По мотивам книги «Сын Люцифера». Люцифер беседует со Своим Сыном и на конкретных примерах показывает Ему все человеческие пороки. Каждая серия − это отдельная новелла, отдельная история. Отдельная человеческая судьба.
Серия 1 ДЖЕК
Серия 2 НАЧАЛО
Серия 3 ДЕНЬ 1, Игра
Серия 4 ДЕНЬ 2, Сделка
Серия 5 ДЕНЬ 3, Мара
Серия 6 ДЕНЬ 4, Шоу, Вуду
Серия 7 ДЕНЬ 5, Диагноз
Серия 8 ДЕНЬ 6, Выбор
Серия 9 ДЕНЬ 7, Дар
Серия 10 ДЕНЬ 8, Деньги
Серии 11, 12 ДЕНЬ 9, Ирочка
1 Джек
Д Ж Е К
( сценарий )
1.
Начальные титры ползут по экрану под какую-нибудь классическую музыку на фоне пламени. Ревущего, всепожирающего, во весь экран. Примерно, как в “Терминаторе”.
С окончанием титров и последним аккордом камера медленно, плавно, постепенно отъезжает, и становится видно, что всё это чудовищное, адское пламя – это всего лишь середина обычного, рыбацкого, ночного костра. Мирно потрескивают сучья, мерцают красноватые угли… Камера отъезжает всё дальше, дальше… становятся видны стоящий у костра котелок, брезентово-алюминиевый складной стульчик, на котором сидит засыпающий человек в рыбацкой одежде и зачарованно смотрит на огонь.
Глаза у него слипаются, слипаются… камера показывает крупным планом его лицо, лицо засыпающего человека,.. полузакрытые уже глаза… картинка размывается и переходит постепенно в тихо потрескивающее пламя, т.е. мы как бы видим костёр его глазами,
глазами этого человека. Картинка опять размывается постепенно, как если человек засыпает, затуманивается, затуманивается…
Раз! Резкая перебивка.
Опять близко его лицо, только теперь уже никакое не размытое; человек резко открывает глаза, встряхивает головой и (камера отъезжает, но недалеко, просто человек уже виден весь) рывком встаёт со стульчика. Стульчик опрокидывается.
Камера ещё немного отъезжает. Человек бредёт, пошатываясь, к висящему на соседнем дереве (сосне или берёзе) простейшему умывальнику и умывается, чтобы проснуться. Крупно его мокрое лицо с прижатыми сначала, а затем отнимаемыми от лица ладонями. Видно, что человек проснулся, но видно также, что он мешкает, колеблется и смотрит с сомнением то на палатку (“а не завалиться ли спать?” – палатка расстёгнута, оттуда соблазнительно выглядывают резиновый надувной матрас с лежащим на нём спальным мешком), то на стоящее рядом пластмассовое ведёрко с водой (“или уж поехать всё-таки?..”). Колеблется он однако недолго, принимает решение ехать, подхватывает, вздыхая, ведёрко и начинает медленно и осторожно (чтобы не споткнуться в темноте и не расплескать воду) спускаться по тропинке вниз к реке. Тут только мы замечаем, что у костра всё это время спал огромный чёрный дог, который сейчас вскакивает и бежит вслед за хозяином.
Камера показывает его сначала со стороны, потом крупно наезжает на его морду, глаза,.. и картинка становится чёрно-белой – мы как бы смотрим на мир глазами собаки ( слышно её повизгивание и частое и шумное дыхание – и этот звуковой фон и в дальнейшем постоянно присутствует, когда мы смотрим глазами собаки ). Земля, трава с высоты примерно полуметра (высота опущенной морды очень крупного дога), спускающийся по тропинке рядом её хозяин… Хозяин спускается наконец к воде, ставит на землю ведёрко и сталкивает в воду резиновую лодку. Заводь, ветра нет, ровное зеркало воды, лодка неподвижно замирает у самого берега. Хозяин возвращается за ведёрком и, осторожно держа его в руке, аккуратно ступает в лодку одной ногой. Приседает, балансируя, на мягкий, плохо надутый борт лодки (крупно: вдавленный, полуспущенный борт резиновой лодки, в том месте, где садится хозяин – но недолго, всего несколько мгновений, камера там не задерживается) и выжидающе смотрит в камеру (на собаку). Картинка со смотрящим в камеру хозяином приближается (собака подбегает к воде, к лодке), и кадры начинают несколько мгновений мелькать (собака прыгает в лодку, а мы по-прежнему смотрим на мир её глазами – это момент прыжка).
Раз! Картинка опять цветная, мы опять смотрим на ситуацию просто со стороны. Резиновая лодка в воде у самого берега, только самый краешек её на берегу; в лодке собака и человек, человек сидит на полуспущенном боковом борту лодки, держит в руках пластмассовое ведёрко с водой (там живец), одной ногой он в этот момент резко отталкивается от берега. Отъезжающий берег (вид с лодки) быстрыми перебивками: цветной – чёрно-белый, цветной – чёрно-белый; глазами человека – глазами собаки, глазами человека – глазами собаки…
Всё опять цветное. Лодка, сидящий в ней человек неторопливо гребёт, пересекая неширокую тихую реку, течения почти нет, яркая полная луна, светло почти как днём.
Опять чёрно-белое. Хозяин гребёт, между ногами его зажато стоящее на полу лодки ведёрко с водой (чтобы не опрокинулось). Спокойная вода вокруг, быстро приближающийся противоположный берег. Мелкая бухта,.. пологий песчаный берег! Лодка мягко тыкается в него носом.
Сразу же появляется цвет, и мы опять смотрим со стороны. Собака выпрыгивает из лодки, человек нагибается, берёт в руки лежащий на дне лодки рядом с ведёрком привязанный к верёвке, к носу лодки груз (якорь, предположительно, обычный большой камень), затем встаёт (по-прежнему придерживая ногами стоящее на полу лодки ведёрко) и бросает груз на берег (чтобы лодку не унесло). Потом берёт в правую руку ведёрко с живцом и, переступив через борт, сам выходит из лодки на берег. Собака крутится рядом. Человек левой рукой небрежно затаскивает слегка на берег пустую лодку и хлопает себя по карманам (проверяя, всё ли взял?). Достает перочинный нож и сразу же вновь суёт его в карман. Убедившись, по всей видимости, что всё на месте, человек поворачивается и идёт вправо по берегу. (Сам берег реки зарос ракитами, как это обычно бывает на большинстве мелких и средних среднерусских рек, поэтому идёт он чуть выше, по травяному полю-лугу. Ещё выше – начинается лес. Между лесом и рекой – луг.)
Вид со стороны идущего с ведёрком в руке и с бегущей рядом собакой человека. Человек вдыхает полной грудью свежий тёплый ночной воздух,.. оглядывается с любопытством по сторонам… Мы
смотрим на мир его глазами: справа за кустами река,.. слева лес,.. трава под ногами,.. чистое звёздное небо,.. огромная полная луна,.. собака бежит несколько впереди и в стороне… Собака останавливается, оборачивается и смотрит на хозяина. Крупным планом её морда,.. глаза…
Перебивка! Мир опять чёрно-белый, мы смотрим на него глазами собаки. Идущий с ведёрком хозяин,.. затем собака отворачивается и бежит дальше, обнюхивая землю: мы видим землю и траву совсем близко, её глазами. Время от времени собака оглядывается на хозяина, иногда смотрит по сторонам. Звуки ночные – более отчётливые и ясные, по сравнению с обычными, человеческими: звук шагов хозяина и пр. Наконец в поле зрения собаки появляется могилка с оградой. Могилка выше, у самого леса. Камера чуть на ней задерживается, и – возвращается цвет.
Лицо героя, который, идёт, замедлив шаг, и тоже смотрит на эту могилу, с некоторым сомнением, затем так же неуверенно переводит взгляд на расщеплённую ракиту напротив, на берегу реки, пытаясь, видимо, ночью, в темноте сориентироваться. После короткой заминки он продолжает свой путь уже более уверенно. Проходит еще совсем немного и спускается наконец к реке (в просвет между растущими на берегу ракитами).
Начинает проверять донки. Идёт по берегу назад, отыскивает привязанные в разных местах к кустам донки, вытаскивает их, осматривает живца и либо меняет его, либо перезабрасывает донку со старым живцом.
Занимаясь с донками он негромко бормочет себе под нос:
“Эти?.. Или вон те?.. Так,.. посмотрим… Нет, те всё-таки… (Обнаруживает, что не те кусты.) Странно, вроде здесь ставил… А чего ж это я здесь-то тогда не поставил? Место-то хорошее… Ладно, поставим сейчас… Живец есть… (Колеблется.) Или завтра уж? Чтобы ночью не возиться? Запутаешься тут ещё!.. Ладно, завтра поставлю. Не забыть бы… Ну, не забуду…
(Идёт назад вдоль реки.) Так, а вот наши те самые кустики… Где у нас тут доночка?.. (Шарит рукой.) Ага! (Находит донку. Нащупывает леску.) Во-от она, наша доночка… Ну, и что тут у нас есть?.. (Начинает вытаскивать донку.) Понятно. Ни черта у нас тут нет! (Вытаскивает.) А живец как?.. На месте живец. Бодрый и свежий. Тигр, а не живец! (Берет в руку живца – небольшую плотвичку – и внимательно осматривает его.) Так-так,.. посмотрим… Никто тебя, брат, не трогал… Ладно, иди тогда, ещё поплавай… (Снова забрасывает донку с тем же живцом, берёт в руку ведёрко и движется вдоль воды назад, отыскивая свою вторую донку.)
Странно… Яма, вроде… Н-да… Начало, прямо скажем…
Джек! Не мешайся! Нельзя! (Громко – лезущей к нему собаке.)
Ну, ничего. Будем считать, что это просто первый блин комом. Э-хе-хе…
Посмотрим сейчас, как на второй… (Повторяет все предыдущие действия: шарит рукой, нащупывает леску вытаскивает донку.) Та-ак… И здесь пусто! О-очень мило! Однако. Пора бы уже кому-нибудь и попасться. Ходишь тут, ходишь…
Да отвяжись ты, Джек! Не лезь! Не до тебя тут. (Громко – лезущей к нему собаке.)
(Проходи еще немного и вытаскивает следующую донку. Осматривает живца.)
Так,.. живец объеден… Ну и зубищи! Что это здесь, интересно, за крокодила живёт? Ладно, это уже хорошо… Это уже просто замечательно… Эту крокодилу мы поймаем…
Да отойди ты! Фу! (Громко, отгоняя собаку.)
(Меняет на донке живца.)
Вот так… Вот так… Всё, плыви. Забрасываем… (Забрасывает.) Так, чудесно… Отлично! Мастерский заброс! Мас-тер-ский. В то же самое место.
Ну, крокодила, погоди! Чёрт! От возбуждения даже руки трясутся!
(Идёт назад по берегу.)
Так-так-так-так-так! Ну-с, где тут у нас наша следующая доночка? (Смотрит на кусты. ) А, ну да… Здесь же нет больше ничего… За поворотом наша следующая доночка… (Двигается дальше.) Во-он там. Прямо напротив могилки с утопленничком нашим дорогим.
Интересно, он тут рыбу мне, случайно, не распугивает? Когда по ночам купается? Они же должны, вроде, по ночам в полнолуние купаться. (Смотрит на небе на яркую полную луну.) Или, наоборот, из воды выходить?.. Из моги-и-илы! Ну, не важно… Выходят,.. плавают… Главное, что плещутся и рыбу мне пугают. Может, зря я вообще тогда здесь донку-то поставил? Да и на двух предыдущих, может, именно поэтому-то и не клевало? Что утопленник этот проклятый мне всю рыбу распугал?.. Тем более, что сейчас как раз полнолуние… (Опять смотрит мельком на луну.) Да! А кто тогда всего живца на второй донке обкусал? Тоже утоп?..
Слышно ворчание собаки. Сама ворчащая и глядящая куда-то в сторону от реки собака. Человек тоже поворачивает голову в направлении её взгляда.
Экран разбивается по вертикали на две половины. Слева – цветной, справа – чёрно-белый. Слева мир глазами человека, справа – собаки. Слева и справа картинки идентичные, зеркальные. Неподвижно сидящий на могиле, словно закоченевший в своей ледяной неподвижности человек. Человек в сером холстинном саване на голое тело. Он бос, но фиксировать это камерой не надо. Т. е. специально – не надо. Предполагается, что зритель на это внимания сразу не обратит. Позже же мы это сами подчеркнём.
Поза сидящего: полусогнут, руки безвольно лежат на коленях, голова опущена. Абсолютно неподвижен! В небе над ним огромная, неестественно-яркая луна.
Картинка стоит примерно секунд 10, потом сверху, по всей ширине экрана начинает течь ярко-красная кровь. Она медленно сползает сверху и примерно секунд за 20 заливает весь экран.
Как только кровь начинает течь, за кадром начинает звучать колокольный звон. Сначала тихо, еле слышно, но по мере того, как кровь стекает, звук становится всё громче, и одновременно из глубины экрана на фоне крови выплывает размытая картинка крестного хода. Которая постепенно становится всё чётче и в момент, когда кровь заливает весь экран, делается совсем отчетливой и реальной.
В этот же момент красный фон, фон крови, исчезает, и картинка становится чёрно-бело-красной. Красные – губы упыря, его румянец и – кровь. Всё остальное – чёрно-белое. Вообще вся эта дальнейшая сцена воспоминаний – как в старых хрониках. Будто это реальные, документальные кадры. Звука тоже нет, только колокольный звон и мяуканье кошки в одном из моментов.
Далее кадры идут нарезкой под постоянный колокольный звон.
Крестный ход,.. колокола,.. пение,.. свечи,.. свечи,.. строгие лица священников,.. снова свечи,.. гроб,.. саван,.. сложенные на груди руки покойника ( того же, который сидит сейчас на могиле ), его неестественно-свежее, отталкивающе-румяное лицо с резко выделяющимися ярко пылающими ядовито-красными и противно-влажными губами ( близко показать эти губы),.. вот опускают гроб,.. закапывают… (резкая перебивка!) залитый кровью пол в деревенской избе!! (перебивка) кровать и стена в другой избе (быстро сменяющиеся кадры еще нескольких залитых кровью деревенских горниц, затем также сменяющиеся кадры деревенских похорон: гробы, рыдающие родственники, похоронные процессии)… лежащий на земле мёртвый ребёнок с разорванным горлом,.. лежащий ничком на земле голый истерзанный труп девушки… Короткая вспышка красного! Экран становится на несколько секунд как бы залитым кровью! Затем новые сцены похорон во всё убыстряющемся темпе: гробы,.. гробы,.. ещё,.. ещё… опустевшие, вымершие деревни (пустые избы с распахнутыми настежь дверями и хлопающими на ветру окнами, запустение, бездомная брошенная мяукающая жалобно кошка – мяуканье слышно)… Все эти картины перемежаются всё новыми и новыми вспышками красного; и наконец во время последней такой вспышки начинает звучать набат, который быстро становится оглушительным, и красное (кровь), исчезая с экрана, превращается в пляшущий свет факелов,.. разъярённая, ревущая толпа,.. осиновый кол в чьих-то руках,.. быстро разрываемая сразу несколькими людьми могила…
Раз!! Опять разбитый пополам по вертикали экран (слева цветной – человек, справа чёрно-белый – собака), мёртвая тишина, лунный свет, сидящий на могиле упырь. Та же самая картинка, что и была до этого, когда кровь начала сверху экран заливать. Упырь (оба – и справа, и слева, естественно) сразу же резко поднимает голову.
Звук падающего ведерка с водой. Экран становится обычным, цветным, на всю ширину. Камера крупно показывает лицо оледеневшего от ужаса героя, затем разлитое ведерко и прыгающую по земле рыбу. Опять упырь. Он сидит вдалеке и смотрит в камеру (на героя). Затем встаёт. Саван его при свете луны кажется грязно-серым. Камера показывает (издалека, но чуть крупнее) его костлявые и худые босые желтые ноги. Потом загнутые внутрь скрюченные пальцы, которые кажутся когтистыми как лапы какой-то гигантской отвратительной хищной птицы. Крупно – губы упыря. Узнаваемые. Те же ядовито-красные и противно-влажные, что и в гробу (смотри выше).
Опять крупно лицо героя. Заливаемое потом и дрожащее от ужаса. Он смотрит прямо в камеру. Упырь! Он стоит вдалеке и тоже смотрит прямо в камеру, потом начинает двигаться. Перебивками: герой-упырь-герой-упырь. Упырь всё ближе (с каждой перебивкой), он идёт вроде плавно и неторопливо, но как-то невероятно быстро.
Наконец последняя перебивка: герой. Он смотрит в камеру некоторое время, потом не выдерживает и закрывает глаза. Экран становится черным на 7-8 секунд, слышно, как герой молится про себя; потом крупно лицо героя анфас с закрытыми глазами и резко и широко их в этот момент открывающими. Сразу же – упырь. Он уже совсем близко. Снова лицо героя, медленно отшатывающегося и раскрывающего от ужаса рот в беззвучном крике. Опять упырь совсем рядом и уже тянущий к герою свои когтистые руки.
В этот момент неожиданно прыгает собака, про которую герой вообще забыл, и сбивает упыря с ног. Визжащий и рычащий клубок из двух тел – человека и собаки – катается по земле.
Герой некоторое время тупо на него смотрит, на этот клубок, потом неуклюже поворачивается и на негнущихся ногах бросается бежать. Сначала медленно, а потом, по мере удаления от могилы, всё быстрее и быстрее, как бы освобождаясь от власти упыря. В конце он уже буквально летит. Вот и лодка. Забыв про привязанный к носу и лежащий на берегу камень (якорь), герой с ходу вскакивает в лодку и начинает лихорадочно грести. Камень зацепляется за что-то на берегу, и лодка некоторое время стоит на месте (камера показывает туго натянутую, удерживающую её верёвку), но герой ничего не замечает и лихорадочно гребёт и гребёт. Наконец камень отцепляется, и лодка стрелой несётся поперек реки. Камера опять показывает туго натянутую веревку, камень волочится по дну и, судя по всему, за всё там цепляется. Но герой ничего не замечает и гребёт, кажется, от всех этих помех только быстрее. Внезапно слышится громкий всплеск ( вероятно, крупной рыбы ). Герой чуть не выпрыгивает от ужаса из лодки и гребёт ещё быстрее, хотя кажется, что быстрее уже некуда.
Наконец лодка врезается носом в берег, и герой выскакивает из нее и не помня себя и не разбирая дороги бросается к машине. Заводит ее и, рванув с места, мчится сначала по ухабам просёлочной дороги, а затем выезжает на шоссе и несётся уже по пустому шоссе (раннее летнее утро). На одном из поворотов он не справляется с управлением и вылетает на встречную полосу. Шоссе пустынно, машин в этот час практически нет, но этот момент действует на него отрезвляюще. Он сбрасывает скорость и дальше едет уже не спеша, пытаясь успокоиться. (Его лицо, лицо человека, пытающегося взять себя в руки.) Тыкает прыгающим пальцем в клавишу автомагнитолы. В салоне тихо и ласково замурлыкала музыка.
Впереди пост ГАИ. Вид заспанного и равнодушного гаишника несколько ободряет героя. Он смотрит на гаишника, и вдруг тот превращается в упыря! Герой вздрагивает, и гаишник опять становится гаишником. Крупным планом взмокшее от страха лицо героя, прыгающие губы, дрожащие, лежащие на руле руки. Проезжая мимо гаишника, он прибавляет звука в магнитоле и затем еще несколько раз оглядывается, но гаишник уже не меняется. Герой едет еще некоторое время и наконец въезжает в город. Точнее, маленький городишко. Уже совсем светло. Герой останавливается на центральной площади города, около самого большого освещенного магазина. Некоторое время он смотрит по сторонам (освещенные витрины, люди уже появляться начали), затем успокаивается и расслабляется. Откидывается на сиденье, бездумно смотрит некоторое время на какого-то человека, и тот вдруг взглядывает тоже на героя, и герой узнает в нем упыря! Герой в ужасе переводит взгляд на другого человека и тоже узнаёт в нем упыря!!.. Ещё! Ещё и ещё!.. Внезапно он обнаруживает, что в машине рядом с ним кто-то сидит. Сидящий медленно поворачивает голову, и!..
Герой отшатывается в ужасе, вздрагивает и!!.. открывает глаза. Он, судя по всему, просто заснул утром в машине (удрав от упыря, бросив собаку и остановившись на площади городка) и сейчас проснулся. День в полном разгаре. На площади полно народа.
Некоторое время герой приходит в себя после кошмара, с подозрением смотрит на людей вокруг, ожидая с ужасом, что каждый из них вот-вот превратится в упыря! но потом всё же убеждается окончательно, что это был все-таки сон, и постепенно успокаивается. Люди вокруг совершенно обычные, и вообще всё обыденно. Обычный летний день небольшого городка.
Герой зевает, потягивается и вылезает из машины, разминая ноги.
Он осматривается вокруг. Картины обычных будней обычного городишки. Но постепенно становится вдруг слышен знакомый колокольный звон, который звучал на нарезке с упырём, и по краям экрана появляется черная окантовка, примерно как на обложке книги “Люцифера”, т.е. мы смотрим на экран как бы из какой-то мрачной чудовищной пещеры, из ада. На всех этих беспечно снующих людей и пр. Но это мы видим мир не глазами героя, а словно со стороны, это предупреждение всем – и зрителям, и герою в том числе, что спокойствие иллюзорно, что зло по-прежнему рядом, и оно уже здесь и пристально наблюдает за всеми нами. Мы наблюдаем за миром – из ада. Герой же всего лишь чувствует
смутно какую-то опасность, воспоминания о прошедшей ночи его пугают, но и не более того.
Так длится несколько секунд. Колокольный звон (а возможно, и церковное пение, как в “Омене”) всё усиливается, и на заднем плане появляются языки пламени, которое становится всё отчетливей, разрастается, пока не заполняется весь экран. Пение и звон уже совсем громкие.
Раз! Всё резко обрывается, пение и звон исчезают, камера быстро отъезжает, и пламя превращается в пламя зажигалки ( или спички ), от которой герой прикуривает. Он глубоко затягивается и с тоской смотрит вокруг, потом на небо, на солнце… Опять вокруг, опять на солнце… Видимо, колеблется… потом что-то всё же решает для себя, резко бросает в сторону сигарету, решительно садится в машину и протягивает руку к ключу зажигания. Но в последний момент передумывает, останавливается и так и не поворачивает ключ. Убирает руку от ключа и задумчиво, в нерешительности барабанит пальцами по рулю. Беспомощно опять оглядывается по сторонам, потом лезет зачем-то в бардачок и вытаскивает вдруг оттуда собачий ошейник. Смотрит некоторое время на него, потом уже без всяких колебаний и, видимо, приняв окончательно для себя решение, сует ошейник обратно в бардачок и заводит машину.
Как только он поворачивает ключ, в церкви рядом начинает звонить колокол. Как будто герой включил его вместе с мотором. Герой вздрагивает, замирает на некоторое время, прислушиваясь, затем решительно трогается с места. Выезжает из города под колокольный звон и едет назад. Проезжает мимо знакомого уже поста ГАИ. Едет,.. едет… Лицо героя. Видно, что чем ближе он подъезжает, тем всё более не по себе ему становится. Вцепившиеся в руль руки и прочее. Наконец въезжает на мост через реку.
Как только он въезжает на мост, появляется негромким звуковым фоном церковное пение типа “Омена” и слабая тонкая еле заметная чёрная ломаная окантовка по краям экрана (как на обложке “Люцифера”). Мы опять смотрим из ада. И в дальнейшем она, эта окантовка так и не исчезает. Ни она, ни звуковой фон (мрачное церковное пение).
Герой проезжает мост,.. едет,.. едет… сворачивает с шоссе на просёлочную дорогу (крупно колёса едущей по гравию машины, слышно щёлканье камешков по днищу ), подъезжает к своему месту. К своей палатке и пр. Некоторое время он просто сидит, дрожа весь и не решаясь вылезти, потом глубоко вздыхает, рывком распахивает дверцу машины, выскакивает и начинает лихорадочно собирать вещи. Сначала пытаясь делать это хоть сколько-нибудь осмысленно и упорядоченно, а потом уже просто хватая всё подряд и швыряя в машину как попало. Срывая палатку и даже не складывая ее и пр.
Фоновая музыка постепенно всё усиливается, резаные и ломаные края черной рамки окрашиваются кровью.
Наконец герой, будучи не в состоянии развязать какую-нибудь верёвку (палатка, скажем, привязана к дереву), бросается к машине в поисках ножа, лезет в бардачок и опять натыкается там на ошейник. Некоторое время он смотрит на него, держа в руке; потом размахивается и кидает его изо всех сил в сторону реки.
И видит в этот момент стоящую на другом берегу свою собаку! Собака стоит абсолютно неподвижно и смотрит на героя. Крупно её глаза. Но это глаза не собаки уже, а упыря. Церковное пение усиливается ещё больше.
Герой встречается с ней (с ним) взглядом, замирает, а потом начинает медленно-медленно пятиться к машине. Так же медленно садится в машину, не отрывая ни на одно мгновенье глаз от собаки-упыря, сразу же резко блокирует двери, заводит лихорадочно машину и рвёт с места. Несётся по ухабам под всё усиливающуюся церковную музыку и появляющийся ещё и колокольный звон. Чёрная ломаная окантовка экрана с кровью на краях становится всё шире и шире.
Герой выскакивает на шоссе и дальше мчится со всё возрастающей скоростью. Влетает на знакомый мост, и вдруг прямо перед машиной вырастает из ниоткуда собака-упырь и с оскаленной пастью прыгает прямо через лобовое стекло на героя. Звон разбиваемого стекла, грохот… и мы видим, как машина виляет в сторону, пробивает ограждение моста и падает в реку.
Следующая картинка. Никакой ломаной окантовочной рамки, никакой фоновой церковной музыки.
Вытащенное из воды тело мертвого героя, в реке рабочие возятся с машиной, тоже пытаясь её вытащить. Милицейское оцепление. Скучающие милиционеры. Один из них от нечего делать смотрит на труп, и вдруг взгляд его задерживается на каких-то странных ранках на шее трупа. Слабый шорох. Милиционер поднимает голову и видит на противоположном берегу огромного черного дога (собаку героя), который тоже смотрит не отрываясь на труп героя. Заметив, что на нее смотрят, собака оскаливает клыки и глухо рычит.
Милиционер смотрит на её чудовищные клыки,.. потом переводит глаза на ранки на шее трупа (они соответствуют клыкам),.. опять смотрит на клыки,.. опять на ранки… На лице его появляется выражение какого-то растерянного испуга, и в этот момент опять выплывает звуковым фоном церковное пение и колокольный звон. Милиционер вдруг неожиданно широко и размашисто крестится. Потом он снова поднимает глаза на собаку, но её там уже нет. Берег пуст. Церковное пение и колокольный звон звучат уже совсем громко, а на заднем фоне появляется пламя, которое становится всё отчетливее, ярче и постепенно заполняет весь экран. Как и в начале фильма. Конец.
2 Начало
Н А Ч А Л О
(сценарий)
Начало, как в Джеке. Причём именно узнаваемое.
Начальные титры ползут по экрану под какую-нибудь церковную музыку и колокольный звон на фоне заполняющего весь экран ревущего пламени. С последним аккордом камера отъезжает, и пламя превращается в мирно светящийся экран компьютера, который как раз в этот момент мигает и гаснет.
Камера отъезжает ещё дальше, и мы видим сидящего перед компьютером человека лет 35-и, который отъезжает в кресле от стола с компьютером и, сидя в кресле, зевает и потягивается. Затем, всё еще потягиваясь, смотрит на часы и морщится. Крупным планом экран настольных электронных часов с цифрами 2:12 (2 часа ночи).
Герой отъезжает в кресле от стола и, осторожно ступая (чтобы не разбудить спящую в соседней комнате жену – но никакую жену показывать не надо, просто герой ступает осторожно), идёт на кухню. Открывает холодильник, достает оттуда открытый пакет кефира (сразу достает, не ищет ничего, он знает прекрасно, где стоит его кефир) и выливает его весь в стоящую на столе чашку. Чашка заполняется лишь на две трети (крупным планом: чашка и кефир в ней). Герой некоторое время трясет над ней пустым пакетом (пара движений буквально), как бы не веря собственным глазам (неужели новый все-таки открывать придётся?!), потом, явно раздражённо, швыряет пустой пакет в ведро (но перебарщивать со швырянием не надо) и лезет в холодильник за новым пакетом.
Следующий кадр: он допивает уже чашку с кефиром (делает последние глотки), быстренько ее моет (губкой) и чистую ставит на стол.
Следующий кадр: он отнимает руки от мокрого лица (только что почистил на ночь зубы и умылся), мельком смотрит на себя в зеркало и вытирает лицо полотенцем. Вешает полотенце, быстро выходит из ванной, гасит в ней свет и быстро проходит по прихожей мимо входной двери к своему кабинету (торопится лечь спать). В прихожей свет выключен, в кабинете включен. Он входит в кабинет и уже протягивает руку к выключателю, чтобы потушить свет (и идти в спальню, спальня – смежная с кабинетом комната, выключатель – у двери в спальню), и в этот момент слышит вдруг за спиной (у входной двери) какой-то слабый шорох. Герой замирает (с протянутой к выключателю рукой) на несколько секунд, прислушиваясь (всё тихо!), потом с чувством лёгкого страха (чисто рефлекторного – ночь всё-таки!) оборачивается, делает несколько шагов и выглядывает в коридор. Никого там, естественно, нет. Герой, несколько успокоившись, подходит к письменному столу, на котором рядом с компьютером стоит монитор видеофона. Герой тыкает в клавишу, и монитор загорается. Крупно: слепой белый мерцающий экран. Изображения пока нет. Камера отъезжает, и теперь видно и стол, и стоящего перед ним героя. Герой, ожидая появления изображения и не отрывая глаз от монитора, начинает между делом расстёгивать пуговицы на рубашке. Через пару секунд появляется изображение.
Прямо перед дверью кто-то стоит. Герой от неожиданности вздрагивает, замирает, перестает расстегивать пуговицы и с застывшими на пуговицах руками впивается широко открытыми глазами в монитор.
Крупным планом: чёрно-белый монитор видеофона с фигурой какого-то зловещего старика. Упыря из Джека. Старик отстоит от двери примерно в трех шагах, поэтому в камере он почти весь. Не видны только ноги. На старике какой-то бесформенный серо-белый балахон типа непонятной длинной ночной рубашки (так кажется поначалу герою и зрителю, реально же это – саван, но они об этом только позже догадаются). Черты лица резкие и неприятные. Особенно выделяются противные, словно скользкие, неестественно пухлые и большие губы (кровососа). Но отдельно крупно лицо и губы показывать не надо. Поскольку глаза у старика закрыты, и губы шевелятся (он постоянно бормочет какие-то заклинанья), но ни герой ни зрители поначалу этого не замечают Изображение искаженное и смазанное, как всегда на видеофонах, и это искажение должно только ещё более усиливать эффект мрачности и зловещности.
Следующий кадр. Вид героя со стороны. Он так и стоит, оцепенев, с застывшими на пуговицах рубашки руками и в шоке смотрит на монитор видеофона (ну, естественно! два часа ночи, кто-то стоит под дверью, причем еще такого пугающего вида!) Внезапно он резко опускает руки, опирается ими о стол и приникает (приближает лицо) к монитору, как будто увидев там что-то неожиданное. Опять крупно: монитор видеофона и еще более крупно: верхняя половина лица (верхняя часть носа и выше) старика и сразу же отдельно глаза. Они закрыты, и герой (желательно, соответственно, и зритель) это только сейчас замечают.
Герой еще более испуган этим своим открытием и растерян. Он смотрит несколько секунд словно в шоке на монитор, потом медленно, не отрывая глаз от монитора, протягивает руку и включает на видеофоне звук.
И тут же опять резко вздрагивает! Испытывает новое потрясение. Ибо комната вдруг наполняется каким-то заунывным монотонным бормотаньем, которое тотчас сплошным потоком понеслось из динамика. Ничего конкретного разобрать невозможно, но язык явно не русский (и вообще никакой другой, что-то типа магических заклинаний, т.е. ассоциации у зрителя он должен вызывать именно такие – некий мистический язык колдунов). Растерянный совершенно герой переводит взгляд на огромный рот старика (камера крупно показывает губы) и видит (вместе со зрителем) что губы у него действительно шевелятся! Он действительно что-то бормочет.
Герой еще несколько секунд слушает (близко вид стоящего у стола героя, смотрящего на монитор видеофона и напряженно прислушивающегося к бормотанью старика), затем торопливо выключает звук и переключает камеру на вид сверху (т.е. еще одна камера видеофона смонтирована над дверью). Чувствуется, что зачем он это делает, он и сам не знает. От растерянности.
Теперь на мониторе пространство перед дверью, вид сверху. Отчетливо виден пустой залитый светом коридор и неподвижно стоящая там фигура. В светлом холстинном
балахоне до колен (реально – в саване) и босая. Герой ошарашенно смотрит на босые ноги старика. Крупно: до колен босые ноги старика, выглядывающие из-под савана. Затем крупно лицо героя, совсем уже перепуганного (полной бессмысленностью и алогичностью происходящего, всё больше и больше приобретающего еле уловимый, но несомненный налёт какой-то зловещей мистики). Картинка застывшего лица примерно 5 секунд, потом резко звонит телефон, и герой вздрагивает, словно просыпаясь, отворачивается от монитора и чисто рефлекторным движением мгновенно хватает стоящий на другом конце стола телефон (ночь же, жена спит! как бы этот звонок ее не разбудил!). Коротко и тихо произносит в трубку: “Алло!.. Кого?.. Вы не туда попали” и вешает ее. Раздраженно кривясь и покачивая головой и бормоча: “Твою мать!!” После чего, словно вспомнив что-то, тут же резко поворачивает голову в сторону монитора. Монитор пуст. В смысле, коридор перед дверью пуст. Старика нет. Крупно, во весь экран: чёрно-белая картинка монитора видеодомофона, пространство перед дверью, вид сверху. Герой смотрит в течение 2-х секунд примерно, словно не веря собственным глазам (вид его со стороны перед пустым монитором: лицо героя постепенно расслабляется, на нем проступает какое-то неописуемое облегчение ), потом быстро протягивает руку и переключает камеру. Тоже пусто, никого перед дверью нет (вид по-прежнему со стороны, но так, чтобы монитор и картинка на нем были видны отчётливо). Герой включает звук. Тишина. Старик исчез.
Герой некоторое время (2-3 раза) щёлкает переключателями камер (вид всё так же со стороны), затем ещё пару секунд помедлив, обессилено опускается в кресло и сидит, тупо пялясь в пустой монитор и постепенно приходя в себя. Потом с видимым усилием выключает всё же видеодомофон, тяжело поднимается и, сгорбившись, бредёт разбитой походкой к двери спальни. Щёлкает выключателем, и экран гаснет (темнота).
Следующие кадры картины сна героя.
Герой медленно идёт по какому-то огромному непонятному полутёмному пустому залу с паркетным полом (слышен звук шагов героя, он удивлённо оглядывается по сторонам), подходит к какой-то двери и неуверенно открывает её. Маленькая пустая ярко освещенная комната, посередине простой стул, на котором лицом к герою и чуть опустив голову сидит пожилая (лет 50-55), несколько монашеского вида женщина со строгим неподвижным лицом. Руки её сложены на коленях. Одета в темное строгое платье чуть ниже колен. Герой замирает на пороге, некоторое время (секунды 2) в нее всматривается и произносит с радостным удивлением: “Мама?!.. Так ты жива?!” и даже делает лёгкое движение вперед, как бы намереваясь броситься к ней. В этот момент женщина поднимает голову (герой останавливается и одновременно появляется тихий звуковой фон – мрачное церковное пение и колокольный звон, как в Джеке; такое же точно и узнаваемое теми, кто смотрел Джека) молча смотрит на него секунды 3 с тем же строгим неподвижным выражением лица, а потом вдруг совершенно неожиданно усмехается, и становится видно, что она мертвецки пьяна (звуковой фон становится чуть громче). Это настолько неожиданно и дико, что герой в ужасе замирает, не в силах осознать увиденное. (Вид со стороны замершего на месте героя.) Опять женщина. Она уже потная и слегка растрепанная (это же сон, так что в принципе неважно, что до этого она была причёсана, к тому же из камеры она исчезала, так что могла за это время растрепаться, но всё же не надо, чтобы контраст был слишком уж резким), пьяно подмигивает герою и слегка покачивается всем корпусом (как пьяный человек). Звуковой фон нарастает. Герой отшатывается (вид героя со стороны, на лице его смесь ужаса и брезгливого отвращения). Опять женщина. Она уже совсем растрепана и, пьяно ухмыляясь, начинает, призывно покачиваясь, медленно задирать на себе обеими руками платье и раздвигать одновременно ноги (всё так же сидя на стуле, естественно). Вот уже до колен… Герой в ужасе пятится. (Фон звуковой уже совсем громко.) Выражение брезгливого отвращения на его лице усиливается.
Опять женщина. Платье задрано уже выше колен, ноги раздвинуты наполовину; видя, что герой шокирован, она начинает громко и вульгарно хохотать (не переставая покачиваться, задирать платье и раздвигать ноги). Она уже совсем растрепанная, потная и похожа на ведьму. Хохот только ещё больше усиливает это сходство. Вид перекошенного от омерзения лица героя, глаза его устремлены куда-то вниз. Следующий кадр. Уже до середины бедер задранное платье и совсем уже широко раздвинутые вялые и толстоватые ляжки пятидесятилетней пьяной женщины (т.е. взгляд героя против воли устремлен именно туда, и он никак не может его оторвать). Слышен её громкий непрекращающийся хохот. Платье медленно приподнимается,.. приподнимается… ноги раздвигаются,.. раздвигаются… И одновременно чуть удаляются от камеры (герой пятится).
Резкая перебивка. Тишина. Лежащий на постели герой распахивает глаза, резко привстает с подушки и сразу же вновь обессиленно на неё падает. Это был сон. За окном уже светло. Секунд 5 герой лежит с открытыми глазами, безучастно глядя в потолок. Вид лежащего на спине под одеялом героя. Рядом спит его жена.
Герой нехотя поворачивает голову и смотрит на настенные часы. Почти 8 (утра). Он тихо, стараясь не разбудить жену, встаёт (он в одних трусах), собирает с кресла одежду, замирает на секунду, глядя куда-то в пространство (вспоминает свой сон; крупно: выплывающие из дымки белые вялые ляжки раздвигающихся ног матери-ведьмы и ее пьяный хохот), передергивается от омерзения (вид передергивающегося героя), неслышно выходит из комнаты и бесшумно притворяет за собой дверь.
Кладёт одежду на ближайший стул и подходит к письменному столу. Видимо, колеблется, потом включает всё же видеодомофон. Пусто! В коридоре, естественно, никого нет. Герой быстро переключает камеру. Во второй камере (вид сверху) тоже, естественно, никого. Герой с явным облегчением выключает видеодомофон, берет со стула свою одежду и плетется (он по-прежнему в одних трусах) в ванную. Тут же вскакивает со стула спящая там до этого кошка и, мяукая, бежит за героем (ожидая по-видимому, что ее сейчас будут кормить). Вид спрыгивающей и бегущей к герою кошки.
Герой не обращает на кошку внимания. Герой подходит к входной двери. Кошка вдруг замирает, выгибается и шипит на дверь. Крупно: вид шипящей кошки. Герой приостанавливается, смотрит с недоумением сначала на кошку, потом на дверь, потом опять на кошку. Крупно: кошка (3 секунды) – дверь (3 секунды) – кошка (3 секунды) – дверь (5 секунд). На пятой секунде опять появляется, выплывает откуда-то издалека тихий-тихий, еле слышный фон колокольного звона и церковного пения. Крупно: лицо героя с чуть приоткрытым ртом, с выражением испуга и болезненного недоумения всматривающегося в дверь. Крупно: левый верхний угол двери, в котором видна шляпка вбитого туда большого гвоздя. Опять лицо героя, который увидел этот гвоздь и переводит в ступоре глаза на левый верхний правый угол двери. Крупно: верхний правый угол двери. Там тоже шляпка вбитого гвоздя. Звуковой фон усиливается (но всё же звучит не очень громко!) и на него накладывается теперь еще и пьяное издевательское хохотание матери-ведьмы из сна. Камера показывает по 2 секунды еще и нижние углы двери. Там тоже вбитые гвозди. Крупно: вид совсем уже распушившейся, громко шипящей, перепуганной и пятящейся от двери кошки. Крупно: вид всей двери целиком с вбитыми в углы четырьмя гвоздями (видны их шляпки) на фоне дикого хохота ведьмы и похоронного звона (фоном, не очень громко). Крышка гроба! Вот что узнаёт вдруг герой в своей двери.
Звук открываемой двери в спальню, и с этим звуком одновременно обрывается звуковой фон, и дверь становится обычной. Крупно: фигура замершего перед входной дверью героя, который вздрагивает и поворачивает голову на звук. Из спальной выходит жена. (Выходящая жена. На ней запахнутый халат. Лицо холодное.)
Жена произносит: “Ты еще не ушел? Мне надо с тобой поговорить.”
Следующий кадр. Жена (по-прежнему в халате) и герой (уже одетый, так же как ночью) сидят за столом на кухне и беседуют.
Герой (потрясенно): “На развод?.. Но почему?!” – Жена (пытаясь не срываться и говорить сдержанно): ”Мы уже сто раз на эту тему говорили. Хватит.” – “Но мы же вместе с тобой решали тогда!.. И врачи не советовали…” – “Что решали?” – “Ну, про аборт. Ты же сама говорила!..” – (Жена, перебивает): “Ничего я не говорила!” – “Как не говорила!?.. Ты же сама!..” – “Хватит, я сказала!! (кричит, в голосе появляются слезы) Я не хочу с тобой больше ни о чём разговаривать!” – “Но кто ж знал, что всё так получится!..” – (Жена, истерически): “Хватит! Хватит! Хватит! (спокойно-напряженным тоном, явно сдерживаясь, после маленькой паузы) Я тебя ненавижу. Ты всегда любил только себя, а меня лишь использовал. (подражая интонациям героя): “Ах, зачем нам сейчас ребёнок!.. Ах, подождём!..” (опять кричит): Сволочь!! Сволочь! сволочь! сволочь! Дрянь эгоистичная! Это из-за тебя у меня никогда теперь детей не будет!! Будь ты проклят!”
Следующий кадр. Герой на работе в офисе (вокруг тоже столы, с сидящими за ними работающими сотрудниками) перед включенным компьютером. Сидит, ничего не видя вокруг и тупо уставясь прямо перед собой (отсутствующий взгляд – чуть ниже нижнего края экрана компьютера). Сидит так неподвижно примерно 5 секунд, потом словно просыпается (принимает для себя какое-то решение), поднимает глаза на экран, протягивает руку к мыши и выключает компьютер. (Щёлкает мышкой “ПУСК” и “Turn Off” – как обычно компьютер выключают.) Встаёт и выходит из комнаты. Заходит в другой кабинет, где сидит за столом всего один мужчина его примерно лет (его начальник). При виде героя мужчина поднимает голову и вопросительно смотрит на героя. Герой подходит к столу.
Герой: “Слушай, Коль, мне уйти сейчас срочно надо, у меня есть там 3 отгула, спиши один.” – Начальник (чуть удивленно): “Ну, хорошо, иди… Что-нибудь случилось?” – “Да ничего. Просто дело тут одно.” – “Ладно. Как у тебя там с программой-то? Движется?” – Герой (рассеянно и явно думая о другом): ”Движется…” – “И когда закончишь, хоть примерно?.. На этой неделе-то закончишь?” – Герой (еще более рассеянно): “На этой неделе?..” – Начальник (замечая наконец его состояние): “Ладно, иди! А то, я вижу, ты чего-то не в себе сегодня. Случилось что?” – Герой (словно не понимая вопроса, бездумно повторяет): “Случилось?.. (встряхивается): Да нет! Ничего не случилось. Устал я просто чего-то сегодня. Не выспался.” – Начальник (с сомнением на него глядя): “Ну, иди, высыпайся.” – Герой: “Спасибо, Коль! Ладно, пойду я?..” – “Давай!” – “Давай.”
Герой и начальник дружески кивают друг другу, после чего герой поворачивается и выходит из кабинета. Вид как бы глазами сидящего за столом начальника: герой поворачивается к нему спиной и выходит, закрывая за собой дверь. Крупно: кадр закрытой двери (примерно 3 секунды – иными словами, чуть дольше, чем обычно, т.е. камера на ней немного задерживается).
Следующий кадр.
Вид входной двери, из полутемной прихожей квартиры героя слышно лязганье ключа в замке, и дверь открывается, и герой входит в квартиру, и зажигает свет, захлопывая за собой дверь. Герой кричит, разуваясь, в глубину квартиры: “Маш, ты дома?!” Ответа нет. Жены дома нет.
Следующий кадр: герой, уже переодетый в домашнее, вешает одежду (в которой он был на работе) в шкаф и захлопывает дверь. Некоторое время (3 секунды) стоит, задумавшись, у шкафа, затем медленно садится на кровать и потом ложится на спину, головой на подушку, закинув руки за голову. Лежащий на кровати в этой позе герой, глядящий задумчиво в потолок. Потом медленно скашивающий глаза на открытое окно. Камера скользит по комнате как бы взглядом героя и останавливается на окне (на 3 секунды).
Потом окно начинает мутнеть, покрываться каким-то белым туманом и в конце превращается фактически в слепой монитор видеодомофона (когда его только включили и картинка еще не появилась).
Перебивка. Из тумана выплывает циферблат мирно тикающих круглых настенных часов, показывающих 9 часов (9 вечера). Камера медленно сползает в сторону, едет по стене и останавливается на лице спящего героя, который лежит уже на животе, обняв руками подушку. В комнате уже полутемно (как в конце июня в это время суток). Герой открывает глаза, приподнимает голову и с недоумением смотрит вокруг (“я что, заснул?..”), потом на часы. Зевая, садится на кровать. Потом лениво встает и идет в ванную.
Подходя к входной двери, он замедляет шаги, останавливается и смотрит на дверь, словно колеблясь и не решаясь пройти мимо. Сонливость с лица его исчезает, уступая место вернувшемуся страху. Судя по всему, он вспоминает утренний инцидент с кошкой и негромко зовет её, не отрывая взгляд от двери: “Кис-кис-кис!” Кошки нет. Герой зовет громче: “Кис-кис-кис!” Кошки нет по-прежнему. Герой, не отрывая взгляд от двери, пятится назад, пока не оказывается в смежной со спальней комнате. Только там он находит наконец в себе силы оторвать взгляд от двери (вид пятящегося по прихожей героя, который уже в комнате только с видимым трудом отворачивается от входной двери), оборачивается и начинает искать кошку. Вид героя, который, оглядывая в поисках кошки комнату, произносит “кис-кис-кис!” и сразу замирает. Взгляд его натыкается на вытянувшуюся на диване кошку. Герой, еще не понимая ничего, но уже чувствуя что-то неладная (поза у кошки совершенно неестественная), медленно приближается к кошке и нерешительно трогает ее рукой, переворачивая. Кошка мертва. Крупным планом: мертвую, вытянувшуюся во всю длину на диване, оскаленную кошку. Герой некоторое время ошеломленно на нее смотрит, затем, пятясь и не отрывая от кошки взгляда, садится задом в кресло.
