазовы». Ивану является черт. Он там всё тоже с ним никак разобраться не может. Сон это или не сон?

– Сон, сон, Андрей Александрович! – подал вдруг реплику мужчина. – Мы же договорились!

Ну, вот! – сразу же попытался утешить себя Шилин. – Откуда он может мысли мои знать? Конечно же, сон!

– Между прочим, Андрей Александрович! – мужчина с ленивым любопытством посмотрел на Шилина. – А чему Вы, собственно, так уж удивляетесь? Вы же и сами, кажется, не без грешка? А?.. Или я ошибаюсь? – цинично подмигнул он Шилину.

Тот онемел.

Откуда он знает!? – молнией пронеслось у него в голове. – А, ну да!.. – тут же сообразил он. – Это же сон! Он же мне просто снится. Это я сам с собой разговариваю. Естественно, я всё про себя знаю!

Но вся эта безупречная логика ровным счетом ничего ему не давала. Он по-прежнему не мог никак избавиться от ощущения, что человек, сидящий рядом с кроватью – реальный. И что никакой это, блядь, не сон!

Ни хуя себе «сон»! Если это сон, то что же тогда реальность!? И чем они друг от друга отличаются? «Сон»!.. Что я, снов не видел!?

– Сколько у Вас их было? – начал тем временем загибать пальцы мужчина. – Маша, Верочка, та девушка на вечеринке… Шесть?.. Я никого не забыл?.. – он вопросительно взглянул на Шилина. Тот молчал и лишь беззвучно шевелил губами. – Ах, ну да, еще тогда, в ванной!.. Но это не в счет, вам же помешали, ничего почти и не было. Так что будем считать шесть. Ну, шесть с половиной.

В общем-то, не так уж и много? За семь-то лет? Да, Андрей Александрович? – мужчина скривил губы в какой-то полуиздевательской усмешке.

Шилин продолжал молчать. Он совершенно потерялся. Ему было одновременно и стыдно и досадно. Как будто его неожиданно поймали за чем-то неприличным.

(Что за чертовщина! Причем здесь всё это? Если это сон, то у меня уже явно с психикой что-то не в порядке. Чего это я сам себя обличать затеял? Ну, мало ли, что там было! Чего теперь всё это ворошить? Кто от кого ушел, в конце-то концов?! Я от нее или она от меня? Кто кого предал?

Причем здесь мои бывшие любовницы? Да и какие там «любовницы»! Так, перепихнулись наскоро с пьяных глаз – и разбежались наутро. Подумаешь!.. Было бы о чем говорить! У меня, если уж на то пошло, вообще ничего серьезного за все эти годы не было! А это всё!.. Ерунда! Дело житейское. Я же не святой, черт меня подери! Разумеется, все мы не без греха.

На этой мысли Шилин споткнулся. Ему вдруг пришло в голову, что все те же в точности аргументы могла бы привести ему и его жена. По поводу «и других».

«Все мы не без греха!.. Ну, перепихнулась с кем-то по пьяни наскоряк!.. Отсосала у кого-то в ванной… Делов-то!»

Дьявол!!! Шилин внезапно воочию представил себе всё это и до боли стиснул кулаки. Твою мать!!)

– Но признайтесь, Андрей Александрович! – заговорщически понизил голос мужчина. – Ведь шесть-то с половиной всего у Вас было вовсе не оттого, что больше Вам совесть не позволила, а просто потому, что больше случаев удобных не подворачивалось. А подвернулись бы – было бы и десять, и двадцать, и сто – да сколько угодно! По принципу: дают – бери. И чем больше – тем лучше! Так ведь?

Шилин по-прежнему не говорил ни слова. Он словно лишился дара речи. Беспощадная правота его собеседника была до такой степени очевидна, что и возражать-то не имело смысла. Просто мужчина безжалостно озвучил то, что Шилин и сам давным-давно про себя знал, но в чем не смел даже самому себе признаться.

– И знаете, – так и не дождавшись ответа, как ни в чем не бывало продолжал мужчина, с каким-то оскорбительным пониманием глядя на Шилина, – если б Вам встретилась другая женщина: более молодая, красивая, умная, да еще и с деньгами к тому же! обеспеченная!.. – Вы бы тоже ведь свою жену, не моргнув глазом, бросили. Как и она Вас. «Привет, дорогая! Я полюбил другую!» Разве нет?

