И настал пятьдесят восьмой день.
И сказал Люцифер:
– Истинная любовь слепа. И она не ведает преград. В этом её сила и её слабость.
МАТЬ.
(«Благодеяния приятны только тогда, когда знаешь, что можешь за них отплатить; когда же они непомерны, то вместо благодарности воздаёшь за них ненавистью» — лат.)
Тацит. Анналы.
– Алло!.. Здравствуйте, Николая можно?.. Николай? Это Витина мама говорит, Вити Нагорнова… Да, да! Так когда мы можем встретиться?.. Нет, давайте лучше прямо сегодня… Прямо сейчас?.. Конечно. А где?.. У Вас? Хорошо. Говорите, куда подъехать, я подъеду… Так… Так… Всё понятно… А какое это метро?.. Да, знаю… Хорошо, я всё поняла. Значит, примерно в течение часа я буду… Договорились. Я обязательно буду. До свидания… Нет, ну что Вы! Как договорились!.. Ну, всё! До встречи.
Зинаида Ивановна повесила трубку и впервые за эти трое суток облегчённо вздохнула.
Ну, слава богу! – перекрестилась она. – Кажется, всё нормально…
Впервые за эти трое суток она почувствовала себя более-менее спокойно.
Да, всё-таки мать есть мать. И как это она сообразила сразу с Николаем этим связаться, пока он ещё в больницу не обратился! – она вздрогнула и снова перекрестилась. – Словно подтолкнул кто-то. А иначе бы всё! Если бы уголовное дело завели, то всё. Ведь опоздай она всего на какой-то час! – Зинаида Ивановна устало покачала головой. – Господь просто спас. Вразумил. Спасибо тебе, Господи.
Она достала деньги, тщательно их пересчитала. Да. Ровно тысяча долларов. Всё правильно.
С грустью посмотрела на них и бережно убрала деньги в сумочку.
Почти все её накопления! Ладно, это всё неважно, главное сейчас Витьку вытащить. А деньги?.. Чёрт с ними! Живы будем не помрём. Ещё заработаем. Скажи ещё спасибо, что на тысячу-то согласились! Сначала-то ведь шесть запросили. Шесть – и всё! Ни в какую! Нас, мол, шестеро. А иначе завтра же заявление в милицию пишу. Что вспомнил, кто меня ударил. Еле умолила! – Зинаида Ивановна опять вздохнула и горестно покивала головой. – Вот они, друзья-то нынешние! Ну, подрались, ну, бывает!.. Мальчишки всегда дерутся. Сами должны между собой решать. Милиция-то здесь причём? Голову ему пробили!.. Сотрясение мозга, видите ли!.. Ну и что? Витьке тоже досталось. Весь в синяках пришёл.
Зинаида Ивановна захлопнула сумочку, встала и начала собираться. Ехать пора! Побыстрее бы уж со всем этим закончить!
– Здравствуйте,.. Коля! – после некоторых колебаний Зинаида Ивановна решила всё-таки общаться с подростком на «ты». Как раньше. Голова у парня, кстати, действительна была вся забинтована. Да-а…
– Здравствуйте, Зинаида Ивановна. Проходите! – подросток посторонился, пропуская женщину. Где-то в глубине квартиры громко играла музыка.
– А где у вас тут тапочки?
– Да можете не разуваться.
– Какой у вас прямо коридор большой!.. – Зинаида Ивановна удивлённо оглядывалась по сторонам. Она была тут впервые. Огромная какая квартира!
– Вот сюда! – Николай открыл одну из дверей. Именно ту, из-за которой и слышалась музыка.
Зинаида Ивановна вошла. Большая, просторная комната. Человек пять подростков. Двоя курят. На столе бутылка с чем-то спиртным. Судя по цвету, то ли вином, то ли ликёром. Всех пятерых Зинаида Ивановна прекрасно знала. Витины одноклассники.
– Здравствуйте, – вежливо поздоровалась она.
– Здравствуйте!.. Здравствуйте!.. Здравствуйте, Зинаида Ивановна! – нескладно, вразнобой загомонили подростки.
Голоса у них у всех, однако, были какие-то странные, неестественные, и в Зинаиду Ивановну они вглядывались с каким-то непонятным пристальным интересом, как будто впервые только сейчас её видели.
Зинаида Ивановна всё это сразу же почувствовала и мгновенно насторожилась. Что-то было не так. Какие-то они все были скованные, напряжённые… Словно чего-то ждали.
Зинаида Ивановна невольно покрепче ухватилась за свою сумочку.
Хотя, чего ей опасаться? Она же всех их знает! Не станут же они у неё деньги сейчас отнимать?! Да и зачем? Или отнимут, а потом скажут, что не брали? И ещё потребуют? Да ну, чушь какая!
Но что-то явно было не так!
– Вы всё принесли, как мы и договаривались?
– Да.