Слышен звук поворачиваемого ключа в двери, и слышно, как хлопает сама дверь. Герой с полуоткрытым ртом аж привстает слегка в своем кресле, вытаращенными глазами глядя в сторону прихожей (“кто же оттуда-де сейчас появится?!..”). Из прихожей выходит одетая и даже не разувавшаяся жена, останавливается (на 3 секунды), молча смотрит на героя, на мертвую кошку… и, ничего не говоря, проходит в спальню. Герой опять кидает взгляд на кошку, потом тяжело встает с кресла и тоже идет в спальню вслед за женой.
Останавливается на пороге и смотрит, как жена быстро и зло собирает в сумку вещи.
“Баги сдохла!” – потерянно произносит герой в пространство, как бы сообщая жене эту новость. – “Дай мне собраться! – холодно перебивает его жена. – Посиди пока, пожалуйста, в той комнате. Ты мне мешаешь.” – “Баги сдохла, – упавшим голосом повторяет герой. – Да…” – Жена, не отвечая, продолжает собирать вещи. Герой поворачивается, возвращается в кабинет, садится в кресло и смотрит, не отрываясь, на дохлую кошку (5 секунд).
Следующий кадр. Выходящая из спальной жена с туго набитой сумкой на плече. В комнате уже горит свет. На улице совсем темно (т.е. собиралась жена достаточно долго). Жена проходит к двери, говоря в сторону всё так же сидящего согнувшись в кресле и безнадёжно смотрящего на нее героя: “За остальными вещами на днях зайду”. Слышно, как хлопает входная дверь.
Герой некоторое время сидит в полной прострации, затем встает (стоит, уставившись в пространство, 2 секунды) и, шаркая, разбитой старческой походкой бредет в прихожую (в ванную). Как только он ступает в прихожую, раздается (явственно, но не громко) привычный уже звуковой фон – церковное пение с колокольным звоном. Герой вздрагивает и замирает как вкопанный, глядя зачарованно на дверь. Потом оборачивается и бросается опрометью к столу и включает видеодомофон. Пока монитор белесый и слепой, герой пританцовывает на месте и кусает губы от нетерпения. (На мгновенье крупным планом: лицо героя, потом камера опять отъезжает, и мы видим его со стороны). Наконец появляется изображение. Коридор пуст. Герой вздыхает с облегчением, и в этот момент в камере кто-то появляется! Герой в ужасе отшатывается, но тут же замечает, что это всего лишь сосед из квартиры напротив. Видно, как он звонит в свою дверь, потом дверь в квартиру открывается, и он заходит внутрь, после чего дверь опять захлопывается (звук на мониторе выключен, но негромкий звуковой фон – церковное пение и колокольный звон – присутствуют). Коридор опять пуст. Герой переводит дыхание, переключает зачем-то камеру (теперь в камере вид сверху – коридор, естественно, пуст по-прежнему) и отводит на мгновенье взгляд от монитора, и тут же взгляд его падает на дохлую кошку.
Он смотрит на нее, и чем дольше смотрит, тем более зловещей какой-то она ему кажется. Крупно оскаленная пасть, лапы с выпущенными почему-то когтями… Кажется, что она превратилось во что-то иное, и это иное вот-вот оживет и набросится. И чем дольше смотрит на кошку герой, тем громче звуковой фон. Наконец герой отрывает глаза от кошки и смотрит на монитор.
Там уже опять стоит вчерашний старик! Гораздо ближе к двери, чем вчера. Фон становится совсем громко. Герой, почти обезумев уже от всех этих ужасов, смотрит в монитор примерно 5 секунд, а потом начинает истово молиться громким шепотом (крупно: искаженное безумное лицо смотрящего в монитор и молящегося героя): “Господи! Пусть он исчезнет! Я верую теперь в Тебя, Господи, и всегда буду веровать! Я буду молиться, соблюдать все посты, делать всё что угодно, только пусть он исчезнет!! Прямо сейчас!!! Спаси меня, Господи! Спаси, молю Тебя!!”
По мере того, как он молится, звуковой фон становится всё тише.
Герой делает паузу, не отрывая глаз от экрана, не зная, видимо, что говорить дальше; потом горячо продолжает: “Да расточатся врази Его! Да расточатся врази Его! Да расточатся врази Его! Да расто… ча…” Герой замирает на полуслове с выражением совершенно непередаваемого ужаса. Крупно: чёрно-белый монитор (вид на старика сверху). Видно, что старик медленно-медленно, как в замедленной съемке, начинает поднимать голову, словно он учуял героя, услышал его. По мере того, как он ее поднимает, звуковой фон опять усиливается. Камера чуть отъезжает, теперь виден и монитор и герой, от безумного страха раскрывший рот и хватающий двумя руками себя за горло. Опять крупно монитор: старик поднимает голову всё медленнее и наконец совсем останавливается (т.к. герой замолчал и прекратил молиться) и так же медленно затем снова ее опускает. Крупно: лицо героя, который с усилием переводит дух и с каким-то истерическим конвульсивным всхлипыванием вздыхает. Снова крупно: монитор со стариком. Звуковой фон усиливается. И по мере того, как он усиливается, старик превращается постепенно в какого-то чудовищного паука, сидящего в центре какой-то кошмарной паутины (паутина проступает на экране тоже постепенно, по мере превращения в паука старика). Герой зачарованно смотрит, как загипнотизированный. Вид застывшего, как в столбняке, у монитора со стариком-пауком героя.
Резко хлопает на сквозняке окно. Как крышка гроба! Герой подскакивает и отворачивается от монитора на звук. Когда он сразу же судорожно вновь поворачивается к монитору, там уже никого нет. Пустое пространство перед дверью, вид сверху.
Следующий кадр (сон героя). Та же паутина, серая и липкая, в которой запутался герой. Он бьётся, пытаясь освободиться, и от этого еще больше запутывается. Внезапно он замирает, чувствуя, что нити паутины дрожат (крупно: дрожащие нити паутины). Приближается паук. Герой кричит от ужаса.
Следующий кадр. Лежащий на животе герой открывает глаза (в них плещется тот же ужас, из сна), чуть приподнимает от подушки голову и сразу же опять ее роняет. Близко: лицо героя; видно, что он весь мокрый. Потом герой вдруг вскакивает, обегает кровать, лезет в тумбочку жены, роется там, достает бутылку коньяку и, запрокинув голову, делает прямо из горлышка несколько больших глотков. “Твою мать! – повторяет он, вытирая рукою рот и глядя в пространство. – Твою мать!”
Следующий кадр. За окнами темно. Абсолютно пьяный герой сидит за столом перед включенным монитором (камера – нижняя, на уровне обычного глазка). На столе рядом с компьютером, пустая литровая бутылка водки, полный граненый стакан водки, на тарелке черный хлеб и солёные огурцы. Герой смотрит на стоящие на столе электронные часы. Время 23:59. Герой берет стакан и залпом его выпивает, не закусывая и лишь поморщившись слегка и занюхивая водку черным хлебом. “Ну что?! – пьяно бормочет он, глядя на монитор. – Полночь! Сейчас явишься, небось… Чего тебе от меня надо-то?.. Чего ты именно ко мне прицепился?.. А?.. Почему я? Ну, почему?!..” Герой с пустым стаканом в одной руке и куском чёрного хлеба в другой (руки его безвольно лежат на подлокотниках кресла) откидывается, не отводя глаз от монитора, далеко назад в кресле (кресло такое, что в нем можно качаться) и кладет ноги на стол.
Крупно (на 2 секунды): циферблат стоящих на столе электронных часов, показывающих ровно полночь, 00:00. И крупно: монитор видеодомофона. На мониторе из ниоткуда возникает старик. (И одновременно: довольно громкий звуковой фон.) Старик гораздо ближе, чем вчера, почти вплотную к двери. Герой на него почти не реагирует. Просто смотрит, чуть покачиваясь в кресле, на монитор и ждет, что будет. Вид пьяно раскачивающегося в кресле, с задранными на стол ногами героя. Старик вдруг громко нараспев произносит какую-то фразу (звук в видеодомофоне на этот раз не выключен, пьяному герою всё равно), протягивает руку и касается двери. (Звуковой фон достигает максимума.) В то же мгновенье глаза его распахиваются, глаза у него тускло-белёсые, как у мертвеца (крупно: лицо старика смотрящего с чёрно-белого экрана видеодомофона прямо на зрителя).
Герой от неожиданности отшатывается и падает вместе с креслом. Слышен звук катящегося по паркетному полу стакана.
Следующий кадр. Спящий на полу герой. Опрокинутое кресло. За окнами – день в полном разгаре. Герой шевелится, потом садится, с недоумением оглядываясь вокруг. Опрокинутое кресло, валяющиеся на полу стакан и кусок черного хлеба, на столе пустая бутылка и огурцы с хлебом (камера всё это показывает). Потом кривится и обхватывает голову. Поднимается, кряхтя, и, поднимая с пола стакан и хлеб и ставя опрокинутое кресло.
Бормочет вслух: “Чего я вчера так нажрался-то?.. А!.. Маша же меня бросила… И Багира сдохла… (Смотрит на диван. Там нет никакой кошки.) Может, мне приснилось?.. Да нет, сдохла, я точно помню!.. И куда она делась?.. Наверное, я вчера ее выбросил сходил… Ничего не помню! Ч-черт, голова раскалывается! (Замирает на секунду.) Еще вроде чего-то там было?.. (Лицо героя, пытающегося вспомнить.) Или нет?.. Не помню ни хрена!! Маша, Баги!.. всё одно к одному! (Продолжает убираться. Видно, что про старика и про все события последних дней герой начисто забыл.) Ладно, где там у меня таблетки-то от головы были?.. Были же ведь, вроде… (лазит по ящикам стола). Да, вот… (находит и достает таблетки)”
Следующий кадр. Герой с видимым наслажденьем стоит под душем. Видно, что ему хорошо, и похмелье практически прошло.
Следующий кадр: он уже одетый, с мокрой головой (только что вытертой) стоит перед зеркалом и причесывается. Внезапно замирает и прислушивается к какому-то шуму из прихожей. Открывает дверь ванной и видит жену с огромным черным догом рядом (собакой-упырем из Джека).
“Правда, красавец?!” – жена сияющими глазами смотрит на героя. Собака тоже смотрит на него.
Герой с некоторой опаской смотрит на собаку (слишком уж она большая!), потом переводит взгляд на жену и, натянуто улыбаясь, фальшиво-бодрым голосом говорит: “Что это за собака Баскервилей? Откуда ты его взяла?”
Жена быстро, взахлеб, оживленно тараторит, словно боясь, что ее перебьют: “Представляешь, он сам ко мне на улице подошел! Я, конечно, испугалась сначала, а потом вижу, что он, наверное, просто потерялся и хозяина нового ищет. Он сам меня выбрал!” Затем тихо, молящим голосом, с какой-то робкой надеждой: “Давай его у нас оставим?.. Ладно?.. Я сама с ним гулять буду! И вообще ухаживать. Ну, пожалуйста!”
Вид совершенно изумленного героя (“так она не уходит?!”) 5 сек. Потом он приходит в себя и начинает говорить нарочито-серьезным, степенным и рассудительным голосом, как будто всё это нормально, отношения у них с женой прекрасные, и никуда она вчера не уходила. Как будто он муж, она жена.
“Ну, хорошо. Давай, если хочешь. Я не против. Только собака – это ведь вещь серьёзная! Смотри, не передумай потом.”
“Ой! Я знала, что ты согласишься! – жена хлопает в ладоши и кружится на месте от радости. – Я не передумаю! Ты у меня самый, самый лучший! Я тебя так люблю!”
Жена обвивает шею мужа, страстно к нему прижимается и горячо целует. Собака внимательно следит за ними. (Крупно: задранная вверх морда глядящей на целующихся супругов собаки.) Жена поворачивается к собаке: “Ну, всё! Теперь ты будешь жить здесь. Это твой новый дом. Располагайся!” Треплет пса по холке, потом полуприседает, наклоняясь к псу, и обнимает его за шею, плотно прижимая его к себе. Это уже чуть-чуть за гранью, слишком уж страстная ласка для собаки, и герой смотрит с некоторым недоумением на происходящее. Крупно: удивленное лицо героя. Впрочем, это просто мимолетное удивление. И не более того
После паузы (5 секунд), герой, глядя на сладкую парочку, спрашивает: “А как мы его назовём? Ты уже придумала?”
Жена, по-прежнему не выпрямляясь, не вставая и не отпуская из объятий собаку: “Назовём?..” Чуть отстраняется и задумчиво смотрит на пса 3 секунды. “Джек! Мы назовём его Джеком!”
Следующий кадр. Герой в одних трусах пьёт на кухне кефир (пакет с кефиром стоит рядом) и вдруг замирает, прислушиваясь. Ему слышится из спальни тихий сладострастный стон жены. Он прислушивается некоторое время, потом, решив, что послышалось, допивает кефир, споласкивает наскоро чашку и вытирает ее полотенцем. Стон повторяется, уже громче, и еще, и еще раз. Как будто женщина кончает. Герой с полотенцем в руках почти вбегает в спальню. На кровати лежит его обнаженная жена, около кровати лежит собака. На лице жены нега, дыхание учащенное, глаза полузакрыты, поза томно-расслабленная, будто она и правда только что кончила. Собака лежит спокойно и смотрит на героя. Герой переводит глаза с жены на собаку, опять на жену…
“Что здесь происходит?” – одними губами спрашивает он, не зная, что и думать. (“Может, жена мастурбировала при собаке?” – это максимум, что может придти ему в голову. Поэтому он не слишком возмущен. Скорее поражен.)
Жена приоткрывает глаза, начинает медленно извиваться всем телом и томно говорит герою, глядя на него в упор: “Иди ко мне! Возьми меня! Сейчас!”
Герой переводит взгляд на глядящую на него собаку: “А?..”
Жена, требовательно: “Нет!! При нём! Я так хочу! (видя, что герой медлит): Ну же! Возьми меня! Иди!!”
Герой колеблется еще несколько секунд (2-3), затем решается, бросает на стул полотенце и, косясь с опаской на всё так же неподвижно лежащую и следящую за ним взглядом собаку (крупно: собака, ее морда), обходит ее и ложится к жене.
Сразу же появляется звуковой фон.
Жена страстно набрасывается на героя. Звуковой фон усиливается. Бурные взаимные ласки, мешанина тел… Звуковой фон уже гремит. Герой, осуществляя акт в стандартном положении сверху, внезапно приостанавливается и удивленно, еле переводя дыхание, спрашивает жену: “Что там у тебя?!.. Лёд?”
Жена, не отвечая ничего и не открывая глаз, лишь лихорадочно и нетерпеливо дергает его за ягодицы руками, призывая не отвлекаться и не останавливаться. Герой делает еще несколько сильных движений, потом, опираясь на руки, запрокидывает голову и громко стонет (кончает). И в этот самый момент метнувшаяся сбоку собака разрывает ему глотку.
Герой падает с разорванным горлом на жену, заливая ее кровью, с трудом приподнимает голову, некоторое время булькает, потом всё же выдавливает из себя, хрипя и глядя жене прямо в глаза, не совсем понятную фразу: “Семя у бесов холодное… Да?..” – Жена, тоже глядя герою прямо в глаза, усмехается: “Ты же чувствовал…” – Герой: “Но… почему?.. Зачем?!..” – Жена (лицо ее становится сурово-решительным): “Так надо! Ради ребенка. Я рожу теперь ребенка.” – Герой в ужасе переводит взгляд на собаку, потом на жену, потом опять на собаку, встречается с ней взглядом. Крупно: тускло-белесые глаза упыря-собаки. Крупно: искаженное ужасом лицо героя. Он всё вспомнил и узнал этот взгляд. Герой из последних сил переводит взгляд на жену и шепчет-выдыхает: “От кого?”
Взгляд героя тухнет, голова бессильно падает. Он мёртв.
Звуковой фон исчезает.
Жена секунды 2-3 лежит, не шевелясь, потом спокойно отталкивает с себя тело мертвого мужа, спокойно встает и, небрежно потрепав по холке сидящую у кровати собаку (с окровавленной пастью), выходит, вся залитая кровью героя, из комнаты (идёт в ванную).
Следующий кадр. Роддом. Жена героя лежит, и сестра подает ей её ребенка. Жена берет его и с любовью разглядывает. Как мадонны на картинах.
Сестра улыбается и указывает на маленькие черные волосики на темечке у малыша: “Счастливый будет! (после паузы): Слышали, кстати? Сегодня сильнейшая магнитная буря! Неслыханная какая-то! Даже северное сиянье ночью видно будет. Впервые за всю историю. Так что вы поосторожнее.”
Жена медленно говорит: ”Да”, и поднимает глаза на стоящую перед ней сестру. Взгляд у нее какой-то странный и жуткий. Напоминающий взгляд собаки-упыря. Появляется тихий пока звуковой фон. Сестра бледнеет, перестает улыбаться и отшатывается (из-за взгляда). (Звук все усиливается.) Жена, с той же усмешкой с какой она смотрела на умирающего героя: “Сиянье!.. Я знаю… Знаю! Слышала.”
Крупно ее лицо ведьмы с застывшей усмешкой. Она опускает глаза и снова превращается в мадонну. Следующий кадр: крупно-крупно темечко ребенка с чёрными короткими жёсткими волосиками – шерстью собаки-упыря. Эта картинка висит 3 секунды, потом на заднем фоне появляется ревущее пламя во весь экран, как и в начале. Звуковой фон гремит уже совсем громко. Пламя становится всё ярче и отчетливее и скоро заполняет весь экран. Конец.
3 День 1, Игра
Д Е Н Ь 1-й
(сценарий)
Тихий звуковой фон (как в предыдущих – церковно-колокольный) и заполняющее экран пламя. Два голоса: мужчина и юноша. Мужской – слева. Юношеский – справа.
И сказал Люцифер:
– Ты сын Мой, плоть от плоти. Я буду учить тебя, и ты будешь Меня слушать, если захочешь. Я ни к чему не буду тебя принуждать и ничего не буду тебе навязывать. Ты сам сделаешь свой выбор, и он будет свободным. Ты сам решишь, за кем следовать: за Мной или за Ним.
И как ты решишь, так и будет.
Но сначала ты должен ответить Мне. Согласен ли ты Меня слушать? Согласен ли ты со Мной разговаривать? Согласен ли ты у Меня учиться?
Ибо сказано. Сатана – Отец лжи. Нельзя с ним разговаривать, нельзя с ним спорить.
И ответил Люциферу Его Сын:
– Я буду Тебя слушать. Если я могу слушать Его, то почему я не могу слушать Тебя? Разве Ты убедительнее Его?
Я буду с Тобой разговаривать. Если я могу разговаривать с Ним, то почему я не могу разговаривать с Тобой? Разве Ты красноречивее Его?
И я буду у Тебя учиться. Я человек, и я смогу отличить правду от лжи. А если нет – то как я смогу сделать свой выбор? Тогда никакой свободы выбора вообще не существует! Слепой не может сам выбирать себе дорогу.
Хорошо, – ответил Люцифер, – спрашивай.
И спросил у Люцифера Его Сын:
– Христос, Сын Божий, страдал и умер на кресте. Должен ли буду и я, Твой Сын, страдать и умереть?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
– Христос знал, что он Сын Божий. Так в чем же тогда его подвиг? Он просто играл. Смерть была для него лишь игрой. Он знал, что это не навсегда, не всерьез. Он знал, что вернется.
Да, он страдал и мучился на кресте, но любые страдания, любые муки можно вытерпеть, если знаешь, что это просто игра, своего рода испытание силы духа.
Да и что такое муки? Тысячи и тысячи людей распинали, еще тысячи и тысячи терпели и гораздо более жестокие, изощренные муки. И многие вели себя при этом достойно. Даже перед лицом смерти. Причем настоящей смерти, а не игрушечной, не понарошку.
Ну и что? Кто их сейчас помнит? Кто ими восхищается? Где они? Канули во всепоглощающую бездну времени. Без следа.
Иными словами, сами по себе муки и страдания еще ничего не значат и ничего не стоят. Тебе незачем их терпеть.
Звуковой фон усиливается ревущее пламя разгорается, разгорается!.. заполняет весь экран!.. – и потом вдруг всё резко обрывается и идёт первый кадр.
Кадр первый. Герой и жена (им обоим чуть больше двадцати третьекурсники вуза) спят на кровати (3 секунды). Резкий телефонный звонок. Телефон стоит на тумбочке рядом с героем. Герой просыпается сразу хватает трубку и говорит тихо хриплым со сна голосом, лёжа на боку наклонившись к телефону прикрывая трубку ладонью и стараясь не разбудить жену: «Да!» (Близко лицо разговаривающего героя, хорошо слышен его собеседник, точнее, собеседница – женщина; голос у неё приятный и спокойный, говорит очень вежливо.) – «Константин Викторович?» – «Да.» (несколько удивлённо постепенно просыпаясь) – «Здравствуйте! Я представитель компьютерной фирмы (произносит чисто по-английски, как настоящий англоязычный иностранец, длинное и сложное название фирмы со словом интэнэйшнл). Извините, пожалуйста, за столь ранний звонок (лицо героя машинально переводящего взгляд на циферблат стоящего на тумбочке рядом с телефоном будильника: 7 часов утра), но мы боялись днём Вас не застать. Поздравляю Вас! Вы стали победителем нашей ежегодной лотереи и выиграли главный приз…» – (бесцеремонно перебивает): «Вы знаете, я не участвовал ни в какой лотерее. Не надо мне никаких призов. Пожалуйста, больше сюда не звоните!»
Герой в ярости швыряет трубку и некоторое время лежит на боку, медленно остывая и бормоча в раздражении: «Приз!.. (подражая голосу телерекламы): Наша чудо-сковородка с фантастической скидкой! Только для вас! Суббота, 7 утра. Сволочи! Убивать за это надо! Этой чудо-сковородкой.»
Герой уже начинает отворачиваться и откидываться назад на кровать, как вдруг телефон звонит снова. Герой замирает, поворачивает в его сторону голову и 2 секунды злобно на него смотрит. Потом опять хватает трубку.
Вид со спины жены, которая шевелится (разбуженная, вероятно, всеми этими звонками) и переворачивается на спину, ее сонный голос: «Что там, милый?..»
Герой в телефон: «Алло!» – «Константин Викторович, не бросайте, пожалуйста, трубку.» – «Послу!..» – раскрывает рот герой. (Собираясь сказать: «Послушайте».) – «Это не чудо-сковородка, – герой так и замирает с открытым ртом. – Это настоящий приз. Причем очень дорогой. Около пятидесяти тысяч долларов. (Герой чуть отводит от лица трубку с изумлением на неё смотрит захлопывает рот и судорожно сглатывает. Потом снова торопливо подносит трубку к уху.) Просто скажите, куда Вам его подвезти и когда именно. Назовите любое удобное для Вас место и время.» – «А что это такое (герой еще ничему не верит, но уже сомневается; искушение слишком велико да и попадание со сковородкой его поразило).» – «Новейший игровой компьютер. Продукция нашей фирмы. Экспериментальная разработка. Моделирование виртуальной реальности. (Лицо героя, который, по мере того, как всё это слушает, всё более изумляется. Слишком уж-де всё сложно для обычного кидалова. А вдруг правда!!?? 50 штук баксов!! В нём зарождается слабая надежда. Далее – опять вид героя чуть со стороны.) Впрочем, мастер Вам всё подробно объяснит. Итак, куда же он должен подъехать и куда именно?» – «А можно, я лучше сам к вам подъеду (А вдруг всё же жулики?)» – «Нет, Константин Викторович. Аппаратура сложная. Мастер должен на месте её настраивать. Так куда всё-таки подъехать.» – «Хорошо! – сдаётся герой. – Давайте, скажем… Э-э… Ну, скажем, сегодня в два часа. Улица… (герой диктует свой домашний адрес)» – «Прекрасно. Итак, улица (женщина отчётливо повторяет только что продиктованный героем адрес). Мастер приедет к Вам ровно в 14.00. Ждите. До свидания.» – «До свидания.» (в трубке раздаются короткие гудки)
Герой аккуратно кладёт трубку и откидывается назад на подушку. На его лице выражение обычного скромного человека, которому только что сообщили, что он выиграл 50 тыс. долларов. Он лежит секунд 5, глядя в потолок.
Мысленный голос героя за кадром: «Неужто правда?!.. Поиграться недельку – и продать!.. А можно и вообще сразу! Даже если и не за 50 а скажем всего только за 40 тысяч… Если он полтинник стоит то за сороковку-то уж наверное по-любому уйдёт 40 тысяч долларов! С ума сойти! Вот дьявол!»
Герой начинает кряхтеть и ворочаться от охватившего его возбуждения
Мысленный голос героя за кадром: «Неужели правда?.. И чего это я им на два часа сказал? Вот дурак! Надо было немедленно назначать, прямо сейчас. Вот сию же самую секунду! Привозите!!»
Герой тихо стонет от нетерпения и раздражения на самого себя, беспомощно смотрит по сторонам и потом переводит взгляд на лежащую рядом жену. Ему нужно срочно выговориться с кем-то, поделиться переполнявшими его чувствами.
«Настенька! – трясет он легонько за плечо жену. – Просыпайся!» – «А?.. – сонным голосом бормочет жена, не открывая глаз (она лежит на спине голова наклонена, в сторону от героя). – Что такое?» – Герой, частит: «Просыпайся-просыпайся! Тут такие новости!..» – «Какие “новости”?» – так же сонно и без всякого выражения переспрашивает жена, прямо на глазах снова засыпая. – Герой трясёт жену за плечо чуть сильнее: «Не спи!»
Жена вздрагивает открывает глаза и, увидев склонившегося над ней мужа, легко улыбается.
«Что, милый?» – «Ты представляешь, мне только что позвонили по телефону и сказали, что я выиграл 50 тысяч долларов!» – «50 тысяч долларов? – удивленно переспрашивает жена и удивлённо смотрит на героя. – Какие еще 50 тысяч долларов? Кто позвонил?» – «Сам не знаю! – возбужденно пожимает плечами тот. – Какая-то компьютерная фирма. По-моему америкосы. Якобы я выиграл у них в какую-то там лотерею, и теперь мне полагается приз! Какой-то ихний последний компьютер супернавороченный за 50 тысяч баксов! Представляешь?!» ? «И что?»? «Что-что!.. Ничего. Сегодня в 2 часа привезут. Мастер приедет настраивать.» ? «Сегодня в 2 часа? Куда привезут? Сюда?» ? «Ну да! Прямо сюда. Я сам адрес им по телефону продиктовал и время назначил. Надо было раньше, конечно! Сам не знаю, чего это я так лоханулся? Прямо сейчас надо было! Немедленно!» ? «А перезвонить им нельзя? У нас же определитель стоит?»
«Умничка! ? восхищенно целует герой жену (чувствуется что сам он просто не подумал о такой простейшей возможности) вскакивает с кровати и бросается к телефону. ? Тьфу ты! ? разочарованно протянул он мгновением позже. ? Номер не высветился…» ? «Ну, не расстраивайся так, котик. Ничего страшного. Подождем, ? жена, ласково улыбаясь, смотрит на него снизу вверх. ? Иди лучше ко мне. А то я уже замерзла…» ? мягко и чуть-чуть игриво добавляет она.
Герой тоже невольно улыбаясь, стоит у кровати и смотрит на жену с выражением любви и нежности. Он безумно влюблен в свою жену, влюблен, как мальчишка.
Он ложится рядом с женой обнимает её целует и шепчет в промежутках между ласками и поцелуями строки стихотворения:
Сегодня, я вижу, особенно грустен твой взгляд.
И руки особенно тонки, колени обняв…
Послушай! Далеко-далеко, на озере Чад
Изысканный бродит жираф.
Любовная сцена (секунд на 10) из которой видно что он и она счастливы молоды и любят друг друга Как только могут любить друг друга мужчина и женщина
Следующий кадр Циферблат часов 2 часа (дня) Секундная стрелка подбегает к 12 (ровно 2 часа!) и в этот самый момент раздается звонок в дверь. Герой, который маялся с утра и давно уже, сгорая от нетерпения, ждал этого звонка (а последние минут пятнадцать так просто не отходил от двери!), сразу же открывает.
На пороге стоит корректный, хорошо одетый высокий и худощавый молодой мужчина, брюнет (в дальнейшем выясняется что это дьявол исходя из этого и внешность должна быть соответствующая) лет тридцати пяти с какой-то коробкой в руках.
«Здравствуйте! Константин Викторович? ? вежливо спрашивает он. ? Я из фирмы…» ? он произносит по-английски что-то длинное. Судя по всему, то же самое, что герой слышал утром от женщины. Слово «интэнэйшнл», по крайней мере, там точно присутствует.
«Да-да, пожалуйста. Проходите,» ? герой посторонился, давая гостю пройти. Мужчина входит и останавливается, вопросительно глядя на героя.
«Вот сюда, пожалуйста. Заходите,» ? торопливо говорит тот, показывая рукой на дверь комнаты
«Да не разувайтесь, – добавляет он, видя, что гость в нерешительности медлит и ищет взглядом тапочки. ? Ничего страшного.»
Мужчина входит в указанную ему комнату, бегло оглядывается и, держа перед собой коробку, сразу же направляется к письменному столу.
«Сюда, наверное?» ? полуутвердительно на ходу спрашивает он, кивая на стол и мельком бросая взгляд на героя.
«Да, ставьте на стол,» ? сразу же с готовностью, каким-то слегка заискивающим голосом подтверждает герой, глядя во все глаза на коробку и чувствуя себя ребенком, к которому пришел Дед Мороз с подарками.
Мужчина молча ставит коробку на стол и начинает аккуратно и профессионально, быстрыми и точными движениями ее распаковывать.
«Здравствуйте!» ? герой и не заметил, как жена вошла в комнату.
«Здравствуйте,» ? мужчина на секунду приостановливается и поднимает на нее глаза. Жена подходит и встала рядом с мужем. Мужчина некоторое время молча на них смотрит, потом опускает глаза и снова занимается своей коробкой.
Еще несколько движений ? и он бережно достает оттуда какую-то непонятную черную полусферу. Герой, замирая от любопытства, подходит поближе и видит, что это нечто вроде мотоциклетного шлема, только на вид менее массивное и гораздо более изящное. «Где у вас тут розетка? А-а!.. вон, вижу, ? мужчина разматывает шнур, суёт его в розетку и щёлкает на шлеме какими-то кнопками. ? Теперь его надо настроить. Садитесь, пожалуйста, в кресло и наденьте его. Вот так, ? он показывает герою, как одевать шлем. ? Да, вот так. Все нормально? Удобно? (Шлем сидит на герое, как влитой. Чувствуется, что он очень легкий и вообще комфортный.) Хорошо, можете снимать. Теперь Вы, пожалуйста,» ? мужчина приглашающе смотрит на жену. Та, неуверенно улыбаясь, в нерешительности смотрит на мужа, который в ответ лишь пожимает плечами и ободряюще ей кивает, и так же нерешительно садится в кресло. Мужчина протягивает ей шлем, и жена медленно и аккуратно, чтобы не помять прическу, его одевает.
Мужчина, почти тотчас же: «Всё, можете снимать.» ? «Всё? Что, уже?» ? «Да-да, снимайте.»
Жена все таки же тщательно и неторопливо снимает шлем и протягивает его стоящему перед ней мужчине. Тот берёт шлем у нее из рук, что-то на нем нажимает и кладёт на стол.
«Ну вот, подготовка закончена. Сейчас система загружается. Реально это займет часа три-четыре. Когда все закончится, погаснет вот эта красная лампочка… (Вот эта – переспрашивает герой, показывая пальцем) Да-да, вот эта. Видите, сейчас она горит. Как только погаснет ? можете работать.
Так, что еще… Работает либо от сети, либо от аккумулятора. Аккумулятора хватает на сутки. Потом надо подзаряжать. Вообще-то лучше пусть он у вас все время будет в сеть включен, когда вы им не пользуетесь. Чтобы аккумулятор не разряжался. Кнопок никаких нажимать не надо. Кончили работать, сняли, положили на стол ? и все.
Система постоянно самонастраивается и модифицируется с учетом поступающей внешней информации. (Вид героя, который с каким-то прямо-таки благоговейным трепетом взирает на лежащее перед ним на столе чудо современной компьютерной техники.)
Я настроил систему на вас обоих. Теперь только вы и ваша жена сможете ею пользоваться.» По-прежнему вид героя зачарованно разглядывающего шлем. При последних словах мужчинаы на нём мелькает что-то вроде разочарованья
Мысленный голос героя: «Черт! Значит, что же, продать не удастся? Ну, да там видно будет. Разберемся!»
«А как ею пользоваться? Там хоть инструкция какая-нибудь есть?» ? несколько разочарованно интересуется герой. По-прежнему его лицо крупным планом.
Мысленный голос героя: «Возиться теперь придется еще с этой перенастройкой… Лишние хлопоты, лишние расходы. На нас он, видите ли, настроил, мудак! Кто его просил?»
«Управлять очень просто, и никаких инструкций вам не потребуется. Просто наденьте шлем ? и все. Если что-то будет неясно, спросите прямо у компьютера, и он вам все подробно объяснит. Ну, в общем, научитесь. Никаких проблем у вас, я уверен, не возникнет. В крайнем случае ? звоните! ? мужчина протягивает герою визитку, быстро упаковывает пустую коробку, и в затруднении хлопает по ней руками, оглядываясь и ища, куда бы ее поставить. ? Главное, ничего не трогайте и не пытайтесь вскрывать панель. Иначе все сотрете. Это новая модель, ноу-хау. Пользоваться можно, но внутрь лазать нельзя. Ну, сами понимаете», ? мужчина, так и не найдя подходящего места, ставит коробку прямо на стол, рядом со шлемом.
«Так система моя? Фирма мне ее дарит или просто дает на время пользоваться?» ? на всякий случай благоразумно уточняет герой. ? «Ваша, ваша! Она ваша,? мужчина смотрит герою несколько секунд (2-3) прямо в глаза и почему-то усмехнулся. – Фирма вам ее дарит. Навсегда. Вы ее выиграли. Пользуйтесь на здоровье! Надеюсь, вам понравится,» ? он опять смотрит герою в глаза Сидорову и опять почему-то усмехнулся. ? «Да что это хоть такое-то!? ? взрывается наконец герой. (Он раздражён, что ему ничего толком не объясняют.) ? Я думал, вы мне все расскажете…» ? «Игра! Разве вам утром не сказали? Игра. Это всего лишь игра.»
Следующий кадр.Герой сидит в кресле перед столом, грызет в нетерпении ногти и смотрит на красную лампочку на шлеме. Потом переводит взгляд на часы. Время – полшестого! В этот момент лампочка наконец-то гаснет.
Герой осторожно берёт со стола шлем и в нерешительности вертит его в руках.
От волнения говорит вслух: «Ну, что? Одеваем?.. Или, может, лучше на кровать в нем лечь?.. Да нет, сначала так попробую. В кресле. Ну? С богом, что ли? Одеваем!»
С этими словами герой, с радостным нетерпением и предвкушением неведомых чудес, слегка дрожащими руками аккуратно водружает шлем себе на голову.
И тотчас же, в то же самое мгновенье, шлем исчезает, а в кресле напротив внезапно опять возникает его давешний посетитель. Тот самый мужчина, представитель фирмы, который приходил утром и принес шлем. Он одет в тот же самый костюм, сидит, вальяжно раскинувшись и закинув ногу за ногу, и, глядя в потолок, неторопливо курит какую-то немыслимой красоты сигару.
Герой, вытаращив глаза, некоторое время в полном ошеломлении молча смотрит на него.
«Ну-ну-ну, дорогой Константин Викторович! ? все так же не глядя на Сидорова, снисходительно усмехается наконец его нежданный гость. ? Что это Вы, право? Не надо уж так болезненно реагировать. Вы всего-навсего находитесь сейчас в игровом пространстве. В виртуальной реальности. Только и всего.
Снимите шлем ? и я исчезну. Снимите!» ? вдруг резко приказывает он.
Герой, ни секунды не раздумывая, сразу же послушно снимает шлем. (Поднимает руки к голове и начинает снимать невидимый шлем, который в то же мгновения появляется, материализуется из ниоткуда у него на голове, и дальше он снимает уже реальный шлем.)
Мужчина мгновенно исчезает. Табачный дым тоже. Герой вновь сидит один за столом в пустой комнате, держит в руках шлем и тупо смотрит на стоящее напротив пустое кресло. Потом бережно кладёт шлем на стол, в полной прострации встаёт, подходит к креслу и, сам не зная зачем, машинально гладит рукой обивку.
После чего опять возвращается на свое место и, даже не понимая толком, что делает, вновь одевает шлем.
Шлем опять мгновенно исчезает, а мужчина так же мгновенно появляется снова. На том же самом месте и в той же самой позе. Как будто он никуда и не исчезал. Табачный дым снова ползёт по комнате.
«Ну что, убедились? Ладно, давайте к делу,» ? мужчина ищет глазами, куда стряхнуть пепел, и, не найдя ничего подходящего, стряхивает его в конце концов прямо на ковер.
Герой с некоторым недоверием следит за всеми этими его манипуляциями.
«Это еще что за хамство? ? написано у него на лице. ? Только, блин, ковер пропылесосили!..» Мужчина ловит его взгляд и опять усмехается.
«Да не беспокойтесь Вы за свой ковер! Это же все нереальное. Виртуальный мир, виртуальный ковер… Вообще не отвлекайтесь на пустяки! Давайте-ка я Вам лучше объясню суть игры.» ? «Подождите-подождите! ? собирается наконец с мыслями герой. ? А Вы-то кто такой? И как Вы здесь вообще оказались?»
«Я? Я всего лишь компьютер. Могли бы, Константин Викторович, и сами догадаться, ? мужчина насмешливо смотрит на героя, по губам его блуждает легкая ироническая улыбка.
? Внешний вид и чисто личностные черты ? просто прихоть нашего программиста. Впрочем, если хотите, я могу их изменить. Может, так?»
Герой моргает. В кресле напротив сидит ослепительная молодая красавица, будто только что сошедшая прямо с обложки модного журнала, с роскошными длинными пепельными волосами, которыми она небрежно играет одной рукой, лукаво поглядывая на героя из-под полуопущенных кукольных ресниц. (Поскольку трансформация из мужчины в красавицу должна быть мгновенной – это же сатана, ему не нужны компьютеры! – то лучше, наверное, убрать камеру. Беседующие мужчина и герой – лицо моргающего от удивления героя – красавица в кресле на месте мужчины. Так же и в дальнейшем. Иначе может получиться профанация. Красавица лучше неизвестная зрителю. Не надо всяких там певичек и пр.)
«Или так?» ? серебряным голоском не произносит, а проворковывает она.
Герой снова несколько раз моргает. На месте красавицы сидит теперь совсем молодой, неряшливо одетый парень, на вид даже моложе самого героя.
«Слышь, братан! ? развязно начинает он, обращаясь к герою. ? Ща я тебе всё тут разрулю. Шоб никаких непоняток у нас не было.»
«Нет-нет! ? поспешно произносит герой и облегченно вздыхает, увидев опять привычный ему уже образ с сигарой в руке. ? Вы меня вполне устраиваете,» ? твердо заканчивает он.
«Как угодно, как угодно! ? мужчина выпускает изо рта струйку дыма, задумчиво прослеживает взглядом, как она поднимается к потолку и только потом смотрит наконец на героя. ? Итак, дорогой Константин Викторович, ? оценивающе разглядывая героя, неторопливо начинает он, ? игра называется… «Искушение». Да,.. «Ис-ку-ше-ние», ? растягивая гласные в слогах, медленно повторяет он, как бы пробуя это слово на вкус и улыбаясь каким-то своим мыслям. ? Именно! Именно «Искушение»! ? весело продолжает он. ? Ну-с, суть ее в следующем… Вам как, кстати, удобнее, чтобы я говорил впредь о компьютере? От первого лица, как о себе, то есть: я, или от третьего: он?» ? «Говорите: я», ? разрешает герой. ? «Хорошо. Так вот, днем я просканировал Вас и Вашу жену. И теперь знаю о вас обоих фактически все. Абсолютно! Даже больше, чем вы сами.
Пораженное лицо героя. Он начинает чувствовать, что что-то не так. Его мысленный беспомощный голос: «Что за ерунда!»
Да нет, Константин Викторович, не ерунда! – как бы отвечает ему на эти его мысли мужчина. Крупно: лицо героя с отвалившейся от изумления челюстью. –
Видите, я и сейчас все Ваши мысли спокойно читаю. Последние разработки нашей фирмы… Ну, не важно. Технические детали мы сейчас опустим. Просто примите это пока как факт, вот и все. Если Вам потребуются потом доказательства, я Вам их охотно представлю.
Итак, суть игры в следующем. Вы должны угадать, как поведет себя Ваша жена в той нестандартной ситуации, которую я сейчас смоделирую.
(Крупно: лицо героя, который, слушая всё это, хлопает глазами и чувствует себя, похоже, полным дураком и почти ничего толком не понимает. «Смоделирую»! Что это вообще значит? Какую это еще «нестандартную ситуацию»? Но он уже беспокоится всё больше. Он чувствует, что ввязывается во что-то непонятное. Слишком уж всё реально и вообще… Странно.)
Короче, давайте-ка лучше сразу перейдем от слов к делу, ? снисходит наконец к нему его собеседник, видимо, поняв его состояние. – Просто сыграем для начала разочек, и Вы сами сразу же всё поймете. Договорились?» «Хорошо. Давайте попробуем,» ? нехотя выдавливает из себя герой. Беспокойство его всё усиливается.
Крупно напряженное лицо героя и его мысленный голос: «Что все это значит? Что это за компьютер такой? Нет таких компьютеров!
Хотя, черт его знает! Может уже и есть… Какие-нибудь там сверхсовременные разработки. Супер-пупер! Искусственный интеллект, мать его за ногу! Чего я об этом вообще знаю? Да ничего! Я же не специалист… И кстати! Он что же, и эти мои мысли сейчас читает!?» ? внезапно приходит в голову герою, и он испытующе смотрит на сидящее перед ним существо. Мужчина (или кто он там?) равнодушно следит за ним, но у героя появилось крайне неприятное ощущение, что он, герой, насквозь прозрачный. Какая-то, лежащая под микроскопом, то ли амеба, то ли туфелька, которую сейчас вдумчиво и неторопливо со всех сторон изучают и разглядывают на предмет наличия — отсутствия у нее всяких там ресничек и ложноножек, или что там еще у них, амеб, есть?
Герой невольно поеживается. То веселое оживление, с которым он несколько минут назад одевал шлем, бесследно исчезло. В голове у него все перемешалось. Он уже и сам не знает, чего он хочет. Хочет он играть в такую игру или нет? Может, лучше снять сейчас шлем и немного подумать?
Крупно: лицо героя на котором сменяется гамма всех этих чувств. Секунд 5.
«Ну, как? Вы готовы? ? вежливо интересуется у него его визави. ? Начинаем?» «Да, ? махнув рукой, обреченно бормочет герой, опуская глаза и уже чувствуя в душе, что совершает какую-то непоправимую то ли глупость, то ли ошибку, но не имея сил, просто стесняясь отказаться. – Начинайте!»
В правом верхнем углу экрана небольшой квадратный экранчик, размером примерно 0,2 х 0,2 экрана, в котором сидит неподвижно в кресле герой со шлемом на голове. В левом верхнем углу такой же точно квадрат, в котором сидит в кресле, закинув ногу за ногу мужчина (дьявол) и курит сигару. Действие же разворачивается в остальной части экрана.
Комната исчезает. Герой вдруг видит свою жену, выходящей из подъезда их дома. Сам он, как будто невидимо, следует рядом с ней буквально в нескольких шагах.
Т.е. пусть он присутствует, но остальные его вроде бы не видят.
Жена куда-то торопится. Вот она выбегает на дорогу и начинает отчаянно махать рукой, пытаясь поймать машину.
Герой с неприятным удивлением наблюдал за ней. Он неожиданно ловит себя на мысли, что выглядит она со стороны, в сущности, как самая заурядная бабёнка, обычная телка, голосующая на обочине, каких он видит ежедневно пачками, когда едет на работу. Так же точно нелепо мечется и суетится, как потревоженная курица. Разве что не кудахчет и не хлопает крыльями. Да и вообще, для Ассоль или блоковской незнакомки слишком уж активно жестикулирует.
Внезапно прямо из левого ряда, не обращая внимания ни на какие правила, к его жене резко выворачивает шикарный белый лимузин.
Чудо-автомобиль с визгом тормозит возле жены. Дверца его приоткрывается, герой заглядывает внутрь и лишается дара речи.
На него (точнее, на его жену) смотрит, улыбаясь, самый настоящий сказочный принц. Юный, беспечный, свободный, прекрасный и безумно богатый. Это чувствуется сразу. В общем, идеал. Живая мечта. Если бы герой был женщиной, он бы сам в него немедленно влюбился и кинулся на шею. Он даже и не подозревал до сих пор, что такие люди вообще существуют. Это было просто несправедливо.
Герой, похолодев, смотрит, как его жена садится в машину, как она оживленно болтает и строит глазки этому,.. этому… герой, задыхаясь от зависти и ревности, хочет найти в своем неожиданном, как снег на голову ему свалившемся сопернике, хоть какой-нибудь изъян ? и не может.
Незнакомец безупречен. Великолепен! Сдержан, учтив, изящен, утонченно-вежлив и к тому же еще, как оказалось, находчив и остроумен. По крайней мере, сам герой поддерживать с дамой такую легкую, тонкую и пряную беседу ни о чем никогда бы не сумел.
Он чувствует себя каким-то неуклюжим, неотесанным мужланом, вахлаком, простолюдином, со злобным пыхтеньем наблюдающим со стороны, как блестящий молодой граф или маркиз прямо у него на глазах соблазняет его красавицу-жену. Просто так, от скуки, мимоходом, небрежно шутя, оказывает ей знаки внимания, заранее уверенный в успехе и ничуть не сомневаясь в собственной неотразимости.
В дальнейшем все мысли героя – голосом за кадром.
«Не такая уж она, оказывается, и красавица», ? вдруг злорадно думает герой, разглядывая сидящую бок о бок сладкую парочку. Действительно, на фоне потрясающего, ошеломляющего, поражающего воображение, блистательного принца (герой против воли называл его теперь про себя именно так) его драгоценная жена сразу же поблекла, полиняла и выглядела просто какой-то невзрачной серой мышкой. На сказочную принцессу, по крайней мере, она, прямо скажем, уж явно не тянула.