– Что Вы такое говорите! – в растерянности закричал Шилин. Это было уже чересчур! – Никогда бы я ее не бросил! Никогда бы я так себя не повел!

– Бросили-бросили бы, Андрей Александрович, не лукавьте, чего уж там! – настойчиво повторил мужчина. – А насчет: «не повёл» – ну да, Вы бы, возможно, повели себя по-другому. С поправкой на некоторые индивидуальные черты Вашего характера. Вы бы с ней начали душеспасительные беседы вести, объяснять чего-то, убеждать!.. «Мы давно чужие люди!.. Любовь ушла!..» – ну, и прочую патетическую чепуху, которую в таких случаях все на свете мужчины несут, считающие себя честными и порядочными, когда старых и надоевших жен бросают. Чтобы перед самим собой оправдаться и самому себе доказать, что ты всё же не последняя сволочь.

Но сути дела это не меняет.

Женщины попроще, поэтому они и уходят обычно всяких объяснений и сантиментов. Чувствуя интуитивно, что не о чем тут разговаривать! Когда всё уже решено. Что зря время терять! Воду только в ступе толочь. Решил – делай!

Жёстче, конечно, но, может, и честнее? А, Андрей Александрович?

Шилин уже раскрыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент мужчина заговорил снова.

– И все Ваши нынешние метания и страдания, уважаемый Андрей Александрович, связаны исключительно с тем, что это именно жена Вас бросила, а не Вы её. Вот и все Ваши муки. Уязвленное самолюбие – и ничего больше. Вами пренебрегли!.. Таким замечательным во всех отношениях мужчиной!.. Ну, как же!..

– Черт бы Вас побрал!!! – в бешенстве взревел Шилин. – Убирайтесь к дьяволу!!

Мужчина расхохотался.

«Я рад бы к чёрту провалиться, / Когда бы сам я не был чёрт!» – сквозь смех процитировал он.

– Что? – оторопело вытаращился на него Шилин.

– Неважно, неважно!.. – всё еще смеясь, легкомысленно отмахнулся мужчина. – Не обращайте внимания!

– В общем, так! – дрожащим от ярости голосом заговорил Шилин. – Я не знаю, кто Вы, и мне на это наплевать. Черт Вы, дьявол ли или просто очередное порождение моего воспаленного воображения – да по хую мне всё это!! Но вот что я Вам скажу.

Всё, что Вы мне сейчас говорили – всё это, конечно, очень умно, правильно и, возможно, так оно и есть на самом деле. Возможно! Но тем не менее, это всего лишь Ваши собственные домыслы. И не более того. Ваши ничем не подкрепленные фантазии! Гипотезы.

Реальность же такова. Ушла именно она. И предала именно она. Вот факты. А что было бы, если бы!.. И как бы повел себя я в аналогичной ситуации!.. В жизни нет сослагательного наклонения. Нет никаких «бы». Что есть, то и есть.

Не я ее предал, а она меня. Вот так! Плохой я или хороший, но я ее, по крайней мере, не предавал. И предал ли бы в случае чего – еще большой вопрос! Лично я в этом не уверен. Спорить тут можно до бесконечности, но истинного ответа мы всё равно теперь уже никогда не узнаем.

– Не узнаем, говорите? – насмешливо переспросил мужчина. – А мы всё-таки попробуем!.. Ладно, Андрей Александрович, мне пора. Не буду злоупотреблять больше Вашим гостеприимством. Всего хорошего, – мужчина встал и пошел к двери. – Да, кстати! – уже на пороге обернулся он. – Жена Ваша вернется к Вам через полгода. Не сложится там у нее, на новом месте. Имейте это в виду, – с этими словами мужчина кивнул Шилину на прощанье, повернулся и вышел из комнаты.

Шилин полежал немного, прислушиваясь, не хлопнет ли входная дверь, потом бездумно встал и, как был в одних трусах, обошел всю квартиру. Нигде никого не было. Квартира была пуста. Он вернулся и снова повалился на кровать.

---

На следующий день было воскресенье. Шилин проснулся довольно поздно, часов в 12, и долго лежал в постели, глядя в потолок и вспоминая события минувшей ночи.