Зинаида Ивановна с растущим подозрением внимательно вглядывалась в присутствующих. Ей казалось почему-то, что все они чем-то смущены, тайком переглядываются между собой и стыдливо как-то отводят от неё глаза. Один только хозяин дома вёл себя развязно и даже слегка нагловато. Да что в конце концов тут происходит?! Совесть в них проснулась, что ли? Что деньги за друга берут? Не верится прямо!..
– Давайте! – Николай протянул руку и выжидающе уставился на стоящую перед ним женщину.
– («Он что, пьяный? – удивлённо подумала та. – Или накурился чего-нибудь?» Какой-то он был сегодня не такой. Взвинченный весь какой-то. Нервный. Таким она его ещё никогда не видела.) Коль, может, мы лучше в другую комнату пройдём? Или хотя бы в коридор? – мягко предложила Зинаида Ивановна, ласково, по-матерински глядя на парня.
– Нет! – грубо рявкнул Николай. Зинаида Ивановна от неожиданности даже вздрогнула и отшатнулась.
– Здесь давайте!
– Ну, хорошо… – Зинаида Ивановна помедлила ещё немного, но потом всё же решилась. – Хорошо! – она быстро расстегнула сумочку и достала оттуда аккуратно завёрнутые в бумажку деньги (конверта, жалко, дома не оказалось!). – На, пересчитай!
– Не надо, я Вам верю! – подросток выхватил у неё из рук деньги и, глупо хихикая, небрежно сунул их себе в карман.
Зинаида Ивановна следила за ним со всё возрастающим удивлением.
Даже не пересчитал! Такие деньги!.. Сунул просто в карман, и всё!
– Ну что, Коля, я тогда пойду? – Зинаида Ивановна вопросительно взглянула на подростка, потом опять незаметно покосилась на окружающих. Те упорно отводили глаза. Женщине отчего-то стало не по себе. Как-то тревожно.
– Не спешите! – Николай подошел к столу, налил себе полный бокал из стоявшей там бутылки и залпом выпил. – Мы ещё не рассчитались!
– Как «не рассчитались»? – сердце Зинаиды Ивановны ёкнуло. – Коля, мы же договорились! У меня больше нет денег!
– Это плохо, что нет денег! – подросток обернулся и посмотрел Зинаиде Ивановне прямо в лицо. Глаза у него лихорадочно блестели. – Нет денег – придётся отработать.
– Как это «отработать»? – непонимающе переспросила Зинаида Ивановна.
– Как-как! – насмешливо передразнил её парень и цинично ухмыльнулся. – Так! Нас шестеро. Кровать в соседней комнате. Всё ясно?
Зинаида Ивановна на некоторое время потеряла дар речи. Она во все глаза молча смотрела на бывшего лучшего друга своего сына, пытаясь понять, не шутит ли тот.
– Коля! – наконец глухим, прерывающимся от потрясения голосом заговорила она. – Ты в своём уме!? Предлагать мне, матери твоего одноклассника, твоего лучшего друга, такое!
Ребята! – она беспомощно обвела глазами всех шестерых. – Я же вас с первого класса всех знаю! Как же так!? Как вы можете такие вещи мне даже говорить! Да как вам не стыдно! У вас же у всех свои матери есть! Представьте, что с ними бы кто-нибудь так поступил!
– В общем, вот что… Зиночка! – подросток помедлил, откровенно оглядывая замершую в смертном ужасе Зинаиду Ивановну с ног до головы. Ухмылка его стала ещё шире. Он почуял запах крови. Ощутил свою власть над жертвой, её слабость и уязвимость, и теперь чувствовал себя с каждым мгновеньем всё уверенней. Психологический барьер был им преодолён. Он упивался своей властью.
Остальным тоже передалось это его настроение, и они потихоньку зашевелились в своих креслах, оживлённо переглядываясь. Страстный монолог Зинаиды Ивановны, все её жалкие уговоры и призывы к совести не возымели на них ровным счётом никакого действия. Скорее наоборот. Наглядно продемонстрировали всем им её слабость и беззащитность. Теперь это была просто стая. Безжалостная и беспощадная. Стая, которая гонит свою жертву.
Николай победно оглянулся на своих приятелей и вплотную приблизился к ошеломлённой женщине. Та медленно попятилась.
– Или ты нас всех обслужишь сейчас в соседней комнате, или я иду прямо отсюда в мусарню и заяву пишу! И Витеньку твоего дорогого посадят! Видишь! – он ткнул пальцем в свою забинтованную голову. – Я, может, теперь из-за него дураком на всю жизнь останусь! На лекарства всю жизнь работать буду! Так что давай, рассчитывайся за своего сыночка.
Этого не было, не было! – опустошённо твердила про себя Зинаида Ивановна, сидя на кухне, беспрестанно облизывая сухие губы и тупо глядя перед собой. – Не было этого ничего! Это надо просто забыть и всё. Вычеркнуть из жизни!