«Какие у нее, однако, вульгарные черты лица. И нос… Никогда раньше не замечал,» ? снова думает он.
Герой чувствует, что все эти мысли доставляют ему какое-то извращенное, злое удовольствие. «То-то же! Тоже мне, прынцесса!.. Ага! Как же! Со свиным рылом да в калашный ряд! Прынца ей, видите ли, захотелось!.. Пустите нашу Дуньку в Европу! Сучка! Стоило тебя, значит, поманить… Обычная шлюшка. Как и все они. Правильно говорят: все бабы шлюхи. Дуры и шлюхи. Дура тупая! Курица безмозглая! Нужна ты ему! Ты на себя посмотри!» ? в бессильной ярости бормочет про себя он, наблюдая, как его дорогая жёнушка договаривается вечером пойти в ресторан, как потом с невинным видом врет ему (компьютерному) про какую-то там работающую допоздна парикмахершу-маникюршу (а он, тупица, болван и идиот, всю эту глупейшую бабскую галиматью и ахинею ? ну какие, скажите на милость, по ночам парикмахеры!? ? со счастливым видом, развесив свои ослиные уши, хавает да еще и радостно поддакиввает при этом: ну, конечно, милая Настенька! ? дебил!!!), как…
В общем, через неделю все кончено. Еще несколько встреч, прогулок, ресторанов («день рождения подруги», «мама заехать вечером просила» и прочее в том же духе – мельком сцены дома, с тем героем, компьютерным, за которым реальный наблюдает как бы со стороны) ? и вот уже его ненаглядная, очаровательная женушка с бокалом шампанского в руке («Ассоль», блядь!.. Тварь! Сука!), обнимаясь и целуясь на ходу со своим новым приятелем, поднимается к нему в его роскошную спальню. Дверь спальни целомудренно захлопывается у героя перед носом.
Во весь экран (кроме квадратиков в углах) загорается надпись «Конец игры». Как в компьютерных играх.
Экран опять обычный. (Квадратики исчезли.)
Герой вновь обнаруживает себя сидящим в кресле за столом. В соседнем кресле все так же, небрежно закинув ногу за ногу, сидит, развалясь, этот чертов человек-компьютер и невозмутимо следит за ним. Сам же герой сидит сгорбившись, отрешенно глядя перед собой и чувствует себя совершенно уничтоженным, раздавленным и потерянным.
Жизнь потеряла всякий смысл. Все, чему он верил… Жена, любовь, семья… Все вдруг рухнуло.
Крупно: потерянное лицо героя. Задним планом – полупрозрачная фотография их вдвоём с женой, где они вместе и счастливы (смеются и т.п.), которая загорается вдруг и сгорает (секунд 10). После чего камера показывает опять их обоих – и мужчину, и героя.
«К сожалению, Константин Викторович, Вы проиграли, ? нарушает воцарившуюся в комнате тишину уже хорошо знакомый герою спокойный голос. ? Я внимательно следил за Вами. Вы смогли предугадать поведение своей жены лишь со степенью достоверности около 20 % (Герой слушает, как замороженный. Голос собеседника долетает до него откуда-то издалека, как сквозь вату. Крупно: лицо героя, голос собеседника – как сквозь вату. Так – всё последнее предложение мужчины: «Я внимательно…» Далее – опять камера показывает их обоих.) Впрочем, ? мужчина-компьютер делает паузу и неторопливо выпускает несколько безукоризненных колечек ароматного сигарного дыма, ? могу Вас поздравить. (Герой поднял голову.)
У Вас замечательная жена. Удивительная женщина! Продержаться целую неделю! Невероятно! (Герой с каким-то болезненным недоумением смотрит на сидящего перед ним… человека?.. компьютер?.. персонаж игры?.. ну, в общем, существо.
Мысленный голос героя: «Он что, шутит?»)
Да нет-нет, Константин Викторович, я не шучу! Что Вы! ? успокоительно замечает тот.
(«А, ну да… Конечно… он же мои мысли читает, ? вяло соображает герой. – Впрочем, какая разница?.. Ну, читает и читает… Даже удобней…» Всё это – произносит мысленный голос героя.)
? Действительно фантастика, ? мужчина качает головой. ? Первый раз с таким сталкиваюсь. Даже не думал, по правде сказать, что такое вообще возможно!» ? «А обычно сколько? ? заторможенно интересуется герой. ? Обычно сколько… держатся?» Мысленный голос героя: ««Держатся»! ? слово-то какое дурацкое! Брестская крепость, прям, в осаде. «Сколько мы еще продержимся?» Вот мерзость!)
«Обычно несколько часов. Ну, день-два, максимум. Хотя два ? это уже очень много. Но неделя! ? мужчина опять недоверчиво качает головой. ? Чудеса! Вы, Константин Викторович, должны свою жену на руках носить. Это совершенно исключительная женщина. Одна на миллион.
(«Врать-то мне эта совершенно исключительная женщина в тот же день начала! – с внезапно проснувшейся злобой думает вдруг герой. ? А через неделю уже дала. Первому же встречному на дорогой тачке, который ее пальцем поманил. Сссука! Чем она там с ним сейчас занимается, интересно? В его суперспальне? Сосет уже, наверное? Его суперчлен?» Если последние два предложения не пройдут, то: «Как там у этого суперпринца? Всё, наверное, супер?» )
Да ничем Ваша жена сейчас ни в какой суперспальне ни с кем не занимается! ? укоризненно говорит мужчина. ? Это же всего лишь игра. Иг-ра. Виртуальная реальность. Ничего этого в действительности не было!» ? «А если бы было? ? упрямо переспрашивает герой. ? Если бы ей действительно встретился такой вот… на белом «Мерседесе?»» Мужчина молча пожимает плечами.
«Понятно. Значит, неделя, говорите? На неделю бы ее хватило? Ее вечной любви? (Тварь!! Тварь, тварь, тварь!) А что это, кстати, за красавчик? Почему он именно такой? Именно так выглядит? И именно на такой долбаной тачке? Стандартная мечта всего этого распроклятого гнусного бабья?» ? «Нет. Это персонифицированный образ идеального мужчины именно Вашей жены.
(Герой испытывает еще один сильнейший удар.
Мысленный голос: «Так вот, значит, о ком ты мечтаешь?.. А за меня тогда чего ж вышла? Вот и ждала бы его. Принца своего на белом Мерине. А то: люблю!.. ах!.. милый-дорогой!.. Замуж просто срочно выскочить надо было! Замуж! Вот и все. Возраст-с.»)
Ну что Вы, как ребенок! ? снова вмешивается в его невеселые размышления мужчина. ? Таких людей в жизни не бывает. Да и ситуаций тоже. Это же просто чисто игровая, специально под Вашу жену подстроенная и смоделированная потом, идеальная ситуация. Только и всего. В реальной жизни она никогда не возникнет. Вам абсолютно не о чем беспокоиться.»
(Мысленный голос: «Н-да… Так-то оно так… Ваша жена, конечно, шлюха, но не огорчайтесь. Соседским алкашам она не по карману. Так что Вам абсолютно не о чем беспокоиться!») Герой подсознательно ожидает услышать новые утешения и возражения на эти свои мысли, но мужчина молчит. Герой вопросительно поднимает глаза. Сидящий перед ним мужчина насмешливо смотрит на него, сардонически ухмыляясь.
«Кто Вы? ? внезапно охрипшим голосом глухо спрашивает герой и облизывает пересохшие губы. ? Никакой Вы не компьютер!»
Мужчина, ничего не отвечая, встаёт, подходит к окну и, заложив руки за спину, молча смотрит на улицу.
«Если хотите еще что-то спросить, Константин Викторович, ? спрашивайте, ? наконец произносит он. ? Я Вас слушаю.»
«Кхе,.. кхе…» ? неуверенно откашливается герой.
Он почему-то вдруг чувствует себя смущенным и не знает, о чем, собственно, говорить и как вообще теперь вести себя дальше. А как прикажете вести себя с … человеком, ну, пусть даже не с человеком ? с компьютером, не важно! словом, с существом, которое видит вас насквозь, всего, вплоть до самых ваших тайных, интимных, сокровенных и, как вы до сих пор считали, только лично вам принадлежащих мыслей, мыслишек, желаний и желаньишек. Да с ним, с этим существом, не разговаривать надо, а бежать от него, куда глаза глядят!
Вялый мысленный голос героя: «Нет уж! Наспрашивался я уже на сегодня. Хватит! Того и гляди, еще что-нибудь новенькое узнаешь. Про себя или про свою дражайшую половину. Про супруженицу свою ненаглядную, черти бы ее побрали! Про любовь-морковь и про весь этот преподлый бабский род!»
«Так, значит, говорите, только с идеальным партнером?..» ? через паузу все же находит в себе силы промямлить герой, ища для себя пути отступления и пытаясь хоть как-то оправдать Настеньку.
Мысленный голос: «В конце концов я что-то действительно раньше не замечал, чтобы сказочные принцы на белых «Мерседесах» по нашему захолустью толпами раскатывали…»
«Отнюдь! ? мужчина оторвался от созерцания улицы и вполоборота сбоку смотрит на героя. ? Разве я это говорил? Ничего подобного.» ? « Что значит «ничего подобного»?! ? герой чувствует, что стены комнаты внезапно закачались, а пол уплывает у него из-под ног. (Показать всё это, только не перебарщивать. Чуть-чуть!)? Как это «ничего подобного»? Не хотите ли Вы сказать?.. Не хотите же Вы сказать?.. Она что, и с неидеальным могла бы? ? совсем тихо, еле слышно шепчет он, уже заранее зная ответ. ? И с обычным мужиком?..» ? « Разумеется. Вопрос времени и затраченных усилий, ? мужчина еле заметно пожимает плечом. ? Ну, не через неделю, естественно. Неделя у Вашей жены ? минимальный срок. Поверьте, это очень хороший результат. Очень! ? с нажимом повторяет он, внимательно глядя на героя. ? Большего от женщины требовать вообще невозможно. Вы уж поверьте мне на слово.»
«Да… Да… ? убито бормочет герой. ? Хорошо… Знаете, я устал, что-то… Я, пожалуй, закончу пока на этом… Сниму шлем…» ? «Да, конечно, ? вежливо откликается мужчина?.. компьютер?.. ? До свидания, Константин Викторович.»
«До свидания,» ? машинально повторяет вслед за ним герой и снимает шлем.(Как и раньше: как только подносит руки к вискам и берётся за что-то невидимое – шлем появляется, и герой его снимает.)
Следующий кадр. Герой один в комнате. Шлем лежит на столе.
Его собеседник исчез. Больше в комнате ничего не изменилось.
Мысленный голос героя: « Да-а!.. «Игра»… И где грань? Между такой вот «игрой» и реальностью?.. Есть она? Или существует только в сознании?..
Ну, а если представить себе, что ко мне только что приходил реальный человек и показывал мне реальные видеоматериалы про похождения моей любимой женщины… (От этой мысли героя хочется завыть. Крупно: его искажённое лицо.)
Так было это все-таки или не было?!.. «Не было»… Не было только потому, что случая до сих пор моей милой Настеньке подходящего не представилось. Не подвернулось. Никто ею пока всерьез не занимался. Руки просто до сих пор до нее ни у кого не доходили. Других же баб кругом полно. Ничем не хуже. Так что в очередь, дорогие дамы, в очередь! Не толпитесь! Обслужат всех. В свое время. Как там говорил этот проклятый компьютер? «Вопрос времени и затраченных усилий», «неделя ? прекрасный результат!»?
Дьявол!!»
Герой изо всех сил бьёт кулаком по столу. Шлем с глухим стуком подпрыгивает и чуть не падает. Герой смотрит на него, как на гремучую змею. Мысленный голос: «Подумать только! Еще вчера!.. да что вчера! еще сегодня утром я был счастливым человеком, счастливейшим из смертных! любил, обожал, боготворил свою жену, сдувал с нее пылинки и считал каким-то высшим существом из другого мира! Стихи ей читал. Гумилева, твою мать!
Ты плачешь?
Послушай, далеко-далеко, на озере Чад Изысканный бродит жираф.
Да плевать ей на жирафов!! Ты ей лучше скажи, где ее хахаль дорогой бродит. На белом Мерсе рассекает. Тогда она сразу успокоится, плакать перестанет и сосать <утешаться>к нему побежит. Ну, не сразу, конечно. Через неделю. Прекрасный результат! Твою мать!!!…
Герой чувствует, что лицо у него всё мокрое от слез. Он сидит еще немного и идёт в ванную умываться. Умывшись, герой не возвращается в комнату, а заходит на кухню и включает чайник, а сам подходит к окну и смотрит на улицу.
Мысленный голос, с горечью хмыкает: «Как компьютер этот!.. Руки только за спину заложить осталось…
(После паузы.) Может, опять пойти?.. Пообщаться с этим чудовищным компьютером… Поговорить с ним о своей жене, о всей этой ситуации… Пусть он меня опять поутешает.
Что всё это, мол, не по-настоящему. Это же всего лишь игра! Мираж! Виртуальная реальность. Что это Вы, Константин Викторович, так разволновались? Да и вообще, неделя ? это прекрасный срок.»
Герой чувствует, что слезы снова наворачиваются ему на глаза.
Мысленный голос: «Эх, Настенька, Настенька!.. Ну, почему?! Почему? Как ты могла? Я же тебя так любил! А ты…. А кстати, существует ли вообще в мире любовь? Настоящая любовь! Вечная. Которая «сильна как смерть.» Или все это просто красивые сказки? Надо будет спросить. У этого монстра. Он же все знает. Знает наверняка и это. Все мне объяснит и по полочкам разложит. Обязательно спрошу. Только не сейчас. Сейчас мне надо самому подумать. С мыслями собраться и подумать. Пока время есть. Пока Настенька не пришла.
Как мне вообще теперь себя с ней вести и как общаться? По-прежнему я уже не смогу, а как? Люблю ли я ее? Сам не знаю… Так, как раньше… Нет, не люблю. В прошлом все это, и больше уже этого не вернуть. Никогда. Между нами теперь всегда этот проклятый шлем будет и хлыщ этот… Черти бы его побрали!! Ну чем, чем он лучше меня?!(«Да всем! ? тут же насмешливо ответил он сам себе. ? Сам же знаешь.»)
Черт! Черт-черт-черт!»
Герой не выдерживает, плюёт на чайник (пес с ним, с этим чаем!), выключает его и, проклиная самого себя, понуро плетётся назад в комнату. Садится в кресло и больным, расслабленным движением натягивает, или скорее даже нахлобучивает на себя шлем. Его новый знакомый все так же неподвижно стоит у окна, с заложенными за спиной руками, в той же самой позе, в какой герой его оставил, расставаясь. Казалось, он так и простоял здесь все это время, не шевелясь и никуда не отлучаясь, покуда герой тусовался в ванной и на кухне. На новое появление героя он никак не реагирует. Как будто даже и не замечает.
«Я вот что хотел сп-просить…» ? запинаясь от волнения, с ненависью глядя на неподвижно застывший в проеме окна темный силуэт, начинает геройю
Мысленный голос: «А о чем он, собственно, я собираюсь «спрашивать»? О вечной любви? Есть ли на свете настоящая любовь? Все ли кругом рогатые или это только мне так повезло? Как будто мне от этого легче станет!.. А что? может, и станет… Хотя нет, не станет… Ничего мне теперь уже не поможет. Бесполезно. Будь ты проклят!!! Со своей сатанинской игрой.»
«Вы совсем не о том сейчас думаете, Константин Викторович,» ? все так же не поворачиваясь, вдруг неожиданно перебивает его собеседник.
«Что?! ? растерянно произносит герой. ? Простите?..» ? «Я говорю: Вы не о том сейчас думаете,» ? мужчина расцепляет руки и поворачивается лицом к герою. ? «Почему?.. ? заранее обмирая от какого-то страшного предчувствия, неслышно, одними губами, переспрашивает тот.
(Внутренний голос, панически: «Господи! Что? Что еще может случиться?») ? «Потому что ровно через … ? мужчина смотрит на свои наручные часы, ? 3 минуты 8 секунд Ваша жена вернется домой, и ей вдруг ужасно захочется надеть шлем. Такой вот у нее будет неожиданный каприз. Вы ведь ей разрешите? Попробовать? ? мужчина делает паузу, иронически смотрит на героя и, не дождавшись ответа, продолжает. ? Впрочем, помешать Вы ей все равно не сможете. Лучше даже и не пытайтесь. Женщина,.. что поделаешь… Если уж что-нибудь решила…
Итак, Ваша жена продержалась неделю. Целую неделю! А вот сколько, интересно, продержитесь Вы, уважаемый Константин Викторович? А? Как Вы сами-то думаете? ? мужчина делает еще одну паузу и снова вопросительно смотрит на героя. Тот сидит, хватая ртом воздух, как вытащенная на берег рыба, не способный вымолвить ни слова. ? Поразмышляйте, поразмышляйте-ка пока над этим, уважаемый Константин Викторович!.. Только не слишком долго. Не дольше… ? мужчина кидает еще один небрежный взгляд на часы, ? сорока семи секунд. А потом, после игры, если захотите, мы с Вами порассуждаем и о вечной любви. Вы же именно об этом хотели меня сейчас спросить, не так ли? Ах, любовь, любовь!.. ? мужчина театрально вздыхает. Герой по-прежнему сидит как мертвый. ? Ну что ж, прощайте. И знаете, ? мужчина вдруг неожиданно подмигивает герою и заговорщически понижает голос, ? скажу Вам по секрету. Мне почему-то кажется, что Ваша жена тоже проиграет. Как и Вы. Только с гораздо более, так сказать, разгромным счетом. Неделю Вам не продержаться. Нет! Час от силы. Да и то вряд ли. Несколько минут! Ну да, сейчас увидим. Прощайте.»
_____________________________________________________________________________ Следующий кадр. Вид разорённой квартиры, из которой уехала жена, а муж на всё плюнул. Камера медленно едет по комнатам.. Раскрытые пустые шкафы и пр.
Пьяный небритый герой спит прямо на заставленном объедками столе.
В углу валяется разбитый и искореженный шлем. Точнее не шлем, а то, что он него осталось. Узнать в этой безобразной, бесформенной мешанине торчащих отовсюду осколков пластмассы, кусков металла и обрывков проводов некогда красивое и изящное изделие практически невозможно.
Этот разбитый шлем остаётся в кадре и появляется на заднем плане ревущее, во весь экран пламя, и начинает звучать фоновая музыка. Пока – негромко.
Два голоса. Справа – юношеский (Сын Люцифера), слева – мужской (Люцифер). Мужской – тот же, что в фильме у мужчины.
И спросил у Люцифера Его Сын:
? Зачем Ты мне все это показал?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
? Ты живешь среди людей. И цели твои среди людей. Людьми же движут чувства. Узнай цену этим чувствам ? и ты узнаешь цену людям. И ты сможешь тогда добиться всего, чего захочешь.
И опять спросил у Люцифера Его Сын:
? Разве нет на свете истинной любви?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
? Одной только любовью душу не заполнишь. Там всегда останется место и для ревности, и для страха, и для ненависти. Для всего того, что делает человека человеком.
Искры этих чувств тоже всегда тлеют в душе и всегда готовы вспыхнуть, достаточно только дунуть.
И опять спросил у Люцифера Его Сын:
? Он учит Любви. А чему учишь Ты?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
? Любви нельзя научить. Она либо есть, либо ее нет. А иначе ? пусть Он научит Меня.И опять спросил у Люцифера Его Сын:
? Так чему все-таки учишь Ты?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
? Свободе.
Музыка усиливается. Пламя заполняет весь экран. Секунд 10. Конец.
4 День 2, Сделка
Д Е Н Ь 2-й
(сценарий)
Начало стандартное. Так же будет и в дальнейшем. Пламя, слабый звуковой фон и два голоса: слева мужской и справа юношеский. После окончания их беседы пламя и звук усиливаются, достигают максимума, на их фоне появляется название, висит секунд 5, а затем начинаются кадры, собственно, фильма.
И спросил у Люцифера Его Сын:
– Почему говорится: слуги сатаны, но рабы Божьи?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
– Потому что Мне служат свободные люди. Мне не нужны рабы.
С Д Е Л К А.
Герой сидит в скверике на лавочке и бездумно глазеет по сторонам. Видно, что делать ему нечего.
Неожиданно внимание его привлекает появившаяся на другой стороне аллеи какая-то делового вида девица. За девицей идёт парень с камерой, судя по всему, оператор. Телевизионщики! Девица остановливается, перебрасывается парой слов с оператором и начинает говорить что-то в камеру. Герой с ленивым любопытством наблюдает за происходящим. Все-таки какое-никакое развлечение. Девица стильная, вся из себя, в каком-то супермодном джинсовом костюме и темных очках. Классная, в общем, девица. Смотреть приятно. Видно, что девица герою понравилась.
Девица между тем заканчивает говорить, поворачивается и, держа в руке микрофон, решительно направляется прямо к герою. Оператор с включенной камерой на плече двигается за ней. Герой не успевает даже толком ничего понять, как телевизионщики оказываются около него.
Девица бесцеремонно усаживается рядом с героем, профессионально ему улыбается и начинает бойко тараторить: «Здравствуйте! Это программа «Религия в современном мире». Вы в прямом эфире. Мы хотели бы задать Вам несколько вопросов. Вы не против?» – «Хорошо,» – растерянно и несколько невпопад отвечает герой. До этого с телевизионщиками он никогда никаких дел не имел и сейчас совершенно потерялся. Включенная и направленная на него телекамера сковывает и мешает думать. Он чувствует себя перед ней каким-то сразу поглупевшим.
«Представьтесь, пожалуйста, – бодро продолжает тем временем девица. – Имя, возраст, профессия?» – «Игорь, 40 лет, дизайнер.»
– «О! Какая у Вас современная профессия! – обрадовалась девица. – Это замечательно! Это как раз то, что нам нужно! Поскольку нас интересует отношение к религии именно современного человека. Вот как раз такого, как Вы. Игорь! В последнее время, вот, в обществе наблюдается резкий поворот в сторону религии, церкви, веры в бога. Стали отмечаться религиозные праздники, руководители наши публично в них участвуют… Как Вы к этому относитесь?» – «Ну, в общем-то, положительно,» – мямлит герой.
(Мысленный голос героя: «А как я, действительно, к этому отношусь? Да никак! До фонаря мне на все эти праздники! Я и в церкви-то ни разу в жизни не был.») – «Вы считаете это нормальным?» – с крайне заинтересованным видом уточняет девица. – «Что нормальным?» – как попка повторяет за ней герой. – «Что сейчас происходит возврат к религии,» – терпеливо поясняет ему корреспондентка. – «Да!» – глупо улыбаясь и косясь на камеру, отвечает герой. Он чувствует себя полным дураком. – «А почему?» – «Что почему?» – опять тупо переспрашивает герой.
Он всё никак не может отвлечься от камеры и хоть как-то сосредоточиться. В голове у него ни единой мысли.
«Почему Вы считаете, что возврат к религии – это для общества хорошо?» – с поистине ангельским терпением снова повторяет свой вопрос корреспондентка. Улыбка на её лице становится, правда, несколько напряженной. Похоже, она начинает подозревать, что нарвалась на идиота.
Герой, наконец, кажется, разозлился и стряхнул с себя охватившее его оцепенение.
«Я считаю, что человек должен во что-то верить. Во что-то светлое, – тщательно подбирая слова, медленно произносит он. (Внутренний голос: «Кажется, так?.. Да, именно. Именно так!») – В бога, в коммунизм – не важно! Но во что-то верить надо.»
– «Угу… понятно… А скажите, Игорь, Вы сами в бога верите?»
– «Я? Да нет, пожалуй, – смеётся герой. Он окончательно оправился от смущения, освоился и чувствует себя теперь совершенно свободно и раскованно. – С детства веру не привили, а сейчас уже поздно, наверное, убеждения менять.»
– «Ага! Прекрасно! – чему-то опять обрадовалась девица. – Итак, – вы в бога не верите?»
– «Нет,» – с улыбкой подтверждает герой.
– «И в церкви, значит, наверное, не бываете?» – девица – само любопытство.
– «Нет, конечно.» (Внутренний голос: «Чего ей надо?»)
– «Хорошо. А вот такой, несколько странный вопрос. Если Вы не верите в бога, то наверняка ведь не верите и в дьявола? Ну, что он существует?»
– «В дьявола? – удивленно переспрашивает герой.
(Внутренний голос: «В какого еще, дьявола?! Что за идиотские вопросы? Может, это какая-нибудь провокация? Когда людям всякие дурацкие вопросы задают и скрытой камерой снимают, наблюдая за их реакцией? Дьявол-то здесь причём?») – Конечно, не верю.»
– «Итак, перед нами современный человек, который якобы ни во что не верит, – поворачивается к камере девица. – Ни в бога, ни в черта. Сейчас мы проверим, так ли это! Игорь, Вы не верите ни во что, я Вас правильно поняла?» – снова обращается она к Игорю. – «Да,» – не понимая еще, куда она клонит, но уже чувствуя какую-то ловушку, подтверждает герой. Видно, что назойливость корреспондентки начала его уже несколько раздражать. Ему все больше начинало казаться, что его просто-напросто специально выставляют перед всем светом каким-то дурачком. На всеобщее посмешище. На потеху почтеннейшей публики.
Внутренний голос: «Что это еще такое!? Что я ей тут, шут гороховый, что ли?)
– «Хорошо. Тогда не согласитесь ли Вы подписать вот этот документ?» – корреспондентка держит уже в руках какую-то бумагу. Ни герой, ни зрители не успевают даже заметить, откуда она её взяла.
– «Что это?» – почти грубо спрашивает герой.
– «Читаем! – опять поворачивается к камере корреспондентка и начинает вслух читать. – Договор. Я, такой-то, такой-то, продал душу дьяволу за 10 тысяч долларов. Число, подпись. Если Вы, Игорь, действительно ни во что не верите, – голосом профессионального провокатора с вкрадчивой улыбочкой предлагает она герою, – подпишите её. Это же для Вас ничего не значит!»
– «Зачем? Зачем я буду её подписывать?» – пробует отшутиться герой.(От такого поворота событий он опять несколько подрастерялся и сейчас лихорадочно соображает, что в этой ситуации делать!? Собственно, волнует его не столько сам смысл происходящего – какая там ещё душа! ясно же, что это полный бред, шляпа! подстава какая-то! – сколько страх оказаться в смешном положении, позволить выставить себя полным болваном. Перед всем честным народом. Черт! В чем же здесь подвох-то?!) «Чтобы получить 10 тысяч долларов!» – радостно сообщает ему между тем девица, с явным интересом наблюдая за его реакцией. – конецформыначалоформы«Если я подпишу эту бумажку, мне дадут целых 10 тысяч долларов?» – с веселым выражением лица включается в игру и герой, делая вид, что всё это его ужасно забавляет.
На самом же деле ему не до веселья.
Внутренний голос: «Что за бред! Какие ещё 10 тыщ баксов?! Ясно же что никто мне их давать не собирается, это и ежу понятно. Но в чём хохма-то? Скрытая камера какая-нибудь? Розыгрыш?.. Ждёт, наверное, мымра, что я испугаюсь? И откажусь подписываться?»
«Да! – еще радостнее подтверждает тем временем девица. – Подпишите, и я прямо сейчас их Вам выдам!» – «Ну, Вы хоть их покажите мне сначала, – шутливо просит её герой. – Чтоб я хоть знал, за что душу продаю.»
Девица охотно смеётся вместе с ним и с ловкостью фокусника мгновенно извлекает откуда-то плотный конверт.
«Итак, в этом конверте ровно 10 тысяч долларов! – громко говорит она в камеру. – Давайте посмотрим… – она открывает конверт, достаёт оттуда пачку стодолларовых купюр и вертит ею перед камерой.
(У героя глаза на лоб лезут. Шутка начинает заходить слишком далеко. Крупно: поражённое лицо героя.)
– Как только Игорь подпишет договор, я ему их отдам. Но только всё должно быть всерьёз, – лукаво смотрит она на героя и кокетливо ему подмигивает. – Подписывать надо кровью! У-у-у!.. Как это во всех страшных сказках требуется. Вот у меня в руках специальная одноразовая иголочка, ну не иголочка, а специальная штучка такая, которой колют, когда кровь из пальца берут. Я сейчас уколю ей Игоря, он приложит палец к договору и, таким образом, скрепит его своей кровью. Ты готов? Извини, что на ты перешла, это я от волнения!» – оживленно обращается она к Игорю, держа в руках свою запечатанную в целлофан иголку.
И, смеясь, добавляет: «Иголочка совсем тонюсенькая, больно не будет – гарантирую. Проверяли на нашем операторе Косте,» – она кивает на оператора с камерой, который на этот её жест никак решительно не регирует и продолжает как ни в чем не бывало спокойно и дальше заниматься своим делом.
Пока герой с глупым видом таращится на оператора-Костю, корреспондентка живо хватает его за руку, быстренько протирает влажной ваткой указательный палец и легонько колет распечатанной уже иголкой. Герой даже сориентироваться не успевает и лишь безвольно наблюдает за происходящим. Как она хватает его за палец,.. протирает,.. колет,.. (Больно, кстати, действительно не было.) Не успел он и глазом моргнуть, как всё уже закончено, и на подушечке его указательного пальца выступила малюсенькая ярко-красная капелька.
«Приложите вот сюда, пожалуйста, – девушка протягивает ему лист. Герой послушно прикладывает. – Итак, дорогие наши телезрители, Игорь действительно не испугался подписать договор с дьяволом о продаже своей души. И даже скрепил его кровью! – корреспондентка поднимает договор повыше и держит его некоторое время перед камерой. – А вы бы решились на такое? Пишите нам. Или шлите свои сообщения по электронной почте. Адрес нашей электронной почты,..» – корреспондентка быстро что-то произносит. Герой (и зритель) успевает разобрать только слово «собака». Впрочем, ему сейчас не до этого. Он пребывает в каком-то трансе. Договор,.. кровь,.. деньги…
Герой смотрит на конверт. Потом осторожно заглядывает внутрь.
Внутренний голос; «Доллары! Ей-богу доллары! (Герой щупает их рукой.) Доллары! Щупай, не щупай.
Мне их что, правда дали? Они мои? Или это всё для камеры было, а сейчас отбирать начнут?» Герой поднимает глаза. Корреспондентки рядом уже нет. Герой успевает только заметить, как они с оператором садятся в какой-то , судя по всему ждавший их всё это время микроавтобус, который сразу же тронулся с места и через секунду исчез в плотном потоке машин. Всё! Никого! Ни корреспондентки, ни камеры, ни оператора. Только конверт с деньгами да ватка на указательном пальце. Больше ничего вокруг решительно не изменилось. (Камера показывает абсолютно мирную обстановку вокруг.) Как будто и не было ничего. И все эти 15-20 минут герой просто мирно просидел на лавочке, праздно глазея по сторонам.
Вид героя, переводящего взгяд на палец с ваткой. Крупно: палец с окровавленной ваткой. И сразу же появляется негромкий знакомый церковно-колокольный фон (как в предыдущих сериях). Герой переводит взгляд на доллары. Камера крупно показывает пачку долларов. Потом опять палец. Опять доллары. (Не переводить камеру с пальца на доллары, а просто один кадр сменяет другой.) И так несколько раз, во всё более убыстряющемся темпе, под всё более громко звучащий фон.
Наконец на пике всё резко обрывается, звуковой фон исчезает, и мы видим героя, который, всё так же сидя на скамейке, вертит пачку в руках, потом решительно суёт её в конверт, конверт – в карман, встаёт и быстро направляется к автобусной остановке. Он едет домой.
Дома первым делом герой бросается смотреть программу.
Он взволнован, поэтому вполголоса бормочет: «Так… 1-й канал,.. НТВ… Ну, где? Она же говорила: прямой эфир? Где эта передача? Как её там? «Религия…», «Современное общество…»? Ну, где, короче?! Хоть что-нибудь похожее?.. Ничего. Даже близко. Какая там ещё религия! В современном мире. Кого это сейчас интересует! Обычные сериалы, вся эта тягомотина бесконечная, песнопения и свистопляски. (Герой бросается в кресло и откидывается назад, глядя невидящим взглядом перед собой и сцепив пальцы на затылке. Сначала камера показывает героя со стороны, потом крупно: его голова со сцепленными на затылке пальцамию Далее – не бормотанье, а внутренний голос.)
Так-так-так!.. Ну, и чего? Где же это сейчас, интересно, выступление? Может, спутниковый какой канал? Платный? Или кабельный? Может. Но вряд ли. Будут тебе по платному такую чушь передавать! Которую и даром смотреть никто не будет… Но деньги-то мне дали! Действительно дали. И я за них кровью расписался.
(Задним полупрозрачным фоном: рука героя, кисть, женские пальцы, колющие ему в подушечку пальца иголкой, кровь. Капелька крови на пальце – очень крупно. С этого момента – с появления крови – снова негромкий совсем звуковой фон. Картинки воспоминаний исчезают, но звуковой фон остаётся.
Затем герой вскакивает. Потом опять кидается в кресло и замирает в той же позе – со сцепленными на затылке руками. Опять – крупно голова героя.)
Чёрт! Чего-то мне всё это не нравится. Совсем не нравится!
Хм!.. А чего от меня хоть требовали-то? Ничего! В том-то и дело, что ничего. Абсолютно! Просто «душу». И что теперь? У меня теперь что, души нет? Или это только после смерти? Как у Фауста? Дьявол, надо было хоть договор почитать. «Договор»! Да это филькина грамота какая-то, а не договор!.. Почему же «грамота» – нормальный договор. Мне его зачитали, предложили подписать – и я его добровольно подписал. Кровью. (Полупрозрачная картинка воспоминаний: прикладывающийся к договору палец с капелькой крови. Звуковой фон становится чуть громче.) Всё правильно, всё честь честью.
Охренеть можно! Так я действительно, что ли, получается, дьяволу душу продал!? (Звуковой фон ещё громче.) А вдруг он правда есть? Дьявол этот. И что тогда?.. (Герой опять вскакивает и начинает метаться по комнате.)
Бред!!! Бред-бред-бред! Бред-бред-бред-бред-бред!! Нет же никакого дьявола. Нет! Не-ту!! Я в это не верю! Не-ве-рю! Как он выглядит? Как девица в джинсах? И с микрофоном? Чушь! Чушь!! Не может этого быть! Не может!! Не может вот – и всё!.. Не может-то не может – а деньги? Деньги могут? Деньги тогда откуда? Вот же они. ( Герой вертит в руках конверт, достаёт из него пачку долларов.) Они же есть? Есть! Ну, так?..»
Герой бросает взгляд на телефон. Секундная пауза – и начинает лихорадочно набирать номер.
Экран дробится. Два небольших квадрата в левом верхнем и правом нижнем углу. В верхнем – разговаривающий по телефону герой, в нижнем – его собеседник, друг его институтский, которому он позвонил. В основном экране – ревущее пламя во весь экран и прямо внутри, в пламени, небрежно сидящий в кресле, закинув ногу за ногу дьявол. Молодой мужчина лет 35-и. Со снисходительно-непроницаемым, слегка скучающим выражением лица тоже слушающий разговор героя с приятелем. Лицо его на протяжении разговора не меняется.
В верхнем углу герой держит у уха трубку, в нижнем – звонит телефон. Потом в нижнем трубку снимают. Приятель героя.
Приятель: «Алло!»
– «Привет, Димыч!» – «А, привет!» – «Ну, как сам?» – «Да потихоньку… На дачу вот своих отвёз. А у тебя как?» – «Да тоже!.. Слушай, Дим. Я чего тебе звоню. Я тут книгу одну читаю, забавную. И там герою предлагают продать душу дьяволу.»
– «Что? Что продать? Душу?» – удивленно переспрашивает друг.
– «Ну да. Ну, сюжет просто такой! – спешит пояснить герой. – Ну, книжка такая!» – «Ну и что?» – «Нет, вот я и подумал. А вот интересно, если бы мне, скажем, предложили, я бы согласился? А почему нет? В бога я не верю, в дьявола тоже. Почему нет? Вот ты бы согласился, если б тебе предложили?»
– «Что предложили?»
– «Ну, что-что! Ну, душу дьяволу продать! Если б предложили. Ты бы согласился?» – «Нет!» – тон приятеля совершенно категоричный.
– «Почему? – холодея, спрашивает герой. – Ты что, в дьявола веришь?»
– «Ты чего, душу у меня, что ли, хочешь купить?»
– «Да при чем здесь я! Я вообще говорю. Чисто гипотетически.»
– «В общем, я бы не согласился.»
– «Но почему?!»
– «Не согласился бы, и всё! » – приятель явно хочет закрыть поскорее эту тему.
– «Ну, понятно… Слушай, мне тут в дверь звонят! Попозже перезвоню! Давай!»
– «Давай, пока!»
– «Пока!»
Оба вешают трубки. Герой так и замирает в задумчивости с положенной трубкой в руке. Приятель его, положив трубку, тоже несколько мгновением с сомнением на неё смотрит и чуть заметно пожимает плечами.
Резкий звук звонка в дверь. Всё исчезает (и звуковой фон в том числе), и мы видим героя, открывающего жене дверь.
Жена, проходя в прихожую и ставя сумку на стул: «Чего не открываешь?» – Герой: «Да я на балконе был, не слышал…» Жена начинает разуваться.
– «Вер, а вот если бы тебе душу дьяволу продать предложили, ты бы согласилась?» – «Что за дурацкий вопрос!» (удивлённо поднимает голову) – «Почему дурацкий? Вопрос как вопрос. Согласилась бы? Если б бабки хорошие дали?» – «Отстань ты от меня со своими глупостями!» – «Нет, ну согласилась бы? За деньги? За большие?» – «Я вообще не хочу на эту тему разговаривать.» – «Почему?» – «Да отстань ты от меня! Зачем вообще об этом разговаривать!» – «Да я просто так спросил.» – «Ну, и отстань. Поговорить, что ль больше не о чем? Лучше скажи, ты хлеб купил?»
С этими словами разувшаяся и одевшая тапочки жена берет со стула свою сумку и идёт на кухню.
Герой стоит на месте и смотрит перед собой. Он подавлен, почти в шоке.
Голос жены из кухни: «Так ты купил хлеб?» – «Купил…» – бормочет герой. – «Что!?» – снова кричит жена. – «Да купил, купил!» – раздражённо кричит герой и негромко добавляет про себя: «Меня тут самого, кажется, купили! По дешёвке, как лоха последнего развели», поворачивается и проходит к себе в комнату.
Там он останавливается и, замерев на месте, смотрит перед собой.
Несколько секунд его подавленное лицо, потом внутренний голос отчаянно: «Да нет же никакого дьявола!!! Нет, нет и нет! Не знаю я, что это за деньги, и с чего это мне их всучили, с какого перепугу, но вот что дьявола нет, я знаю совершенно точно!! А если он есть, то пусть явится! Пусть! Вот прямо сейчас!! Вот тогда я и поверю!.. Ну, где же он?! Нету?»
В кресле у стола неожиданно возникает молодой мужчина лет 35-и. Тот самый, который сидел в пламени и слушал телефонный разговор героя с приятелем. Он сидит в той же позе, закинув ногу за ногу, в том же кресле и в той же самой одежде и снисходительно-лениво посматривает на побледневшего и потерявшего дар речи героя. Одновременно появляется знакомый уже звуковой фон. Довольно громко. И еле-еле, почти незаметно – пламя на заднем плане во весь экран.
«Вы, кажется, звали меня, Игорь Иванович?» – после некоторой паузы спокойно и вежливо интересуется мужчина.
– «А…А…» – герой беззвучно раскрывает и закрывает рот и не может вымолвить ни слова. Мужчина спокойно ждёт.
– «Кто Вы? – кое-как смог наконец выговорить герой. – Как Вы здесь оказались?» – «Странный вопрос, – пожимает плечами мужчина. – Давайте-ка не будем терять времени и перейдем сразу к делу. Так зачем, Игорь Иванович, Вы хотели меня видеть?» Герой во все глаза смотрит на сидящего в кресле незнакомца и всё никак не может осмыслить происходящее. Лицо героя с широко раскрытыми от ужаса глазами.
Внутренний голос: «Это что, действительно… дьявол?! Черт? Сатана? Так значит, он все-таки действительно существует? И ад, и всё, что в Библии написано… Так всё это правда?! Стоп-стоп-стоп! Не о том я думаю! Что-то важное… важное… что-то такое… Ах, да!!! Душа!! Душа! Я же продал ему душу!!»
«Я хочу вернуть свою душу, – внезапно осипшим голосом произносит герой. – Я не понимал, что делаю!» – тут же жалобно добавляет он, чуть не хныча.
На лице мужчины мелькает лёгкое презрение. Опять крупно лицо героя.
Внутренний голос: «Ну и пусть! Пусть презирает! Уж кого-кого, а ЕГО-то стесняться не приходится! ОН меня и так насквозь видит. Со всеми моими потрохами. Что никакой я не герой! Только бы душу вернуть!! Только бы вернуть!»
– «Вы же взрослый человек, Игорь Иванович, – мужчина с любопытством разглядывает героя, как какое-то редкостное насекомое. – Что значит, Вы не понимали?» – «Я думал, что Вас нет, – потерянно бормочет герой. – Я думал, что это какая-то дурацкая шутка, розыгрыш телевизионщиков.» (Внутренний голос: «Неужели я действительно с Самим Дьяволом разговариваю?! Это же просто бред какой-то!»)
– «А деньги Вы зачем брали тогда, а, Игорь Иванович? – мягко переспрашивает мужчина. – Если думали, что всё это шутка?»
– «Ну, дают же – чего не взять! – торопливо поясняет герой, пытаясь объяснить свои действия. – Я откуда знаю – может, им так надо? Это уже их проблемы.»
– «Да-да! – охотно подхватывает мужчина. – Вот и я тоже: смотрю – продают, отчего ж не купить? Я откуда знаю, может, Вам так надо? Это уже Ваши проблемы!»
Герой растерянно молчит, не зная, что на это ответить.
– «Ладно, впрочем, – так и не дождавшись ответа, весело продолжает мужчина. – Не в этом дело. Все мы иногда ошибаемся. Так Вы, как я понял, хотите расторгнуть нашу сделку? Это так?»
– «Да, да!! – чуть не кричит герой. – Хочу!! Расторгнуть! Вернуть деньги!! Вот они, пожалуйста!» – герой бросается доставать пакет с деньгами.
– «Минутку, минутку, Игорь Иванович! – успокаивающе поднимает руку мужчина. Игорь замирает. – Деньги пока доставать не надо. Сейчас, по крайней мере. Дело вот в чем, – мужчина делает паузу, испытующе глядя на героя. Герой слушает, затаив дыхание и боясь пропустить хоть слово. – Так вот. Сегодня или завтра с Вами свяжется один человек. Зовут его, кстати, тоже Игорь, как и Вас. У него будет Ваш договор. Если он Вам его вернет завтра до полуночи – будем считать его расторгнутым. Добровольно вернет, Игорь Иванович! Запомнили? Добровольно! Если же не вернет – увы! – мужчина шутливо разводит руками. – Тогда всё останется в силе.
Итак, Вы всё запомнили? Он должен добровольно вернуть Вам Ваш договор завтра до 12-и часов ночи. Тогда Вы свободны. И впредь уж будьте, пожалуйста, поосмотрительней. Если же нет… Вы меня поняли? – он вопросительно, приподняв брови, смотрит на героя. Тот поспешно кивает. – Прекрасно. Постарайтесь с ним договориться. А теперь разрешите откланяться, – мужчина мельком смотрит на висящие на стенке часы. – Спешу. Дела. Итак, Игорь Иванович, всего наилучшего.»
С этими последними словами мужчина исчезает. Звуковой фон и пламя – тоже.
Герой некоторое время тупо смотрит на пустое кресло, потом тяжело опускается на диван. Он чувствует какое-то огромное, чудовищное, ни с чем не сравнимое облегчение.
Внутренний голос ликующе: «Спасен! Спасен!! С этим Игорем осталось только договориться. А-а!.. Договоримся уж как-нибудь! Живой же человек! Из плоти и крови. А человек с человеком всегда общий язык найдут. Это тебе не с Самим Сатаной договариваться. Которого неизвестно даже, где искать.
Так, значит, Сатана действительно существует! И бог, и Библия… Так всё это правда! И ад, значит, существует. Господи ты боже мой, как же теперь с этим жить-то? Это же… Это же всё меняет! Завтра же в церковь начну ходить, вообще другую жизнь начну. Молитвы все наизусть выучу и вызубрю. Может, вообще в монастырь уйду, грехи замаливать… Ну, монастырь, это я, конечно, загнул с горя. Да бог уж с ним, с монастырем! Это, наверное, всё-таки не для меня, но вот что жизнь я свою теперь полностью изменю – это уж точно. Библию завтра же куплю обязательно! Еще, может, что-нибудь. Псалтырь какой-нибудь или что там?.. Я же вообще ничего не знаю. Какие еще святые книги существуют… Что хоть там про Сатану-то пишут?.. А кстати, (лицо героя меняется, ликование сменяется страшным подозрением и последующим ужасом осознания) чего это Он меня вдруг простил??!! И что это за Игорь такой? Правая рука Самого Дьявола! Кто он?!»
Звонит телефон. Герой рассеянно снимает трубку. (Жене, наверное, как обычно, уже какая-нибудь подружка звонит.)
Экран опять разбивается. Так же точно, как и во время беседы с приятелем. Появляется сидящий в пламени дьявол и звуковой фон. Только в нижнем углу собеседник героя затемнён, виден только его чёрный силуэт (на тёмном же фоне).
– «Алло!» – «Игорь?»
– «Да,» – машинально отвечает герой и чувствует, что внутри у него все оборвалось. Он уже понял, кто это.
– «Завтра в три часа жду тебя у себя дома. Записывай адрес. (Герой безропотно записывает адрес.) Записал?» – «Да. А кто это?»
– «Ты знаешь, кто это, – собеседник противно хихикает. – И вот еще что. Сынишку своего с собой захвати. Он у тебя сейчас на даче? Вот съезди и захвати. До трех как раз успеешь.» – «Зачем?» – совершенно безжизненным голосом спрашивает герой.
– «Зачем? – натурально удивляется собеседник. – А ты догадайся.»
Герой молчит. «Мальчики – моя слабость, – любезно поясняет собеседник и опять хихикает. – Особенно совсем молоденькие. Твоему же всего 5 лет, кажется, да? Как раз то, что надо. Самое оно! Короче, завтра в три часа. Вазелин на всякий случай захвати, ну, или крем какой-нибудь, а то у меня, кажется, кончился. Я, конечно, скажу ребятам, но и ты на всякий случай лучше захвати. Ну, пока. Жду.»