Мужик этот,.. разговор этот дурацкий… Разговор, впрочем, вспоминать не хотелось. Слишком уж… Ну его к черту! Лучше о таких вещах не думать. Философии все эти…

Естественно, ты сам всегда во всем виноват. Даже если тебя бросили. Значит, грош тебе цена.

Но, с другой стороны, причем здесь это? Грош, не грош… Мы же не на рынке помидорами торгуем. Плохие отбраковываем. Предательство от этого не перестает быть предательством. От того, что ты в человеке разочаровался. Или что, только хороших предавать нельзя, а плохих можно?

Короче, сам чёрт тут ногу сломит! Только начни рассуждать. Не заметишь, как в таких дебрях окажешься! Что вообще что-нибудь понимать перестанешь. Где добро и где зло. Где черное и где белое. Всё в какое-то одно сплошное серое пятно сольется. Где ни правых, ни виноватых. Или, точнее, виноваты все. Все одним миром мазаны. Одним дерьмом. С ног до головы.

К черту, короче!! «Избавь нас Бог от лукавого». Аминь.

Что же касается главного вопроса: сон это всё же был или не сон? – то на эту тему Шилин даже и думать-то боялся. Он как-то сразу интуитивно понял, что лучше этой материи вообще не касаться. Даже в мыслях. Это такая бездна, в которую лучше не заглядывать. Сразу голова закружится! Ведь если это был не сон…

Всё!! Стоп. Сон это был! Сон. Да вообще ничего не было! Сгинь. Изыди. Тьфу-тьфу-тьфу! Отойди от меня, сатана!

Тем не менее последние слова своего ночного гостя Шилин запомнил твердо. Они накрепко врезались ему в память, и он как-то сразу им поверил. Окончательно и бесповоротно. Безоговорочно!

Что Наташа через полгода вернется. И ничего у нее ТАМ не выйдет.

Шилин теперь в этом нисколько не сомневался. Более того, он это просто знал. Знал – и всё! Чувствовал на подсознательном уровне, что именно так оно всё и будет. Тот ночной гость каким-то волшебным образом сумел его в этом убедить. А может, это он сам себя убедил. Хотел, чтобы его убедили. Да какая разница! Главное, что он в это верил.

А Шилин теперь в это действительно верил. Верил! Непоколебимо. Знал!

Вернёшься, голубушка!.. Как миленькая. Никуда не денешься. Еще на коленях ко мне приползешь! А я посмотрю. Ха-ха-ха! Приползё-ёшь!..

И знание это совершило подлинное чудо. Оно принесло Шилину невыразимое облегчение. Пролилось ему просто как бальзам на душу! Он словно от какого-то бесконечного дурного сна очнулся. Все его комплексы сразу же как рукой сняло. Морок рассеялся. Оковы рухнули. Психологическая зависимость от жены исчезла.

Он снова почувствовал себя легко и свободно. Как человек, который долго и тяжело болел, а теперь выздоравливает. И смотрит на мир совершенно новыми глазами. Как будто он на свет заново родился!

---

С этого дня дела Шилина резко пошли в гору. Бизнес, которым он занимался, буквально расцвел. Заказы сыпались один за другим. А заказы – это деньги. Деньги, деньги, деньги…

Шилин за очень короткое время круто поднялся. Тачку себе новую купил, плазму, из мебели кое-что, из барахла…

С личной жизнью всё тоже было в полном порядке! В ажуре. Новые партнёры, новые контракты… – а это значит, постоянные рестораны, ночные клубы… Речи- встречи, обмывание-отмечания, тёлки-метёлки… Постоянные новые знакомства… Женщины вообще липли теперь к Шилину как мухи. От них просто отбоя не было. От менял их как перчатки.

О Наташе он уже вообще почти не вспоминал. Какая еще там Наташа! А, это та увядающая, не первой уж свежести, глуповатая женщина!?.. Господи, какой же я был дурак! Страдал еще чего-то, мучился!.. Радоваться надо было!! Правильно говорят: что Бог не делает – всё к лучшему. Сам-то я бы ее, наверное, никогда не бросил, но коль скоро так получилось!..