Она потрясла головой, пытаясь отогнать назойливо лезущие воспоминания.
Перекошенное в оргазме лицо Коли с тянущимися из полуоткрытого рта слюнями… Потом этот… щенок… Нет!! Нет. Не было, не было, не было! Ничего этого не было!! Это всё мне привиделось! Приснилось. Забыть – и всё! Забыть, забыть, забыть, забыть, забыть… Забыть!! За-абыть!.. За-а!.. За-а-а-абы-ы-ы-ы-ыть!..
Лицо её стало искажаться, искажаться… Наконец она не выдержала, упала на стол и разрыдалась.
– Ты куда это собрался? – Зинаида Ивановна недоумевающе смотрела, как сын угрюмо запихивает в сумку свои вещи.
– Я ухожу.
– Куда уходишь? – Зинаида Ивановна всё ещё ничего не понимала.
– Вообще ухожу!! От тебя!
– Витенька! Что случилось? – Зинаида Ивановна почувствовала неприятную дрожь в ногах.
– Я не хочу жить со шлюхой!
– Что-о?!.. Что ты сказал?.. – Зинаида Ивановна схватилась рукой за сердце и обессиленно опустилась на стул. – Как ты смеешь так с матерью разговаривать?
– Смею! – сын выхватил из кармана пачку каких-то фотографий и стал их швырять по одной на колени поражённой Зинаиде Ивановне. – Это что? Это!? Это!!?? – он бешено швырнул ей всю пачку. – Как ты могла!!??
Зинаида Ивановна, остолбенев, перебирала в руках снимки.
Она с Колей… Она делает минет у… Саши… кажется. Подросток весело улыбается в камеру. Одна рука его лежит у неё на голове, вторая победно выставлена вперёд с поднятым вверх большим пальцем. Всё o’key!
Она с Колей и Ваней… Она с Колей, Сашей и ещё одним Сашей…
Так они там её ещё и фотографировали?! Господи-боже!
Ещё… Ещё… Какой кошмар!
Зинаида Ивановна почувствовала, что щёки её горят.
И наконец последний кадр. Самый ужасный. Она лежит голая на спине, придерживая руками груди и смотрит вверх. Рот полураскрыт. Согнуты в коленях ноги широко и бесстыдно расставлены. Вокруг стоят пятеро мастурбирующих на неё юнцов. Камера снимает со стороны ног. Прекрасно видно… Ну, в общем, всё прекрасно видно! Половые… органы,.. растительность… да всё!.. Потоки спермы у неё на лице, на животе и на груди… Лицо вообще всё залито! Сперма везде! На губах, во рту…
Господи иисусе! Так они это всё снимали!..
– Витя, Витенька! Но я же для тебя всё это делала. Для тебя! Как ты этого не понимаешь! – не смея поднять глаз, еле слышно простонала с мольбой Зинаида Ивановна и заплакала. – Для тебя!
– А ты меня спросила?! Меня? – услышала она звенящий от напряжения голос сына. – Согласен я заплатить такую цену? Как я теперь с этим жить буду? – голос его пресёкся и задрожал. – Как в глаза сам себе буду смотреть?!
– Да тебя бы в тюрьму иначе посадили! В тюрьму!! Они бы подтвердили все, что это ты первый его ударил, а он упал и голову себе разбил! Тебе бы срок за это дали!! – истерически закричала Зинаида Ивановна. – Что мне оставалось делать?!!
– А что мне теперь остаётся делать? Что? – низко поклонившись к затравленно глядящей на него матери, страшным шепотом спросил Виктор. – Убивать их всех?
Он выпрямился, взял свою сумку, повернулся и пошёл к двери.
– Витя, Витя!! – закричала перепуганная насмерть Зинаида Ивановна. – Куда ты?! Вернись! Это не твоё дело! Я их всех прощаю!
– Зато я не прощаю, – Виктор был уже у самой двери. Он остановился на мгновенье и обернулся. – Извини, мам. Так надо.
– Да забудь ты о них, Витенька! – Зинаида Ивановна порывалась вскочить и броситься к сыну, чтобы схватить, удержать его! но ноги её не слушались. – Забудь!!
– Как же я могу забыть, мам! – Виктор посмотрел матери прямо в глаза и грустно улыбнулся. – Я же твой сын.
Входная дверь хлопнула. Через несколько секунд с лестничной площадки послышался звук отъезжающего лифта.
Зинаида Ивановна сидела на стуле, судорожно хватая ртом воздух.
Витя… – всхлипывая, всё повторяла и, повторяла бессмысленно она. – Витя… Витя… Витенька…
И спросил у Люцифера Его Сын:
– Но ведь та женщина действительно не виновата!
И ответил Люцифер Своему Сыну:
– Да. Но что это меняет?