Собеседник вешает трубку. Герой некоторое время в полном ошеломлении на неё смотрит (слышны короткие гудки), потом осторожно, словно боясь разбить, положил на место.
Экран с квадратиками, с дьяволом, пламенем и звуковым фоном остается. Только в нижнем углу собеседник героя превращается постепенно в какого-то то ли спрута, то ли паука; в общем, в какой-то неясный чёрный клубок шевелящихся щупалец.Фон там тоже тёмный, так что всё – смутно.
Герой стоит в полном шоке. Он всё никак не мог поверить в реальность происходящего.
Внутренний голос: «Этого просто не может быть! Это какой-то злобный сон, и я сейчас проснусь! Не может же этот кошмар быть на самом деле! Причём тут мой пятилетний сын?! Что значит: «мальчиков люблю! самое оно! вазелин захвати!»
Он хочет, чтобы я привез ему для развлечений своего единственного сына?! Пятилетнего ребенка! Он что, действительно полагает, что я это сделаю?! И что он там в конце про «ребят» сказал? Так их там еще и несколько будет?! Ах ты, сволочь!! Да я сейчас в милицию позвоню! Чтобы этот вертеп твой вонючий прикрыли, тварь! Какой там у тебя адрес?»
Герой в слепой ярости хватает бумажку с записанным на ней адресом. Руки его дрожат. Он негромко бормочет вслух: «Так!.. Куда звонить!? 02?»
Он протягивает уже было руку к телефону и вдруг замирает.
Внутренний голос: «И что?.. Что я делать-то собираюсь? Со мной-то что будет, если я его в милицию сдам? Он же моя единственная надежда… Да, но сын, Валерка! Я его сам, этим извергам на забаву отвезу? Да я умру лучше! Или лучше этих ублюдков сначала убью. Этих нелюдей! А что со мной потом будет – наплевать!.. А что со мной будет? В аду буду вечно гореть – вот что со мной будет. Вечно!! У всех есть какая-то надежда, даже у самого страшного грешника, только у меня одного – никакой. Я душу дьяволу продал. Всё! Единственный мой шанс – это с этим выродком договориться… А как я могу с ним договориться, если он сына моего пятилетнего требует для развлечений! Пока. А что дальше еще потребует – неизвестно. Может, жену потом. Может, меня. Может, еще что. Господи! Господи! Что делать? Что же делать?! Должен же быть хоть какой-то выход! Ну, хоть какой-то!!!»
Следующий кадр. Экран обычный. Никакого фона нет. Герой едет в машине со своим пятилетним сыном. Застывшее лицо героя. Он протягивает руку и включает музыку. (Какая-нибудь мягкая, лиричная инструментальная, грустная музыка.) Потом камера показывает беззаботного, ничего не подозревающего ребёнка.
Следующий кадр. Герой сидит на лавочке. Рядом бегает с мороженым его сын. Опять лицо героя… играющий, резвящийся ребёнок… Фоном – та же грустно-лирическая музыка, что в машине.
Следующий кадр. Музыки уже нет. Герой, держа ребёнка за руку, стоит на лестничной площадке, у двери в чью-то квартиру. Он смотрит на часы. Ровно три! Он медлит еще секунду, смотрит на сынишку, зачем-то гладит его по головке, закусывает до боли нижнююю губу (крупно: влажные глаза героя, в которых читается какая-то смертная тоска) и нажимает кнопку. Не успел еще звук звонка затихнуть, как дверь распахивается. На пороге стоит тот же самый мужчина, его вчерашний посетитель – Дьявол, Сатана или кто он там на самом деле! В общем, ОН! Сразу же опять появляется еле слышный мрачный звуковой фон и еле заметное пламя на заднем плане.
Герой потрясен. «Вы?!» – в шоке произносит он. Он ожидал увидеть кого угодно: какого-нибудь монстра, маньяка, чудовище в человеческом обличии или даже целую толпу чудовищ, но только не ЕГО! Он настолько растерялся, что буквально застыл перед дверью, крепко держа за руку сына. Внутренний голос кричит: «Все пропало! Он передумал.» – «Проходите, Игорь Иванович!» – мужчина посторонился и приветливо улыбнулся сынишке героя. Тот доверчиво улыбается ему в ответ. Герой, продолжая прибывать в каком-то шоке, входит, двигаясь как лунатик, механически переступая ватными ногами и таща за собой сына. Мужчина прикрывает за ним дверь, еще раз улыбается смотрящему на него снизу вверх ребенку и говорит, обращаясь к герою:
– «Итак, Игорь Иванович! Вы сейчас поедете домой и расскажете своей супруге, Вере Валентиновне, всю Вашу историю. От начала до конца. Во всех подробностях. Как Вы вчера заключили со мной договор, как хотели его потом во что бы то ни стало, любой ценой расторгнуть. И зачем Вы сюда сейчас приехали и зачем привезли с собой своего сына. Всё-ё расскажете! Как на духу, – мужчина усмехается. – Все свои самые тайные мысли. Если Вы это сделаете, договор Ваш ровно в полночь сгорит, – мужчина протягивает Герою договор. Тот принимает его безжизненной рукой. – Если же Вы хоть что-то утаите, приукрасите, скроете, попытаетесь выставить себя в лучшем свете – он останется цел. И тогда – всё! Это Ваш последний шанс. Единственный. Второго не будет. Так что помните об этом. Когда перед женой будете исповедоваться, – мужчина опять усмехается. – Малейшая фальшь – и всё! А теперь идите. Вы свободны. Я Вас больше не задерживаю. Сын у Вас хороший,» – уже стоя в дверях, добавляет он и захлопывает дверь.
Герой подходит к лифту и нажимает кнопку вызова. Потом едет с сыном в лифте (камера показывает их в лифте). Спустившись вниз, он подходит к своей машине, открывает её, усаживает рядом с собой сынишку, пристегивает его и трогается с места. Они едут в машине.
Лицо у героя всё это время абсолютно безжизненно. Вообще действует он совершенно автоматически, словно какой-то робот или зомби. Лицо героя. Звуковой фон и пламя на заднем плане по-прежнему присутствуют.
Звукового фона и пламени нет.
Герой открывает ключом дверь квартиры. Рядом его сын. Они заходят в квартиру. С кухни выглядывает жена. Увидев сына, она сначала опешила, а потом не на шутку встревожилась и бросилась к герою:
– «Что случилось? Почему ты его привез? Что произошло? С мамой что-нибудь?» – «Мне надо с тобой поговорить. Немедленно. Прямо сейчас, – мертвым голосом, монотонно произносит в ответ герой. – Иди на кухню. Я сейчас приду. Валерке только мультфильмы поставлю, чтобы он нам не мешал.»
– «Мультяшки хочешь посмотреть? Про волка? – преувеличенно-игриво обращается он к сыну и, не дожидаясь ответа, тащит его в спальню. Суёт в магнитофон кассету и включает телевизор. – Посиди здесь и посмотри мультики. А мы с мамой пока на кухне поговорим. Ладно?»
– «Да!» – смеясь, отвечает ребёнок, с восторгом наблюдая на экране за приключениями любимых персонажей мультфильма.
– «Сиди спокойно и не балуйся,» – бросает ему напоследок герой и идёт на кухню.
Перепуганная насмерть и белая как мел жена сидит за столом и молча на него смотрит.
Герой смотрит на неё, набирает побольше воздуха и, словно бросившись в омут с головой, начинает рассказывать: – «С мамой всё нормально, успокойся. С Валеркой тоже. (Жена облегченно вздыхает.) Так что не отвлекайся и не думай об этом, а слушай лучше, что я тебе сейчас расскажу. Это очень важно.
Вчера я ушел с работы пораньше. Делать было нечего, погода была хорошая, и я зашел в сквер и сел на лавочку. Пока я там сидел, ко мне подошли телевизионщики: девица с микрофоном и парень с камерой.»
Герой задумывается на секунду.
Голос мужчины за кадром: «Если Вы что-то утаите!..»
«Девица мне понравилась, стильная такая, в моем вкусе»,– добавляет герой.
– «Ты не удивляйся и не перебивай меня. Сейчас всё поймешь,» – равнодушно замечает он, увидев, что изумленная жена явно собирается что-то сказать.
Та, однако, молчать вовсе не собирается.
– «Чего я пойму? Что тебе девицы в джинсовых костюмах нравятся? Ах, ты, козел старый! И не стыдно тебе такое мне говорить?»
– «Стыдно,» – совершенно бесцветным голосом подтверждает герой.
– «Так зачем же ты говоришь?» – пораженно переспрашивает жена, глядя во все глаза на героя и чувствуя уже, что происходит что-то не то.
– «Дослушай меня, и ты всё поймешь, – всё так же безжизненно, механически-монотонно отвечает герой и через паузу продолжает. – Так вот. Ко мне подошли телевизионщики: парень и девица.»
– « Это я уже слышала! – не удерживается от язвительного комментария жена. – Девица стильная и в твоем вкусе.»
Герой ждёт, пока она замолчит.
– «Они представились мне, как ведущие какой-то передачи про религию и сказали, что я в прямом эфире. Ну, в смысле, что нас прямо сейчас снимают и по телевизору показывают. Стали задавать вопросы.»
– «Кто? Девица в джинсовом костюме?» – опять едко переспрашивает жена.
– «Да, корреспондентка,» – терпеливо отвечает герой. Но бестолковая бабья дурь жены начинает его, несмотря ни на что, все-таки потихонечку раздражать.
– «Послушай, если ты меня будешь всё время перебивать, я никогда не кончу…»
– «А ты и так уже месяц целый не кончаешь! Ну, понятно!.. У тебя же одни девицы на уме стильные.»
– «Твою мать!! Да твою мать! – в бешенстве орёт было герой, но тут же вспоминает, что происходит, зачем он это все ей рассказывает – и сразу же утихает. – Вера, выслушай меня все-таки, а? – устало просит он. – По сравнению с тем, что ты дальше услышишь… Не до девиц тебе сейчас будет. Послушай просто меня некоторое время спокойно – и всё поймешь. Хорошо? Поймешь заодно, почему я такие вещи… нелицеприятные тебе сам про себя так откровенно рассказываю. Всё поймешь! Подожди только немного и послушай, – герой делает еще одну паузу и трёт лоб, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями. – Да… Так вот. Стали задавать вопросы. Верю ли я в бога? Я ответил, что нет. А в черта? Раз, мол, в бога не верите, значит, и в черта тоже?»
– «В кого-в кого? – подозрительно переспрашивает жена. – В черта? То-то ты ко мне вчера приставал со своими дурацкими разговорами!.. Так это поэтому? Я сразу почувствовала, что что-то не так! А то: «просто так!.. просто так!..» Я всегда всё чувствую!»
– «Да. Поэтому. А «просто так» – это я тебя обманывал. Не решался сразу сказать,» – честно отвечает герой.
– «Итак, они.. она меня спросила, верю ли я в черта? Я, естественно, тоже ответил, что нет. Тогда она предложила мне продать душу. Подписать договор. Ну, типа, раз вы ни в кого не верите, ни в бога, ни в черта, то какая вам разница? Почему бы и нет? А мы вам за это деньги дадим. 10 тысяч долларов. (Жена тихонько охает, прикрывая рот рукой.) То есть вы сейчас перед камерой подписываете, а мы вам сразу деньги вручаем. Передача у нас такая. Шоу. Испугается человек или нет такой договор подписать. Говорить-то, мол, все горазды, а вот как до дела дойдет… Ну, в общем, я не испугался, – герой невесело усмехается. – И подписал. Кровью».
– «Как кровью?» – пораженно переспрашивает жена.
– «Ну да! Кровью. У неё иголочка с собой такая была специальная, какими кровь из пальца берут; она меня кольнула быстренько, я и понять ничего не успел. Точнее, я все понимал, просто, я говорю, кольнула она меня ловко, я даже и боли не почувствовал, – твердо поправляется герой.
(Внутренний голос: ««Не понимал он», видите ли!.. Всё я понимал!»)
– Короче, уколола она меня в палец, я приложил палец к договору, и она мне тут же отдала деньги. Вот они,» – герой вытаскивает заранее подготовленный конверт, кладёт его на стол и придвигает к жене.
– «Это что, настоящие доллары? Действительно 10 тысяч?» – потрясенно переспрашивает жена, рассматривая вытащенную из конверта пачку.
– «Да, настоящие. Самые, что ни на есть. Ровно 10 тысяч, – подтверждает герой. – Я в обменнике проверял. Ну, короче, всучила она мне этот конверт, села вместе со своим оператором в машину и мигом куда-то укатила. Вместе с договором. А я с этим конвертом в руках остался. Тут-то я и забеспокоился. До этого я всё как какую-то шутку дурацкую воспринимал – ну, как обычно телевизионщики прикалываются: скрытые камеры всякие устанавливают, «Сам себе режиссер» и прочее – а тут понял, что шутки кончились. Какие уж тут шутки! 10 штук зелени – это тебе не шутка!
Ну, и стал я думать, что же я наделал? Хоть и не верю я ни в какого черта, а все-таки… Деньги-то реальные. Дали же мне их за что-то? Как я ни прикидывал: и так, и этак, какие объяснения для себя не придумывал – не получается ничего. Не сходится! Придумывай, не придумывай – а вот они, 10 тысяч! Никуда от них не денешься. Что мне их, подарили, что ли? Просто так? Бред! Да и никто мне не говорил, что мне их дарят! Мне прямо и честно сказали: мы покупаем у вас вашу душу. А я, дурак, и продал. Добровольно. И кровью расписался,» – герой переводит дух и кидает взгляд на жену.
Та сидит, приоткрыв рот, и завороженно на него смотрит.
«Мыльная опера, блин, ей! Приключения. Дон Педро вручает пакет с деньгами донне Хуанитте,» – с горечью думает герой (звучит внутренний голос) и, тяжело вздохнув, продолжает:
– « Ну, в общем, когда я все это осознал, то забеспокоился. Димке Соколову позвонил. Так, мол, и так, говорю. Если б тебе душу предложили продать, ты бы согласился? Он говорит: нет. Нет и всё! Без всяких объяснений. Я даже удивился… Я хоть каких-то разговоров ожидал, а тут такая реакция. Тут уж я совсем задергался. К тебе было сунулся, но ты тоже ни в какую!»
– «Естественно, – не утерпела опять жена. – Это ж надо додуматься, такое спросить. Душу продать!»
– «Ну, подожди, Вер, подожди,.. – просит герой. – Не перебивай меня, а? Дай мне выговориться. Мне и без того тошно. Хоть в!.. Сам знаю, что дурак.(«Если б только дурак, – безнадежно-тоскливо думает он (внутренний голос). – Это ведь только цветочки. Погоди, сейчас ягодки начнутся.»)
Ну, в общем, совсем я перепугался. А что, думаю, если ОН и правда есть? И я действительно душу ЕМУ продал? Что тогда?
Ну и стал себя успокаивать. Да не может, мол, этого быть! 21-й век на дворе, а я тут сижу, бабушкиными сказками себя пугаю. Нет никакого!.. Ну, словом, если ОН есть, пусть явится! И ОН явился.»
– «Кто явился? – глядя на него совершенно круглыми глазами, еле слышно шепчет жена. – Ты что, рехнулся?»
– «Вер, я понимаю, как это всё звучит, и что ты сейчас думаешь, но я не сумасшедший. ОН мне действительно явился, и я с НИМ действительно разговаривал. Просто возник вдруг в кресле в виде молодого мужчины, поговорил со мной и исчез.»
– «Да ты заболел! Тебе к врачу надо. У тебя галлюцинации!» – « А 10 тысяч долларов – это тоже галлюцинации!? А договор этот – это тоже галлюцинации!? – Игорь вытаскивает из газеты вложенный туда договор и суёт его жене. Та машинально берёт его в руки и принимается растерянно читать. – Ну, что – убедилась?»
– «Ну и что, что договор? – поднимает на него глаза жена. – Вот тебе из-за него черти теперь и мерещатся! Из-за стресса. Переволновался и напридумывал себе невесть что. Навоображал!» – «Какого, твою мать, еще стресса! – в ярости шипит герой. – Говорю тебе, я с НИМ разговаривал! Вот как с тобой. Ладно, впрочем. Выслушай меня до конца, а там хочешь верь – хочешь нет. Дело твое. Не поверишь – еще лучше. Главное – выслушай.»
– «А почему это я тебя должна слушать? Что это ты так на этом зациклился?» – в голове у жены опять, судя по всему, зашевелились какие-то смутные подозрения. (А может всё-таки?.. Может, все-таки он ей просто голову морочит? А сейчас опять та корреспонденточка молоденькая внезапно всплывет?)
– «Потому, что ОН мне это приказал, – безнадежно говорит герой. – Чтобы я тебе всё рассказал от начала до конца. Во всех подробностях и ничего не утаивая.» – «Ну, в общем, ты сумасшедший. Точно! У тебя мания. Я про такое по телевизору видела.»(«Господи! Ну какая же она, оказывается, дура! – удивленно думает герой. (Звучит внутренний голос.) – Как это я раньше-то не замечал?»)
– «Вер, ты можешь меня просто выслушать? Ну, вот просто молча выслушать, и всё! Просто как бред сумасшедшего. Тем более, что с сумасшедшими ведь не спорят. Их только слушают и во всем поддакивают. Вот и ты только послушай меня, и всё. Можешь даже не поддакивать и вообще не слушать меня, а только делать вид, что слушаешь. Мне это всё равно. Даже ещё лучше. Главное, не перебивай.»
– «Ну, говори, говори,» – сладеньким голоском пропела жена. Пожелание «не перебивать» она, судя по всему, благополучно пропустила мимо ушей и теперь явно готовилась к дальнейшим пререканием и комментариям по ходу рассказа. («А может, оно и к лучшему? – неожиданно вдруг приходит в голову герою.(Внутренний голос.) – Может, она так за деревьями и леса не увидит? Главное за своими цепляньями мелочными не поймет? Решив доказать мне во что бы то ни стало, что она права, что она «всегда всё чувствует», а у меня просто «мания» и что я вообще переволновавшийся идиот. Может, всё еще и обойдется как-нибудь? А вдруг?!»)
– «Так?.. На чем я остановился?»
– «Что тебе явился черт, – ехидно подсказывает жена. – В виде симпатичного молодого мужчины. Хорошо еще, что не женщины. Стильного вида, в джинсах в обтяжку, тебе такие нравятся.»
(«Дура набитая! – с внезапной злобой думает герой. (Внутренний голос.) – Простейшее. Одноклеточное. Одноизвилиновое.»)
– «Да,..» – герой решает больше вообще не обращать внимания на жену, не реагировать на её реплики, а просто рассказывать всё «как на духу», как ему, собственно, с самого начала и советовали, адресуясь непосредственно к какому-то невидимому высшему исповеднику. А жена…
Внутренний голос: « А может, и хорошо, что она у меня такая дурища вдруг оказалась? Она, наверное, и вообще своими куриными мозгами не поймет, о чем сейчас речь пойдет. Просто не догонит. Чего мне с ней спорить? Мне же лучше. Пусть и дальше на всех парах несётся. С богом! Доказывает мне, что я верблюд. Я не против. Я на всё согласен. Хоть на верблюда, хоть на сумасшедшего, хоть на кого угодно! Всё лучше. Чем на самом-то деле. Потому что на самом-то деле для такой твари как я, названия вообще нет. Не придумано ещё. Для такой мрази. Сына родного!.. Да и… Ну да, будем надеяться, что до этого дело не дойдет. До разговоров на эту тему и до объяснений.
Авось, удастся и проскочить. Если немного повезет и особенно, если рассказ мой умненько построить. Сагу о Форсайтах ей рассказать. Про дона Педру и донну Хуанитту.»
«Если Вы что-то исказите, скроете, приукрасите, представите в лучшем свете…» – вдруг всплывает у героя в памяти грозное предостережение. (Голосом мужчины, естественно)
«А я ведь именно это и собираюсь сделать, – внезапно с ужасом осознаёт герой (внутренний голос). – «Исказить, скрыть и приукрасить». «Представить в лучшем свете». Пользуясь внезапно открывшейся беспросветной глупостью моей дуры-супруженицы. Веры, свет, Валентиновны. И чего это она, к слову сказать, так вдруг внезапно поглупела? Именно сегодня. Что-то я за ней ничего такого никогда не замечал. Ну, баба как баба. В меру умная, в меру глупая. Не Софья, конечно, Ковалевская и не Мария Кюри, но женщина в общем-то вполне разумная и здравомыслящая. Способная всё нормально воспринимать.
А сегодня прямо как белены объелась. Как, блин, с цепи сорвалась! Вообще ничего не слушает, не понимает и слова мне сказать не дает. Ты ей про Фому, а она тебе про Ерёму. Талдычит, вон, про свою «манию», и хоть ты кол ей на голове теши! В общем, словно подменили человека. Как будто специально меня подталкивают и подзуживают: обмани её, обмани!.. Запутай! Искази истину!.. Скрой, приукрась! Это же так просто!.. Блазнят.
Н-н-да… Только с кем я собираюсь в эти игры-то играть? С НИМ?! Кого обмануть-то хочу! ЕГО?! Дьявола??!!
Это, наверное, просто еще одно ЕГО испытание. Последнее. Искушение, на которое я чуть было не поддался. Нет уж! Никто ведь со мной спорить и объясняться не будет. Не загорится листочек в полночь – вот и все объяснения. Оставайся со своими хитростями. Хитри и дальше. Нет уж!
И сам-то я, между прочим, случайно ли так подробно всё ей рассказываю? На бобах развожу. Хожу вокруг да около. Мне надо суть до неё донести, а я как раз именно суть-то эту и пытаюсь всеми силами скрыть. Утопить её в море никому не нужных подробностей. В разглагольствованиях про джинсовые костюмы каких-то там девиц.»
– «Вер, слушай, вот что! – герой хлопает слегка ладонью по столу, чтобы привлечь внимание жены. – Слушай меня внимательно. Дело вот в чем. Действительно ли ОН явился или это я сам себе вообразил – не это главное. Главное, что я в это поверил. И попросил ЕГО расторгнуть договор. Любой ценой!
В качестве цены ОН назначил Валерку. Чтобы я его привез по указанному адресу для развлечения… – герой с трудом проглатывает стоящий в горле ком, но всё же справляется с собой и продолжает, – для развлечения целой компании педофилов. И я это сделал. Если бы они его там мучили и убивали – я бы и пальцем не шевельнул. Если бы они тебя потом потребовали – я бы и на это пошел. Я бы вообще на всё пошел! На всё, что угодно. Я бы сам и его убил, и тебя! Собственными руками. И любого другого. Лишь бы самому спастись. Я всех вас предал. Всех и вся. Вот это главное, – он делает паузы, думает немного и добавляет. – И сейчас бы предал. Если бы опять пришлось выбор делать.
И вот еще что. Я ЕМУ, по сути, клятву дал. Говорить тебе сегодня одну правду и ничего не утаивать и не пытаться скрыть или даже приукрасить. Можешь меня спрашивать о чем хочешь, я тебе всё расскажу. ОН мне обещал, что, если я всё это выполню, мой договор сгорит сегодня в полночь, и я буду свободен. И ради этого я на всё согласился». Герой замолкает. Молчит и жена. Герой поднимает на неё глаза. Жена смотрит на него не отрываясь. Судя по всему, она еще не до конца осмыслила только что услышанное. Не мудрено! – «Так ты готов был отвезти… Валерку?..» – наконец тихо-тихо спрашивает она.
– «Ты меня не поняла. Я не «готов был отвезти». Я уже отвез! Сегодня. Только что,» – безнадежным голосом, глядя в стол, горько отвечает герой.
– «Что?! Что ты такое сказал?! Так его?.. Отвечай!! Отвечай немедленно! Что?.. Что они с ним там сделали!!??» – в ужасе кричит жена.
– «Ничего. Ничего с ним там не сделали, – поспешно успокаивает её герой. – Никаких насильников там не оказалось, – так же горько продолжает он. – Там меня ждал тот же самый мужчина вчерашний, ну… ОН, и приказал мне ехать домой и рассказать всё тебе. Я и приехал.»
– «Так его никто не трогал?» – всё еще не в силах успокоиться, взволнованным голосом переспрашивает жена.
– «Нет.»
Жена облегченно вздыхает. Потом глаза её вдруг расширились. Она начала понимать. – «Как… тот же самый … мужчина?.. – запинаясь на каждом слове, неуверенно переспрашивает она. – Что и вчера?.. Ты его и сегодня … видел?»
– «Да. И Валерка видел. Можешь у него спросить.»
– «А вчера… ты говоришь… он просто в кресле возник?»
– «Да. Я вызвал ЕГО, и ОН явился. Возник из ничего. А потом так же исчез. Поговорил со мной и исчез.»
– «А сегодня ты его опять видел?»
– «Да.»
– «Матерь божья! Свят-свят-свят!» – мелко закрестилась жена и забормотала какую-то молитву. Потом взгляд её падает на договор, и она резко и стремительно отодвигается вместе со стулом от стола, инстинктивно стараясь, видимо, держаться от него как можно дальше. – «Так ты действительно продал душу… дьяволу…» – не отрывая взгляда от лежащего на столе листа бумаги с небольшим бурым пятном внизу, тихо, словно про себя шепчет она.
Герой молчит. Он ждёт, пока жена осознает всё до конца.
– «Постой-постой!.. так ты вел Валерку, думая, что там над ним снасильничают?.. надругаются?..» – «Да.»
– «И ты… И говоришь, если бы даже его там убили, ты бы и слова не сказал?»
– «Да.»
– «И сам бы убил? Собственными руками? Своего сына?! Как? Ножом? Как Иван Грозный?»
– «Не мучай меня!! – кричит герой. (Голос мужчины в голове, за кадром: «Не пытайтесь ничего скрыть и приукрасить!») – Как сказали бы. Как сказали бы, так и сделал. Ножом, значит ножом.»
– «И меня бы убил?»
– «Да.»
– «Но почему!? Почему!? Я просто не понимаю! Я же твоя жена! Это твой сын. Как ты вообще можешь такие вещи так спокойно говорить!? Я просто не понимаю, что происходит! Что с тобой такое случилось?»
Герой некоторое время (секунд 5) молчит. Потом, всё так же уставясь в стол и не поднимая глаз, начинает говорить: – «Послушай, Вера. Постарайся меня понять, – он запинается, мучительно подыскивая нужные слова, чтобы возможно точнее выразить свои мысли. – Я вчера узнал, что Дьявол действительно есть. И ад есть. Одни люди верят в Бога, другие нет, но даже у тех, кто верит, всегда остается зернышко сомнения. По крайней мере, мне так кажется. Да чего там «кажется», так оно и есть! Одно дело, абстрактно верить, и совсем другое – просто знать. Это совершенно разные вещи. Не случайно все те, кто видел Христа и тесно с ним общались, видели его воскресенье – все они стали апостолами, святыми и прочее.
Потому что, твердо зная, что рай есть, загробная жизнь есть, можно здесь, на земле, ничего не бояться и смело на любые муки идти. Твердо зная, что на небесах воздастся. Именно поэтому, наверное, ни бог, ни дьявол никогда не являются никому. И чудес поэтому никаких нет. Потому что это всё бы меняло. Мир был бы тогда другой. Никакой свободы воли бы не было. Ничего бы не было! Никто бы не грешил да и вообще, наверное, ничего не делал. Все бы только молились и мечтали поскорее умереть и в рай попасть. Потому-то наш мир грешный, такой, какой он есть, и существует, что зернышко сомнения всё-таки всегда присутствует. Даже у святых. Кто там знает, что после смерти будет? И будет ли вообще что-то? Может, вообще ничего не будет! Никто же оттуда не возвращался. А живем только одни раз. На этом всё и держится.
Я сбивчиво, наверное, говорю, но это потому, что тема сложная, – герой опять замолкает на некоторое время, а потом, подумав, продолжает. – Ну так, а я вчера действительно узнал, что Дьявол существует. Именно узнал! И ад, значит, существует. И душу я, значит, действительно продал. И буду за это вечно гореть в аду. Вечно!! Представь себе: вечно! Да я умру через 30 лет и забуду после смерти о вашем существовании – и тебя, и Валерки! Души же, вроде, не помнят о своих земных привязанностях. Да если даже и помнят! Ну, сколько я буду вас там помнить? 10 лет? 100? А тут – вечность!
Да что я говорю! Какие 100!
Умру я завтра, ты через год-другой замуж выскочишь и про меня забудешь. Как будто меня и не было никогда. Особенно, если новый муж хороший попадется.»
– «А если я завтра умру – ты меня тоже сразу забудешь? – тихо спрашивает жена. – И опять женишься?»
– «Я уже забыл. Я вообще чувствую себя, как мертвый среди живых. Да я и есть мертвый. Вернувшийся из ада. Я теперь точно знаю, что загробная жизнь есть, и земная для меня – миг перед вечностью. Это – запретное знание, человеку нельзя его знать, теперь я это понял. Не знаю уж, за что Бог меня им наказал.»
_____________________________________________________________________________
Следующий кадр. Минутная стрелка неотвратимо ползёт к двенадцати. (Скажем, без минуты.) Герой сидит за столом на кухне, положив голову на сложенные на столе руки (опираясь подбородком) и не отрываясь смотрит на лежащий перед ним листок (договор). Камера показывает пустую квартиру (проезжает по комнатам), где никого нет. Жена с сыном уехали.
Опять герой, всё так же смотрящий на листок. Потом часы крупным планом. Полночь! Сразу же появляется знакомый уже звуковой фон, по нарастающей. И сразу же картинка вспыхнувшего внезапно договора. Герой по-прежнему сидит в той же позе и бездумно следит, как пламя жадно пожирает бумагу с напечатанным на ней текстом. « Душа », – вдруг бросается ему в глаза последнее нетронутое ещё огнём слово. (Крупно: горящий, обугленный по краям лист, текста уже нет, только слово «душа».) Миг – и оно тоже бесследно исчезает в пламени. Пламя заполняет весь экран, звуковой фон звучит всё громче.
Два голоса, как в предыдущей серии. Справа – юношеский, слева – мужской.
Ю: Спас ли тот человек свою душу?
М: Нет. «Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет её.»
Звуковой фон – на максимуме, ревущее пламя во весь экран (5 секунд). Конец.
5 День 3, Мара
Д Е Н Ь 3-й
(сценарий)
Начало стандартное. Пламя и звуковой фон. Два голоса. После чего – название.
И спросил у Люцифера Его Сын:
– Сказано в Библии: «Более же всего облекитесь в любовь, которая есть совокупность совершенства.» Что это значит?
И ответил Люцифер своему Сыну:
– Я покажу тебе, что это значит, Сын Мой.
М А Р А.
Кадры дня рождения героя. Крупного бизнесмена. Поздравления сотрудников, подарки, смеющаяся и целующая молодая красавица-жена, роскошный стол, роскошный дом, роскошный офис и пр. Всё это – нарезкой и без звука.
Сопровождает все эти кадры голос диктора за кадром:
«Из дневника Валерия Витальевича Заславского.
Сегодня мой день рождения. 40 лет. Юбилей. Настроение ужасное.
Ну и что? Чего я добился в жизни? На что ее угрохал? Как там говорил Верещагину незабвенный Абдулла в «Белом солнце пустыни»? «Хорошая жена, хороший дом – что еще нужно человеку, чтобы встретить старость»?.. Во-во! Золотые слова! Как раз про меня. В самую точку. Все у меня есть, – «хорошая жена, хороший дом» – все достигнуто, стремиться не к чему. И дальше что? Старость теперь встречать? Дальше-то что!?
Когда-то я мечтал стать миллионером. Ну вот, я им стал. И что? Да ничего! Та же тоска и скука, что и у всех, только икру можно есть ложками. Единственная радость. А так… Можно, конечно, утешаться тем, что у остальных еще хуже. У них даже и икры нет. Одни только ложки.»
Следующий кадр. Герой стоит на светофоре. Он за рулём шикарного лимузина.
Смотрит перед собой, задумчиво постукивая пальцами по рулю.
В окно роскошного лимузина героя легонько стучат. Он поворачивает голову. Приветливо улыбающаяся стройная девушка, – молоденькая совсем, лет пятнадцати, не больше, – протягивает ему какой-то рекламный буклет. Герой чуть приоткрывает окно, и девушка сразу же суёт ему буклет в образовавшуюся щель. Взяв его в руки, герой машинально опускает на листок глаза, а когда через секунду поднимает их, девушки рядом уже нет. Герой растерянно ищет ее взглядом, но в этот момент свет светофора сменяется на зеленый, сзади начинают нетерпеливо сигналить, и герой, проклиная все на свете, трогается с места. Видно, что девушка ему понравилась. Даже очень. Точнее, собственно, «понравилась» – это не то слово. Она его попросту ошеломила. Он еще некоторое время оглядывается и пытается найти её взглядом.
Следующие кадры. Нарезка кадров без звука. Герой в офисе. Он проводит какие-то совещания, с кем-то беседует, разговаривает по телефону и пр. Потом дома, в его роскошном особняке. Он раздевается, ужинает, беседует с женой и пр.
Голос диктора за кадром:
«Из дневника Валерия Витальевича Заславского.
Господи, какую девушку я сегодня видел! Бог ты мой! Весь день только о ней и думаю. Такого со мной вообще никогда еще не было. Так и стоит ее лицо перед глазами! Улыбка… Глупо, конечно, но я, кажется, в нее влюбился. С первого взгляда! Да не «кажется», а точно. Найду! Во что бы то ни стало! Найду, чего бы мне это ни стоило. Найду, найду, найду! Обязательно найду! Милая…»
_____________________________________________________________________________
Следующий кадр. Герой в своём лимузине где-то на окраине. Периодически смотрит в буклет, потом на названия улиц. Видно, что он что-то разыскивает. (Указанный в буклете адрес.) Наконец находит. Еще раз проверяет по буклету и неуверенно выходит из машины, с недоумением оглядываясь. Куда он приехал? Тьмутаракань какая-то!
Он с сомнением смотрит на старое обшарпанное здание,.. заходит,.. поднимается куда-то по какой-то замызганной лестнице…
Внутренний голос героя: «За каким дьяволом, спрашивается, я сюда припёрся?! В эту дыру?.. «Лекцию» слушать?.. На другой конец Москвы!.. Впрочем, я бы и за тридевять земель помчался, если б потребовалось. Пешком бы пошёл! Хоть на край света!.. Да что это со мной?!.. Происходит… Сам не понимаю… Кризис среднего возраста. Седина в бороду, бес в ребро».
Следующий кадр.
Во весь экран фотография той девушки. Девушка полуулыбается. И сразу (одновременно с появлением фотографии) начинает звучать музыка (или песня). Из фильма (старого) «Ромео и Джульетта». Когда они на балу впервые встречаются. Ромео с Джульеттой. Фотография висит секунд 5, потом экран делится на 4 квадрата, в каждом из которых эта девушка начинает кружиться и танцевать. Съёмка – замедленная, всё очень плавно и романтично. Одежды на ней – какие-то развевающиеся, летящие.
Изображения везде одинаковые, но цвета – разные. Красный – зелёный – синий – жёлтый. Красная девушка (в красном), зелёная, синяя и жёлтая. Причём не в разных одеждах, а просто плёнка разная. Т.е. цвета – за счёт плёнки (ну, или чего там?). Цвета очень яркие, слепящие, флюоросветные (правильно?.. так пишется?). Потом каждый квадратик делится еще на 4, красный – на оттенки красного (розовый и пр.), зелёный – на оттенки зелёного и т.п. В каждом – танцует девушка своего цвета. И такое деление – еще и еще, пока это технически возможно. Потом — начинается обратный процесс, т.е. квадратики начинают, наоборот, укрупняться. Из четырёх – один и т.п. Пока на экране не останутся всего четыре с танцующими красной-зелёной-синей-жёлтой девушками, а затем – один с фотографией. Фотография появляется секунд за 5 до окончания песни. И висит, соответственно, эти 5 секунд.
Всё это время, пока звучит песня (и девушки,соответственно, танцуют в квадратиках), звучит внутренний голос героя:
«Ездил на эту лекцию. Из буклета. Как ни странно, впечатление в целом благоприятное. И это при том, что настроен-то я был изначально крайне скептически. И поехал, разумеется, не все эти бредни слушать, про Космос и Высшие Силы, а с одной-единственной целью – Её найти.
Ведь, если она их буклеты распространяет, значит, как-то она с ними связана. Значит, и найти ее через них можно будет. Да вплоть до того, что встану около их конторы на машине и буду стоять, сколько потребуется, пока ее не увижу! Хоть неделю, хоть две! Да сколько угодно! Ну, я думаю, конечно, что до этого дело не дойдет, найдутся и более реальные пути, но, тем не менее, если потребуется – да никаких проблем! Надо – значит, надо! Главное – Её найти! А цена значения не имеет.
Найду! Никуда она от меня не денется… Нет! Так нехорошо про нее писать. Как-то уничижительно звучит. Найду и предложу руку и сердце. Тьфу! Самому читать противно, какие я глупости пишу и пошлости. Значит, действительно я влюблен. Влюблен-влюблен- влюблен! Влюбленные всегда глупеют! Ну, в общем, найду, а там посмотрим. Там уж и видно будет. Сначала найти еще надо.
Да, так насчет лекции. Как ни странно, повторяю, лекция неглупая. Весьма и весьма. Умная, можно сказать. Даже на меня, в моем теперешнем э-э… восторженном, так скажем, состоянии, сильное, тем не менее, впечатление произвела. Очень даже сильное! Вообще об интересных вещах говорили. И интересные взгляды высказывали.
Черт! Чего-то коряво я пишу как-то, ну, не важно. У меня какое-то вообще состояние сейчас… рассеянное, экзальтированное (правильно хоть слово-то написал ? вроде… экзальтация, экзальтированное). Сумбур какой-то в голове. Хочется петь, смеяться от радости. Найду, найду, найду!
Да, так все-таки насчет лекции, Любопытные вещи говорили. Действительно любопытные. О некоторых просто обычно не задумываешься. Попытаюсь сейчас записать, что успел запомнить. А то наверняка забуду потом. А вещи действительно очень любопытные.
Так… Надо по пометкам своим разобраться. Я там даже пометки себе по ходу лекции делать начал. Во как! Чудеса в решете. Я и в институте-то никогда ничего не записывал. А тут прямо проняло!
Так…Так… Пометки эти!.. Вот что значит, практики нет. В общем, не то я, похоже, напомечал. Какие-то имена непонятные. Бергсон, Уайтхед, Мах… А!.. Ну это, вероятно, авторы, которые упоминались в лекции. Это я себе пометил, чтобы почитать потом при случае. Так, фраза какая-то по-латыни. «Ignoramus et ignorabimus!» – «Мы не знаем и не будем знать!» (Дюбуа Реймон). Забавно… Ну и чего? Всё? А где?.. Всё ясно, короче. Попытаюсь по памяти восстановить.
Так вот, речь шла о сверхестественном. Существует оно или нет ? Да. Ни одного научно подтвержденного факта нет. Но что это означает? Что действительно ничего сверхестественного не существует? Вовсе нет. Это означает лишь, что методы научного исследования к подобного рода явлениям непримиримы в принципе. Только и всего. Ведь все научные методы основаны на повторяемости явления. Опыт всегда можно повторить. Это основа основ. Только такие явления и можно изучать. Простейшие. Для изучения же более сложных, нерегулярных явлений научные методы не годятся. Ведь если явление уникально и больше не повторяется или повторяется в непредсказуемые моменты времени, то его и изучать невозможно.
Вот привидение. Появляется в непредсказуемые моменты и также непредсказуемо исчезает. Как его можно изучать? Это же тебе не маятник, который всегда под рукой. Качнул – и изучай на здоровье. Привидение в лабораторию не затащишь. А значит, невозможно его и изучать. Единственное, что возможно, это зафиксировать его присутствие. Сфотографировать, например. Да и то чисто случайно. Если повезет. Систематически же изучать невозможно. Но это вовсе не означает, что привидений не существует. Вот если ко мне завтра черт явится! Я могу с ним сколько угодно общаться, разговаривать и пр., но с точки зрения науки он не существует. Поскольку «изучать» его невозможно. Даже факт присутствия «научно» зафиксировать нельзя. Сфотографировать, там и т.п. Если он сам этого не захочет. Но значит ли это, что он действительно не существует?
Ну, в общем, и все в таком же духе. Причинность, детерминизм… Короче, вывод такой. То, что познаваемо в принципе, что наука может изучать – это еще не весь наш мир. Это всего лишь его часть, причем совершенно незначительная. Огромнейший пласт явлений неизучаем и непознаваем в принципе. Например, все, что касается личного духовного опыта…
Любопытно…Весьма любопытно… Самое любопытное, что в сущности-то это все совершенно очевидно и даже сомнений никаких не вызывает. (Ну, действительно, как можно изучать черта?) Когда над этим хоть немного подумаешь всерьез. Иное дело, что как-то не думаешь никогда над этим. Вбили нам с детства: наука! наука!.. А что наука? Наука, по Маху, дает нам некоторые полезные правила действия, но не более.
Короче, сильная лекция. Сильная. Весьма. Я, между прочим, не случайно о черте упомянул. Поскольку, собственно, так и не понял, кто они? Что это за организация? Кружок, что ли какой? Секта? Не знаю даже, какое слово правильно употребить. Ну, не суть важно. Так вот, про черта они что-то слишком уж много говорили. Причем в очень таком… сдержанно-уважительном тоне. Сатана,.. Вельзевул,.. Князь Тьмы… и все в таком же духе. Примеры все тоже так или иначе в эту сторону сворачивали. Не просто: сверхестественное, а именно: Сатана и пр. Странно все это, короче, как-то. Сатанисты, что ль? Впрочем, мне-то что? По барабану! Сатанисты не сатанисты… Наплевать! Я вступать к ним не собираюсь. Мне бы только Её, девочку мою, найти.
Как искать, кстати, пока совершенно непонятно. Сегодня, по крайней мере, я ее тут не видел. Целый день только зря проторчал. Сначала на лекции, потом еще у офиса ихнего на машине. Все ждал, может, появится. Ну, в общем, еще день-два подожду, а потом придется что-то делать. Спрашивать у кого-то и пр. А чего спрашивать-то? «Девочка тут одна, которая мне ваш буклет всучила, где ее найти?» – « А чего это ты ей интересуешься, педофил проклятый?!» Н-да… Ну, не важно. С этим мы справимся. Вопрос денег. А их у меня, слава богу, достаточно.
Если здесь концов нет (скажем, она случайно подрабатывала, один раз) – начну всерьез искать. Найму людей, чтобы по школам искали, фотографировали всех подряд 14 – 16-летних девушек, отбирали более-менее симпатичных (чтобы сузить поле поисков – ведь она-то красивая была!.. прекрасная!.. замечательная!.. лучшая в мире!) и привозили мне. А дальше я уж сам просматривал. Сколько их? Тысячи? Десятки тысяч? Не важно! Значит, десятки. Хоть сотни! Но я Её найду. Все равно найду. Во что бы то ни стало. Любой ценой. Любой! Абсолютно.»
Фотография на экране появляется при слове: «Абсолютно». Желательно так всё подобрать.
Следующие кадры. Нарезка из кадров сект. Лекции,.. слушатели,.. проповедники… В некоторых кадрах мелькает герой. Слушающий лекцию и пр. Держащийся отстранённо и с некоторым недоумением оглядывающийся вокруг,.. рассматривающий с удивлением всех этих сектантов.
Параллельно внутренний голос героя:
«Опять весь день проторчал в этой секте, и все без толку. Господи! Чего только не наслушался! Что у людей в голове?! Совершенно особый мир какой-то.
Один рассказывает:
«Впал я в состояние транса, и ко мне явились одновременно бог и дьявол. И стали тянуть меня в разные стороны. Бог говорит: его надо в рай. А дьявол: его нельзя в рай, он совершил много дурных поступков! А бог: он их из лучших побуждений совершал.
И открылся вверху какой-то светлый туннель, и только я туда полетел, как очнулся».
Ну, в общем, дурдом на колесиках. Сам тут дураком станешь. С девушкой одной познакомился. Ну, точнее, женщиной молодой, лет 30-и. Ребенок есть. Совершенно, судя по всему, обеспечена, со средствами. А я, говорит, на все подобные семинары хожу. Просто, чтобы время занять. Караул, короче! Чем только люди не занимаются от скуки. Хоть богом, хоть чертом, лишь бы время убить.
Ладно, впрочем. Мне не до этого. Да! Лекция была опять интересная. «Порядок и хаос». Хотя, черт с ней, и с лекцией тоже! Меня все эти проблемы, в общем-то, совершенно не волнуют. Любопытно, конечно, но не до такой же степени, чтобы сюда специально ради этого ехать. Потащился бы я с утра пораньше к черту на кулички про «Порядок и хаос» слушать и со всякой шизой общаться! Как же! Да провались они все! У них своя жизнь, у меня своя. Вполне меня устраивающая. Ну , может , и не совсем устраивающая, но уж, по крайней мере, не настолько неустраивающая, чтобы на подобные сборища от скуки ездить. Ладно, тьфу! Запутался я во всех этих дурацких рассуждениях. Да и голова у меня сейчас совсем не тем занята. Перечитал тут свои последние записи – как будто вообще не я писал. Какой-то просто поток сознания.
(Камера показывает сидящего в своем роскошном кабинете за роскошным столом героя, пишущего свой дневник. Задумывающегося иногда…Ну, как обычно письма и дневники пишут.)
Где Она, короче? Где!? Где, где, где? Где, где, где, где, где, где, где, где??! Где?????!!!!!
(Кадры его воспоминаний. Приветливо улыбающаяся, просовывающая ему в машину буклет девушка.)
Я не могу ни думать ни о чем, ни заниматься ничем. Места себе не нахожу! Все мысли – только о ней. О ней! о ней! о ней! Где она? Ласточка моя, касаточка. Девочка… ненаглядная… Думаю о ней, и плакать от нежности хочется. Я даже и представить себе раньше не мог, что такое возможно. Думал, только в книжках.
Не знаю, мне кажется, если бы я ее сейчас из окна увидел, я бы вниз спрыгнул, лишь бы ее еще раз не потерять. Я просто с ума схожу! Я бы за один только ее взгляд сейчас всё отдал! Бросил бы все и уехал бы с ней куда глаза глядят.
(Опять воспоминания. Девушка, улыбаясь, стучит в окно его машины, предлагая буклет.)
(Пауза)
Хотя нужно оно ей, это твое “всё”!… Как и ты сам.
(Ещё одна пауза)
Пытался письмо ей написать любовное. Ничего, естественно, не получается. И писать я не умею, да и слов таких, наверное, нет. Если бы я смог на бумаге выразить , что я сейчас чувствую… Вот, кстати, прекраснейшее подтверждение вчерашней лекции. Личный, индивидуальный духовный опыт, чувства, эмоции, любовь – абсолютно неизучаемы и непознаваемы. А значит, с точки зрения современной науки вообще не существуют. Но почему-то, когда я говорю, что люблю! мне все верят, а когда, что видел сегодня ночью привидение – в лучшем случае скептически усмехаются. А в чем, собственно, разница-то ? И то, и другое – неподтверждаемо.»