Извини, дорогая, но… Раньше надо было думать. Когда уходила. А теперь – прости. Мы разошлись, как в море корабли! А ты как думала? Там не получится – опять назад прибегу? В ножки дурачку-мужу брошусь, навру с три короба… Затаюсь на время, а потом можно и опять… В свободный поиск. Не-ет, милочка, так не бывает. Умерла, так умерла!

Но вообще-то мысль о бывшей жене была неприятна.

Объяснения все эти… Нервы только портить. Конечно, с женщинами Шилин за это время обращаться научился и расставался теперь с ними с легкостью, не церемонясь, но… Лучше бы она, короче, не объявлялась. Жила бы себе со своим новым хахалем и жила. Мир да любовь!

Не сложится у нее там, видите ли!.. Конечно, не сложится! На хуй она ему нужна! Эта старая половая тряпка. Попользуется и выкинет. Я вообще удивляюсь как он ее жить-то к себе пустил!? Если он такой «богатый и успешный». Баб, что ль, кругом мало? Молодых и красивых. На любой вкус.

А мне она, спрашивается, на хуй нужна? У меня теперь своя жизнь. Черт, и на развод ведь так и не подала. «На развод я подам сама». Ну, и где же?.. Чего ж не подала? Какие проблемы? Я со своей стороны согласен, хоть сейчас. Счастья и удачи тебе в новой жизни, дорогая Наталья Федоровна! Скатертью дорога!.. Блядь, может, самому подать? Пока не поздно. Пока она там еще не совсем разругались?.. Да, так, пожалуй, и сделаю! Подам на днях.

На этой мысли Шилин обычно и успокаивался. Но дни шли за днями, недели, месяцы,.. а он так ничего и не делал.

Не до того! Недосуг! Некогда всем этим бредом заниматься, когда крутишься тут, как белка в колесе! Поесть-то толком некогда!.. Ладно, успеем! Время еще есть.

Время, между тем, шло себе да шло. Пока наконец Шилин уже всерьез не забеспокоился.

Блядь! Интересно, а сколько уже времени-то прошло? А?.. Уж не полгода ли? Когда у меня… ну, это всё… было? Видение это?.. В августе? Или в сентябре?.. Черт, не помню уже! Если в августе, то, блядь, уже вот-вот. Не сегодня-завтра надо ждать. Визита. Старой дамы. Черт бы ее побрал!! Эту глупую истеричку!

Ё-ё-моё!.. Да она ведь, пожалуй, еще и имущество делить затеет!.. Чего доброго. Точно затеет! Мы же в законном браке до сих пор состоим. Значит – всё общее. А что не жили вместе последнее время – так это ещё доказать надо. Свидетелей – никаких,.. записку ту её я давно выкинул… Ни хуя себе!.. Вот это сюрпризец!

Мысль про имущество, как ни странно, до сих пор никогда не приходила Шилину в голову. За всей этой суетой. И сейчас он попросту растерялся.

Какое еще имущество!? Это же я сам нажил! Пока ее вообще не было! С какой это стати я должен с ней делиться? Пусть ее этот новый хахаль всем обеспечивает. Пенсию ей выплачивает. Ренту. Раз он такой богатый. А я-то здесь причем? Я вообще не при делах! Она у него там сосала, а я для нее в это время деньги зарабатывал?! Нет, ну ни хуя себе!!

Такой поворот событий Шилина абсолютно не устраивал. Более того, мысль о деньгах скоро начисто вытеснила у него из головы все моральные стороны проблемы.

«Моральные»!.. Да о чем с ней вообще разговаривать! Под зад ногой – и все дела. Пшла!! Но вот деньги!..

Шилин не был по натуре человеком жадным, но его глубоко возмущала и уязвляла прямо-таки вопиющая несправедливость происходящего.

Как же так? Мало того, что эта шлюшка его кинула, так она еще и денежки его теперь к рукам приберет! Он ей сам же этот ее секс-турчик, получается, еще и оплачивает?! Тот, другой, ее ебёт, а он, Шилин, платит! Каково, а? Класс!.. Ну, уж нет! Этого не будет! Кто девушку танцует, тот пусть за нее платит. Да-с.

Но всё это были пустые слова. В глубине души Шилин это прекрасно понимал, и это его еще больше бесило. Все козыри были на руках у его бывшей жены. И если она всерьез возьмется за дело… Свидетелей липовых найдёт… Денег им чуть-чуть пообещает… Его денег!! А она наверняка возьмется!.. И – пообещает!.. Еб твою мать!! Нет, ну это вообще!..

Чем больше Шилин обо всем этом размышлял, тем более он ожесточался. Ни о каких светлых, добрых чувствах по отношению к своей бывшей жене: жалости, сочувствии, а уж тем более любви речи теперь уже вообще не шло. Всё вытеснили раздражение, злоба и ненависть. Он видел теперь в ней самого настоящего врага. Хищника! Не женщину, с которой он прожил как-никак вместе, бок о бок целых семь лет, а именно врага. Коварного, хитрого и беспощадного. А как же иначе? Только так! А ля гер ком а ля гер! На войне как на войне!

Шилин думал теперь об этом постоянно. Днем и ночью. Вынашивал в голове планы военной кампании, прокручивал различные варианты, разыгрывал в лицах бесконечные диалоги со своей бывшей, ненавистной ему теперь супружницей. «А я!.. А она!..»

В общем, всё опять вернулось на круги своя. Шилин снова пришел к тому, с чего и начал полгода назад. Незримые узы, связывающие его с Наташей, вдруг каким-то поистине чудесным образом восстановились. Только тогда это были узы любви, а теперь – ненависти. Но сути дела это не меняло. Просто плюс поменялся на минус, белое стало черным. Время завершило свой круг. Рабство – свобода – рабство. Только теперь рабство еще более горькое. Рабство ненависти. Джинн оказался прикованным к лампе.

Лучше бы у меня вообще ничего не было!! Никаких денег!.. – иногда приходило в голову Шилину. – Да, но тогда и тёлок никаких бы не было и вообще ничего, – тут же с горечью сознавался он сам себе. – Так бы я тогда лохом и остался. Так бы по ней до сих пор и сох.

И сейчас бы эта сучка подмылась наскоро, явилась ко мне со своих блядок, как ни в чем ни бывало, и в два счета бы мне мозги запудрила. Лапши мне на уши понавешала. Меня же бы еще во всём и обвинила! Что это я во всем виноват, был к ней последнее время холоден и невнимателен; а она бедная и несчастная страдалица. А вернулась сейчас не потому, что у нее там облом, а потому, что поняла, что жить без меня не может. И если я ее люблю, то должен понять и простить. Во имя нашей великой любви. И выводы для себя сделать! Быть впредь более нежным и внимательным. Не доводить свою любимую жену до крайности. До того, что ей всем подряд во все дыры давать приходится, лишь бы хоть немного успокоиться и стресс снять. Почувствовать себе опять женщиной!.. А она существо нежное и ранимое, и ей всё это ах как неприятно! Ах!.. Ну, и прочую бабскую хуйню, которая в ее куриную голову взбредет.

А я бы всё это слушал, раскрыв рот, и от умиления слюни пускал! Радовался бы, что моя дорогая, ненаглядная Наташенька ко мне вернулась, и как у нас теперь всё хорошо будет! Успокаивал бы ее еще и уговаривал не волноваться.

Й-ёб твою мать!!! – Шилин просто рычал от бешенства. – Паскуда!! Тварь! Шлюха подзаборная!!

Давай-давай! Сейчас мне всё это попой! А я послушаю. И я с этой шалавой, с этой дешёвкой жил семь лет! Господи! Да где только мои глаза были!? Где? И почему я, мудак последний, с ней сразу не развелся!? Ну почему!!?? Никаких бы проблем сейчас не было! – эта мысль была особенно нестерпима. Шилин в бессильной ярости чуть на стены не кидался.

Мало-помалу Шилин забросил дела и потерял аппетит. Ему даже кошмары какие-то опять сниться стали. Он их не помнил, но часто просыпался по ночам и наутро вставал весь невыспавшийся и разбитый. Словно и не спал вовсе.

И ежеминутно он ждал звонка. В дверь или по телефону.

Вот опять лифт, кажется, приехал… Да, точно, на нашем этаже остановился. Ну!?

И так каждый день. Это ожидание становилось уже просто невыносимым.

Господи! – начал уже чуть ли не молиться Шилин. – Ну, нет моих больше сил! Пусть она побыстрее явится! Не могу, я больше ждать! Чтобы разрешилось уж всё как-нибудь! Так или иначе. Ну, сколько же это еще будет продолжаться!? Где она!?