Следующий кадр. Герой у закрытой двери секты. Он в растерянности дёргает зачем-то её (дверь закрыта), стоит какое-то время, потом с убитым совершенно видом подходит к своему суперлимузину, садится в него и со злостью захлопывает дверь.
Крупно: захлопывающаяся дверь. И соотвествующий звук. И одновременно – вид цветной мозаики во весь экран. Как в калейдоскопе. Ну, в трубе такой детской. Как будто мир разбился как стекло – на множество осколков. И – начинает сразу опять негромко звучать та же песня. Из «Ромео и Джульетты». Картинки начинают сменять друг друга. Как в трубе, когда её крутят. Кажется, что это бессистемно, но в конце концов осколки постепенно складываются в образ той девушки, а в конечном итоге этот сложенный из мозаики её портрет «оживает», сменяется таким же точно её портретом реальным, той же самой фотографией, что и в предыдущем эпизоде с квадратиками.
Всё это происходит на протяжении всего внутреннего монолога героя.
Внутренний голос героя:
«Суббота. Офис закрыт. Кошмар. Жизнь потеряла смысл. Значит, ни сегодня, ни завтра я её уж точно не увижу…Как я эти два дня проживу – сам не знаю. Как будто в жизни неожиданно какая-то двухдневная зияющая пустота образовалась. Бездна, которую невозможно ничем заполнить.
Все мысли – о Ней, о Ней и только о Ней! Ни о чем другом думать не могу. Да и не хочу… Нет ничего другого … Вообще ничего больше нет. Только Она. Одна во всем мире… Да и мира никакого нет. Она и есть мир! Больше нет ничего. Я бы умер сейчас за один только Её взгляд, за одно только слово. Сказала бы Она – и я бы умер. И был бы счастлив. Господи! Если Ты есть, дай мне Её еще хоть раз увидеть! Ну хоть мельком, хоть один-единственный разочек!
Попробую все-таки написать ей письмо. Нет сил удержаться. Никогда я его, наверное, не отправлю, но…
ПИСЬМО.
Я люблю Тебя! Люблю. Люблю, люблю, люблю, люблю, люблю! Я всегда любил тебя, просто, раньше я этого не знал, а теперь знаю. И всегда теперь буду любить. Вечно. Я никогда больше тебя не покину. Если ты прогонишь меня – я просто умру. Как умирает человек без пищи, без воздуха. Я даже имени твоего не знаю, но вот я думаю о тебе, и сердце рвется от нежности. Улыбаешься ты – и всё вокруг улыбается, мир улыбается; хмуришься – и вселенная застилается мраком.
Ты и есть моя вселенная. Другой нет и не надо. Ты знаешь, мне было очень плохо без тебя. Очень! Правда. Правда-правда! Я вообще не знаю, как я жил все эти годы. Да я и не жил. Так… Прозябал. Катился куда-то по инерции. Зачем-то женился, зачем-то развелся, зачем-то опять женился. Встречался с какими-то женщинами… Ты прости меня, ладно? Это не я был. Всё это теперь не имеет значения. Кроме Тебя. Только Ты одна. Ты, ты, ты. И ничего больше. Ничего. Только Ты.
»
С последними словами письма мозаичный портрет превращается в реальный, музыка становится громче, и последние аккорды звучат ещё секунд 10-15. И всё это время во весь экран – портрет девушки. Вся песня, по всей видимости, для этого эпизода длинновата (а может, и нет!), но конец должен быть – именно конец песни. Начать вот можно не с начала.
Следующий кадр. Герой в пробке. Нетерпеливо сигналит. Потом едет через все сплошные линии и бордюры, не жалея нисколько свой лимузин.
Следующий кадр. Он подъезжает к офису. Припарковывается. Кидает взгляд на часы в машине. Камера крупно показывает циферблат. 7 утра ещё только!
Герой сидит, смотрит вперед (на дверь офиса) и барабанит рассеянно пальцами по рулю. Т.е. фактически ситуация полностью повторяет ту, на светофоре. Когда он впервые девушку увидел. Желательно, чтобы и зритель ёё узнал. Эту ситуацию. И в этот момент в стекло стучат. Теперь сходство – полное!
Герой вздрагивает и резко поворачивает голову. Очевидно, ожидая подсознательно опять увидеть девушку. Но это, разумеется, не она. (Мгновенное разочарование на лице героя.)
Молодой мужчина лет 35-ти или чуть больше стоит у машины и вежливо улыбается.
(Мужчина тот же, что в предыдущих сериях.) Герой нажимает кнопку и, и стекло едет вниз.
– «Валерий Витальевич?» – «Да», – несколько удивленно отвечает герой. – «Нам надо поговорить. Насчет Мары». – «Какой Мары?» – замирая, переспросил Заславский, уже догадываясь, о ком пойдет речь. – «Ну, той девушке, на светофоре. Вы же ее ищите?»
– «Садитесь,» – не отрывая глаз от незнакомца, негромко произносит герой и облизывает пересохшие вдруг губы.
Мужчина открывает дверь и садится рядом с героем, на переднее сиденье. Он внимательно смотрит на героя и не торопится почему-то начинать разговор.
– «Так что Вы мне хотели сказать? И откуда, кстати, Вы меня знаете?» – холодно глядя на него, спрашивает герой голосом крупного бизнесмена, миллионера, прекрасно знающего себе цену и умеющего разговаривать с людьми. Однако на сидящего рядом с ним мужчину всё это никакого ровным счётом действия, похоже, не производит.
Он лишь снисходительно усмехается и спокойно отвечает:
– «Сейчас я Вам, Валерий Витальевич, все объясню. Выслушайте меня, и все поймете. Дело в том, что я глава этой… организации, – мужчина показывает глазами на дверь офиса. Того самого, открытия которого ждёт герой. – Имя мое… ну, по некоторым причинам обойдемся без имен. Да и незачем оно Вам. Какая Вам разница? Так вот, к Вам в четверг подошла на светофоре девушка и предложила наш рекламный буклет. И с тех пор Вы только о ней и думаете. Так?» – «Откуда Вы знаете?» – вне себя от изумления, с каким-то даже испугом переспрашивает герой. Он разом утрачивает всю свою обычную самоуверенность.
«Это Мара,» – спокойно отвечает мужчина. – « «Мара – это ее имя?» – волнуясь, уточняет герой. – «Для Вас, да.» – «Что значит, для меня «да»? А для других? Это ее ненастоящее имя?» – «Для Вас настоящее». – «Послушайте! – взорывается наконец герой. – Перестаньте говорить загадками! «Для Вас, да!», «Для Вас, настоящее!»… Что за ерунда, в конце-то концов?! Детский сад какой-то, ей-богу!»
При последних словах героя мужчина чуть заметно морщится (крупно его лицо) и примирительно произносит:
– «Валерий Витальевич! Если бы Вы меня просто слушали, как я Вам с самого начала и советовал, а не перебивали и не задавали встречных вопросов, Вы бы уже давным-давно все поняли.» – «Хорошо, я Вас слушаю», – успокаиваясь, отвечает ему герой и приготавливается слушать. – ««Мара» – это, согласно словарю Даля: морок, наваждение, обаяние, грёза, мечта, призрак, привидение.» – «Какое еще «привидение»? – забыв про только что данное обещание не перебивать, ошарашенно переспрашивает герой. – Вы шутите?»
Мужчина слегка улыбается и укоризненно качает головой. «Хорошо, хорошо, извините. Говорите, я Вас слушаю,» – герой замолкает. Видно, что собеседник начинает внушать ему всё большее уважение.
– «Видите ли, Валерий Витальевич, у нас не совсем обычное общество. Мы изучаем проблемы сверхестественного, необычного… Чернокнижие,.. черная магия,.. колдовство,.. ведовство,.. волхвование… В общем, много чего. Все это на самом деле существует, рядом с нами и далеко не так нереально, как многим кажется. Ну, Вы были на наших лекциях, примерно представляете, что я имею в виду. Нерегулярные явления, если угодно. Нарушение причинности и детерминизма. Все то, короче, что современными научными методами изучать невозможно в принципе. Невозможно же «изучать» черта. Если, конечно, он сам этого не захочет,» – мужчина хмыкает.
Герой смотрит на него расширенными глазами. Крупно: пораженное лицо героя. На заднем плане полупрозрачная страница его дневника, где красным выделена указанная строка, которую его собеседник ему только что фактически дословно процитировал.
Сразу же: негромкий, знакомый уже по предыдущим сериям, церковно-колокольный звуковой фон и еле заметное пламя на заднем плане.
Внутренний голос героя: «Это что, ненавязчивый примерчик неограниченных возможностей черной магии?»
Мужчина продолжает тем временем: «Н-да… Ну, так вот мы и подошли наконец к самому главному.
Мара – это на нашем языке существо противоположного пола, специальным образом…ну, заколдованное, что ли, так скажем, хотя на самом деле здесь механизм несколько иной, все гораздо сложнее… ну, не важно! Так вот, заколдованное так, чтобы очаровать, влюбить в себя того, кого требуется. Ради кого, собственно, всё и затевается. В данном случае, Вас, уважаемый Валерий Витальевич! Эта девушка специально на Вас настроена. Сила воздействия чар Мары на объект такова, что противиться им он не в силах. Он думает только о ней, мечтает только о ней постоянно. Ну, Вы сами все это сейчас чувствуете, что я Вам рассказываю!»
Герой слушает это, и голова у него идёт кругом. Магия,.. колдовство,.. мара…
– «Подождите-ка ,.. – наконец вычленяет он для себя самое главное. – Что значит: «специально на меня настроенная»? Кем?» – «Нами, – мужчина спокойно улыбнулся. – Нами, Валерий Витальевич. Нашим обществом.» (Звуковой фон и пламя чуть усиливаются.)– «Так вы что, за мной следили, что ли?» – «Разумеется, Валерий Витальевич, разумеется.» – «Но зачем!??» – «Деньги! Деньги, деньги, деньги. И ничего больше. Все очень просто. Нам нужны средства, и Вы их нам предоставите. Завтра до полуночи переведете на наш счет», – мужчина протягивает герою какой-то листок, тот его машинально берёт и принимается с недоумением читать. – «Что это?» – «Наши банковские реквизиты. Номер счета, на который Вы должны перевести деньги». – «12 миллионов 375 тысяч 859 долларов 75 центов», – читает вслух герой и вопросительно поднимает глаза на своего собеседника. – «Да-да. Именно столько,» – с улыбкой подтверждает тот. – «Ого! – иронически усмехается в свою очередь и герой. Видно, что он взбешён. Его что, шантажируют? – 75 центов! » – «Именно! – весело смеётся мужчина. – Именно 75 центов, Валерий Витальевич. Иными словами, все, что у Вас есть на счету. С точностью до цента.»
– «Откуда Вы знаете сумму моего счета? – в ярости шипит герой. Мужчина продолжает лучезарно улыбаться. – А, ну да, черная магия! Ладно, это я сам сегодня же выясню. Что это у меня в банке за черный маг завелся. Ладно, с этим разберемся. Теперь по делу. Я чего-то не пойму. С чего это Вы взяли, что я Вам все свои деньги отдам? И причем здесь эта девушка? » – «Можете не отдавать, – равнодушно отвечает мужчина. Герой с изумлением на него смотрит. – Дело Ваше.» – «И что тогда?» – «Тогда завтра в полночь чары спадут.» – «Что??!!» – «Я говорю, завтра в полночь чары с Вас спадут, – мужчина опять ослепительно улыбается и смотрит герою прямо в глаза. – Вы будете снова свободны. Как птичка! – он шутливо машет слегка руками. – Летите, куда хотите. Возвращайтесь к своей прежней счастливой и безмятежной жизни со своими миллионами, особняками и красавицей-женой. Мисс какого она у Вас там города?» – «Пензы,» – автоматически отвечает герой. Он в шоке. – «Ну, вот видите! Она же у Вас и на первенстве России ведь какое-то высокое место заняла? Да?.. Второе, кажется?.. Первое, между нами говоря, должно было бы быть, но Вы сами не захотели. Чтобы голова у девушки сразу не закружилась. И правильно, между прочим, сделали. Словом, Вам, Валерий Витальевич, можно только позавидовать. Деньги,.. дом,.. такая жена!.. Хороший дом, хорошая жена – что еще нужно человеку, чтобы встретить старость?» – герой опять вздрагивает, услышав очередную цитату из своего дневника.
«Подождите, подождите, – пытается сосредоточиться он. – А что будет с … ней ? С …Марой ? » – «С ней? Ничего. Она ничего и не заметит. Просто Вы ее разлюбите. Навсегда.» – «И все ?» – «И все.».
Лицо героя. Задним планом: портрет той девушки и последние грустные аккорды песни. Эти аккорды – вместо звукового мрачного фона, который до этого присутствовал. Они как бы вытесняют его. Портрет словно тает под музыку и с последним звуком исчезает совсем. Выражение ужаса на лице героя (при мысли, что он её завтра потеряет).
Церковно-звукового фона и пламени пока нет. Музыка и образ девушки вытеснили их.
Внутренний голос: «Спокойно, спокойно!.. – пробует одернуть герой себя. – Это шантажист. Он специально мне сроки сжатые ставит. Нельзя ему поддаваться. И идти на поводу.»
«Врёте Вы всё! – собрав в кулак всю свою волю, грубо говорит герой он, и сам, в свою очередь, смотрит своему собеседнику прямо в глаза. – «Навсегда», как же!.. Если Вы заколдовали ее один раз, сможете заколдовать и в другой. Если потребуется. «Завтра!».. «До полуночи»!.. К чему такая спешка?! Чтобы я обдумать ничего не успел? Меры принять?» – «Видите ли, Валерий Витальевич, – нисколько не смущаясь и словно не замечая вызывающего тона героя, все также спокойно и невозмутимо поясняет мужчина. – Создание Мары – процесс чрезвычайно сложный и деликатный. Приходится принимать во внимание и учитывать массу самых разнообразных факторов. Расположение звезд, время рождения и пр., и пр. Очень непростое и тонкое дело, право же. Требует огромного искусства. Так вот, у Вас создание Мары было напрямую связано с Вашим сорокалетием, Валерий Витальевич. Ни в какой другой момент создать ее было невозможно. Сорок лет – это, надо Вам сказать, дата в жизни человека вообще особая. Веха. Рубеж. В общем, второй Мары создать для Вас уже больше не удастся. Никогда. Эта – единственная. Первая и последняя.»
Внутренний голос, отчаянно:
««Единственная?.. Никогда?..»»
(Опять появляется тихий музыкальный фон из «Ромео и Джульеты», а на экране – знакомая уже фотография девушки, которая вдруг начинает уменьшаться, уменьшаться… и становится видно, что сзади во весь экран находится какая-то чудовищная чёрная бездонная медленно крутящаяся воронка, типа смерча, куда медленно-медленно, постепенно затягивает фотографию, и она всё отдаляется, отдаляется… словно уплывает туда, внутрь воронки.)
С последним аккордом: перекошенное от невыносимой боли лицо героя и снова внутренний голос: «Да врет он всё! Не может такого быть!.. А если не врет? Если правда? Если правда я её завтра потеряю?! Навсегда!»
Лицо героя чуть со стороны. Видно, как он мучительно пытается собраться и хоть что-то сообразить. Но видно также, что он уже не способен дальше сопротивляться. Угроза потерять девушку для него слишком страшна.
«Ну, хорошо… Предположим… Ну, а если мы с Вами… как-то договоримся? Что тогда? Я ее … увижу? – мужчина утвердительно кивает. – Она меня… полюбит?» – при одной только этой мысли герой вдруг почувствовал, что если собеседник ответит ему сейчас «да», то он немедленно согласится на всё. Не только все деньги отдать, но и самого себя в придачу, если потребуется. Пол мыть бесплатно в их офисе.
Пауза. Замерший в ожидании герой, с безумной надеждой глядящий на мужчину.
«Нет, – с сочувствием глядя на героя, качает головой мужчина. Мир рухнул. Герой вдруг совершенно ясно понимает, что все, что ему говорят сейчас – правда. С ним не шутят и не играют. И про Мару и про все остальное. В камере – соответствующее выражение лица героя. Человека, только что потерявшего всё.
Со словом «нет» мужчины одновременно опять появляется тихий звуковой фон из «Ромео и Джульеты».
– Мары никогда не влюбляются в объект своего воздействия. Но это не имеет значения. Вы все равно будете ее любить вечно. Так же, как сейчас.» – «Даже когда она выйдет замуж, постареет?!! – тихо, словно про себя, глядя куда-то в пространство, полуутвердительно переспрашивает герой. (Его печальное лицо в кадре – до конца эпизода. Из глубины экрана выплывает та же фотография девушки. Полупрозрачная, на фоне печального лица героя. Полностью заполняет весь экран с последними словами собеседника героя. «В самый первый раз.») – «Для Вас она никогда не постареет. Вы всегда будете видеть ее такой, какой увидели тогда, у светофора. В самый первый раз.»
Следующий кадр.
Пишущий что-то за столом герой. Иногда останавливающийся, думающий, потом опять продолжающий писать. Скромная комната, скромный стол. Вообще вся обстановка. Спартанская. Сам герой тоже одет скромно.
Внутренний голос героя:
«Давно не писал. Некогда всё было. Развод этот… Имущество… Все эти дрязги. Всё же, вроде, оставил, а всё равно…
Впрочем, неважно. Не имеет значения всё это. Ничего вообще не имеет значения. Кроме Неё. (С этого момента – опять музыкальный фон из «Ромео и Джульетты». Сначала еле слышный, но к концу усиливающийся постепенно до нормального звучания. И на заднем фоне – её прозрачная сначала знакомая фотография, которая густеет, густеет… и с последними словами героя и с последними аккордами песни заполняет весь экран.) Когда я вижу Её… Я теперь часто вижу Её. Каждый день. Счастье моё… Солнышко моё… Он не обманул. Я действительно буду любить тебя всегда. Что бы ни случилось. Вечно. И в этой, и в той жизни. Мне ничего не надо без тебя. Ни ада, ни рая. И я всегда буду видеть тебя такой же, какой увидел тогда. У светофора. В самый первый раз.»
Конец.
6 День 4, Шоу, Вуду
Д Е Н Ь 4-й
(сценарий)
Фильм состоит из 2-х частей. Как «Маленькие истории» Пушкина.
Начало каждой части стандартное: пламя во весь экран и звуковой церковно-колокольный фон. И два голоса. (Или один. Как в ШОУ)
И сказал Люцифер:
– Каждый человек любит прежде всего себя самого и думает в первую очередь о себе. И женщины – в особенности.
ШОУ
Коля (К): Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте, дорогие наши телезрители! И снова в эфире наше шоу. И снова вместе с вами ведущие: Коля!
Оля (О): И Оля!
К и О: Мы приветствуем всех, кто нас сейчас смотрит и слушает! Оставайтесь с нами!
<Звучит музыкальная заставка, и видеозаставка на экране: фотография весёлых лиц ведущих>
К: Итак, тема нашей сегодняшней передачи: «Вечная молодость». Не секрет, что все мы хотим нравиться, выслушивать комплименты, хотим оставаться вечно молодыми и привлекательными. Особенно, конечно, женщины.
О (мечтательно): Эх, где мои 17 лет?!.. Скинуть бы сейчас годиков этак… Какая женщина об этом не мечтает?..
К (ехидно): Сколько-сколько?.. «Годиков этак?».. Не слышу?
О (с достоинством): Нисколько! Мне и так семнадцать. Почти.
К (так же ехидно): Да? И давно?
О (смеется): Не очень. Но вообще-то сбросить кхм!.. годиков этак… я бы лично не отказалась. Как, впрочем, и любая женщина. О, молодость!.. молодость!.. Все о ней мечтают. Каждая из нас.
К (подхватывает): И об этом-то как раз наше сегодняшнее шоу! Молодость!.. Вечная молодость! Поговорим сегодня о ней.
Сегодня у нас в гостях Вячеслав. Ему 35 лет, он работает в одном из московских банков. Да, Вячеслав. Я не ошибаюсь?
Вячеслав (В) (чуть смущенно): Здравствуйте. Да, действительно. Я действительно работаю в банке.
К (с любопытством): А кем, если не секрет?
В: Да нет, никаких секретов. Я начальник кредитного отдела.
О: О-о!.. Так, значит, через Вас кредит можно получить?
В: Конечно! Приходите – поговорим, поможем… У нас в банке самые льготные условия и самые низкие проценты.
К: Хорошо, Вячеслав, мы обязательно воспользуемся Вашим предложением.
О (оживленно): Мне как раз деньги нужны!
К (рассудительно): А кому они не нужны? Да, так мы, Вячеслав, я думаю, еще обязательно к Вам обратимся, а пока давайте вернемся к нашему шоу.
Итак, как мы с Вами и договаривались в прошлый раз, сейчас мы прослушаем записи бесед с Вашей супругой, сделанные нами за эту неделю.
Напоминаю, что по условиям шоу прослушивание может быть прервано по Вашей просьбе в любой момент. Но тогда считается, что Вы проиграли. И наших замечательных призов Вам не видать тогда, простите, как своих ушей.
А призы эти, между прочим, очень и очень, я Вам скажу!… В связи с огромной популярностью нашего шоу у нас за последнее время появилось много спонсоров, и среди них есть о-очень серьезные фирмы!.. о-очень!.. Ну, о спонсорах мы позже поговорим, если успеем. И о призах, кстати, тоже.
Пока же начнем, наконец, наше шоу!
Ну что, Вячеслав, Вы готовы? Приступаем к прослушиванию? Или Вы отказываетесь от участия?
В: Ни в коем случае! Давайте слушать.
К: Прекрасно! Внимание! Включаем запись.
<Звучит музыкальная заставка, на экране – видеозаставка . Секунд через 5 появляется Запись 1.>
Запись 1.
Мужчина (М): Простите, телевидение! Передача «Молодость и красота». Можно Вам задать вопрос?
Женщина (Ж): Да, конечно.
М: Скажите пожалуйста, сколько, по-Вашему, лет вот этой женщине… ну, или скорее, девушке?
Ж (с колебанием в голосе): Ну… я думаю… лет 18-19.
М: Спасибо.
(с другими интонациями, хорошо поставленным голосом):
Итак, дорогие телезрители!
Только что вы слышали мнение уже десятого (!) по счету человека. И никто, никто! из опрошенных не дал этой женщине больше двадцати лет. Никто! Ни один человек!
А между тем реальный возраст Евгении Николаевны – 38 лет!!. Да-да! Вы не ослышались! Вот ее паспорт. (Показывает паспорт. Читает): Свешникова Евгения Николаевна, год рождения (зачитывает год рождения).
Как такое возможно? Как можно выглядеть в 38 лет молоденькой восемнадцатилетней девушкой? Об этом наша сегодняшняя передача.
Евгения Николаевна?.. Да нет! разрешите, я буду звать Вас просто Женечкой?
Девушка (Д) (весело и чуть кокетливо): Да, конечно! Я лично не против. (Смеется).
М: Женечка! Откройте же нам Ваш секрет! Секрет Вашей вечной молодости. Нам это безумно интересно! Вы знаете, я сейчас смотрю на Вас и просто не верю собственным глазам! Просто не могу поверить, что Вам действительно 38 лет!
Да, есть люди, которые выглядят молодо, очень молодо, но это все-таки не то. Всегда какие-то сомнения остаются, и как только узнаёшь реальный возраст человека, сразу начинаешь замечать всякие-разные мелкие морщинки, дряблость кожи, тени под глазами и прочее и прочее. Все эти грозные и неотвратимые признаки надвигающейся старости. Неумолимо надвигающейся! И через некоторое время тебе начинает уже казаться, что да, ему действительно столько лет. Примерно на свой возраст он и выглядит. Ну, может, чуть моложе.
Но Вы! Ну, вот 20 лет Вам – и всё! Или, там, 18-19. Не могу я никак поверить, что Вам 38 лет! Не могу – и всё тут! Вы просто-напросто молодая, юная девушка! Не моложавая, а именно молодая. Вам 20 лет! Без всяких скидок и натяжек. Без всяких там «почти». Без каких бы то ни было сомнений! Вот поставь Вас сейчас среди двадцатилетних студенток, и выделить Вас из их толпы по возрасту будет абсолютно невозможно. Вы такая же, как и они. Их ровесница!
Как такое возможно? В чем Ваш секрет?
Д: Вы знаете, еще год назад я выглядела на все свои 38 лет. Ну, может, немного помоложе и посвежее, так как я всегда очень за собой следила, но и не более того. И тут произошло событие, буквально изменившее всю мою жизнь! Я чисто случайно познакомилась в поезде с одной женщиной, и она направила меня к одной древней бабушке-целительнице. И та вернула мне молодость. Я стала такой, какой Вы меня сейчас видите.
М: Невероятно!! В это невозможно поверить!
Д: И тем не менее это так. И мой сегодняшний внешний вид – лучшее тому доказательство. Вы же видели мой паспорт.
М: Да, действительно… И скажите, вот Вы что, так сразу и помолодели?
Д: Ну, не сразу, конечно. Примерно за месяц.
М: Удивительно! Да, я думаю, любая женщина захотела бы быть на Вашем месте и познакомиться с такой бабушкой-старушкой, с такой чудо-целительницей. Вы, кстати, не хотите сообщить нам ее адрес или телефон, чтобы и другие наши зрительницы тоже могли к ней обратиться и тоже помолодеть за месяц так же, как Вы?
Д: К сожалению, я не могу этого сделать. Она уже очень старенькая, эта бабушка, и широкой практикой не занимается. Та женщина в поезде меня специально об этом предупредила.
М (вкрадчиво): Но ведь Вам-то ее адрес она всё-таки дала?
Д (неуверенно): Ну, да…
М (напористо): Так, значит, хоть кого-то, хоть одну-единственную зрительницу и мы к ней направить всё же можем? Ну, ладно, всех нельзя, согласен, но хоть одну-то можно?
Д (так же неуверенно, с явным сомнением): Ну,.. наверное…
М: Отлично! Значит, так мы и сделаем!
Вот у нас как раз есть тут женщина, невольная участница нашей передачи, которую мы только что спрашивали о Вашем возрасте. Просто обычная женщина. Совершенно случайно оказавшаяся здесь, рядом, в момент съемок. Вот давайте ее-то мы и попросим поучаствовать в нашем маленьком эксперименте. Если она согласится, конечно, то я предлагаю сделать следующее.
Вы ей дадите сейчас адрес Вашей чудо-бабушки, она к ней обратится, а через месяц мы все вместе опять встретимся, только теперь уже в нашей студии, и посмотрим на результат. Что с ней за этот месяц станет? Помолодеет ли она тоже? Превратится ли тоже в восемнадцатилетнюю девушку, как и Вы?
(Женщине): Так, как, Вы согласны?.. Если потребуются какие-то расходы, то наша передача, естественно, всё оплатит!
Ж (радостно-недоверчиво): Я согласна! Конечно. Почему бы не попробовать?! (Смеется). Тем более, бесплатно. Студия, Вы говорите, всё оплатит?
М (с энтузиазмом): Прекрасно! (Обращаясь к девушке): А Вы?
Д: Ладно… Так и быть… Давайте попробуем. Я тоже не против.
М (профессионально-бодрым голосом): Вот и чудесно! Тогда до свидания и до встречи через месяц.
Итак, дорогие телезрители, не пропустите нашу программу! Не забудьте! Ровно через месяц мы все встречаемся снова, и вы воочию сможете наконец убедиться, существует ли секрет вечной молодости. Омоложение! Что это: миф или реальность? Будьте с нами и вы увидите всё собственными глазами. До встречи!
Запись 2.
Та же женщина (Ж): Здравствуйте.
Старуха (С) Здравствуй, милая.
Ж: Простите, не могу ли я видеть бабу-Надю?
С: Так это я, милая, она самая и есть.
Ж: Меня к Вам Евгения Николаевна направила. Она у Вас недавно курс омоложения проходила.
С: А-а!.. Женечка!.. Как же, как же!.. Помню-помню… Как у нее здоровьишко?
Ж: Великолепно! Всё хорошо. Кланялась Вам и привет передавала огромный.
С: Ага, .. ага… Спасибо, не забывает баушку.
Ж: Баба-Надя, а я ведь к Вам тоже с просьбой. Я бы тоже помолодеть хотела, как Женя. Это возможно?
С: Кхе… кхе… Трудненько, милая, ох, трудненько!.. Не знаю даже, что тебе и сказать…
Ж: Вот, возьмите, пожалуйста. Здесь <называет сумму>.
С: Ага, ага!.. Ну, если так, то ладно. А скажи-ка, замужем ли ты, милая?
Ж: Замужем, бабушка.
С: Ага,.. ага!.. Вижу-вижу!.. Славиком твоего мужа-то называют, годочков ему 35, волосики темные и родинка большая справа на спине. Родимое пятно, значит. (Ворчливо): Так ли?
Ж (совершенно поражена): Да… Так, бабушка…
С: Ну, так слушай тогда, касаточка. Вот тебе травка тайная, заветная, сожги ты… (шепчет что-то неразборчивое: «Луна в ущербе,.. Сатурн,.. Юпитер…» Громко): В ночь, эта, с воскресенья на понедельник, ровно в полночь; а пепел-то съешь, да и водичкой-от студеной и запей! Опосля на листочке-от напиши, на сколько лет ты помолодеть-то хочешь, листочек тот ниточкой тоненькой перевяжи да муженьку-то своему любимому в карманчик-то и положи. Любишь ли муженька-то? Сказывай?
Ж: Люблю…
С: Это хорошо. Потому как без любви тут ничего не получится. Только любимому можно. Во-от!..
Значит, в карманчик-то ему листочек этот перевязанный-от и вложи, вложи… Да ненароком! Так, чтобы сам-то он ничего не заметил! Ни-ни! Пусть вот так, с этим листочком-то в кармане утром на работу-от и уйдет, уйдет…
Сколько, значит, напишешь, на столько годочков и помолодеешь. Да…
Только помни, касатка: годочки эти у муженька твоего любимого из жизни отымутся. Напишешь «2» – ты на два годочка помолодеешь, тебе эти два годика к жизни прибавятся, ну, а у него, вишь, они из жизни-от и отымутся,.. помрет он, сердешный, на два годка раньше, чем судьбой ему положено, заповедано.
Так-то, милая! Всё ль поняла-то?
Ж: Всё, бабушка.
С: Ну, так, прощай тогда. И не забудь: сколько тебе годочков прибавится, столько у него отымется.
Ж: До свидания, бабушка. Я всё поняла. Спасибо.
С: Не за что, милая. Кхе-кхе-кхе!.. И знай: только одиножды в жизни можно это делать! Один только раз! Единственный. Молодость-то. Двукраты нельзя уж будет. Так-то! Ну, прощай, касаточка.
<Слышен стук захлопываемой двери>.
<Звучит музыкальная заставка>.
К: Итак, Вячеслав. Что скажете? Вы все поняли?
В (в замешательстве): А откуда эта целительница про меня всё узнала? Имя, возраст, про родинку даже?
К (с веселой укоризной): Так это ж Вы мне сами в прошлый раз всё рассказали! Я же специально Вас спрашивал!
В (смущенно): А, ну да, конечно… Господи! Что-то я совсем уже…
К: Ну так что, продолжим?
В (растерянно): Что продолжим?
К: Шоу наше продолжим?
В: А-а?..
О (нетерпеливо): Ну, бумажку, бумажку будем искать?!
В (не понимая): Какую бумажку?
О (насмешливо-иронически): Ниточкой тоненькой перевязанную. Которую Вам супруга Ваша дорогая в карманчик-от наверняка и подложила. Сегодня ровно в полночь. Сегодня же как раз была ночь с воскресенья на понедельник. Ну, Луна в ущербе,.. Сатурн- Юпитер… Сами понимаете.
К (смеется): Съев предварительно пепел от травки заветной и запив его водичкой студеной. Из-под крана.
Кстати, что вы ей хоть за веник-то подсунули? Не отравится она там, часом?
О (отмахивается): Да откуда я знаю! Обычная трава какая-то засушенная. Оператор наш у сына своего третьеклассника из гербария стащил. У них там в школе как раз сейчас какие-то занятия по ботанике.
К (Вячеславу): Ну, так, как? Будем искать бумажку?
В (растерянно): А где?.. Так она что, сейчас у меня в кармане где-то лежит? (Начинает, судя по всему, осматриваться и похлопывать себя по карманам).
О (укоризненно-насмешливо): Наконец-то сообразил!
К: Стойте, стойте! Подождите искать! Сначала по условиям шоу Вы должны попытаться угадать: во-первых, есть ли вообще бумажка, а во-вторых, какая цифра на ней написана. Какое число? Ну, если, конечно, бумажка вообще имеет место быть.
Это и есть наше сегодняшнее задание.
Итак, попытайтесь угадать. На сколько лет за Ваш счет решила помолодеть Ваша любимая женушка? Ей, кстати, сколько лет?
В (всё так же растерянно):37…
К: А!.. Так она старше Вас на два года, получается?.. Ну, так на сколько?
(Оле): Ты бы на сколько помолодела? За счет своего благоверного?
О (кокетливо): А мне-то чего молодеть? Мне и так всего18 лет!
К: Ты же говорила: 17?
О (невозмутимо): Восемнадцать уже – только что исполнилось.
К: Понятно. Поздравляю! Ну, а все-таки?
О (гордо): Ну, я думаю, если мужчина действительно любит – а меня мой муж, кстати, просто обожает! боготворит! – так вот, любовь, как известно, требует жертв!
К (вкрадчиво): А ты бы ради мужа молодостью своей пожертвовала? Постарела бы ради него?
О (возмущенно): Еще чего!! Что за бредни?! Это он ради меня жертвовать должен! А я ради него и так уже всем пожертвовала! И молодостью, и всем! Когда замуж выходила. «Постарела бы»!.. Скажешь тоже! «Помолодела бы»!! Вот это другое дело! Чтобы ему нравиться. Ему же, глупому, лучше будет. Что у него жена теперь такая молодая и красивая. «Постарела бы»!.. Типун тебе на язык!
К: Тише, тише!.. Не кричи так. Я все понял. Что женщина должна быть вечно молодой и красивой, а муж ради нее и этой ее красоты должен всем жертвовать. Всё понятно. Чего ты так волнуешься? (Оля раздраженно фыркает).
Итак, Вячеслав? Ну, надумали? Так, какая цифирка-то все же на бумажке написана? А? Как Вы полагаете?
В (нерешительно): Ну-у… Я думаю… Как это: за мой счет?! За счет моей жизни! Ну-у.. Не знаю… Я думаю, года три-четыре,.. ну, пять… Хотя и пять! Как это пять?!
К (нетерпеливо): Ну, так сколько, сколько? Три?. пять?..
В (после паузы): Три!.. Нет, пять!.. Нет, все-таки три! Да нет, я думаю, вообще никакой бумажки нет!
О (перебивает): Вячеслав! У нас шоу! Прямой эфир. Назовите хоть что-нибудь! Что-нибудь конкретное. Определитесь. Есть бумажка или нет? И если есть, то что на ней написано? Итак?
В (решительно): Есть! Бумажка есть.
К (с любопытством переспрашивает): Так все-таки есть?
В (так же решительно): Да, есть. Бумажка есть! Цифра на ней .. пять!!!
К (с прежним любопытством): Пять?..
О (громко хмыкает): Хм!..
К: Всё, Вячеслав! Выбор сделан. Бумажка в кармане есть и на ней цифра «5». Отлично!
Теперь мы прерываемся на пару минут на рекламу и послушаем пока мнение наших радиослушателей. А потом сравним их с Вашим, ну, и с реальным числом, разумеется. Если бумажка, конечно, вообще есть. Может, и нету еще ничего!
О (вмешивается, с явным сомнением): Может-может!..
К: Итак, звоните нам! Звоните и высказывайте свое мнение. Какая именно цифра, число написано на бумажке, лежащей сейчас в кармане у Вячеслава? Или посылайте сообщение нам на пейджер. Наш номер <называет номер> для абонента <называет абонента>. В общем, ждем ваших звонков и сообщений. А пока, ре-клама.
<Реклама>
К: Так… Есть и звонки… и сообщения на пейджер… Всё есть! Сообщений аж целых 12 штук! Ладно, их мы в свое время зачитаем, а пока, Вячеслав давайте шарьте по карманам. Пора! Ищите бумажку с ниточкой. (После паузы): Ну?.. Нашли?..
В (с заминкой): Пока… нет… А! Вот какой-то листок с ниткой… Он, наверное?..
К (уверенно): Он, он! Он самый и есть!
В (вопросительно): Открывать?
О (возбужденно-нетерпеливо): Конечно, открывайте!! А то уж я вся извелась! Просто умираю от любопытства! И все наши слушатели, я уверена, тоже! (После паузы): Ну?.. Что там?..
В (слышно шуршание): Сейчас… (Читает): Двадцать два!
(С недоумением): Как 22? Что значит: 22?
К (наставительно): Это значит, что Ваша жена решила снова стать пятнадцатилетней девочкой.
В (совершенно растерянно): Это бред какой-то!.. Какой еще девочкой!? У нас дочери шестнадцать лет! Зачем!?.. (После паузы): Так это значит?..
К: Вот именно! Это значит… В общем, Вы уже поняли, что это значит. Это значит, что Вы проиграли. Увы!
О (с восхищением): Да-а!.. Молодец, девочка! Этого даже я не ожидала! Я, честно говоря, думала: где-то 14-15. Ну, 17 от силы. Но это уже потолок! Но чтобы 22!.. Да-а!.. Впрочем, такой шанс! И только один раз в жизни дается… Один-единственный…
Ладно, Вячеслав, не переживайте Вы так. Это же всего лишь игра. Шутка. Все Ваши годы останутся с Вами, и никто у Вас их из жизни не отнимет и не вычеркнет. К счастью, это попросту невозможно.
К: Вот именно! «К счастью.» А то бы!.. О, женщины, женщины!.. Коварные и неблагодарные!
О: Да ладно! «Женщины»!.. Как будто вы, мужики, лучше. Все мы одинаковые. Все одним миром мазаны и из одного теста сделаны. И мужики, и бабы. Все мы всего лишь люди. Слабые люди…
Кстати, что у нас там с сообщениями-то? Каково было мнение слушателей? Угадали?
К: Ну, как тебе сказать…
Прозвониться успели всего трое, зато на пейджер, как я уже говорил, аж целых 12 сообщений пришло!
Звонили: две женщины и один мужчина.
Женщины назвали цифры: 17 и 20. Мужчина – 3.
Э-хе-хе… Глупый, наивный мужчина…
По пейджеру… Так… Смотрим… Так… Так…
7 женщин и 5 мужчин.
Женщины: 17, 19, 19,.. ага! 20! о! даже 22 есть!
Одна, значит, угадала.
Мужчины: 3, 2, 2, 10! И одно сообщение: «Людям надо верить: Вова». Н-да… Не совсем понятно, Вова, к чему это? В смысле, что бумажки нет? Ну, не важно.
Итак, наше шоу закончено. Мы прощаемся с вами да следующего понедельника. На сегодня всё!
Напоминаю, что с вами были наши постоянные ведущие: Коля…
О: И Оля!
К и О: До свидания! До новых встреч!
<Звучит музыкальная заставка, которая переходит постепенно в церковно-колокольный фон; видеозаставку же постепенно охватыватывает пламя, которое заполняет весь экран, и на его фоне и под церковно-колокольное звуковое сопровождение диалог Люцифера с Его Сыном. Ну, как обычно.>
И спросил у Люцифера Его Сын:
– Любила ли та женщина того мужчину?
И ответил, усмехнувшись, Люцифер Своему Сыну:
– Да, разумеется. Иначе бы она ничего не стала писать на бумажке. Ведь ее предупредили, что подобные вещи можно проделывать только с любимыми. В противном случае ничего не получится.
Предать можно лишь того, кто тебе доверяет.
Пауза 5 секунд (пламя и звуковой фон остаются), затем всё исчезает, появляется надпись на экране: «Ч А С Т Ь В Т О Р А Я». Опять пламя и фон и голос Люцифера.
И сказал Люцифер:
– Великодушие – удел сильных. Слабый его не ведает.
Если женщина считает, что она права – жестокость ее поистине безгранична.
ВУДУ.
Ведущий: Здравствуйте!
В эфире наша еженедельная передача «Взгляд из-за кулис». Тема нашей сегодняшней передачи: жестокость и любовь. Вообще передача наша сегодняшняя будет построена не совсем обычно. Сейчас мы все вместе посмотрим подготовленный нами специально фильм, а потом я попрошу аудиторию поделиться впечатлением и высказать свое мнение по его поводу. Хорошо? Итак, начали! Внимание, смотрим фильм.
<Свет в студии гаснет. Загорается экран. В кадре появляется тот же Ведущий (В)>
В: Итак, мы с вами находимся сейчас в одной из московских квартир. Её хозяйка, Людмила Ивановна <камера показывает улыбающуюся, немолодую уже женщину весьма приятной наружности> будет играть у нас сегодня роль ворожеи, колдуньи в пятом поколении – в общем, роль этакой мистической, таинственной особы, обладающей некими загадочными и сверхестественными способностями. Это нам нужно для нашей передачи.
Вы видите, она специально подготовилась, оделась во всё черное, разные кольца и перстни волшебные понадевала, короче, вошла в образ!
<Камера показывает крупным планом унизанные какими-то непонятными украшениями руки хозяйки, потом отдельно задерживается на висящем у нее на шее массивном ожерелье с кулоном в виде черепа>.
Смотрите, какие интересные предметы на стенах висят – это наши бутафоры постарались и понаделали по нашей просьбе всякой всячины.
<Камера показывает висящие повсюду на стенах какие-то непонятные странные гирлянды, маски, значки, амулеты и пр. и пр.>
И все это для того, чтобы произвести впечатление и встретить, так сказать, нашего клиента во всеоружии. А клиент этот должен уже вот-вот пожаловать.
Мы дали объявление сразу в нескольких газетах, вот оно, кстати. <Камера показывает крупным планом кусок рекламной газетной полосы>. Видите: «Верну мужа. Бесплатно. Стопроцентная гарантия». Это мы!
Объявление, сами понимаете, ну о-очень соблазнительное! – «Бесплатно»!.. «Стопроцентная гарантия»!.. – так что, я уверен, отбоя от клиентов не будет.
Да, собственно, уже было очень много звонков, и сейчас мы ждем наших первых посетителей. Ну, точнее, посетительниц. По моим расчетам, они должны пожаловать уже совсем скоро, буквально… <Ведущий смотрит на часы>,.. буквально с минуты на минуту.
Пока же у нас есть еще немного времени, быстренько введу вас сейчас в курс дела… <Слышан звонок в дверь> Так! Ну, вот уже и наши дорогие клиенты пожаловали. Ладно, тогда, получается, вводить уже некогда – сами по ходу дела сориентируетесь и во всем разберетесь!
Итак, внимание! Начинаем! Да, предупреждаем, что, поскольку съемки ведутся скрытой камерой, а темы тут интимные, то лица и голоса участниц изменены. Ну, то есть голоса искажены, а лица вообще закрыты. Всё, начинаем!
<Камера показывает пустую комнату. За дверью слышны неразборчиво бубнящие что-то женские голоса. Потом в комнату входит хозяйка в сопровождении еще одной женщины. Хорошо одетой, средних лет. Лицо за мерцающим пятном разглядеть невозможно, голос тоже явно искажен>.
Хозяйка (Х) (указывает на стул): Садитесь, пожалуйста.
Женщина (Ж) (с некоторой робостью и недоверием незаметно оглядывается по сторонам, задерживаясь взглядом на разного рода страшных оскаленных масках и всей прочей, щедро понаразвешанной на стенах бутафории): Спасибо. <Садится>. Видите ли,.. даже не знаю, с чего начать… А Вы действительно колдунья?
Х (спокойно): Да.
Ж: Кхм… кхм… Да… Так вот…
Х (так же спокойно): Да Вы говорите, говорите! Не стесняйтесь. Так что у Вас с мужем?
Ж (пораженно): А откуда?!.. Кхм… Да… Так вот… У меня и правда проблемы с мужем… С некоторых пор… мне кажется…
Х (невозмутимо заканчивает за нее): Что у него появилась другая. Разлучница. Соперница.
Ж: Да! То есть нет. То есть да! Мне кажется… Я долгое время не могла в это поверить, но… Факты… Мелочи разные…
<И тут ее как прорывает>
Это невозможно! Немыслимо! Вы понимаете?!.. Как он мог?! Как?! После стольких лет совместной жизни?! Любви!! У нас же дети есть. Мне им стыдно теперь в глаза смотреть! Как же он мог!? Всё предать,.. опошлить,.. опозорить… Растоптать! Всю нашу любовь,.. все наши отношения!.. Брак, в конце концов. Мы же в церкви венчались! Я просто понять этого не могу. У меня в голове не укладывается! Бросить семью, детей, ради какой-то!.. какой-то!..
Х (всё так же невозмутимо): Вы ее знаете?
Ж (с жаром): Конечно!! Конечно, знаю! Это наверняка его новая секретарша! <С ненавистью>: Эта!.. Эта вертихвостка! Кукла эта размалеванная в мини-юбке! Я же вижу, как она ему глазки строит и задницей перед ним вертит. Женатому мужчине! Ни стыда, ни совести!
А этот старый осел уши и развесил. Да ей от него только деньги надо! Деньги! И больше ничего. Он что, дурак, этого не понимает?
Ведь вся эта современная молодежь, все эти девицы современные молодые!.. У них же всё только на деньгах построено!
Х (хладнокровно уточняет):Так, значит, она молодая? Моложе Вас?
Ж(угасая, с горечью): Да… Моложе… Гораздо моложе… Соплячка восемнадцатилетняя… Но как он мог!?.. Как он мог!?..
Х (успокаивающе): Подождите, подождите! Давайте по-порядку. Итак, если я Вас правильно поняла, Вы подозреваете, что Ваш муж завел роман со своей новой, молоденькой секретаршей? Точно Вы этого, разумеется, не знаете, но подозреваете. Так?
Ж (с прежней горечью): Да. Хотя чего там «не знаете»! Что я, слепая? Дома теперь почти не бывает, придет, буркнет два слова и сразу спать. Постоянно дела какие-то, совещания… «Совещания»! Что это за совещания такие по вечерам, когда духами французскими потом за километр несет!? «Совещания»! Да и!.. Я же чувствую! Он вообще теперь другим стал. Его словно подменили. Мы как чужие. Я прямо не знаю, что делать…
Х (участливо): А Вы пробовали с ним как-то объясниться? Поговорить?
Ж (тоскливо машет рукой): Пробовала, конечно. И не один раз. Да что толку? Только хуже. «Не придумывай!..», «Не лезь ко мне со своими глупостями!..», «Отстань, я устал, спать хочу!..» – вот и все! Только и слов. Только и слышу: «отстань!» да «не лезь!».
<Вспыхивает>: А эта ттварь!! Чуть ли не в лицо мне смеется! Я теперь уж и на работу-то к нему ходить боюсь. Стыдно! Раньше все время ходила – фирма маленькая, мы все как одна большая семья были – а теперь так и кажется, что все за спиной обсуждают и шушукаются.
Х: Так что же Вы хотите, чтобы я сделала? Вернула Вам мужа? Но он же, вроде, и так никуда от Вас пока не ушел?
Ж (с жаром, но несколько сбивчиво и беспорядочно): Пусть всё будет, как раньше! Чтобы он эту свою бросил и ко мне вернулся! А ее пусть уволит завтра же. Выгонит в три шеи!! И домой пусть опять вовремя приходит.
Х (неопределенно): Так-так-так!..
Ж (с надеждой): Так Вы это можете сделать?
Х (по-прежнему неопределенно): Ну, как Вам сказать… Можно-то оно, конечно, можно, но, видите ли, в чем дело… Все эти заклинания, заклятия, привороты – они ведь не навечно действуют, не навсегда. А лишь на какое-то время, причем обычно довольно короткое. А потом их сила слабеет. И он может тогда снова к ней вернуться. К той своей молоденькой секретарше. И тогда уж насовсем. Окончательно от Вас уйти. Бросить Вас!
Да-да! Видите, я денег с Вас не беру, поэтому так откровенно Вам все сейчас и рассказываю. Всю эту кухню нашу колдовскую раскрываю. Другие Вам этого никогда не скажут, будут только Вам голову морочить да деньги без конца тянуть. А я Вам все, как на духу, выкладываю. Всё, как есть, без утайки. Я сама колдунья в пятом поколении, так что Вы уж мне поверьте. Я знаю, что говорю.
Ж (растерянно): Так что же мне делать?
Х: Надо, чтобы он сам ее разлюбил, девку эту. По-настоящему! Без всяких, там, отворотов и ворожбы. Или чтобы она вообще исчезла. Это было бы еще лучше. Надежней.
Ж (не понимая): Как это «исчезла»?
Х (заговорщически понизив голос до шепота): Есть одно средство… Верное… Такое, что уж!.. Про культ вуду слышала?
Ж (тоже испуганным шепотом): Какие еще вуду?
Х: Ну, фильмы про зомби по телевизору видели? Про оживших мертвецов?
Ж (в ужасе): Господи-Иисусе!
Х (убедительно, переходя на «ты»): Мужа вернуть хочешь?
Ж (по-прежнему испуганно): Хочу…
Х: Тогда слушай. Есть у меня амулет один могущественный, заговоренный, силы необыкновенной, сама с Гаити привезла, когда ездила туда, у жрецов ихних училась. Вот он, гляди. <Показывает фигурку какого-то божка.> Бог это древний. Покровитель вуду, самый главный.
Ж (пораженно, с опаской разглядывая божка): Вы были на Гаити? Учились этому культу? Как мертвецов оживлять?
Х (напористо-убеждающе): Причем тут мертвецы?! Мертвецы – это что! Это только часть. Причем не самая важная. Это на публику. Показуха. Это все киношники специально раздули. Про мертвецов. В погоне за сенсацией.
А на самом-то деле, вуду – это очень древний култь. Тайный. Никто про него до сих пор почти ничего не знает. Потому что жрецы ихние тайны свои ох как хранят! И ничего никому не рассказывают.
Мне вот только порассказали маленько кое-что и то лишь потому, что и я с ними за это своими, нашими, древними славянскими секретами кой-какими поделилась. В обмен, как бы. Ведьмачьими разными заклинаниями-заговорами. Ну да не важно! Не твоего ума это дело. Тебе это знать не положено. Страшное это знание. Запретное, заповедное. Не каждый его вместить может.
А ты вот что. Возьми амулет этот… <Протягивает ей амулет. Женщина медлит, не решаясь брать.> Бери-бери не бойся! <Женщина нерешительно, с робостью берет>. Во-от!.. А теперь иди с ним в соседнюю комнату, вон туда. <Кивает головой на дверь>. Там столик стоит, а на нем фигурка лежит, из бумаги вырезанная, иголка, пепельница да спички. Поставь перед собой амулет и, глядя на него, представь себе девку ту, ну, секретаршу эту. Ярко представь! В деталях. Подробно. Как только сможешь.
А потом возьми фигурку и проткни иглой то место, которое ты хочешь, чтобы у нее заболело! В руку воткнешь – рука у нее отсохнет, в ногу – нога. В глаз – окривеет она. Ну, а в сердце если – умрет.
Станет она уродиной – мужик-то твой ее и разлюбит! Охладеет к ней. Кому она такая нужна будет?
Потом фигурку-то в пепельнице сожги, а пепел в окошечко и развей. И всё по-твоему тогда сбудется-станется. И муж твой к тебе вернется, и соперница навсегда исчезнет. Ну, иди!
Ж (в полном замешательстве): Да я даже и не знаю…
Х (повелительно): Иди-иди! Не ради себя, так ради детей. Им отец нужен.
<Женщина встает и медленно и нерешительно идет в соседнюю комнату. Камера переключается на соседнюю комнату. Женщина входит в комнату, оглядывается и медленно подходит к столу. Так же медленно и заторможенно ставит на него амулет, садится за стол и начинает пристально смотреть на амулет. Потом протягивает руку и берет лежащую на столе бумажную фигурку человека, некоторое время ее разглядывает, потом перекладывает в левую руку, а правой берет иголку. Пару секунд колеблется, а потом решительно втыкает иголку в фигурку. Прямо в сердце! Вытаскивает, замирает на мгновенье, а потом с ожесточением втыкает еще несколько раз. Еще и еще! Судорожно сжимает фигурку, комкает ее, бросает пепельницу и поджигает. Когда бумага полностью дотла сгорает, женщина подходит с пепельницей к раскрытому окну. Фу!.. – и пепельница снова девственно чиста. Женщина аккуратно ставит ее на стол и возвращается в комнату, где ее ждет хозяйка>.
<Следующий кадр. Уже другая женщина, тоже в годах, по проще одетая и явно из простолюдинок. Из народа>.
Ж: Машка эта! Дрянь! Потаскуха!! Проститутка проклятая! Да я бы ее собственными руками задушила, все глазенки бы ее бесстыжие повыцарапывала!
<Следующий кадр. Эта же женщина держит в руке фигурку и втыкает в нее иголку. В один глаз, потом в другой. Пауза, и потом в сердце. В сердце, в сердце, в сердце! Снова и снова. Перебивка. Рука, ставящая на стол пустую пепельницу. Следующий кадр. Новая женщина. Точнее, девушка. Совсем молоденькая, почти девочка>.
Девушка: Лучшая моя подруга… Я ее ненавижу!..
<Рука, втыкающая иглу в фигурку. Сначала в низ живота, а потом в сердце. В сердце, в сердце, в сердце! Та же рука, ставящая на стол пустую пепельницу. Под соответствующее музыкальное сопровождение на экране мелькает целая череда кадров, следующих друг за другом во всё возрастающем темпе. Изящная женская рука, несколько раз втыкающая иголку в бумажную фигурку. В сердце, в сердце, в сердце! Та же самая рука, аккуратно ставящая на стол пустую пепельницу. Опять!.. опять!.. опять!.. Рука – иголка – пепельница! Рука – иголка – пепельница!! Рука – иголка – пепельница!!! На фоне этого видеоряда, этой череды быстро сменяющих друг друга кадров, где-то в глубине, на заднем плане, появляется, проступает постепенно полупрозрачная горящая фигурка вырезанного из бумаги человечка. Эта фигурка густеет, густеет растет, растет, пока не заполняет собой постепенно весь экран, вытесняя весь остальной видеоряд. Несколько секунд она одна остается на экране, пламя жадно пожирает бумагу, потом мелодия музыкального сопровождения заканчивается, и вместе с последним ее аккордом экран гаснет. КОНЕЦ. В зале вспыхивает свет>.
В: Итак, мы только что посмотрели фильм. Теперь хотелось бы узнать мнение аудитории. Аудитория в студии у нас, заметьте, сегодня чисто женская!
Обычно я просто задаю вопросы участникам передачи, но поскольку тема сегодня очень щепетильная, то на откровенные ответы рассчитывать, вероятно, не приходится. Мало кто, наверное, отважится сказать прямо в камеру: «Да, правильно! Я бы тоже на ее месте в сердце воткнула!».
Поэтому мы сделаем вот что. У меня в руках 20 бланков с одним-единственным вопросом: «Правильно ли поступали те женщины в фильме, протыкая фигурку?». Ну, в смысле, считаете ли и Вы тоже, что в борьбе с соперницей все средства хороши? В бланке стоят два варианта ответа: да и нет. Просто подчеркните нужный – и всё. То есть, если вы считаете, что правильно – подчеркните «да», если нет, неправильно – подчеркните «нет». Только и всего.
Будем надеяться, что при таком анонимном варианте опроса ответы будут искренними и правдивыми, и мы получим реальную картину настроений участниц сегодняшней передачи. Узнаем, что они действительно думают. Одобряют действия женщин в фильме или нет?
Итак, начнем. Раздайте, пожалуйста, бланки.
<Помощники берут бланки и начинают ходить по залу, предлагая их заполнить. После чего опять приносят все эти бланки ведущему. Тот их быстро просматривает>.
В: Так… Ну, что у нас получилось?.. Смотрим… Ага! «Нет» – всего два билета. Остальные 18 – «да»! Счет 18 : 2. <Шум в зале > Вот так, милые дамы!
Любовь зла. И жестока. Сегодня мы в этом наглядно убедились.
На этом всё. Наша передача закончена. Я прощаюсь с вами до следующего вторника. Всего хорошего!
<Звучит музыка. Ведущий в сопровождении помощников покидает зал>.
По мере того, как они уходят, экран заполняет пламя, а музыка сменяется церковно-колокольным фоном.
И спросил у Люцифера Его Сын:
– Сказано в Библии: «Всё суета сует!» Так ли это?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
– Если всё суета сует, то зачем говорить об этом?
Ведь и подобные речи тогда – не более, чем суета.
Не слушай всех этих библейских мудрецов! Всё это мертвые слова мертвых людей. Речи рабов. Раб приглашает в рабство. Мёртвый зовёт живого к себе в могилу.
«Всё идет из праха в прах…», «Всё суета сует…», «Конец для всех один…»
Да, конец для всех один, но путь у всех разный! И не всё для человека суета сует! Честь не суета, и верность не суета, и благородство не суета. Всё то, что делает человека человеком – всё это не суета. И свобода – не суета! А иначе это не человек, а раб.
7 День 5, Диагноз
Д Е Н Ь 5-й
(сценарий)
И спросил у Люцифера Его Сын:
– Можно ли в этом мире полагаться хоть на кого-то?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
– Нет. Ни на кого. Только на самого себя. Так устроен мир.
ДИАГНОЗ.
Врачебный кабинет. Врач. Герой, до пояса голый.
«У Вас есть родственники?» – врач почему-то мнётся и избегает смотреть герою в глаза. – «Да, жена, – удивляется герой. – А что?» – «Пусть она ко мне как-нибудь на днях подойдет…» – «А в чем дело?» – холодеет герой. Он ничего еще не понимает, но уже чувствует что-то неладное. – «Я ей всё объясню,» – уклончиво отвечает врач, по-прежнему пряча глаза. – «Ну, хорошо…» – картинно пожимает плечами герой, подчеркнуто-спокойно одеваясь.
Потом преувеличенно-вежливо прощается с врачом и выходит из кабинета.
«Ну, чего?» – ждавший его в коридоре приятель встаёт со стула.
«Слушай, Дим, – страдая и испытывая какую-то внутреннюю неловкость, с трудом выдавливает из себя герой, – тут чего-то непонятное… Бардак, как в джунглях. Мне ничего не говорят, сказали, чтобы жена пришла. Может, ты мать позовешь? Пусть спросит.» –Приятель на секунду опешивает и с удивлением смотрит на героя. «Ладно, подожди тут!» – командует наконец он и ныряет в кабинет. Герой остаётся томиться в коридоре.
Следующий кадр. Выходящий из кабинета приятель. Выражение лица у него какое-то странное. Собственно, такое же точно, как у врача. Он разглядывает героя так, словно видит его впервые.
«Знаешь… – запинаясь и бегая глазами, неуверенно начинает он и откашливается. – Сказали, надо заново анализы сдать…» – «Слушай, Дим! – мягко, но настойчиво повторяет герой, стараясь, чтобы его голос звучал максимально убедительно. – Ты, что ль, еще со мной в прятки играть собрался? Говори, что тебе там сказали?» – «Э-э… Э-э… – приятель явно колеблется и не знает, как себя в этой ситуации вести. Потом наконец решается. – В общем, сказали, что есть подозрение на рак. Но это еще не точно! – тут же спешит подчеркнуть он. – Надо повторно все анализы сдать.» – «Рак чего?» – спокойно спрашивает герой.
«Печени…» – неуверенно бормочет приятель и кидает украдкой взгляд на героя. Тот по-прежнему ведёт себя на удивление спокойно. Как будто это и не ему только что смертельный диагноз поставили.
«Ну и сколько мне жить примерно осталось? – с прежним ледяным спокойствием интересуется герой. – Ну, Дим, ты же понимаешь! – тут же так же мягко поясняет он, видя, что приятель не решается ему ответить. – Мне же надо знать. Дела в порядок привести. Ну и вообще… дело-то, сам понимаешь серьезное…» – «Сказали: полгода максимум,» – приятель явно сбит с толку таким неадекватным поведением героя. Он, похоже, ожидал чего-то совсем другого. – «Поня-ятно… – задумчиво тянет герой и чему-то усмехается.. – Ну, это еще нормально. Время еще полно.»
Приятель вздрагивает и быстро взглядывает на героя с каким-то опасливым ужасом.
«Ладно, Дим, давай! – герой протягивает приятелю руку. – Ты извини, мне сейчас надо одному побыть. Ты не говори пока никому ничего. Ни матери, ни жене моей. Хорошо?» – «Хорошо,» – приятель в растерянности топчется на месте и, по всей видимости, просто не знает, что ему теперь дальше делать. – «Ну, пока! – герой уже делает было движение, чтобы уйти, как вдруг приостанавливается. – А почему они мне самому-то ничего не сказали?» – спрашивает он. – «Да видишь ли… – окончательно смущается его приятель. – Люди себя по-разному в таких ситуациях ведут… Некоторые самоубийством покончить жизнь сразу же пытаются. Из окон выбрасываются. Прямо во врачебном кабинете.»
Следующий кадр.
Герой выходит из больницы, закуривает и неторопливо куда- то идёт (домой). Лето,.. погода прекрасная,.. тихие московские улочки… Он идёт, поглядывая по сторонам, как человек, которому абсолютно некуда теперь спешить.
Внутренний голос:
«Да, спешит мне теперь некуда…Некуда и незачем. Все земные дела закончены. Времени впереди навалом. Целая вечность. Длиною в полгода…
Хотя насчет земных дел это я, пожалуй, погорячился. Чего там у меня «закончено»?! Ничего у меня даже и не начато, – герой видит во дворе какого-то дома пустые детские качели, садится на них, подогнув ноги, и не отрывая ступней от земли неторопливо на месте туда-сюда покачивается. – Семья вообще без средств остается. Без гроша, по сути. Жена-то ладно, она в конце концов взрослый человек – а ребенок? Как она с ребенком маленьким выкрутится? Куда пойдет, куда кинется? Сейчас и на работу-то не устроишься! Да и что она умеет?.. Ребенка, опять же, куда девать? В ясли?.. Они хоть существуют еще, эти ясли? Что-то я сомневаюсь… Так чего ей? По миру идти? На паперть?.. Или на панель?!»
Крупно: лицо героя, вытирающего со лба пот.
Да-а-а… – осторожно наконец выдыхает он. – Веселый разговор… Жил-жил и вот и дожил. Жену на панель отправлять собрался. Вроде нормальный мужик: голова есть, руки есть – не пальцем деланый, а что в итоге? Ехал, ехал и приехал. Приплыл. Это называется: приплыли. Ну, почему всё так получается? – герой задумчиво смотрит на небо. На облака. – «Облака плывут, облака. Не спеша плывут облака. Им тепло, небось, облакам. А я…» Да-а-а… Ну, дела!.. Кошка мышку родила. Да-а-а…
Герой выбрасывает щелчком докуренную до самого фильтра сигарету и встаёт с качелей. Еще раз вздыхает и бредёт домой.
Внутренний голос:
«Может, убить кого? (вяло) Или ограбить? Терять все равно нечего… Банк какой-нибудь? Или инкассаторов. Хотя кого я могу убить? (Герой опять тяжело вздыхает.) – Как? Чем? Чушь все это! Пустые бредни. Детский лепет. Маниловщина. «Ах, хорошо бы!..» Хорошо-то бы хорошо, да вот только как? Оружие хотя бы нужно для начала купить, а где? у кого? Я даже не представляю себе, как к этому делу подступиться. И с чего начать. Да и вообще!! (Герой в сердцах сплёвывает.) У меня и времени-то осталось от силы месяц-два. Пока я могу еще что-то делать. А потом всё очень быстро пойдет. По нарастающей. Слабость постоянная, боли и прочие прелести. Знаю я всё это! Видел. «Оружие»!.. Какое там к чертям собачьим «оружие»! Гангстер хренов. Аль Капоне. Чего я за месяц успею? Да и не умею я это! Не умею!! Не моё это! Ну, кончится всё тем, что подстрелят меня, как кутёнка, – вот и всё. Никаких денег я таким способом все равно не раздобуду. Если бы всё так просто было, все бы целыми днями только и делали, что банки грабили.»
Герой уже подходит к дому.
Внутренний голос:
«Надо же! (Герой входит в подъезд.) Быстро как! Обычно идешь, идешь… А тут… Кажется, только что из больницы вышел. Неужели уже целый час прошел? (Он смотрит на часы.) Да, действительно, час. Хм!.. Чудеса! Быстро… Впрочем, теперь всё будет быстро. Час, день, неделя, месяц… А там и… Ладно-ладно! Начинается!.. Так и с ума сойти недолго. Если все время об этом думать. И только на этом зацикливаться. Надо отвлечься хоть как-нибудь. А о чем мне еще думать?! (Герой с ожесточением пинает ногой стенку лифта.) На что «отвлекаться»?! Отвлекайся не отвлекайся, а конец один. Мимо не проскочишь. Полгода максимум. Да и какие полгода! Через месяц уже надо что-то делать. Что-то решать. Ну, полтора от силы. Чего и себя и других мучить? Ведь если боли начнутся, то вообще амба. Это уже не я буду. При раке же на последних стадиях никакие обезболивающие уже не помогают. Сейчас надо решать, пока еще силы есть. И воля. Из окна, наверное, лучше… А как еще? Ладно, впрочем. Подумаем… Порешаем. Куда спешить? Поперед батьки в пекло лезть. Успеется. Не опоздаю!»
Герой входит в квартиру, переобувается и проходит к себе в комнату.
Внутренний голос:
«Чаю, что ли, попить? (Герой переодевается.) А!.. не хочется. Не хочется мне никакого чая. Н-да… Кто пьет чай, тот отчаится. Н-да… (Герой смотрит на себя в зеркало.) Как же так? Ничего нигде не болит, чувствую себя прекрасно, – и вдруг рак! «Жить полгода!» Как такое может быть?.. Да-а-а-а-а!.. Где он хоть, этот рак, сидит-то у меня? В печени?.. «В печенках он у меня уже сидит!» Где хоть она? Эта печень?.. Справа? Слева?.. (Герой задирает рубашку и щупает себя и справа, и слева.) Нигде, вроде, не больно…Э-хе-хе… (Он опять заправляет рубашку и валится на кровать. Ложится на спину, закинув руки за голову и смотрит в потолок.)
Телевизор, может, включить? Пусть лопочет. Да нет, лучше в тишине полежать. Подумать. Хотя, чего тут думать? Все ясно, как белый день. Я в окно, жена на панель, что будет с ребенком – вообще неясно… Ну, не пропадет! Жена прокормит. Насосёт. Твою мать! (Герой скрипит зубами.) И это еще лучший вариант! (Сразу же цинично усмехается он.) – Идеалистически-оптимистический. В смысле, что прокормит. Там сейчас тоже конкуренция такая, что о-го-го!… С распростертыми объятиями никто никого не ждет. Своих желающих хватает. Молоденьких да свеженьких. Отбоя нет!
Черт! А ведь я уже начинаю перерождаться! (Крупно: застывшее лицо героя, поражённого этой догадкой.) Разлагаться заживо. Как будто эта проклятая опухоль у меня не только тело, но и душу тоже разъедает. Метастазы там тоже появляются. В душе. Как я о собственной жене думаю?! Матери моего ребенка? Как о потенциальной шлюхе! Проститутке! Да еще оцениваю ее в этом качестве! На сколько баллов, мол, потянет? В смысле, баксов. Что умеет? Конкурентоспособна ли? Достаточно ли молода?
Да что это со мной творится?! Может, прямо сейчас в окошко выпрыгнуть? Пока еще не поздно. Пока я вообще неизвестно во что не превратился? В монстра!»
Резко звонит телефон. Герой вздрагивает и смотрит на него с каким-то болезненным недоумением.
Произносит с горькой иронией негромко вслух: «Надо же! Телефоны, оказывается, еще работают? Мир не рухнул? Жизнь продолжается?»
«Да?» – снимает он трубку. – «Привет! – голос жены. – Это я. Ну, чего там у тебя? Ты же должен был сегодня на обследование идти?» – «Да… – мнётся герой. – Нормально, в общем, всё.» – «Чего это у тебя голос какой-то странный? – после паузы с подозрением интересуется жена. – Что-нибудь случилось?» – «Да нет, – подчеркнуто-равнодушно отвечает герой. – Что у меня могло случиться?» – «Но я же слышу! – продолжает настаивать жена. – Что у тебя что-то случилось.» – «Ладно, перестань выдумывать! – с наигранным раздражением обрывает её герой. – А где ты, кстати?» – чуть помедлив, спрашивает он. – «Как где? – искренно удивляется жена. – В детской поликлинике. Ты что, забыл? Да что с тобой сегодня?!» – помолчав, снова с тревогой спрашивает она. – «Да ничего, ничего! – уже в настоящем раздражении кричит герой. – Ничего, – повторяет он уже спокойно. – Извини. Просто ты мне не вовремя позвонила. Я тут с работой зашиваюсь. Шеф тут звонил только что…» – «А что у тебя с работой? – обеспокоенно интересуется жена. – Проблемы какие-нибудь?» – «Да нет, никаких проблем! – поспешно успокаивает её герой. – Просто обычная текучка. Ладно, давай, мне тут поработать еще надо. А то не успею. Всё, пока! Дома поговорим.» – «Хорошо, хорошо! Работай. Пока,» – говорит жена и вешает трубку.
Герой некоторое время слушает гудки отбоя и тоже аккуратно кладёт трубку на место. Телефон сразу же звонит снова. Герой от неожиданности чуть не подпрыгивает.
«Да!» («Кто это еще?!» – написано на лице у героя. ) – «Андрей Павлович?» – голос звонившего герою незнаком. – «Да…» – с недоумением подтверждает герой. – «Здравствуйте. Я насчет Вашего сегодняшнего диагноза. Нам надо срочно встретиться.» – «Простите, – растерянно произносит герой. – А в чем, собственно, дело?» – «Андрей Павлович! Это не телефонный разговор. Я Вам при встрече всё объясню.» – «Ну хорошо…» – всё еще с некоторым сомнением соглашается герой. – «Прекрасно! – говорит собеседник героя тоном человека, в себе уверенного и вообще привыкшего распоряжаться и повелевать. – Давайте прямо сейчас и встретимся, если не возражаете. Я тут как раз около больницы сейчас нахожусь. Скажите, куда подъехать, я подскочу.» – «А Вы на машине?» – интересуется герой. – «Да,» – коротко отвечает собеседник. – «Записывайте. Улица… дом… Стойте у 1-ого подъезда, я выйду. Значит, Вы там минут через 15 будете.» – «Хорошо. Через 15 минут у 1-ого подъезда – повторяет мужчина. – БМВ, черная семерка, номер такой-то. Ровно через 15 минут. До встречи,» – в трубке опять раздаются короткие гудки.
Герой в задумчивости крутит ее в руках.
Внутренний голос:
«Интере-есно… Кто это может быть? И чего ему от меня надо? Органы, может, хочет у меня купить? Почку какую-нибудь! Всё равно они мне теперь без надобности. Хотя какие органы могут быть у онкологического больного?! У меня же заражено уже все наверняка. Раковые клетки, они же по всему организму с кровью разносятся. И через лимфу. Ну, короче, это не вариант.
Может, левые дела какие-нибудь?.. Разве что для каких-нибудь там третьих стран?.. Возьмут и выдадут за здоровую! Ну, не знаю… Что-то я про такое не слышал никогда… Хотя, чего я вообще слышал? Я же в этой области ни ухом, ни рылом… Лох лохом. Кто их знает, чего у них там делается! Может, это обычная практика. Обычный, блин, бизнес.
(Герой кладёт трубку и идёт на балкон. Закуривает и опирается на решётку. Камера показывает сначала его, потом вид его двора сверху. Т.е. смотрит как бы его глазами.)
И быстро-то как! Прямо сверхоперативность! Буквально через час. А может, впрочем, и раньше. Я же только что домой вошел. Да-а… Лихо! Что и говорить. Ай да доктор! У них там что, все, что ли, в доле, все повязаны? В этом их центре?..
Черт! А может мне вообще левый диагноз поставили?
( Герой вздрагивает и замирает с сигаретой в руке. Крупно: лицо героя; лицо человека, в котором постепенно зарождается надежда.)
Может, это всё подстава?? Объявляют человеку, что у него рак, а сами почки всякие потом у него по дешевке скупают! Как это он, блин, через час уж тут как тут? Как серый волк из сказки. На черном БМВ. Ангел смерти прям какой-то! Он что, специально у больницы ждал? Меня караулил? Что вообще за ерунда?! Что-то странно всё это!..
(Герой выпрямляется. Он явно взволнован. Крупно: сигарета между пальцев, пепел уже вот-вот упадёт. Потом – лицо героя, надежда в нём явно крепнет.)
Черт! Неужели подстава? Постанова обычная? В натуре? Так, может, я здоров? Может, чушь весь этот рак? Разводка просто на бабки, на лавэ. Но какие сволочи!.. Здорового человека!..
(Герой вспоминает про сигарету, стряхивает вниз пепел и глубоко затягивается. Крупно: лицо героя. Потом тоже крупно: пальцы с сигаретой, пальцы дрожат.)
Конечно, здоров! А что же еще? Ничего никогда не болело – тут на тебе!..
Ну, а может, это, наоборот, целитель какой-нибудь народный?
(Опять крупно: замершее лицо героя.)
Какой-нибудь там, этот… сенс. Экстра. Маг-колдун. «Традиционная медицина, мол, от Вас от отказалась, но Вы, Андрей Павлович, не отчаивайтесь! Нет-нет! Ни в коем случае! Мы Вас спасем. Хотя, конечно, не скрою, случай Ваш очень тяжелый, что и говорить, но…» Ну и т. д.
(На лице героя постепенно проступает безнадежность.)
Черт! Да-а… Может, конечно, и так быть…. Очень даже может… Тоже вполне рабочий вариант. Врач у них прикормлен, на проценте… А чего? Правильно! Деловой подход. Если человеку только что приговор смертный вынесли, ясно, что он на всё готов. Особенно, если бабло у него есть. Но тут вы, господа хорошие, просчитались. Да!… Хрен вам что со мной обломится. Беден, как церковная мышь! Вошь в кармане, блоха на аркане. Так что зря вы тут передо мной понты свои колотите, бензин дорогой жгёте. Времечко на меня свое драгоценное только тратите. «Ровно через 15 минут!.. БМВ – черная семерка!..» Да пошел ты! Иди лучше других лохов окучивай! А я что!.. С меня взятки гладки.
(Герой выбрасывает сигарету и возвращается на кухню. С тоской обводит её глазами.)
Может, не ходить? Настроение только портить. Да нет… Договорились же… Да и вообще, послушать все равно надо. Это же я сам себе всё напридумывал, а может, он чего и другое скажет? Хотя, чего он скажет!.. Ясно, чего: «Вылечим!» Чего еще можно больному человеку сказать?
(Герой проходит в комнату и останавливается.)
Про органы это я все-таки, наверное, загнул. Погорячился. Слишком уж это стрёмно. Хотя… Насчет липового диагноза… Перепровериться еще где-нибудь, наверное, стоит. Не помешает. А-а!.. – безнадежно машет рукой герой. – Это я всё за соломинку цепляюсь. Все больные так начинают себя сразу же убеждать, что это ошибка. И мать с отцом так же точно себя вели. Не помнишь, что ль?..
Ладно, собираться пора. Нехорошо опаздывать. Особенно, если и делов-то тебе всех – просто вниз спуститься. Человек сам к тебе подъедет. Да еще и на такой тачке.»
Герой медленно открывает шкаф и начинает, не торопясь, переодеваться.
Следующий кадр.
Герой стоит у подъезда и смотрит на часы. Поднимает глаза и видит, как по маленькой дорожке подъезжает роскошная черная БМВ с тем самым номером. Сверкающая на солнце, новенькая, с иголочки, семерка. Как с витрины.
Герой подходит к остановившейся машине, открывает дверь и залезает внутрь, обмениваясь приветствиями с сидящим за рулем элегантным мужчиной лет сорока («Здравствуйте! Это Вы мне звонили?» – «Да-да! Присаживайтесь, пожалуйста, Андрей Павлович!») Озирается незаметно, явно пораженный дорогим кожаным салоном и вообще всем этим комфортом.
«Андрей Павлович! – начинает тем временем разговор мужчина. – К сожалению, я знаю Ваш диагноз.
(Крупно: лицо героя. Внутренний голос героя, вяло усмехается: «Интересно, откуда?»)
Я, конечно, искренно Вам сочувствую, но что ж поделаешь – жизнь есть жизнь.
(По-прежнему крупно: лицо героя. Внутренний голос, с той же вялой иронией, продолжает фразу собеседника: «И смерть есть смерть.»)
И смерть есть смерть, – вдруг, словно подслушав его мысли, тут же произносит мужчина.
(Герой вздрагивает и с изумлением смотрит на своего собеседника. «Что за чертовщина?!» – написано у него на лице.)
И поэтому у меня к Вам не совсем обычное предложение. Как раз связанное со смертью,
(Внутренний голос, быстро: «Что еще? Неужели все-таки органы!?»)
Мужчина замолкает, внимательно глядя на героя, и после довольно длинной паузы продолжает. – Суть моего предложения в следующем. Я предлагаю Вам, – он вновь медлит, – покончить с собой перед телекамерой. Повеситься. Все детали Вашего самоубийства будут полностью и подробно засняты на пленку. От момента приготовления, накидывания на шею петли, до агонии и последующей смерти. За это я заплачу Вам, – мужчина делает еще одну паузу и наконец, по-прежнему не отрывая взгляда от героя, спокойно заканчивает, – 100 тысяч евро.» – «Что-о-о??!! – даже привстаёт слегка со своего кожаного кресла герой. – Сколько-сколько?!» – «100 тысяч евро,» – так же спокойно повторяет мужчина. Герой судорожно сглотнул. Видно, что он потрясён.
«И когда я должен это сделать?» – наконец, тоже стараясь говорить по возможности спокойно, интересуется герой. – «Через неделю, максимум через две. Ну, Вы сами понимаете…» – мужчина выразительно смотрит на героя. – «Понимаю, – криво усмехается тот. – Клиент должен иметь товарный вид.» – «Приятно иметь дело с умным человеком! – усмехается в свою очередь и мужчина и вдруг совершенно неожиданно добавляет. – А знаете, Андрей Павлович, Вы молодец!»
Герой кидает на собеседника быстрый взгляд, словно пытаясь понять, что тот имеет в виду.
«Наверное, стоит уточнить технические детали, – доброжелательно улыбается между тем герою мужчина. – Про деньги, в частности.» – «Да, конечно! – спохватывается герой. – Разумеется.» – «Значит, в случае Вашего согласия половину суммы я Вам вручаю немедленно, – (лицо героя, у которого от этих слов собеседника аж дыханье захватило!) – а вторую половину – Вашим родственникам после того, как все закончится. Жене, вероятно? – мужчина вопросительно смотрит на героя. Тот от растерянности молчит. – В тот же день, – так и не дождавшись ответа, продолжает свои объяснения мужчина. – Ну, или, если Вы хотите, можно положить вторую половину в банковскую ячейку, в камеру хранения или еще куда-нибудь, – пожимает он плечами. – Ну, в общем, если хотите, можете как-то подстраховаться. Но я Вам, честно говоря, не советую, – мужчина делает паузу. – В случае расследования всё это могут раскопать, и тогда у Вашей семьи могут возникнуть ненужные проблемы. (Герой вздрагивает.) С властями, я имею в виду, – тут же уточняет мужчина, видя, как вздрогнул герой. – Спрашивать начнут, интересоваться: а что это?.. а откуда?.. Ну, а что Ваша жена будет отвечать? Запутают ее в два счета. Запугают. Кончится всё тем, что вообще деньги отымут. Конфискуют. В пользу государства. До окончания следствия. Ну, Вы знаете, как это у нас бывает! – мужчина сочувственно улыбается герою. – Короче говоря, Андрей Павлович, мой Вам совет. Чем проще – тем лучше! Поэтому я Вам рекомендую самый простой и надежный вариант. Мне ведь от Вас все равно нужна будет предсмертная записка. Стандартная. Ну, как обычно пишут в таких случаях. «В моей смерти прошу никого не винить.» Или что-нибудь в этом роде. Вы отдадите ее жене, а она потом обменяет ее у меня на вторую половину суммы. Уверяю Вас, это будет самое разумное. Так будет лучше для всех нас. Если, конечно, Вы согласны», – мужчина снова замолкает, вопросительно глядя на героя. – «Я согласен, – пищит тот. Потом откашливается и повторяет уже нормальным голосом. – Да, я согласен.» – «Хорошо, – мужчина протягивает руку, не глядя достаёт из бардачка пять банковских упаковок по 10 тысяч евро и небрежно протягивает их герою. – Ровно 50 тысяч. Можете не пересчитывать.»
Герой молча принимает их дрожащими руками.
«Вот, возьмите, – мужчина протягивает герою еще и какой-то пакет, видя, что тому просто некуда положить деньги. Герой всё так же молча засовывает деньги в пакет. – Ладно, Андрей Павлович, мне пора, – мужчина кидает взгляд на свои, совершенно немыслимой красоты часы и слегка мощится. – Я уже опаздываю. В общем, давайте так договоримся. Через неделю я Вам позвоню, и мы уточним детали. Будьте на всякий случай к этому моменту уже готовы. Дела в порядок приведите…
(Герой вздрагивает. Крупно: лицо героя. Задним планом его воспоминание – сцена в больнице, когда он говорит своему приятелю именно эту фразу: «дела надо в порядок привести»)
…ну и вообще. Чисто психологически…» – «Простите! – решается все-таки герой. – Только поймите меня правильно… – он мнётся. – А если я вдруг передумаю? – выпаливает он наконец, собравшись с духом. – Нет, я совсем не собираюсь передумывать! – тут же поспешно поясняет он, хотя собеседник его на это его неожиданное заявление абсолютно никоим образом не реагирует и смотрит на него все так же спокойно и доброжелательно. – Но видите ли… Я должен все-таки с женой посоветоваться… Вдруг она против будет…
(Внутренний голос: «Господи! Что за чушь я несу?! Причем здесь жена?»)
Ну, или диагноз если не подтвердится… Ну, вдруг! Бывает же!..» – тихо добавляет он, чтобы хоть что-то сказать и опускает глаза. Ему невыразимо стыдно своей слабости.
(Внутренний голос: ««Бывает»!.. Бывает! Всё бывает. И такое бывает, что ничего вообще не бывает. «Вдруг»!.. Ээ-ээх!.. Стыдобища-то!.. прямо как баба!»)
«Знаете, Андрей Павлович, давайте так договоримся, – как ни в чем не бывало, делая вид, что ничего не замечает, мягко улыбается герою мужчина. – Неделя – срок более чем достаточный. Чтобы и с женой посоветоваться, и новое обследование пройти. Так что к следующему моему звонку Вы уж, пожалуйста, решите всё для себя окончательно. Хорошо? Если передумаете – просто вернете деньги, вот и всё. Только дальше уж желательно не затягивать. Ну и не менять, естественно, потом своего решения. Вы и меня поймите, – он печально качает головой. – Мне же тоже и подготовиться надо: помещение снять, людей, технику… Это же всё затраты. А Вы вдруг потом возьмете и передумаете! Ну?..»
«Да нет, – с тяжелым вздохом произносит герой. – Не передумаю я.
(Внутренний голос, тоскливо: «Разве что чудо?.. А-а-а!..»)
Я не передумаю! – уже решительно повторяет он и твердо смотрит в лицо своему собеседнику. Улыбка того становится чуть шире. – Можете не сомневаться. Всё, будет именно так, как мы договорились.» – «Замечательно! – мужчина протягивает герою руку, прощаясь. – Тогда до вторника. Я Вам позвоню.» – «До вторника,» – герой пожимает руку и вылезает из машины.
Следующий кадр. Герой заходит домой, проходит не раздеваясь на кухню и включает чайник. Потом идёт с пакетом к себе в комнату и высыпает на кровать деньги. Пять аккуратных пачек в банковских упаковках. Герой их с наслаждением нюхает, жадно и глубоко вдыхая ни с чем не сравнимый, волнующий запах свеженапечатанных денег. Потом вдруг замирает и смотрит на разбросанные на кровати пять пачек. Пачки лежат, как пальцы на растопыренной пятерне.
Внутренний голос:
«Блин! Как привет с того света! Дружески протянутая рука дьявола. Его хищно растопыренная пятерня. Приглашение в ад. Пропуск. Входной билет. С последующим уведомлением о благополучном прибытии. Следующие пять пачек – клиент прибыл.
А ведь я их никогда не увижу, те пять пачек! (Потрясённое лицо героя. Его передёргивает.)
Десять пачек будут означать, что я уже а аду.
А может, в раю? – невесело усмехается герой. – Да, жди!.. Как же!.. В раю. Размечтался! Самоубийцам рай не светит. Они прямёхонько в ад отправляются. Прямиком в какой-то там круг. Надо будет у Данте потом посмотреть, в какой именно. К чему хоть готовиться?!
(Герой поворачивается и идёт на кухню.)
Да, вообще шутки шутками, а… Неделя, значит… Поня-ятно… Чтой-то я не радуюсь? А? Так удачно всё с бабками решилось. Прямо как в сказке! А мне чего-то грустно… Хучь плачь.
Насчет бабок, кстати, – покусывает нижнюю губу герой, заваривая чай. – Как-то всё это… На удивление легко и просто… Ни тебе никаких расписок, ни хрена… вообще ничего! Вынул просто из бардачка 50 косарей и дал. «Вот Вам, Андрей Павлович, пакет ещё – а то, я вижу, Вам положить некуда!» Чуде-са-а!..
А если я… А чего я? Куда я денусь? Тем более со своей болезнью? Да и зачем?.. Так-то оно так, но все-таки… Разные же люди бывают. Бывают такие идиоты отмороженные!.. Скажет: «Не брал я ничего!» – и чего ты с ним будешь делать? Тем более, что он уже одной ногой в могиле стоит, фиг ли ему! По фигу всё!!
Дать первому встречному, через две минуты разговора, 50 тыщ евро!.. Причем без всяких документов!.. Непонятно!.. Не-по-нятно! Ничего не понятно!
(Герой наливает себе в чашку из чайника чай.)
Понятно только, что ничего непонятно. Ладно, впрочем, какая мне в конце концов разница? Мне-то что? Их проблемы. Может, для них 50 косарей – вообще не деньги? Так… семечки… По фигу мне всё это! Сами пусть разбираются.
Мне вот что интересно – черт! чай горячий, обжегся! (герой шипит) – чего это он мне так много денег-то дал? Причем сразу, сам предложил, не торгуясь! Я бы и за полтинник согласился… Легко! Да за какой там полтинник! И за двадцатку бы с радостью, и за десятку. Черту бы душу продал. Заложил. Да и!.. Можно было и еще дешевле меня купить, если постараться. С потрохами. Цена мне – грош. Денег ни копья, семью без средств оставляю. Голый Вася. Кормилец, блин, поилец. «Я!..», «Я!..», «Глава семьи!..», «Моя работа!..». «Я», блин!.. «Глава»!.. Головка. От!.. Тьфу!! – герой опять в сердцах хлебнул горячего чая и зашипел от боли. – Ну всё, писец! Всё нёбо сжёг, – он, полураскрыв рот, водит языком по нёбу. – Ч-черт! Да, так насчет денег,.. – герой рассеянно щекочет большим пальцем подбородок. – Чего меня беспокоит-то? Что много дали? Ну, а мне-то что? Много не мало. Действительно ведь дали. Не просто пообещали, не развод какой-то голимый, а правда всё! Правда дали. Вон они в комнате лежат! На кровати валяются. Можно пойти полюбоваться, – при воспоминании о деньгах героя опять передергивает. – Так что чего я беспокоюсь? Всё путем. Лучше не бывает!.. Хуже, впрочем, тоже. А если и бывает, то редко. Ладно, ладно! Хватит кукситься. А заодно хмуриться и злобиться. Как в песне поется. Меня, вон, сам ангел смерти похвалил. На черной БМВ. «Молодцом» назвал. Надо держать марку.
Герой допивает чай, моет чашку и идёт в комнату. Убирает в пакет деньги, ложится на кровать и включает телевизор.
Следующий кадр. Герой лежит на кровати. Хлопает входная дверь. Герой встаёт и незаметно выглядывает в коридор. Так, чтобы вернувшаяся жена его не заметила. Потом опять тихонько ложится на кровать.
Внутренний голос:
«Господи, что сейчас начнется!.. (герой страдальчески морщится) Может, не говорить?..
Можно, конечно, подождать результатов повторного обследования, но что это даст? Чушь ведь всё это! Лажа. Вероятность ошибки ничтожна. Да вообще ноль! Какая там «ошибка»! И кровь, и на мониторе они что-то там увидели. Углядели. Ладно, короче. Чего себя иллюзиями зря тешить. Позориться только. Лицо терять. Не маленький, чай. Не ребенок. Не страус, чтобы голову в песок прятать. Надо смотреть правде в глаза. Как и подобает!.. Н-да… Подобает, подобает!.. – герой с тоской смотрит на потолок. – А то, что я ей потом скажу? После повторного обследования? Через неделю, когда всё наверняка подтвердится?
«Дорогая! Вот деньги, я завтра повешусь! Не поминай лихом!»? Так, что ли? Надо же всё по-людски всё-таки делать. По-человечески. Заранее хоть сказать. Обсудить. Пообщаться. Да и про деньги, про вторую половину всё объяснить.
Или уж не говорить?!.. А? – герой чутко прислушивается ко всем, раздающимся из коридора, звукам и шорохам. Сейчас войдет! – Чего тут объяснять?! Оставлю лучше письмо подробное, где всё ей распишу. По пунктам! Что и как. Набор инструкций, блядь. «Мою посмертную записку отдавай ТОЛЬКО в обмен на…» Ну и т. д., в том же духе. Обидится, конечно,.. – тяжело вздыхает герой. – Ну, а мне-то что? Мне это к этому моменту уже всё равно всё будет. До фени. До лампочки! Я к этому моменту уже далеко-о буду!.. На том свете. Какой с меня спрос? – герой в волнении вскакивает с постели и начинает быстро расхаживать по комнате. – Да и меня же надо понять! Очень мне приятно последнюю неделю жизни на положении тяжелобольного проводить! Смертника какого-то. Лучше уж оттянуться как следует напоследок! По полной программе. Махнуть, может, куда-нибудь на пару дней! По кабакам побродить. Бабки есть…
Да, «есть»! А вдруг?.. – герой на мгновенье останавливается. – Да-а!.. – машет он рукой. – Вдруг, вдруг!.. Если «вдруг», тогда и думать будем. Разберемся! Только не будет ведь никакого «вдруг»! Ясно всё, как белый день. «Вдруг» только кикозы случаются. Вот они-то – пожалуйста! Сплошь и рядом. Глазом моргнуть не успеешь, как он уж, проклятый, тут как тут. Вдруг! А хорошие дела…
Не скажу, короче! – окончательно решает он и сразу же чувствует невыразимое облегчение и веселеет. – Разговоры, блин, все эти!.. Слезы… Уходить надо достойно. Без соплей.»
«Ты дома? – удивляется жена, входя в комнату. – Ты же на работу, вроде, собирался?» – «Завтра пойду, – беспечно отвечает герой, привлекая ее к себе. – Иди лучше ко мне…»
Следующий день. Утро. Герой еще лежит в постели и задумчиво курит, пуская дым в потолок, потом переводит взгляд на часы. 11 утра. В этот момент входная дверь хлопает, и через секунду буквально в комнату врывается зареванная жена.
«Почему ты мне вчера ничего не сказал!?» – с порога кричит она.
Герой от неожиданности даже сигарету изо рта в кровать роняет и сразу же с проклятиями начинает ее искать.
«Что не сказал?» – наконец говорит он, снова закурив и обреченно про себя вздохнув. Он уже знает, «что». – «Про свой вчерашний диагноз, – опять начинает плакать жена. – Что у тебя вчера обнаружили?» – «Почему, почему!.. – смущенно бормочет герой. – Не точно же еще! – наконец говорит он. – Решил подтверждения подождать. Когда повторные анализы сдам. Чего тебя раньше времени беспокоить? Я же знаю, ты волноваться будешь, переживать…А может, не подтвердится еще ничего…»
(Внутренний голос, тоскливо: «Да, как же!..»)
– «А про деньги почему ничего не сказал? Про самоубийство это?» – опять спрашивает жена. – «Что-о-о??!! – герой от изумления привстаёт и снова роняет сигарету. – Что? – повторяет он через мгновенье, когда стряхнул ее на пол и затушил в пепельнице. – Откуда ты знаешь?» – «Так, значит, это правда?» – в голос начинает рыдать жена. – «Да подожди ты! – в нетерпении прикрикивает на нее герой. – Говори толком. Откуда ты можешь это знать? И про диагноз, кстати, тоже? Тебе что, из больницы, что ли, звонили?»
(Внутренний голос, недоумённо: «Откуда у них может быть мой телефон?..»)