Наконец, когда Шилин уже совсем измаялся и измучился и начал впадать в какую-то тихую апатию, ему опять приснился прежний сон. Собственно, он давно уже подсознательно ждал чего-то подобного, а потому даже не особенно удивился.

Всё было как тогда. Как в тот раз. Шилин проснулся ночью, будто от толчка, открыл глаза и увидел рядом с кроватью сидящего на стуле мужчину. Того самого. Шилин узнал его сразу. Он сидел в прежней позе и задумчиво смотрел на Шилина.. Шилин некоторое время тоже молча на него смотрел, потом пошевелился, сел и подтянул простыню. Тоже в точности как в прошлый раз.

– Здравствуйте, Андрей Александрович! Ну что, вот мы и снова встретились, – негромко проговорил мужчина, всё так же внимательно глядя на Шилина. – Догадываетесь, почему?

– Здравствуйте! – Шилин опустил глаза и снова их поднял. – Наташа?.. – полуутвердительно спросил он.

– Да, Андрей Александрович, – неспешно подтвердил мужчина. – Полгода истекли.

– И… когда же… она вернется? – с запинкой произнес Шилин, уже заранее зная ответ и в то же время боясь его услышать.

– Завтра, – кивнул мужчина.

Сердце у Шилина оборвалось.

Так я и знал! – безнадежно подумал он. – Завтра…

– И что Вы собираетесь делать, Андрей Александрович? – после паузы со странным выражением осведомился мужчина.

– А что я должен делать? – удивленно пожал плечами Шилин. – Не думаете же Вы?.. – он остановился, не зная, стоит ли продолжать. – После всего, что случилось…

– «После всего, что случилось…» – с прежними непонятными интонациями повторил вслед за ним мужчина. – Вы имеете в виду ее или себя, Андрей Александрович?

– Э-э?.. – Шилин замялся и неуверенно посмотрел на своего собеседника. Черт! К чему он клонит?

– А помните наш последний разговор, Андрей Александрович? И Ваш страстный монолог про предательство? «Что это она!.. А Вы бы!..» И что теперь?

– А что теперь? – раздраженно переспросил Шилин. – Она же ушла. У-шла! «Я полюбила другого!.. На развод подам!..» Ко мне-то какие претензии?!

Мужчина, не отвечая, молча смотрел на Шилина. Шилину вдруг показалось, что он видит его насквозь, со всеми его самыми тайными мыслишками. Ему почему-то стало неловко.

– Я-то здесь причем? – тоном ниже повторил он. – Ну, полюбила – и полюбила! Я-то что могу поделать?

– А скажите, Андрей Александрович, – медленно протянул мужчина, по-прежнему не отводя взгляда от Шилина. – Ну, а если бы жена Вас не бросила? Вы бы сейчас вели другую жизнь?.. Ну, после того, как у Вас деньги появились? Были бы ей верны и не стали бы себе никаких любовниц заводить?

Да откуда я знаю!? – хотел было уже закричать Шилин (что это, в самом деле, за допрос!?) и – осёкся. Он попристальнее вгляделся в своего ночного гостя, и ему вдруг расхотелось врать. Что-то в том было такое… жутковатое… Шилин почувствовал, что по спине у него пробежал холодок.

– Стал бы, наверное… – нехотя признался он. – Наверное, стал бы…

– «Наверное…», – как эхо отозвался мужчина, и глаза его сузились.

– Точно стал бы, – сглотнув, выдавил из себя Шилин и судорожно вздохнул. Ему становилось всё более и более не по себе. Страшный суд какой-то! Сейчас опросят и вынесут приговор. «Гореть в аду! Вечно». За что!!?? Да что я сделал-то!? Он смотрел теперь на мужчину, как кролик на удава.

– Температура плавления… – задумчиво, словно про себя произнес мужчина.

– Что? – не понял Шилин, решив, что ослышался.

– Один мой старый знакомый… – мужчина вдруг улыбнулся каким-то своим мыслям. – Один мой знакомый говорил, что всё на свете имеет свою температуру плавления: любовь, дружба, верность – всё!

Само по себе это достаточно очевидно и особого удивления не вызывает. Удивительно другое: насколько она зачастую оказывается мала, эта температура! Отнюдь не миллионы градусов, не пытки и лагеря! Пара дежурных комплиментов,.. немножко денег… Люди предают друг друга с неимоверной легкостью!