– «Нет, не из больницы», – всхлипывает жена, осторожно промакивая глаза платком. – «Так откуда ты знаешь? – герой садится на кровать. – Кто тебе сказал?» – «Ну, этот… – жена судорожно вздыхает, пытаясь успокоиться, – мужчина… который вчера с тобой встречался… И деньги тебе дал… Я у Веры сидела…»
Чиликин в полном ошеломлении смотрит на жену, не веря собственным ушам.
«Он что, позвонил твоей подруге? – недоверчиво переспрашивает он. – А откуда он телефон узнал?..»
(Внутренний голос, издевательски: «Откуда-откуда!.. От верблюда! Шутки, что ль, с тобой тут шутят?! За такие деньги!»)
«Что он тебе сказал? – набрасывается герой на всё еще всхлипывающую жену. – Повтори мне всё как можно точнее, слово в слово». – «Ну, он спросил сначала, знаю ли я, какой тебе диагноз вчера поставили? – лепечет испуганная жена, глядя на героя широко открытыми глазами. – Я сказала, что нет. Ты же мне ничего не сказал.» – «Так,.. – подбадривает ее Чиликин. – Дальше.» – «Ну, он сказал тогда, – жена опять начинает плакать, – что рак печени-и!..» – «Да не реви ты! – с досадой говорит герой. – Говори, чего дальше было.» – «Дальше он сказал про то, что он тебе предложил заработать денег, и ты согласился.» – «Как именно, он сказал? А, ну да… – герой вспоминает начало их разговора. – Подожди, подожди! – вдруг соображает он. – Он тебе это что, всё прямо по телефону говорил?» – «Нет, – опять всхлипывает жена, – в машине этой черной…» –
(Внутренний голос: «Твою мать!»)
«Так вы встречались, значит?» – еле сдерживаясь и стараясь изо всех сил говорить спокойно, терпеливо переспрашивает герой. – «Ну, да, – как нечто, само собой разумеющееся, подтверждает жена. – Он прямо к веркиному дому на машине своей подъехал. Верка там, наверное, обалдела!» – вдруг с чисто женской непоследовательностью, ехидно добавляет она.
Герой стискивает зубы и на секунду закрывает глаза, пытаясь взять себя в руки.
«Юль! – преувеличенно-спокойно начинает он. – Ты мне можешь подробно всё рассказать? Как всё было? От начала до конца? Можешь?! Неужели это так трудно??!!!» – сорвавшись, кричит он, не в силах больше сдерживаться.
(Внутренний голос, с ожесточением: «Нет, ну, правду говорят: все бабы дуры. Дуры! дуры!! дуры!!! Тупорылые, безмозглые курицы! У нее муж через неделю вешается, а она ему про свою подругу-Верку впаривает! Такую же дурищу набитую, как и она сама. Да до фонаря мне, обалдела она там от чего-то или нет!! До фонаря!!!»)
«Но я же тебе уже всё рассказала!» – обиделась наконец и жена, окончательно перестав плакать. – «А теперь расскажи мне всё снова и с самого начала, – настойчиво повторяет герой. – Ты сидела у Верки, он туда позвонил… И что?» – «Ну, и подозвал меня…» – «Как? Просто по имени? Просто «Юлю»? Или, может, по имени-отчеству? По фамилии?» – сразу же настырно перебивает герой. – «Да я откуда знаю?! – в голосе жены слышатся уже легкие нотки раздражения. – Верка сказала: «тебя» – ну, я и подошла. Взяла трубку.» – «Ну, хорошо! – не отстаёт герой. – Ты взяла трубку. И что он тебе сказал?» – «Ну, что? – совсем уже раздраженно пожимает плечами жена. – «Здравствуйте, Юлия Владимировна!
(Внутренний голос, с удовлетворением: «Ага! Значит, все-таки по имени-отчеству!.. Ладно, чего я к ней пристал?. Поссоримся ещё напоследок, чего доброго!»)
Я по поводу диагноза Вашего мужа. Его вчерашнего обследования. Нам с Вами надо срочно встретиться, – жена остановливается, морща лоб и припоминая. Герой ждёт. – Я тут рядом, выходите через 5 минут, я у подъезда буду стоять.» И номер машины продиктовал». – «Так ты ему что, даже адрес не диктовала? – удивленно уточняет герой. – Он сам знал, куда подъехать?» – «Ну да, – снова морщит лоб жена. – Кажется, не диктовала. Да я и сама его не знаю!»
(Внутренний голос: «Так-так-так! Так это, значит, он и мой адрес вчера наверняка знал. А меня просто так спросил. Чтобы не пугать сразу. Не спугнуть! Поня-ятненько…»)
– «Ну, хорошо. И дальше чего было? Ты села в машину, и что он тебе сказал?»
– «Ну, вот и сказал… – на глазах у жены появляются слезы. – И про диагноз твой… И про договоренность вашу… – она опять начинает плакать. – Как ты мог на такое согласиться? – сквозь слезы еле выговаривает она. – Это же какой грех! Самоубийство!» – «Ладно, грех… – смущенно бормочет герой.
(Внутренний голос: «Сам знаю!.. А что делать?! «Грех»!.. А семью оставлять без денег – не грех?!»)
– Юль! – чуть помолчав, осторожно говорит он. – Ты же знаешь нашу ситуацию. Денег нет. Как ты жить будешь? Да еще с ребенком!? Святым духом, что ли, питаться? Я хочу, чтобы мой ребенок вырос нормальным, здоровым… Чтобы жил не хуже других. Чтобы у тебя было всё хорошо. Так что… куда деваться? Грех не грех… Выбирать не приходится!..»
(Внутренний голос: «А лучше было бы, если бы ты на панель пошла? «Грех»!..»)
Жена, не отвечая, начинает плакать еще сильнее. Герой дрожащими руками закуривает кое-как сигарету, уставившись в одну точку.
(Внутренний голос: «Вот один день и прошел… Всего шесть осталось… «Легче гусиного пуха улетает жизнь…» «А счетчик щелк да щелк, да всё одно – в конце пути придется рассчитаться!» Придется!.. Рассчитаемся, раз придется… Придется, так придется.»)
«А он тебе не сказал, кстати, зачем он вообще тебе всё это рассказал? Не объяснил?» – спрашивает герой.
Жена некоторое время молчит, всхлипывая, потом, шмыгая носом, прерывающимся голосом с трудом отвечает: «Сказал, что, когда речь идет о таких деньгах, никаких неожиданностей быть не может. И он должен быть уверен, что все заинтересованные лица в курсе, – голос жены прерывается. – Так он сказал», – после паузы добавляет она.
Крупно: лицо героя.
(Внутренний голос: «Вот сволочь! Тварь бессердечная!!.. А хотя, чего я его ругаю? Для него ведь это просто дело. Он бабками своими рискует. Да и вообще он со мной совершенно по-джентельменски себя ведет. Грех жаловаться. Никаких расписок. Деньги вперед. Всё! Чего я от него еще хочу-то? Сочувствия? Пожалуйста! Но за дополнительную плату. Вешайтесь не за сотку, а за тридцатку – так вообще рыдать над вашим телом буду! Навзрыд! Могу до, могу после – как договоримся. Да-с.
Бизнес есть бизнес. Это всего лишь деньги. Ничего личного. Как впрочем, и лишнего. Всё лишнее – только за дополнительную плату! Да-с.
Юля тоже хороша! Целый час ее раскалывал, пока хоть что-то путное наконец узнал. Хотя, чего с нее взять! Женщина…. Одни бигуди в голове.
Впрочем, да и сам-то я!.. Тоже тот еще молодец! Среди овец. Накинулся на нее, как коршун. Целое расследование затеял. «Что» да «как»?! «Слово в слово!» А чего в итоге выяснил? Такого уж важного? Что Волга впадает в Каспийское море? Что им не нужны неожиданности, и они хотят подстраховаться и быть уверенными, что жена в курсе и не возражает? В суд на них потом не подаст и заяву ментам не кинет? Так это и так ясно было. С самого начала. Мог бы и сам все это сообразить, своим жалким умишком дойти. Пинкертон хренов! Шерлок Холмс недоделанный.»)
«Так он тебе что, действительно 50 тысяч евро дал?» – слышит вдруг герой вопрос своей жены. – «Что?» – переспрашивает он (он за своими мыслями не понял даже сразу вопроса). – «Я говорю: он тебе правда 50 тысяч евро уже дал?» – повторяет свой вопрос жена. – «Да, – нехотя признаёт герой. Он достаёт пакет и высыпает деньги на кровать. – Вот они.»
Жена зачарованно смотрит на валявшиеся на кровати пачки. Такого количества денег она никогда в жизни не видела. Потом робко берёт одну пачку и нерешительно вертит ее в руках.
«Здесь действительно 50 тысяч?» – тихо спрашивает она. – «Да, – подтверждает герой. – В каждой пачке ровно по 10 тысяч. Видишь, сотенные купюры, по 100 евро. В пачке 100 штук. Сто по сто – десять тысяч.» – «Да-а… – так же тихо тянет жена, рассматривая пачку. – Каждая такая бумажка – целых 100 евро! А их тут целая пачка. Раз! – 100 евро! еще – раз! – еще 100 евро! С ума можно сойти!» – «Можно, можно!..» – бормочет герой, убирая деньги.
Жена провожает их долгим взглядом. Потом смотрит на мужа.
«Так ты действительно хочешь это сделать? – совсем уже еле слышно шепчет она. Глаза у нее опять начинают предательски блестеть. – А как же я?» – «Юль, ну, давай не будем! Ну, чего воду в ступе толочь? Ты взрослый человек, всё прекрасно понимаешь. Если у меня рак, мне жить от силы полгода. Ты же знаешь, у меня родители от рака умерли, я все это сам видел. Собственными глазами. Как это бывает. Да плюс еще щас лекарства, уход понадобятся… А где у нас деньги? А так хоть семье что-то оставлю! Ребенку,.. – герой чувствует, как к горлу подкатывает ком. – Ладно, давай не будем больше об этом! – с трудом справившись с собой, негромко просит он. – Хорошо?» – «Но это же грех страшный! – жена смотрит на него с ужасом, широко раскрытыми глазами. – Я не смогу жить, зная, что ты из-за меня…» – «Перестань! – страдая, перебивает ее герой. – И не вини себя ни в чем. Считай, что я из-за ребенка делаю. И давай закончим, а? Мне и без того тяжело… Честное слово!..»
Следующий кадр. Герой один в квартире, сидит на кухне, нервно курит и постоянно смотрит на телефон.
Внутренний голос:
«Господи, неужели и правда неделя уже прошла?! Вчера же, кажется, только был вторник!..
Да неужто и впрямь я не сегодня-завтра умереть должен?.. Что это значит? «Умереть»?..
Меня не будет, что ли, больше вообще?.. Как это? Никогда?.. Мир, солнце, земля, вода, деревья, небо, ветер, птицы, люди вокруг – всё это останется, а меня не будет? Вообще!? Никогда-никогда?.. Не может этого быть!!»
Герой представляет себе, как он вешается. Встает на стул,.. одевает на шею веревку,.. чуть-чуть ее затягивает… Потом резкое, короткое движение ногами – и!..
Крупно: лицо передёргивающегося от ужаса и омерзения героя.
Далее – на заднем плане, крупно, полупрозрачное лицо героя, все последующие картины смерти и похорон он представляет себе.
Он словно наяву видит, как равнодушные санитары вынимают его мертвого, посиневшего из петли, небрежно кладут на носилки и везут в морг. Там догола раздевают, прикрепляют к ноге бирку и швыряют на цинковый стол. А рядом стоят такие же точно столы и на них тоже лежат такие же точно голые тела. Мужские и женские. Безобразные пожелтевшие трупы каких-то отвратительных голых сморщенных старух, бомжей, алкоголиков и пр. и пр.
Как его потом катят на колесиках на вскрытие, распиливают грудную клетку, череп, копаются во внутренностях… Затем опять зашивают…
(Камера показывает, как всё это происходит, со стороны; потом крупно лицо мёртвого героя, с которым всё это делают, его глаза, как бы скошенные вниз и наблюдающие за всем происходящим, потом всё происходящее как бы глазами мёртвого, лежащего на цинковом столе героя: как ему распиливают грудную клетку; торчащие, развороченные рёбра и пр. Т.е. герой как бы всё видит, хотя не может пошевелиться и не чувствует боли.)
Затем его снова одевают, кладут в гроб и везут на кладбище. Закрывают гроб крышкой, забивают гвоздями и опускают в могилу.
Следующий кадр. Инфракрасная съёмка, в полной темноте. Лежащий в гробу, под землёй герой. Камера показывает лицо геря, потом как бы его глазами нависающую над
ним крышку гроба.
Следующий кадр: раскрытая могила, на дне гроб.
Следующий кадр: опять инфракрасная съёмка. Глазами мёртвого героя. Опять нависающая крышка гроба. И на неё вдруг начинают падать комья земли! Слышно, как они стукаются о крышку гроба.
Крупно: лицо лежащего в гробу, мёртвого героя. Которое начинает искажаться, искажаться… герой силится закричать!.. И наконец ему это удается: «А-а-а!!!»
Резкая перебивка. Громко звонит телефон. (Крупно: звонящий телефон.) Герой вздрагивает и, не успев даже ничего понять, быстро хватает трубку.
«Да!» – «Андрей Павлович?» – слышит он знакомый неторопливый голос. – «Да, это я.» – «Здравствуйте. Нам надо срочно встретиться.» (Выражение проступающего ужаса на лице героя.) – «Здравствуйте. Когда?» – дрогнувшим голосом спрашивает он. – «Лучше прямо сейчас. Скажем, через 10 минут на прежнем месте. Вас устроит?» – «Да, вполне, – герой запинается. – А… потом мы?..» – «Я Вас не задержу, Андрей Павлович. Буквально на полчаса.» – «Хорошо,» – с неописуемым облегчением выдыхает герой.
(Внутренний голос: «Фу-у-у-у!.. Значит, не сегодня. Уу-уу-ух!..»)
– «И деньги с собой, пожалуйста, захватите, – вдруг слышит он. – Ну, что я Вам в прошлый раз давал.» – «Простите?..» – начинает было Чиликин. – «Андрей Павлович! Я Вам все при встрече объясню! – сразу же обрывает его собеседник. – Выходите, на месте все обсудим,» – в трубке раздаются короткие гудки.
Все хорошее настроение героя мгновенно бесследно улетучивается. Крупно: его обеспокоенное и напряжённое лицо.
(Внутренний голос: «Господи! Что еще случилось?! Он передумал?.. Почему?..»)
Герой быстро одевается, хватает пакет с деньгами и выбегает из подъезда.
Следующий кадр. Стоящий напротив подъезда у маленькой дорожки герой, к которому подъезжает знакомая БМВ. Герой нее невольно полюбовался, прежде чем залезть внутрь.
(Внутренний голос: «Краса-авица!..Сколько, интересно, людей ради нее повесились? Ради того, чтобы сидящий рядом с непроницаемым видом мужчина смог ее купить? 10,.. 20?.. 100?..»)
Герой ёжится. Мужчина, казалось, чувствует его настроение и еле заметно усмехается. Затем внимательно смотрит герою прямо в глаза и после паузы говорит:
«Поздравляю Вас, Андрей Павлович! Вы здоровы. Ваш диагноз оказался ошибочным.» – «Что? – даже не понимает сначала герой. – Что Вы сказали!!?? – чуть не кричит он буквально через секунду. – Откуда Вы знаете?!» – «Ну, Вы же сдавали повторные анализы, – невозмутимо поясняет мужчина, с любопытством глядя на героя. – Сегодня утром результаты их стали известны.» – «А?.. А, ну да. Понятно… А почему же первый раз?..» – чуть помолчав, спрашивает герой.
(Внутренний голос, сумбурно и беспорядочно: «Как это «здоров»?.. Всё кончилось?.. Весь этот кошмар. Так просто?..»)
«У Вас есть одна очень редкая особенность организма. Это ввело врачей в заблуждение, – спокойно объясняет мужчина, всё так же проницательно глядя на героя. Герой молчит, не зная, что сказать. – Андрей Павлович! – после паузы всё так же спокойно продолжает собеседник. – Как Вы сами понимаете, наша договоренность теперь автоматически теряет силу. Впрочем, если Вы хотите…» – вдруг неожиданно шутит он и усмехается. – «Нет-нет! – охотно подхватывает его шутливый тон герой и тоже широко улыбается. – Боже упаси! Вот Ваши деньги! Всё, как договаривались». – «Прекрасно! – мужчина берёт у героя пакет с деньгами и небрежно суёт его в бардачок, даже не разворачивая. – Теперь еще одно, Андрей Павлович! – герой смотрит на своего собеседника, всё так же радостно осклабившись. – Прочтите, пожалуйста, вот это,» – мужчина протягивает герою какой-то сложенный вчетверо листок. – «Что это? – автоматически спрашивает герой, разворачивая листок и быстро пробегая его глазами. – Что это?» – повторяет он дрожащим голосом через мгновенье, подняв глаза. Улыбка так и застывает на его лице, как приклеенная. – «Читайте сами!» – пожимает плечами его собеседник.
Следующий кадр. Лицо читающего героя. Его бегающие по строкам глаза. Сначала быстро, потом всё медленнее и медленнее. Т.е. он перечитывает несколько раз.
(Внутренний голос читает, медленно и растерянно, словно спотыкаясь на каждом слове:
Расписка
Я, Чиликина Юлия Владимировна, разрешаю использовать труп моего мужа, Чиликина Андрея Павловича, в качестве объекта для сексуальных действий (некрофилия), а также разрешаю видеосъемки этих действий, за 20 (двадцать) тысяч евро.
Число. Подпись.
Десять тысяч евро получены.
Число. Подпись.
)
«Что это значит?» – наконец с трудом выдавливает из себя герой, медленно снова поднимая глаза на сидящего рядом с ним человека. – «Ну, Вы же сами видите!.. – опять чуть заметно пожимает плечами тот. – Расписка Вашей жены.» – «Что такое «некрофилия»»? – тяжело спрашивает герой. – «Совокупление с трупом. – невозмутимо поясняет ему его собеседник. – Но Вы же и сами Андрей Павлович, это знаете. Зачем спрашиваете?» – «Она что, мой труп продала, что ли? Чтобы его трахали потом перед камерой? Когда я повешусь?» – чувствуется, что в голове героя всё это просто не укладывалось.
(Внутренний голос: «Это же вообще дикость какая-то! «Некрофилия»!.. Да Юлька и слов-то таких не знает! Она и не слышала о таком никогда, наверное!.. Да к тому же, она верующая в конце концов! Если самоубийство грех, то это-то что? Это не грех даже, а!.. Слов таких нет в человеческом языке!! Это за гранью уже не то что морали, а… Надругательство над трупом мужа… Бред! Бредни!! Бред, бред, бред! Чушь!!!»)
«Вас, наверное, удивляет, Андрей Павлович, зачем я Вам это показываю?» – вежливо интересуется мужчина. – «Да!! – видно, что герой настолько потрясён, что даже и соображает с трудом.
(Внутренний голос, беспорядочно: «Рак,.. смерть,.. деньги,.. ребенок,.. некрофилия,.. деньги… Деньги,.. деньги,.. деньги…»)
– Удивляет! А действительно, зачем?» – он напряженно замирает, ожидая ответа и впившись глазами в своего собеседника.
(Внутренний голос, отчаянно: «Может, это все же шутка какая-то идиотская? Розыгрыш? Понарошку?»)
«Затем, что Юлия Владимировна, судя по всему, деньги возвращать не собирается, – любезно разъясняет мужчина. – Поэтому я вынужден обратиться по этому вопросу непосредственно к Вам». – «Какому вопросу?» – тупо переспрашивает герой.
Мир глазами героя. Всё вокруг в каком-то багровом тумане, расплывается, колышется и покачивается. Внутренность машины,.. лицо собеседника…
(Внутренний голос, тоскливо: «Убежать бы куда-нибудь!.. улететь, уплыть!.. Куда-то далеко-далеко… В какие-то волшебные, неведомые дали… В сказочную страну Оз. Туда, где порхают над цветками феи, где нет ни рака, ни некрофилии, ни денег… Ни предательства. Где обо всем этом можно забыть. Навечно. Навсегда! Забыть!! Забыть!.. Забыть!!! «Говорят, что где-то есть острова, // Где растет на берегу забудь-трава…» Лучше бы я умер.»)
Мужчина чуть более внимательно смотрит на героя и с каким-то даже сочувствием терпеливо повторяет:
«По вопросу денег. Ваша жена получила от меня 10 тысяч евро – видите, внизу ее расписка! – а возвращать их сейчас, судя по всему, не хочет. Или не может,» – добавляет он, чуть помедлив. – «Почему не хочет? – огромным усилием воли заставляет себя сосредоточиться герой. – Или, Вы говорите, не может. Что значит: «не может»? Почему?» – «Ну, я полагаю, что она просто уже потратила часть денег! – улыбается мужчина. – Вы же понимаете – женщина…» – «Как это «потратила»!? Она что, не понимала, что, возможно, возвращать придется?.. Нет, погодите! – приходит в себя герой. – К деньгам мы еще вернемся. Всё я Вам, разумеется, отдам, не волнуйтесь! – губы мужчины чуть кривятся. Как будто последнее замечание героя его слегка позабавило. – Не о том сейчас речь. А когда Вы ей это предложение сделали? Ну, насчет меня… – герой запинается, с трудом подбирая слова. – Моего тела?.. Что, неужели сразу при встрече? Когда диагноз мой сообщили?» – «Нет, ну что Вы! – удивляется мужчина и даже головой укоризненно покачивает. – Конечно, не сразу. Через день.» – «И что, так просто позвонили и?..» – «И предложил сначала встретиться, – мужчина смотрит на героя, как на непонятливого ребенка, – сказав, что надо обсудить кое-какие финансовые вопросы. Предупредив, чтобы Вам она только ничего не говорила.» – «И она согласилась?» – с горечью спрашивает герой. – «Конечно, согласилась! – мужчина с любопытством разглядывает героя. – Разумеется, Андрей Павлович, она согласилась. Как и любая женщина бы на ее месте. Любая дочь Евы».
(Внутренний голос: «Сукин сын! «Конечно!»… «Разумеется!»… Это же моя жена, между прочим!..»)
– «А потом?» – «А потом мы встретились! – мужчина опять ясно улыбается, безмятежно глядя герою прямо в глаза. – Я ей объяснил, что я от нее хочу и дал время подумать. Сказал, что позвоню через день. Надо признать, что первая реакция Юлии Владимировны на мое предложение была очень и очень бурная и крайне болезненная, но,.. как видите… – мужчина разводит руками. – Время и здравый смысл…» – «А через день вы опять встретились и передали ей деньги, – заканчивает за него герой. Мужчина с улыбкой кивает. – А расписочку-то зачем взяли? – интересуется герой. – Это же ведь просто филькина грамота. Юридической-то силы она всё равно никакой не имеет.» – «Обычная перестраховка, – усмехается мужчина. – Во-первых, чисто психологический эффект – вряд ли Ваша жена такой уж знаток законов, а во-вторых, и практически она всё же не совсем бесполезна. Не думаю, что женщина, написавшая такую бумагу, осмелится куда-нибудь потом обратиться. Да и вообще она язык за зубами держать будет. Всё же подобного рода поступки обществом пока не совсем … одобряются. Скорее, наоборот…» – «Поня-ятно…» – медленно тянет герой.
Мужчина молчит, выжидающе глядя на героя.
«Ах, да! Деньги! – спохватывается тот. – Так, Вы говорите, она теперь Вам деньги не возвращает?» – «Именно так, Андрей Павлович!.. – мужчина скорбно кивает головой. – К сожалению, именно так…» – «И что, просто отказывается? – не верит герой. – Что хоть она говорит?» – «Юлия Владимировна ничего мне не говорит, – мужчина театрально вздыхает. – Она от меня просто-напросто скрывается. Сегодня мы должны были встретиться, но она на встречу не явилась. И дома ее нет. А у меня, знаете, нет ни времени, ни охоты за ней по всей Москве гоняться. Я человек занятой.» – «Да, конечно, – вежливо говорит герой и улыбается какой-то застывшей, деревянной улыбкой. – Я всё понимаю. Я, разумеется, верну Вам все деньги. Сколько Вы можете подождать? Ну, Вы понимаете сложившуюся ситуацию?..» – «Да, конечно,.. – мужчина опять вздыхает и что-то быстро прикидывает в уме. – Неделя Вас устроит?» – вопросительно смотрит он на героя. – «Да, вполне, – механически отвечает тот.
(Внутренний голос, безнадёжно: «А где я их возьму? Целых 10 тысяч евро!?»)
Если у меня всё же возникнут проблемы, мы ведь сможем возобновить наш контракт?» – неестественно-спокойно интересуется герой. – «Разумеется, Андрей Павлович, разумеется… – понимающе ухмыляется мужчина. – Конечно. В любой момент…» – «Только знаете… – герой медлит, глядя прямо в глаза своему собеседнику. – Я бы не хотел, чтобы мой труп потом насиловали перед камерой. Даже если моя жена снова не будет против.» – Мужчина тоже некоторое время молча смотрит герою прямо в глаза, и наконец медленно говорит: «Хорошо, Андрей Павлович. Это я Вам обещаю…»
Следующий кадр. Герой провожает взглядом отъезжавшую черную БМВ и достаёт сигареты. Смотрит на небо, на людей на улице, на спешащие куда-то машины…
Картинка в его голове (кадры на фоне его полупрозрачного лица): его смеющаяся и говорящая что-то жена. Потом – крупно её расписка и строки из расписки голосом жены: «…разрешаю использовать труп моего мужа в качестве объекта для сексуальных действий, а также разрешаю видеосъемки этих действий. За двадцать тысяч евро.»
Крупно: лицо героя, передёргивающегося от отвращения.
Герой закуривает и неторопливо уходит прочь от дома. Вид его со спины.
Внутренний голос, напевает песенку Галича: «Говорят, что где-то есть острова… Что где-то есть острова… Где-то есть острова… Острова… Острова… Острова…»
__________________________________________________________________________
__________________________________________________________________________
И спросил у Люцифера Его Сын:
– Чем плохи заповеди Христа? Разве они не добры и не справедливы?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
– Это заповеди хозяина своим рабам. Будьте добры друг к другу, не ссорьтесь, соблюдайте правила общежития. «Возлюби ближнего своего», «не убий», «не укради»…
Все это правильно, но ради чего? Какова конечная цель? Цели нет. Это просто инструкции стаду не толкаться и не ссориться. Цель есть только у хозяина. У рабов, у стада своих собственных целей нет и быть не может.
Единственная «цель» рабов – не создавать хозяину лишних хлопот.
И снова спросил у Люцифера Его Сын:
– А каковы Твои заповеди?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
– Будьте свободными! Оставайтесь всегда самими собой! Будьте всегда людьми!
Это – высшая цель. Это – главное!
И ради этого главного можно пойти на все. И на убийство, и на ложь. Можно убить охранника, чтобы бежать из плена, и можно обмануть врага, чтобы спасти свою семью, своих детей, близких, свою Родину, свой народ.
И снова спросил у Люцифера Его Сын:
– Так значит, цель оправдывает средства?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
– Свобода не нуждается в оправданиях.
8 День 6, Выбор
Д Е Н Ь 6-й
(сценарий)
И сказал Люцифер:
– Судьба не даёт обещаний, и с ней невозможно договориться. Так устроен мир.
ВЫБОР
Герой, крупный спортивный молодой мужчина лет 35-и сидит один за столом со стаканом водки в руке и смотрит перед собой. Вспоминает войну (Чечню). Кадры военной хроники, задним планом – полупрозрачное лицо героя. Гибнущие люди, трупы солдат и пр. Потом опять сидящий за столом герой, который вздрагивает, словно возвращаясь в реальность, и с ожесточением выпивает залпом свой стакан.
Следующий кадр.
Столик в кафе. Сидят двое. Герой пьёт пиво, бокал его собеседника пуст.
Собеседник героя – мужчина лет 35-40, дьявол из предыдущих серий.
Герой: «Выбор всегда есть.» – «Всегда?.. – мужчина чуть заметно усмехается. – Всегда?» – с лёгким нажимом переспрашивает он и смотрит герою прямо в глаза. – «Всегда, – равнодушно подтверждает герой, отхлебывая пива. – Можете уж мне поверить.» – «А Вы сильный человек, Герман Львович! – с непонятным выражением произносит мужчина. – Да?» – «Что? – герой слегка прищуривается. – Не понял?” – «Я говорю, что Вы очень уверены в себе, – невозмутимо поясняет ему его собеседник. – Это чувствуется.»
Герой, не отвечая, некоторое время на него смотрит, потом опускает глаза и снова принимается за своё пиво.
«Ладно, Герман Львович, – мужчина со вздохом встаёт и отодвигает пустой бокал. – Если я Вам понадоблюсь, скажите просто: «кекс, брекс, фекс». Знаете, как Буратино говорил, когда свои золотые водой из лужи поливал. На Поле Чудес. В надежде, что они вырастут.» – «Что-о?..» – цедит герой, медленно привставая. – «Вы слышали! – холодно отрезает мужчина, ничуть, похоже, не испугавшись явно угрожающего движения своего громадного оппонента. – До свидания,» – он поворачивается и спокойно направляется к выходу.
Герой медлит немного в нерешительности, смотрит ему в спину, но потом всё же опускается назад на своё место и залпом осушает бокал.
«Ладно, чёрт с ним! Пусть катится. Связываться!.. – раздражённо бормочет герой и кричит. – Официант! Ещё пива!»
—————————————————-
Следующий кадр. Герой бредёт по скверу, опустив голову и задумавшись.
«Герман Львович!» – слышит внезапно он и недоуменно поднимает голову. На лавочке, закинув ногу за ногу, сидит тот же самый мужчина и приглашающе похлопывает рукой по месту рядом.
«Опять Вы! – герой просто не верит собственным глазам. – Да Вы прямо экстремал! Я Вам говорил уже, что Вы мне не нравитесь? Чего Вы у меня вообще под ногами всё время путаетесь!? Приключений себе ищете? Судьбу испытываете?» – «Садитесь, садитесь, Герман Львович! – мужчина снова благодушно похлопывает рукой по месту рядом. – Чего зря стоять. Тем более, что разговор нам с Вами интере-есный предстоит!..» – «Какой ещё разговор!? – герой начинает закипать. – Кто ты вообще такой, чтобы я с тобой разговаривал? Тоже мне, пуп земли русской! Кто ты вообще есть по жизни? Коммерсюга, небось, какой-нибудь. Нахапал себе бабла, вот и понтуешься. Пока я, твою мать!.. в горах!.. А в прошлый раз!?.. Что это ещё за «кекс, брекс, фекс» дурацкие? За кого ты меня вообще держишь, козёл?! За идиота? Думаешь, самый умный?.. За это, между прочим, и спросить можно. Конкретно! Как с понимающего. Так что извини, дружбан! Сам напросился…»
«Я Сатана,» – спокойно говорит мужчина. – «Что? – герой непонимающе смотрит на своего странного собеседника, но уже через секунду громко хохочет. – Ну и погоняло же у тебя! Самое, что ни на есть, подходящее. Дьявол, значит. Чёрт! Ну что ж, ты сам определился. Кто ты есть по жизни. Значит!..» – «Я не шучу,» – так же спокойно повторяет мужчина.
Сразу же появляется знакомый уже по прошлым сериям церковно-колокольный фон и еле заметное пламя на заднем плане.
Рядом с героем появляется его погибший в Чечне товарищ. Весь израненный, в крови, половина лица – сплошная кровавая маска. Герой в ужасе на него смотрит, не в силах ни пошевелиться, ни произнести ни слова.
«Привет, Гер! – усмехается одной половиной лица товарищ. – Как там жизнь?» – «Но ты же?!..»
Крупно: лицо героя. Всё в поту, рот полураскрыт, в глазах страх. Он в шоке. Смотрит на товарища, потом медленно, как во сне, переводит взгляд на мужчину. Потом опять на товарища, вернее, на то место, где он только что стоял. Но там уже никого нет. И фон и пламя сразу же исчезают.
Герой вздрагивает и уже быстро переводит взгляд опять на мужчину. Но страх у него из глаз уже не исчезает.
«Так Вы… действительно?..» – в ужасе произносит он.
«Садитесь, Герман Львович!» – требовательно произносит мужчина, и герой на сей раз уже послушно и безропотно, как овечка, усаживается рядом с ним.
«Так значит, Герман Львович, Вы всерьёз полагаете, что выбор есть всегда? – словно продолжая только что начатую светскую беседу, с любопытством интересуется у присмиревшего и испуганного героя мужчина. И, не дожидаясь ответа, продолжает. – Должен Вас разочаровать. Хотя, впрочем, возможно, Вы в некоторой степени и правы… Есть-то он есть, но есть также и нюансы! – мужчина весело смеётся. – Иногда весьма существенные.»
Герой всё это с напряжённым вниманием слушает. Крупно: его напряженное лицо.
«В общем, так, Герман Львович!” – мужчина достаёт из кармана сигареты и не торопясь закуривает.
Герой провожает взглядом пачку.
Внутренний голос, с изумлением: «»Marlboro»! Сатана, курящий “Marlboro”!..»
Мужчина косится на героя и лениво усмехается.
“Так вот, – после нескольких глубоких затяжек продолжает он. – Насчёт выбора. Есть, значит, говорите?.. Всегда?.. Ладно!» – он снова замолкает, пристально разглядывая героя.
Внутренний голос, с отчаяньем: “Как мерку снимает! Для гроба… Нет! Не хочу!! Не сейчас!.. Рано! Да я же, по сути, и не жил ещё! Почти и не начинал. Только-только!.. Рано!!”
«Сколько Вашему сыну лет? – вдруг неожиданно, без всякого перехода, спрашивает героя мужчина и тут же отвечает сам себе. – А, ну да… пять… Артур,.. хороший мальчик… Имя, правда, несколько странноватое… Вы не находите, а, Герман Львович?.. Ну, не важно. Дело Ваше.
Итак, Герман Львович, – мужчина ласково улыбается герою. – Возможно, он болен. Очень тяжело. Смертельно.
Впрочем, я ничего не утверждаю! – шутливо вскидывает он обе руки, предупреждая инстинктивное движение вздрогнувшего всем телом героя. – Я лишь говорю: «возможно». И возможно также, – он улыбается ещё ласковей, – что, если он болен – заметьте, я говорю: «если»! – так вот, если он и в самом деле болен, то, совершив жертвоприношение, Вы его спасёте. Человеческое жертвоприношение! – поясняет мужчина, видя немой вопрос, загоревшийся в глазах героя. – Естественно, человеческое. Возможно, я соглашусь обменять его жизнь на чью-то другую. Например, другого такого же точно мальчика. Или девочки. Или, скажем, двух мальчиков. Или девочек. Или даже трёх. Словом, чем больше мальчиков и девочек, тем лучше, сами понимаете! – жизнерадостно и заразительно хохочет мужчина. – Только вот что, Герман Львович! – всё ещё продолжая смеяться, игриво замечает он. – Не всё так просто! Есть тут один нюансик… Я же предупреждал Вас с самого начала, что он будет! Помните?.. Ну, вот видите! – словно в ответ на реплику героя восклицает он, хотя герой молчит. – А нюансик такой… – мужчина внезапно перестает смеяться и смотрит на героя тяжёлым немигающим взглядом. – Никаких чудесных исцелений ради Вас я тут устраивать не собираюсь! Это не по моей части, – он хмыкает. – Просто пока ситуация не определена. И качнуться она может в любую сторону. Пока никто точно не знает, болен Ваш ребёнок или нет. Может, он здоров, и я Вас просто пугаю, голову Вам морочу! Я же дьявол, а дьяволу верить нельзя. Я могу лгать. Мне это просто по роду деятельности полагается! – он вновь хохочет. – Так что можете мне не верить и считать, что я просто-напросто Вас искушаю. Лукавлю!
Вы знаете, кстати, откуда происходит это слово?.. От «лук» – согнутое древко. Искажение идеала, искривление его. «Люцифер исказил себя, отпав от Бога, и с тех пор стремится втянуть в эту кривизну человека, а через него весь мир. Падший дух – лжец. Он искажает Божие творение.»
Вот так-то! А я Вам что говорил?!.. Верить мне опасно.
Но помните!.. – он снова вдруг становится серьёзным и предостерегающе поднимает вверх палец. – После того, как Вы убедитесь – изменить уже будет ничего нельзя. Ситуация станет определена. Вы меня понимаете?»
«Нет,» – беспомощно качает головой герой.
«Дело Ваше, – равнодушно пожимает плечами мужчина. – Это тоже входит в условия игры. Ваше непонимание. Я Вам сейчас один раз скажу и больше повторять не буду. Так что слушайте меня внимательно, Герман Львович!.. О-очень внимательно! Это в Ваших же интересах. И постарайтесь всё же понять. А то как бы потом не раскаяться, – он замолкает.
Крупно: герой. Он слушает, затаив дыхание и стараясь не пропустить ни слова.
Задним планом: герой в Чечне перед спецоперацией. Он также предельно собран – как сейчас. Узнаваемость выражения его лица там и здесь – по собранности в критической ситуации.
– Если Вы проведёте своему сыну обследование, и выяснится, что он болен – изменить уже будет ничего нельзя. Ситуация станет определённой. Поэтому торопиться не советую.»
«Так болен он всё-таки или не болен?!» – жалобно скулит герой. Пружина его собранности лопнула.
«Ни то, ни другое! – издевательски ухмыляется мужчина. – Пока. И окажется ли он действительно болен – зависит только от Вас. По крайней мере, я так утверждаю. Но я ведь могу и лгать, – он посылает совершенно запутавшемуся и ошеломлённому герою свою очередную очаровательную улыбку. – Так что решайте сами, верить мне или нет…»
«Так Вы утверждаете, что мой сын… возможно… смер.. (герой запинается, не решаясь произнести слово: «смертельно») тяжело болен?..» – мёртвым голосом спрашивает герой.
«Да! – лучезарно улыбаясь, подтверждает мужчина. – Это возможно.» – «И спасти я его смогу только?..» – «Попытаться спасти! Да-да! предложив мне в обмен на его жизнь чью-то другую. Жизнь какого-то другого ребёнка.» – «Обязательно ребёнка?» – «Лучше ребёнка, – пожимает плечами мужчина. – Впрочем, как угодно. Можете вообще ничего не предлагать». – «Но, скажем, взрослый Вас в принципе тоже может устроить?» – «Может. А может и не устроить.» – «А ребёнок устроит обязательно?» – «Нет. Тоже не обязательно.» – «Как «не обязательно»! – чуть не подскакивает от неожиданности герой. – Вы же сами сказали!..” – «Я лишь сказал, что в этом случае шансы выше, – бесцеремонно обрывает героя собеседник. – Только и всего.» – «Но…» – «Можете вообще ничего не делать, Герман Львович. Никто Вас не заставляет. Сводите Вашего сына завтра на обследование – и всё выясните. Может, он вообще окажется здоров.» – «И что тогда?» – «Ничего, – мужчина зевает и кидает беглый взгляд на часы. – Ну, здоров и здоров.» – «И Вы от нас отстанете?» – «Возможно.» – «Что значит «возможно»?!” – «Возможно! – с нажимом повторил мужчина. В голосе его появляется сталь. – Не советую меня злить, Герман Львович!» – «Да я и не!..» – «В общем, так, – мужчина опять смотрит на часы. – Резюмирую. Жертвы мне понравятся. И, возможно, повлияют на судьбу Вашего сына. А возможно, и нет. Может быть, все они окажутся напрасными. И он всё равно заболеет. Или уже заболел. А может быть, он и так здоров. Без всяких жертв. Всё, словом, может быть. Никаких гарантий! Так что, решайте, что делать. И делать ли что-нибудь вообще. Выбор за Вами.» – «Так где же он, этот выбор!? – в отчаянии восклицает герой. – Между чем и чем выбирать-то?» – «Поищите, Герман Львович, поищите!.. Вы же сами говорили мне вчера, что выбор есть всегда. Вот Вам и карты в руки,» – с этими словами мужчина встает и не оборачиваясь уходит по аллее.
Герой тоже сгоряча было вскакивает и тут же снова обессиленно опускается на скамейку.
Внутренний голос безнадёжно-отчаянно: «Что делать?!.. Что делать?!.. Что делать?!..»
Следующий кадр. Герой дома, на кухне, с женой.
«Почему?! – жена героя смотрит на мужа с огромным изумлением. – Я же тебе объясняю: бесплатно, полное обследование. Бесплатно! А ты знаешь, сколько сейчас такое обследование провести стоит?! Если в частной клинике? А тут – бесплатно. Такой случай!» – «Слушай, Нин, – герой пытается подыскать хоть какие-то аргументы. – Видишь ли… Э-э… Мэ-э…»
Изумление жены потихоньку сменяется раздражением.
«Слушай, Нин!..» – снова беспомощно начинает герой. – «Да я слушаю, слушаю! – без церемоний прерывает его начавшая уже закипать супруга. – Только чего тебя слушать-то! Чего от тебя умного услышишь?! Ему говорят, что его ребёнку обследование медицинское сделают по блату, просто так, даром, за здорово живёшь! – другой бы на его месте от радости запрыгал! – а этот: «Слушай, Нин!..» – жена с каждым словом своим распаляется всё больше и больше. – Хоть бы слово доброе мне сказал! Что я хоть о ребёнке думаю! Мало того, что сам!..»
Герой перестаёт слушать и прикрывает глаза.
Опять задним планом кадры боевых действий. С участием героя. Он там чёток и собран.
«Так!! – жёстко говорит герой жене. – Помолчи теперь и слушай меня внимательно!»
Жена так и застывает с полуоткрытым ртом, ошарашенно глядя на героя во все глаза. Видно, что такого мужа она ещё не знала.
«Я сегодня встретил… смерть,» – герой спокойно смотрит на жену. – «Кого-кого?!..» – потрясённо переспрашивает та. – «Ну, дьявола, что то же самое,» – холодно поясняет герой. – «Кого-о?!.. – глаза у жены от изумления становятся совсем круглыми и, кажется, готовы выскочить из орбит. – Герман! Ты, главное, не волнуйся! Это у тебя после контузии… Врач же говорил, тебе водку нельзя!..” – «Ты в колдунов веришь? Или в экстрасенсов?» – не обращая на всё это внимания, терпеливо интересуется герой. – «Верю, – не закрывая рта, лепечет совершенно сбитая с толку и перепуганная супруга. – Но причём здесь?..» – «Ну, так вот считай, что я встретил очень сильного колдуна. Или экстрасенса. И он сказал мне, что наш сын болен. Тяжело. Неизлечимо.» – «Что-о??!!..» – женщина, охнув и схватившись за сердце, тяжело оседает на стул.
Внутренний голос, перепуганно: «А, чёрт!.. Зря я так сразу, наверное, её огорошил. Прямо в лоб. Блин, не умею я с женщинами общаться! Привык в казарме всех ровнять!..»
«Да нет, нет, Нин, успокойся!.. – бессвязно бормочет герой, бестолково суетясь вокруг жены. – Я не так выразился! Не болен, а возможно, болен. Так этот экстрасенс сказал. Может быть! Пока ещё ничего не ясно… На, выпей!..» – «Что значит: «не ясно»!? – истерически кричит жена, судорожным движением отталкивая протягиваемый ей мужем стакан. – Говори толком! Что он тебе сказал!? И что это за экстрасенс такой?!»
Следующий кадр. Герой с женой по-прежнему на кухне. Они уже больше часа до этого обсуждали ситуацию.
«И что ты теперь собираешься делать?» – «Я не знаю, – герой встаёт, подходит к раковине, наливает себе из-под крана холодной воды и залпом выпивает. – Не знаю,» – повторяет он.
«Я всё-таки не понимаю! – в сотый раз уже, наверное, снова начинает жена. – Так болен всё-таки наш Артур или нет?» – «Я же тебе уже битый час объясняю! Пока неизвестно, – в сотый раз же вяло ответствует герой. – Ни то, ни другое. Пока анализы не сделаны.» – «Так надо их сделать!» – страстно подаётся вся вперёд жена, с надеждой глядя на мужа. Как будто и не было перед этим всего этого их часового разговора.
Герой наконец не выдерживает.
«Да не надо ничего делать!!! – сорвавшись, орёт он и грохает изо всех сил кулаком по столу. – Можешь ты это наконец понять!!? Надо сначала с жертвоприношением с этим проклятым определиться! Шансы максимально повысить! Сатану задобрить.» – «Так ты что, действительно собираешься… кого-нибудь убить?.. Ребёнка!?.. Ни в чём не повинного?..” – с ужасом глядя на мужа, бормочет жена. – «А наш Артур в чём повинен? – свистящим шепотом интересуется герой и зло щурится. – Вот и выбирай! Или – или. Или чей-то ребёнок, или наш. Ты лично кого выбираешь?..»
Следующие кадры. Герой, играющий дома с ребёнком, тормошащий его, подкидывающий со смехом вверх…
Внутренний голос, тоскливо, параллельно: «Почему я бездействую?.. Почему ничего не делаю?!.. Может, вот прямо сейчас, в этот самый момент! из-за моей преступной слабости и нерешительности!.. У него опухоль какая-нибудь зарождается! Вот прямо сию секунду!!»
Задним планом: та сцена в сквере, его усмехающийся мёртвый друг, спрашивающий: «Ну, как там жизнь?»
Внутренний голос: «Господи!!»
Следующие кадры. Герой обедает, поднимает глаза и встречается взглядом с женой, которая молча на него смотрит с каким-то странным выражением. Сразу же – знакомый церковно-колокольный звуковой фон, негромко.
Внутренний голос жены: «Ну?.. Ну!?»
Следующие кадры (звуковой фон присутствует): герой с ребёнком, герой смотрит телевизор, герой одевается… И всё время он натыкается на этот странный взгляд жены, и всё время звучит её внутренний голос: «Ну?.. Ну!?»
Следующие кадры (звуковой фон присутствует): герой бесцельно бредёт по улице, его застывшее лицо, а задним планом всплывают сменяющие друг друга картины: он подбрасывает со смехом ребёнка, его внутренний голос: «А вдруг прямо сейчас!?.. А вдруг!!??..»; мёртвый усмехающийся друг: «Ну, как там жизнь?», и наконец всё вытесняет заполняющее весь экран полупрозрачное лицо жены с устремленным на него укоряющим взглядом и её внутренний голос: «Ну?.. Ну?!»
Следующий кадр. (Звукового фона уже нет.) Герой разговаривает с женой.
«Нина! Ты понимаешь хоть, в чём проблема? Он же сказал, что если я… – герой запинается и судорожно глотает. – Ну, насчёт чужого ребёнка. Никаких гарантий же нет! Может, это и не поможет ничему! А может, и вообще ничего не требуется! – тут же торопливо выпаливает он и переводит дыхание. – Может, Артур вообще здоров! Он же специально это несколько раз подчеркнул… Да и непонятно даже, сколько жертв ему надо,» – тихо добавляет герой после паузы. – «Я всё понимаю,» – спокойно замечает жена, безмятежно глядя на мужа.