Глыба льда кажется несокрушимой, но стоит температуре подняться совсем чуточку, буквально на один-два градуса!.. Можно всю жизнь прожить на Северном полюсе и не подозревать этого… Даже не догадываться, что стоит только отплыть чуть южнее – и человек, в которого ты верил, как в самого себя, сразу же потечет, размякнет и превратится сначала в ледяную кашицу, а потом и просто в воду. Аморфную и бесформенную. И от него самого и от всей его хваленой любви и верности не останется ничего. Ни-че-го! Немного грязной и мокрой слякоти на полу.

– Послушайте! – облизнув губы, тихо сказал Шилин. – Почему Вы выбрали именно меня? Ну, почему!?

Я всего лишь обычный, простой человек. Не слишком плохой и не слишком хороший. Средний! У меня такая же температура плавления, как и у всех вокруг. Не больше и не меньше. Не надо из меня монстра какого-то делать. Я как все. Больше одного-двух градусов я не выдерживаю. Немножко денег, успеха,.. просто молоденькое, симпатичное личико – и моя любовь поплыла, растаяла!.. И деньги мне своей бывшей жене отдавать жалко! Пусть хоть с голоду подыхает! Несмотря на то, что мы семь лет вместе прожили. Да, всё это так!

Но ведь и Наташка такая же! Мы с ней не герои, одного поля ягодки. Я не Тристан, и она не Изольда. Мы обычные слабые земные люди. Нельзя подходить к нам с какими то заоблачными критериями. Все вокруг так себя ведут.

С обычной, общечеловеческой точки зрения я абсолютно прав, и никто меня не осудит! Она предала – значит, и я могу! Око за око! Чего тут непонятного? Я в конце концов не святой!

– А ведь Вы ее всё еще любите, Андрей Александрович, – не отвечая, негромко произнес мужчина.

– Кого, Наташку? – в недоумении уставился на него Шилин.

– Да, – медленно кивнул головой мужчина, – Наталью Федоровну. Иначе бы Вы не мучились все это время и вообще о ней не думали и не вспоминали. И она Вас, кстати, тоже.

– Что!? – выпрямился на кровати Шилин.

– Да-да! – опять кивнул головой мужчина. – Она ведь именно поэтому и возвращается. А вовсе не потому, что ее любовник выгоняет. Она сама от него уходит. Несмотря ни на какие его деньги. Про Ваши новые успехи она еще не знает. И именно поэтому она, кстати, и на развод не подавала.

– А почему же тогда она мне не звонила ни разу? – криво усмехнулся Шилин.

– Ладно, Андрей Александрович! – поднялся со стула мужчина. – Вы теперь всё знаете, а там уж смотрите сами. Вам решать, – он повернулся и пошел к двери.

– Подождите, подождите! – закричал ему в спину Шилин, вскакивая с кровати. Но было уже поздно. Шилин сгоряча выбежал было из комнаты и тут же остановился. В коридоре никого не было. Мужчина исчез.

---

Остаток ночи Шилин не спал. После разговора с мужчиной на него словно умиротворение какое-то снизошло. Все посторонние мысли, проблемы, обиды словно вдруг отступили, отодвинулись куда-то на второй план. Осталась только одна, главная проблема: он и она.

Шилин вспоминал, перебирал в памяти день за днем эти семь лет: знакомство,.. свадьба,.. медовый месяц,.. всю их немудреную, но в то же время подчас такую прекрасную жизнь. Радости,.. ссоры,.. счастье,.. горе… «А я!.. А она!..» Та же вечная игра. Судьба завершала еще один круг. Возможно, теперь уже последний.

---

Наташа позвонила днем, около двенадцати. Они обменялись буквально парой слов и договорились встретиться через час у метро. Лифта долго не было, и Шилин решил пойти пешком. Он неторопливо спускался вниз по лестнице, рассеянно глядя перед собой. Внезапно взгляд его за что-то зацепился. Шилин вздрогнул и остановился.

На подоконнике лежал кусок стекла. Шилин некоторое время задумчиво смотрел на него, потом осторожно взял в руки, помедлил и аккуратно опустил себе в карман.

---