Герой не выдерживает и отводит глаза. Ему отчего-то стыдно.
Следующие кадры. Звуковой фон присутствует.
Бесцельно бредущий по улице герой.
Внутренний голос, смятенно: «Что же делать!? Что делать? Не могу же я взять и убить просто так чужого ребёнка?.. Беззащитного?.. Ни в чём не повинного!?.. Чтобы спасти своего?.. Или могу?.. Я же не чудовище!»
Задним планом, на фоне его лица (картина его сна):
Он подходит на улице к маленькой, доверчиво глядящей на него снизу вверх девочке, хватает её руками за горло и начинает душить. Мучительно, долго и неумело.
Лицо девочки синеет и искажается, она хрипит, задыхается и молит о пощаде: «Дяденька, не надо!.. Не надо!!», а он всё сильнее и сильнее стискивает руки, всё душит и душит. И никак не может задушить.
И наконец уже в самый последний момент, когда уже всё! всё кончено! ребёнок наконец умирает – герой внезапно обнаруживает, что никакая это не девочка, это его Артур! он каким-то непостижимым образом задушил собственного сына!!!
И в этот самый момент он с безумным криком просыпается. (Вид приподнимающегося с подушки с криком героя.)
Бредущий по улице герой хватается за голову.
Внутренний голос: «Что же делать?! Что делать?»
Следующий кадр. (Звукового фона нет.) Герой спускается по эскалатору в метро, идёт по станции. Проходит мимо скамейки в центре зала и вдруг видит того мужчину! Который читает какую-то книгу.
«Вы!!??» – останавливается в шоке герой и смотрит на мужчину, как на привидение. – «Садитесь, Герман Львович, – не поднимая глаз, рассеянно предлагает мужчина, – садитесь…»
Герой подходит на ватных ногах и как замороженный медленно опускается на скамейку.
«Ну, как наши дела? – мужчина наконец-то откладывает книгу в сторону и доброжелательно улыбается герою. – Как успехи?»
Герой молчит. Облизывает пересохшие губы.
«Я не смогу никого убить! – неожиданно вырывается у него. – Я не могу убить беззащитного человека. Тем более ребёнка». – «Я знаю,» – ласково улыбается ему мужчина. – «Знаете!? – болезненно изумляется герой. – Тогда зачем же было устраивать всю эту комедию? Или Артур!!??..» – «Ваш сын здоров, – успокаивающе замечает его собеседник. – Пока…» – «Опять «пока»! – лицо героя мучительно искажается. Как будто ему не хватает воздуха. Он пытается сглотнуть и не может. – Но послушайте!.. Вы же знаете теперь, и знали с самого начала, говорите, что я не смогу! Так зачем же!.. Почему опять «пока»?!» – «Прощайте, Герман Львович. Привет Вашей супруге!» – с этими словами мужчина исчезает. Только что он сидел напротив героя на стуле – и вдруг его не стало. Осталась только книга, которую он перед этим читал.
Герой машинально протягивает руку и берёт её. (Сразу же начинает звучать звуковой фон и появляется пламя на заднем плане.) Одна страница заложена. Герой автоматически раскрывает на ней том. Ему сразу же бросаются в глаза подчёркнутые ногтем несколько строчек. Или когтём. Ну, в общем, чем-то твёрдым и острым. Плотная глянцевая бумага глубоко продавлена. Почти поцарапана.
Внутренний голос, читает:
«… материнская любовь не так уж нравственно высока. Индивидуальность ребёнка безразлична для материнской любви, для неё довольно того, что он её ребёнок, а это – безнравственно.
Обратная сторона матери – мачеха; мать – для своих детей, мачеха – для всех остальных. Любовь к родному и жестокость к «остальному» – вот две стороны одной медали. Быт для матери равен Бытию, вернее, всё Бытие мира сведено к родному, кровному быту.»
Следующий кадр. (Звукового фона нет.) Герой смотрит телевизор. Криминальные новости.
«Сегодня в подъезде дома… по улице… обнаружен труп семилетней девочки. Ребёнка сначала пытались задушить, потом нанесли несколько ударов каким-то острым предметом. Предположительно кухонным ножом.
Прокуратурой… округа возбуждено уголовное дело по статье…»
(По мере того, как диктор читает, звуковой фон появляется. Сначала тихо-тихо, а потом всё громче и громче. И пламя на заднем плане тоже становится всё ярче.)
Герой сидит, похолодев, и не решается отвести взгляд от экрана телевизора. Когда он наконец осторожно косится в сторону, глазам его представляется совершенно идиллическая картина.
Жена его присела над увлечённо играющим во что-то своё на ковре сынишкой и любовно гладит его по головке. Лицо её выражает одну только безграничную доброту, умиление и нежность и кажется каким-то прозрачным и одухотворённым. Как у Мадонны.
====================================
Голосом диктора, на фоне ревущего пламени:
И Ангел сильный сошёл с неба.
И приступил к Нему Ангел и сказал:
– Мощные тёмные крылья сотрясают бездну, отбрасывая ненужный свет.
Он же сказал ему в ответ:
– Свет не может быть ненужным.
Потом Ангел говорит Ему:
– Стальные когти сжимают Твоё сердце. Ты сейчас подобен дереву, ветви и листья которого стремятся ввысь, к свету, а корни уходят вглубь, в бездну.
Он сказал ему:
– Если бы не было корней, не было бы и листьев. И чем глубже уходят корни, тем выше возносятся ветви.
Опять Ангел говорит Ему:
– Сказал Люцифер, что истин много. Нет! Истина одна, и она безмолвно стояла перед Понтием Пилатом, когда он судил Христа.
Тогда Он говорит Ему:
– Покажи Мне её. И Я поверю тебе.
И тогда оставляет до времени Его Ангел.
9 День 7, Дар
Д Е Н Ь 7-й
(сценарий)
И спросил у Люцифера Его Сын:
– Сказано: предоставь мертвым погребать своих мертвецов.
Что это значит?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
– Я покажу тебе.
Д А Р.
Герой сидит в полной прострации на скамейке в больничном дворике, тупо глядя перед собой. Крупно: его безнадёжное лицо.
Затем полупрозрачные картины его воспоминаний:
– звонок, он снимает трубку; незнакомый мужской равнодушный голос: «Вашу жену сбила машина… да, жива… нет, я не знаю… «Скорая» только что увезла… в Склиф, наверное…»;
– выходящий из операционной усталый хирург в голубом халате: «К сожалению, состояние крайне тяжёлое… мы сделали всё, что могли,но… дней десять, не больше…»
Внутренний голос: ««Дней десять, не больше»!.. Десять дней!.. Всего десять дней… А потом? Как я вообще жить без неё буду?! Как это её не будет? Этого не может быть! Это невозможно!!»
Лицо героя, смаргивающего слёзы.
Внутренний голос: «Что там ещё этот врач сказал?»
Полупрозрачная картинка воспоминаний: врач, говорящий герою: «Медицина тут бессильна. Попробуйте обратиться к экстрасенсам. Может, они помогут. Вот, позвоните по этому телефону. Скажете, что от меня».
Внутренний голос, тоскливо: «Да чушь же все эти экстрасенсы!.. Я же никогда в них не верил и смеялся всегда, когда мне об этом говорили… А вот сейчас и сам им звонить собираюсь. Впрочем!.. Пусть!! Я во всё сейчас готов поверить, на всё готов! Если есть хоть один только шанс, хоть один-единственный! один из миллиона или миллиарда!!.. Хоть экстрасенсу, хоть якутскому шаману, хоть далай-ламе, хоть папе Римскому! Кому угодно!! Если хоть малейшая надежда, самая что ни на есть ничтожная, малюсенькая, микроскопическая существует, что это Наташеньке поможет!.. Да хоть чёрту-дьяволу!!!»
Герой встряхивается, оживает, лезет в карман, достаёт мобильник и листок с телефоном и начинает торопливо набирать номер.
Внутренний голос: «Ну, возьми трубку!.. Возьми трубку!»
«Алло!» – «Здравствуйте! Это Станислав Юрьевич?» – «Да», – отвечают в трубке. – «Я от Вартана Эдуардовича. Он мне к Вам посоветовал обратиться. У меня… – герой запинается, потом превозмогает себя. – У меня тут… жена…» – «Понятно, понятно,.. – перебивает его собеседник. – У Вас ручка под рукой?» – «Да, секундочку»! – поспешно говорит герой, торопливо доставая ручку. – «Хорошо, тогда записывайте адрес, – мужчина на том конце линии начинает диктовать адрес. Герой его старательно записывает на тот же самый листок с телефоном. – «Записали?» – «Да». – «Когда Вы можете подъехать?» – «Я прямо сейчас могу!» – «Вот и подъезжайте. Вам сколько до меня ехать?» – «Часа два.» – «Значит, через два часа. До встречи!» – «До свидания,» – говорит герой и нажимает кнопку отбоя.
Следующий кадр. Герой едет в потоке машин, глядя застывшим взглядом перед собой.
Внутренний голос, безнадёжно и монотонно повторяет: «Дней 10, не больше!.. Дней 10, не больше!.. Дней 10, не больше!..»
Следующий кадр. Герой на месте. Он останавливает машину и смотрит на часы.
Внутренний голос: «Чёрт, рано приехал… Полчаса ещё…»
Герой достаёт мобильник и перезванивает. «Да… Вы знаете, я уже подъехал… Да, снизу. Мне подниматься или подождать полчасика?.. Хорошо, сейчас поднимаюсь.»
Следующий кадр.
Герой входит в подъезд, садится в лифт и поднимается на указанный ему 9-й этаж. Дверь в квартире долго не открывают. Герой в недоумении достаёт листок и сверяет по нему номер квартиры. Потом звонит опять. На этот раз дверь открывается, на пороге стоит девочка лет двенадцати.
«А папа дома?» – в некоторой растерянности обращается к ней герой. – «Да, проходите. Пап, к тебе пришли!» – кричит девочка куда-то вглубь квартиры и сразу же куда-то уходит.
Из комнаты высовывается мужчина с телефонной трубкой в руке (дьявол из предыдущих серий) и приглашающе манит героя. Герой входит. Мужчина, не прерывая разговора, указывает глазами на отдельно стоящий около стола стул, специально, видимо, приготовленный к визиту героя. Герой садится. Мужчина быстро заканчивает разговор («Да, хорошо. Ну, пока. Я перезвоню еще!») и, приветливо улыбаясь, обращается к герою.
«Илья?» – «Да,» – подтверждает герой. – «Я Вас слушаю».
Герой принимается рассказывать. Видно, что это ему непросто. В горле у него всё время стоит какой-то ком, мешающий говорить, и потому герой время от времени останавливается, судорожно вздыхает, и только после этого продолжает. Мужчина, впрочем, слушает очень внимательно и не перебивая.
«Понимаете… – герой делает глотательное движенье. – У меня жену машина на днях сбила… В пятницу… У нее очень серьезные повреждения внутренних органов, разрыв селезенки… – он нервно зевает, – множественные переломы, сотрясение мозга,.. – он опять коротко зевает. – Ну, вот, посмотрите диагноз», – герой протягивает мужчине приготовленную заранее бумагу. Тот берёт ее, быстро пробегает глазами и потом опять поднимает их на героя, молчаливо предлагая продолжать.
«Врачи говорят, что ей жить не более 10-и дней осталось, – внезапно севшим голосом, хрипло шепчет герой, судорожно, с присвистом, вбирает в себя воздух, медленно выдыхает и после паузы продолжает, – Вартан Эдуардович посоветовал к Вам обратиться».
Герой смотрит на мужчину и ждёт ответа. В глазах его читается одновременно и скептицизм и безумная надежда.
Мужчина некоторое время медлит, изучающе глядя на героя, и потом наконец неторопливо произносит: «Я могу Вам помочь». (Крупно: лицо героя, у которого от этих слов захватило дыхание). – «Моя жена не умрет?» – веря и не веря, почти неслышно, одними губами, уточняет герой. – «Да она не умрет, – спокойно подтверждает мужчина, всё так же изучающе глядя на героя. – Пока Вы сами этого не захотите». – «Что значит: «пока я сам этого не захочу»?» – непонимающе переспрашивает герой. – «Я могу сделать так, что Вы сможете управлять внутренней энергетикой любого близкого человека: жены, матери… Сможете удерживать его внутреннюю энергию сколь угодно долго. Проще говоря, сделать так, чтобы человек не умер». – «Я что-то не понял, – в недоумении крутит головой герой. – Так, Наташа не умрет?» – «Нет.» – «И она выздоровеет?» – «Нет, не выздоровеет. Просто процесс распада стабилизируется на каком-то уровне. Причем на каком именно, заранее предсказать невозможно. Может быть, она не сможет ходить. Может быть, ходить сможет, но у нее разовьется какое-то очень серьезное заболевание. Заранее сказать ничего нельзя. Просто ее нынешняя ничтожная, оставшаяся у нее жизненная энергия перераспределится оптимальным образом. Так, чтобы поддерживать жизнедеятельность организма. Ну, мозг, скорее всего, будет почти в полном объеме функционировать – я смотрел диагноз, органических повреждений нет, – а вот всё остальное… Скорее всего, это будет лежачий больной. Если и не полностью прикованный к постели, то что-то около того. Детей, кстати, у Вас не будет, имейте в виду!» – «Я согласен!» – перебивает мужчину герой. – «Подождите, подождите, Вы меня дослушайте! – успокаивающе поднимает тот руку. – Так вот, точно так же Вы сможете поддерживать жизнь в любом человеке. В родителях,.. ну, в общем, в ком захотите. Это будет только от Вас зависеть, жить им или умереть, Вы меня понимаете?» – мужчина как-то странно смотрит на героя. – «Да, конечно», – несколько удивленно смотрит тот в ответ.
(Внутренний голос: «Почему он на меня так смотрит? Если все обстоит именно так, как он говорит? Сохранить жизнь близким людям!.. О чем тут вообще думать!?»)
– «Хорошо! – чуть помедлив, говорит мужчина, глядя на герой в упор уже каким-то почти гипнотизирующим взглядом. Видно, что герою от этого взгляда даже не по себе как-то становится. (Тихо-тихо начинает звучать звуковой фон из предыдущих серий.) – Я чувствую, что сейчас Вы действительно этого хотите. Прекрасно! Тогда вот что. Сейчас я совершу над Вами обряд инициации, и Вы почувствуете, что это такое. Ну, ощутите в себе на мгновение этот дар! Но раскроется ли он в Вас, это уж зависеть только от Вас самих будет. От того, захотите ли Вы этого сами. Если через сутки с момента инициации он не раскроется – значит, зерно погибло. Сейчас у нас… – мужчина смотрит на часы, – без десяти три. Если завтра в это время Вы не ощутите в себе пробуждения дара, то он уже никогда в Вас не пробудится. Всё будет кончено. Вы всё поняли?» – обращается он к герою.
– «Не совсем, – несколько растерянно отвечает герой. – Так почувствовать я что-то должен завтра в три? – правильно я понял?» – «Именно так», – кивает головой мужчина. – «Но могу и не почувствовать, Вы говорите? То есть может и не получиться?» – «Может». – «И от чего это зависит?» – «Только от Вас. Будете ли Вы хотеть, чтобы это случилось, чтобы дар пробудился». – «Но я же хочу! Я же Вам уже сказал!» – взволнованно приподнимается со стула герой. – «Это Вы сейчас хотите. А до завтра времени много. Может, Вы еще и передумаете». – «Да ничего я не передумаю!!» – чуть не кричит герой. – «Ну, не передумаете – и прекрасно! Чего Вы так волнуетесь? – примирительно замечает мужчина. – Всё, повторяю, будет только от Вас зависеть. Так!.. закройте сейчас глаза, расслабьтесь и постарайтесь ни о чем не думать».
Герой послушно закрывает глаза. Мужчина что-то начинает бормотать (звуковой фон усиливается). Крупно: спокойное лицо героя с закрытыми глазами, которое вдруг вздрагивает, меняется. (Герой что-то почувствовал, что что-то с ним произошло под влиянием заклинаний.) Звуковой фон звучит еще громче, и появляется пламя на заднем плане.
Следующий кадр. Герой едет на машине домой. Он в состоянии эйфории. (Фона и пламени нет.)
Внутренний голос, ликующе: «Наташа не умрет! Она будет жить!!!! Я спасу ее! Я!! Я действительно смогу это сделать!.. Я же почувствовал, когда он эти заклинания свои надо мной читал! Смогу!!.. А все эти психозаморочки: «если Вы сами захотите!..» – это всё не для меня! Я-то захочу! Ещё как захочу-то!!!.. И вообще это просто глупость какая-то… Что значит: не захотите? Не захочу спасти самого близкого и любимого, родного человека? Почему? Что за ерунда?»
Следующий кадр. Герой входит домой. Эмоции переполняют его. Он бесцельно-весело ходит по комнатам, что-то напевает…
Он представляет, как он рассказывает о своём даре своей матери, Наташиной… и смеётся от радости. (Полупрозрачно, на фоне радостного лица героя: он, что-то рассказывающий двум женщинам, их пораженные лица.)
Внутренний голос, радостно-восторженно: «Не поверят ведь, наверное!.. Ничего, поверят! Увидят Наташин диагноз и поверят. Как тут не поверить! Да Наташина мама, кстати, вообще в экстрасенсов свято верит… Да не важно! Поверят!! Вот ахов и охов будет, когда узнают!..»
Герой продолжает метаться по квартире, энергия в нём бурлит.
Бормочет негромко: «Надо чем-то заняться! Срочно! А то я сейчас взорвусь просто!.. Как тыща тонн тротила. Чем?.. Чем-чем-чем-чем-чем-чем-чем?! А?.. Уберусь-ка я в квартире!.. Во! Точно! Да и польза, к тому же.»
Герой начинает убираться. Подметает, пылесосит, размораживает холодильник, моет посуду. Всё это с энтузиазмом и напевая.
В разгар уборки в комнате звонит телефон. Герой, который в это время возится на кухне с холодильником, наскоро вытирает руки и бежит брать трубку.
«Да!» – «Здравствуй, Илюшенька, это я, – слышит он голос матери. – Ну, что? Ты в больницу ездил? Чего ты не звонишь?» – «А!.. Привет, мам. Ездил.» – «Ну, и что сказали?» –
(Герой мнётся.
Внутренний голос: «Сказать, что ль?.. Нет! Сглазишь еще! Спугнешь удачу. Нет же еще ничего! Вот когда он во мне будет, когда он у меня завтра откроется, дар этот, вот тогда и расскажу. А сейчас пока … Нет уж! Лучше пока по дереву постучать. На счастье. На всякий пожарный.»
Герой суеверно стучит по деревянному столу или тумбочке, где телефон стоит.)
«Сказали, что опасения пока еще остаются, – после паузы, с некоторым усилием все же выдавливает он из себя в конце концов. – Завтра во второй половине все окончательно ясно будет». – «Но что хоть врачи-то говорят? – взволнованно переспрашивает мать. – Как операция-то прошла? Что из тебя слова клещами вытягивать приходится!» – «Ну, завтра всё ясно будет! Я же тебе сказал! – с легким раздражением отвечает герой. – Но скорее всего она выживет,» – все же, не удержавшись, добавляет он. – «Так она… выздоровеет?..» – осторожно переспрашивает мать. Пауза перед последним словом еле заметна, но герой (и зритель) ее все же улавливает. Герой чувствует, что раздражение его почему-то усиливается. – «Я не сказал: выздоровеет, – почти грубо отрезает он. – Я сказал: выживет.» – «Значит, она инвалидом на всю жизнь останется?» – еще более осторожно уточняет мать – «Мам! Ну, о чем ты говоришь?! – совсем уже раздраженно кричит в трубку герой. – Еще не ясно вообще, выживет ли она? Ты понимаешь это?! Причем здесь: инвалидом, не инвалидом?! Она еще вообще умереть может! Ты что, не понимаешь!!?» – «Да нет, понимаю, конечно, понимаю! Успокойся, Илюша, не волнуйся, – мать сразу же идёт на попятный и принимается его успокаивать. – Я понимаю, как тебе сейчас тяжело! Как ты себя чувствуешь?» – «Нормально,» – уже почти спокойно буркает герой. – «Тебе Вера Ивановна не звонила?» – «Нет.» – «Ну, позвонит, наверное, еще. Привет там ей от меня передай.» – «Хорошо, – нехотя отвечает герой. (Чувствуется, что ему не терпится поскорее закончить разговор.) – Ладно, мам, я тут уборку генеральную затеял. Холодильник размораживаю. Давай уж тогда завтра созвонимся. Как будут новости, я тебе сразу сообщу». – «Только ты сразу звони! Как только что-то новое узнаешь! Я волноваться буду!» – «Хорошо, хорошо! Как только из больницы выйду, сразу перезвоню!!! – опять срывается на крик герой. – Не забуду!» – «Ну, ладно, ладно, Илюша! Ты успокойся, не кричи так. С тобой правда все в порядке? – обеспокоенно интересуется мать. – Может, мне к тебе приехать?» – «Нет! Не надо ко мне приезжать! – опять чуть не кричит герой. (Внутренний голос, панически-раздражённо: «Только этого еще не хватало!») – Я себя совершенно нормально чувствую. Ну, всё, давай до завтра! А то холодильник течет.» – «Ладно, хорошо, хорошо… Не забудь только завтра перезвонить!» – «Да не забуду!!»
Герой в бешенстве швыряет трубку. Его прекрасное настроение куда-то вдруг бесследно испаряется. Чувствуется, что разговор с матерью оставил в его душе какой-то непонятный, тяжелый и неприятный осадок.
Он стоит некоторое время перед телефоном, словно раздумывая о чём-то, потом нагибается и в ярости выдёргивает из розетки шнур. Берёт мобильник и тоже выключает его.
Потом идёт опять на кухню заниматься с холодильником.
Следующий кадр. Герой протирает полотенцем последнюю чисто вымытую тарелку и ставит её в шкаф. Идёт в ванную, моет руки, вытирает их и смотрит некоторое время, замерев, на себя в зеркало.
Затем поворачивается, идёт в комнату, бросается на кровать, берет с тумбочки пульт и включает телевизор. Крупно: сначала мерцающий экран телевизора, с какой-то передачей, потом лицо героя, который явно и не видит ничего, что происходит на экране, а думает о чём-то своём. Потом встяхивается и пытается смотреть, щёлкает каналами, но тут же опять задумывается.
Следующий кадр. Крупно: циферблат часов. Четыре часа утра. Камера отъезжает, и видно, что герой уже лежит раздетый в постели, под одеялом. Выражение лица у него по-прежнему напряженно-задумчивое. Свет в комнате выключен. Только телевизор по-прежнему работает. Герой кидает взгляд на часы, потом щелкает пультом и выключает телевизор. Некоторое время он ворочается в темноте (слышно его раздраженное сопенье), потом включает ночник и ложится на спину, закинув руки за голову.
Внутренний голос:
«А действительно, если она инвалидом на всю жизнь останется? Лежачим больным?.. Да не если, а точно! Она сейчас в таком состоянии, что у нее и энергии-то жизненной почти не осталось. Все, что я смогу сделать, это перераспределить ее так, чтобы она какой-то полурастительный образ жизни вела. Еда-питье, ну и… всё остальное. Кстати, насчет всего остального. Она ведь и ходить, скорее всего, под себя будет.
(Лицо героя, на котором написан брезгливый ужас.)
И кто будет убирать?.. Господи ты боже мой! Сиделку нанять? А где деньги? Да и тут не одну сиделку надо, а… сколько? Трех, что ли? Ну да, по 8 часов или сутки-трое… Или даже четырех?.. Ну, короче, ясно все! Таких денег у меня нет и никогда не будет. Да и чего у меня вообще «будет»?
(Появляются еле слышный звуковой фон и пламя на заднем плане, которые на протяжении внутреннего монолога всё усиливаются постепенно и усиливаются.)
С работы уйти придется, подыскивать что-то надомное, что ли? Даже непонятно. Да и где такую работу найдешь? Тут и обычную-то днем с огнем не сыщешь. Безработица кругом…
Но ладно! Даже если материальные проблемы в конце концов решить кое-как и удастся: родители помогут – мои, её,.. запасцы кое-какие подкожные есть… – хотя, какие там «запасцы»! на всю жизнь все равно не хватит – но не важно. Прожить кое-как, положим, и можно будет. Но ведь именно кое-как! Всё! На жизни можно смело крест ставить. На карьере, планах, перспективах – на всём! На семье даже, на детях. Какая тут «семья»! Какие «дети»!
Теперь вся моя жизнь будет – ухаживание за… ней. Борьба за существование. Причем навечно! До конца дней своих!»
Герой ёжится и выпрямляется в постели. Крупно: его лицо.
Внутренний голос, с горечью: «Да-а!.. А ведь не такой уж я, оказывается, хороший, добрый, честный, искренний, каким сам я себя всю жизнь считал! Не такой… благородный. Благородному-то человеку такие подленькие мыслишки вообще никогда бы в голову не пришли. Он просто делал бы, что от него требовали обстоятельства, и слова бы не сказал. Нельзя же бросать близкого человека в беде!
Да! – тут же со злостью думает герой (внутренний голос). – «Благородному»! Все мы благородные! Я тоже вот думал до сих пор, какой, мол, я «благородный»! А вон как оно оказалось, когда жизнь прижала! Откуда что взялось! Самому на себя смотреть противно. Какая я, оказывается, эгоистичная сволочь.
Да и!.. Нет. Не так даже. Мысли все эти паскудные, про горькую свою судьбину, чести мне, конечно, не делают, это так! Но всё же не всё тут так просто.
(Герой бездумно щёлкает телевизором. Экран загорается, появляется картинка, звук выключен. Идёт фильм ужасов. Камера показывает крупно экран на несколько секунд. Там какие-то зомби. Потом опять вид со стороны – видны и герой, и экран телевизора.)
Если бы Наташка просто после аварии или, там, ДТП инвалидом осталась я бы, пожалуй, тоже за ней хоть всю жизнь ухаживал и слова бы не сказал. Горшки бы выносил. Но то – другое! То – от Бога! Во-первых, и выбора у тебя в этой ситуации нет, обрушилась беда на тебя – и всё! никто тебя ни о чем не спрашивает, нравится тебе это или нет; а во-вторых, как говорится, Бог дал, Бог и назад взял. Всегда эта ситуация естественным путем разрешиться может. Смертью больного. Бог решает, жить человеку или умереть.
(Опять на несколько секунд крупно: экран с зомби. Фон усиливается.)
А тут я решаю! Я!! Я на себя функции Бога беру. А я всего лишь человек. Человек! Не по плечу мне такая ноша. Что я могу «решить»?! Могу я самого близкого человека, жену горячо любимую убить?! Дать ей умереть, зная, что я в состоянии этого не допустить, не допустить ее смерти, что я в состоянии ей помочь. Могу!? Могу!!?? Ясно, что не могу. Ни черта я не могу. Иначе как я с этим жить потом буду!?
И!!.. Бог ты мой!.. Родители мои! – они же тоже теперь вечно жить будут! Больные, немощные, но они тоже никогда не умрут. Пока я жив, я этого не допущу!
Герой вдруг покрывается весь холодным потом (крупно: его застывшее от ужаса лицо с каплями пота) и даже на кровати от ужаса садится.
Задним планом – его воспоминания. Он заходит к другу, потом с другом заходит в комнату к его умирающей от рака матери. Та неподвижно лежит на кровати вся распухшая и страшная.
Внутренний голос: «И вот в таком же состоянии ведь и моя мать когда-нибудь будет наверняка. Только она-то не умрет, я смогу на одном из последних этапов болезни стабилизировать процесс и остановить распад организма. На самом последнем! Я же только в этот момент и могу вмешиваться. Когда энергии жизненной у человека уже почти не остается.
(Опять крупно: экран с зомби. Секунд на 10.)
Большими потоками я управлять не в состоянии. Это я чётко понял, когда экстрасенс этот пассы свои надо мной тогда производил. Пока человек здоров, помочь я ему не могу…
Итак, мама заболеет… (Герой дико оглядывается. Второй внутренний голос, отчаянно: «Да что это со мной! О чем я думаю!?»)… дойдет до какого-нибудь совсем уж ужасного состояния,.. но умереть я ей так и не дам. Так она и будет такая вот распухшая и страшная жить вечно. До самой моей смерти… (Опять экран с зомби, потом лицо героя.) И папа тоже… И Наташка… (Опять экран с бредущими куда-то зомби. Потом лицо героя.) Да я с ума просто сойду!! Да я от одной только мысли этой схожу! Меня просто дрожь по коже пробирает!.. (Опять экран с зомби.) Но не хочу же я, чтобы мама с папой умерли? Я же не желаю им смерти! Нет, конечно. Ну, так вот они и не умрут! (Опять экран с зомби.)
Да это проклятие какое-то, а не дар!! Ловушка какая-то дьявольская! Всё, вроде, в твоей власти, сам всё решаешь, а на самом-то деле оказываешься в итоге загнанным в угол. Что ты можешь «решить»?! Ты же не Бог, чтобы жизнью – смертью распоряжаться? Жизнь у близкого человека отнимать!..»
Следующие кадры (сон героя). Фона нет.
Безобразные, распухшие мать с отцом, окровавленная жена с переломанными и торчащими из тела костями. Все они медленно ковыляют к герою и тянут к нему свои руки, а он хочет убежать! убежать! от них, но как это бывает во сне, не может сдвинуться с места. Они всё ближе,.. ближе…
Герой кричит и просыпается.
Телевизор по-прежнему работает без звука. Крупно: его экран, где что-то весёлое.Часы показывают уже полчетвёртого. Герой с замиранием прислушивался к собственным ощущениям.
Крупно: его напряженное лицо.
Внутренний голос, с замиранием: «Ну?.. Ну?.. Ничего. Не пробудился.»
Крупно: его лицо, на котором написано чудовищное облегчение.
С этого момента: всё усиливающиеся постепенно звуковой фон и пламя на заднем плане.
Герой встаёт, зевает и, посвистывая, идёт в ванную. Он расслаблен и спокоен. Видно, что ему хорошо.
___________________________________________
___________________________________________
И спросил у Люцифера Его Сын:
– Почему тот человек предал свою жену?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
– Он предал не жену. Он предал себя.
10 День 8, Деньги
Д Е Н Ь 8-й
(сценарий)
И сказал Люцифер:
– Деньги не делают человека счастливым. Они всего лишь делают его свободным.
ДЕНЬГИ.
«Проходите!» – огромный охранник нехотя отодвигается, с сомнением глядя на невзрачного, бедно одетого героя. Герой неуверенно входит, с робостью озираясь по сторонам.
Следующий кадр. Фотография озирающегося робко героя. Как в «Двенадцати стульях» с Мироновым. Когда там персонажей представляют.
Голос диктора за кадром: «Наш герой. Горбалюк. Мелкий клерк… Да вот, собственно, и всё. Обычный маленький человек. Человечек.»
Следующий кадр. Снова робко озирающийся герой, т.е. картинка как бы оживает.
Внутренний голос, потрясённо: «Да-а-а!..»
Он в огромном холле какого-то дворца. Мрамор ковры, зеркала,.. зелень кругом, скульптуры какие-то непонятные… Даже фонтанчик вон журчит.
Внутренний голос, ещё более потрясённо: «Да-а-а-а!..»
«Сюда, пожалуйста!» – еще один охранник предупредительно распахивает перед героем дверь.
«Привет, Горбаль!» – полноватый лысеющий мужчина радостно шагает навстречу герою и первым протягивает руку.
Следующий кадр. Фотография улыбающегося Зайченко.
Голос диктора за кадром:
«Зайченко Петр Васильевич, бывший сокурсник и закадычный друг-приятель героя. Ныне миллиардер, олигарх и пр. и пр. «Владелец заводов, дворцов, пароходов». Горбалюк не виделся с ним ни разу с тех давних институтских времен, так уж получилось, а вот вчера он сам вдруг объявился: позвонил и предложил встретиться. Просто так!
«Посидим, выпьем, поговорим… Как в старые добрые времена. Молодость вспомним… Завтра можешь?»
Конечно, Горбалюк мог. Еще бы он не мог! Встретиться с самим Зайченко! Гобалюк был настолько взволнован, что даже ночью глаз не сомкнул. Ни на минуту! Так всю ночь и проворочался с боку на бок. Он ждал от этой встречи очень и очень многого. Чего именно – он и сам толком не знал, но что-то, он был уверен, в его жизнь теперь обязательно изменится. Обязательно!»
Картинка оживает. «Привет… Петь!» – с еле заметной заминкой произносит в ответ на приветствие Зайченко герой.
«А чего!.. Неплохо выглядишь, между прочим! Садись,» – Зайченко кивает на одно из двух резных, массивных кресел, а сам садится во второе. Теперь они сидят друг напротив друга у роскошного, с поистине царской щедростью накрытого и сервированного стола, буквально ломящегося от всевозможных напитков и закусок.
«Ну, давай, выпьем, что ль, за встречу. От винта!» – Зайченко берёт со стола бутылку «Абсолюта», ловко свинтчивает ей головку и аккуратно наполняет до краев рюмки.
Герой невольно хмыкает про себя, глядя на все эти его нехитрые манипуляции.
Крупно: лицо героя. Задним планом его воспоминания: он и Зайченко ещё молодые, студенты сидят за столом и Зайченко тем же движением открывает бутылку (крупно: этикетка самой дешёвой водки на бутылке) и разливает водку по рюмкам. Они выпивают, потом, оживлённо хохоча, бегут открывать дверь двум девушкам.
Герой осторожно косится на матовую стеклянную бутылку.
Внутренний голос: «Хм… Обычный «Абсолют», кажется. Пробовали, пробовали!.. Пивали. Приходилось. Не часто, конечно, но бывало. Значит, и миллиардеры тоже его пьют?.. Жаль. А я-то, грешным делом, думал какую-нибудь «Миллиардерскую особую» попробовать. «Олигарховку». По миллиону баксов бутылка. Губы раскатал. Эх, жаль, что не срослось! Опять не получилось. Ну да ничего! «Абсолют» – это тоже неплохо. Тем более, что у Зайчика-то он наверняка родной, не палёный. Настоящий. Небось, прямо их Швеции ему гонят. Спецрейсом.»
«Ну?..» – Зайченко тянется к герою чокаться. Герой тоже берёт свою рюмку, одновременно косясь на стол и присматривая себе какую-нибудь подходящую закуску. Глаза у него разбегаются.
Внутренний голос: «Глаза, прям, разбегаются! Как, блин, у льва при виде стада антилоп. Ладно, какая разница, в конце концов. Вон та рыбка для начала вполне подойдет».
Герой подцепляет себе вилкой какую-то рыбку.
Выпивают.
Крупно: лицо героя.
Внутренний голос: «Классная водка!»
«Закусывай, закусывай! – жуя уже что-то, подбадривает героя Зайченко – Не стесняйся.» – «Да я не стесняюсь,» – бормочет герой, накладывая себе всего понемножку.
Внутренний голос: «Ну, а чего? Надо же всего попробовать! Когда еще с миллиардером есть придется?»
«Давай сразу по второй, что ли!»
Герой вскидывает глаза. Зайченко, оказывается, успел уже опять, по новой, наполнить рюмки. – «Да не гони ты так!» – автоматически, забывшись по старой привычке прикрикивает на него герой, встречается с ним взглядом и съёживается. Потом обводит незаметно взглядом все эти хоромы вокруг, роскошный стол и съёживается еще больше.
Крупно: лицо подавленно тайком озирающегося героя.
Голос диктора:
«Увы! Они были уже вовсе не молодые веселые и бесшабашные студенты, беззаботно порхающие по жизни от стипендии до стипендии. И перед Гобалюком сидел вовсе не двадцатилетний обезбашенный Зайчик. Минутный морок рассеялся. Горбалюк снова почувствовал себя неловко в своем стареньком дешевом костюмчике. Вспомнил, кто он и кто теперь его бывший друг. И кто здесь заказывает музыку. И чего стоят все эти показные простота и запанибратство. Сейчас у хозяина хорошее настроение – вот он и играет от скуки в рубаху-парня, своего в доску. А взгрустнется ему через секундочку… Пригорюнится да и скажет, пожалуй, чего доброго: «А отхвати-ка ты мне, братец, трепака!» И будешь отхватывать. Как миленький! Никуда не денешься. Будешь-будешь!.. А иначе зачем бы ты вообще сюда явился? Как ни трепака отплясывать? «Авось понравлюсь!»»
Герой с ожесточением глотает свою водку и, не глядя, суёт вилкой себе что-то в рот.
Внутренний голос, с горечью: «Зря я сюда пришел!.. Докатился! Жизнь проклятая заела. Жена, дети… А-а!..»
Герой хочет было сам налить по третьей, даже дергается вроде к бутылке, но в итоге так и не решается. Так и сидит, сам себя презирая, но не решается.
Зайченко ничего этого не замечает, всех этих дёрганий и внутренних мук герой. Он сидит, небрежно развалившись, опустив глаза в тарелку, и вяло копается в каком-то салате.
«Ну, как там народ-то хоть у нас живет? – лениво интересуется Зайченко, не поднимая глаз. – Ты хоть с кем-нибудь контактируешь?»
Далее кадры послушно рассказывающего героя и рассеянно слушающего Зайченко.
Голос диктора:
«Горбалюк послушно стал рассказывать. Собственно, рассказывать-то особенно было нечего. У всех ведь одно и то же. Обычные, серые, рядовые, заурядные жизни обычных, серых, заурядных людей. Работа – жена – дети. Вот и вся «жизнь». Каторга. Житие. Зайченко был из их потока единственным, кто чего-то сумел добиться. Причем не просто «чего-то», а!.. На фоне этих его, поистине феноменальных и фантастических достижений,
<Камера показывает виллы, самолёты, яхты, газетные полосы с портретом Зайченко. Зайченко на курорте в компании красавиц, Зайченко в Кремле и пр. >
результаты остальных выглядели более чем скромно. Да и не было ни у кого, по правде сказать, никаких особых «результатов». Девчонки все, в основном, сразу замуж повыскакивали, ребята…»
Внутренний голос, перебивает голос диктора:
«Да-а!..
(Герой думает всё это, не переставая в то же время рассказывать. Слышны фоном отдельные его фразы: «Вэл до сих пор в институте так и работает, на кафедре; Азаркина развелась недавно второй раз,..» Зайченко рассеянно слушает, вяло поддакивая.)
Вот если бы на нашем потоке опрос тогда провести! Кто, мол, чего в жизни добьется? На Зайченко бы уж точно никто не поставил! Да ни в жисть! Как, впрочем, и на меня. Мы там с ним явные аутсайдеры были. Парии какие-то. Изгои. Потенциальные алкаши да и вообще, по мнению большинства, конченые типы. Совершенно никчемушные и бесперспективные. Заведомые неудачники, в общем.
А что в итоге? Где они теперь, все эти «удачники», эти молодые и блестящие дарования, так много, казалось, обещавшие? Все эти аверины-гусаровы? Один спился, второй сейчас за гроши в НИИ каком-то горбатится. А ведь действительно талантливые ребята были! Особенно Гусаров. Помнится, я у него диплом свой в покер выиграл. Эпохальное сражение! Королевское каре против флешь-рояля! Нарвался, мальчик. Не повезло!»
Снова голос диктора: «Горбалюк почувствовал, что он уже слегка опьянел. Язык заплетаться немного стал, мысли путаться… Да и вообще он себя как-то иначе чувствовать стал. Лучше! Раскованнее как-то. Веселее. Даже робость его куда-то вдруг исчезла.»
Картинка оживает.
«Слушай, Петь, давай лучше из бокалов пить! – с пьяным оживлением предлагает герой, прервав на полуслове свой бесконечный и нудный рассказ. – А то рюмками не берет что-то. Под такой закусон» – «Давай! – сразу же соглашается Зайченко. – Давай из этих вот,» – он приподнимает один из стоявшей рядом с ним длинной шеренги разнокалиберных бокалов, рюмок и бокальчиков. Герой с некоторым трудом находит у себя рядом точно такой же и придвигает Зайченко. Тот мгновенно наполняет бокалы водкой. Оба. До краев.
Герой, смотрит на полный до краёв бокал: «До краёв… «Вздрочь», по Далю. Помнишь, мы еще смеялись, когда читали?» – «Ну, поехали! За что пьем?» – «За все хорошее! Чтоб всё у нас всегда ровно было!» – «Ладно, давай!»
Выпивают. Герой, скривившись, шарит взглядом по столу.
Внутренний голос: «Чего я тут еще не ел-то? А! вот это!.. Что это у нас такое?..»
Герой накладывает себе что-то экзотическое.
«Может, горячее сказать, чтоб подавали?» – с набитым ртом интересуется Зайченко. – «Сам смотри!» – небрежно отмахивается герой.
Голос диктора: «Горбалюк чувствовал себя пьяным и веселым. На душе было совершенно легко. Ну, миллионер и миллионер! Мне-то что? По фигу! Или даже миллиардер?..»
«Слышь, Зайчик! – говорит герой. – Ты же миллиардер, вроде? Дал бы мне тоже немного денег? А? По старой дружбе?» – «Денег? – перестав жевать и с явным интересом на него глядя, переспрашивает Зайченко. – А сколько тебе надо?»
««Шура, сколько вам надо для полного счастья?» – полупьяно смеётся герой. – Ну, не знаю,.. – наконец кое-как выдавливает он из себя, продолжая смеяться. – Сколько не жалко. Только имей в виду, отдавать мне нечем. Гол, аки сокол.» – «Ладно, – коротко бросает Зайченко, снова наливая по полному бокалу и чокаясь с героем. – Давай!»
Герой несколькими крупными глотками вливает в себя содержимое своего бокала (Внутренний голос: «Блин! сколько здесь? грамм двести, не меньше!») и сразу же запивает стоявшим рядом соком. Он был уже порядочно пьян. Крупно: лицо героя.
Зайченко, судя по всему, тоже. Он раскраснелся, на лбу выступила испарина. Крупно: лицо Зайченко.
В камере опять лицо героя.
Внутренний голос, пьяно, с трудом соображая: «О чем, бишь, мы только что говорили?.. О чем-то ведь интересном… А! о деньгах!»
«Слышь! – вслух произносит герой. – Ну, вот ты миллиардер. По ящику постоянно светишься, в Кремле тусуешься, ёлы-палы. Олигарх, блин, в натуре. Ну, и как это – быть миллиардером? Иметь столько бабок? Всё тебе доступно!.. «Что видишь ты вокруг». Тёлки,.. тачки крутые… А помнишь, как мы с тобой чувих в трамвае снимали? – он снова смеётся пьяным смехом. – И как ты злился потом, когда они нас динамили? Теперь, небось, не динамят? Любую, там, супермодель – только пальцем помани?» – «Да, теперь не динамят,… – задумчиво и грустно как-то усмехается Зайченко. – Только манить теперь уже не хочется. На хрен они теперь нужны! Всё не вовремя, в общем. Как обычно». – «Чего так? – пьяно удивился Горбалюк. – Не стоит, что ли?» – «Это у тебя, у мудака, не стоит! – полушутливо обижается Зайченко. – А у меня всё всегда стоит. Как штык!» – «Ну, так в чем же тогда дело-то? За чем дело встало? То есть «стало?» – «В смысле?» – «Ну, в смысле супермоделей?» – «Господи! Да дались тебе эти супермодели! – с досадой восклицает Зайченко. – Да все они!.. «Денег – дай!» Вот тебе и вся супермодель. Обычный вариант, только чуть дороже». – «Ну, и правильно! – еще больше удивляется Горбалюк. – Естественно! А чего ты хотел? Красотой её своей, что ли, пленить? Могучим интеллектом? Конечно, «денег»! Ну, и что? Тебе-то чего? Ну, и дай, если просит! Тебе что, жалко? Девочке помочь? Ты – ей дашь, она тебе. Вот дело у вас на лад и пойдет! Всё тип-топ. Все довольны!..»
Внутренний голос: «А я ведь тоже у него сразу же денег попросил! Как и все. Чего он теперь обо мне думает? «Денег – дай!» Вот и вся наша старая проститунтская дружба. «Обычный вариант, только чуть дороже.»»
Герой мрачнеет наливает себе немного водки и залпом ее выпивает, не почувствовав вкуса (не закусывая и не морщась). Он даже Зайчику налить при этом забывает. Тот, впрочем, похоже, этого даже не замечает. Он сидит, откинувшись в кресле, отрешенно уставясь прямо перед собой, и рассеянно крутит в руках свой пустой бокал. Чувствуется, что мысли его витают в этот момент где-то далеко-далеко…
«Знаешь, Горбаль, – наконец медленно тянет он и задумчиво жуёт губами, – не так всё это просто… Деньги все эти…» – «Ты что, комплексуешь, что ли? – совсем уж изумляется герой, с недоверием глядя на сидевшего перед ним известного всей стране миллиардера и олигарха. (Внутренний голос, удивлённо: «Вот уж никогда бы не подумал!») – Перед этими сосками? Что им не ты нужен, а только твои деньги?.. Да?» – «Да нет! –раздраженно отмахивается тот. – Что за чушь! Причем здесь это?! Что значит: не я, а только мои деньги? Это всё равно, что сказать: не я, а только мои ноги. Или только мои руки. Деньги – это естественная часть меня, моей личности. Если бы у меня их не было, это бы уже не я был, а кто-то другой. Какая-то другая личность! Я нынешний – это и деньги в том числе. Говорить: «тебя любят, только пока у тебя есть деньги,» – это всё равно, что говорить: «тебя любят, только пока у тебя есть ноги». А лишишься ты их – тебя сразу же и разлюбят! Ах, не разлюбили?! Ну, тогда можно попробовать еще и руки отрубить. Я – это я! Это не только мое тело, голова-руки-ноги, но и всё, что мне принадлежит. Всё это в совокупности – и есть моя личность. Которую можно любить или не любить. Но только всю в целом! А попытки разделить: я – отдельно, деньги – отдельно, – это нонсенс!»
– «Да ладно!.. тише, тише, успокойся ты! – примирительно машет руками герой. – Чего ты так разволновался? Целая тирада, прям!.. Ну, хорошо! – после паузы снова говорит он. – Если ты всё так прекрасно понимаешь, то в чем же тогда проблема?» – «Какая еще проблема?» – всё еще раздраженно откликается Зайченко. – «Ну, ты начал про деньги говорить, – напоминает герой. – «Не всё так просто!..». «Деньги эти!..». Так чем ты недоволен?» – «Недоволен!.. недоволен!.. Всем я доволен! Слушай, давай выпьем еще, – вдруг внезапно снова предлагает Зайченко. – Ты сам-то, блин, уже выпил, а мне даже не налил!» – с легким укором добавляет он, разливая водку.
Внутренний голос, смущённо, с неудовольствием: «Чёрт! Заметил-таки!.. Нехорошо… Налить, конечно, надо было…»
«Да я смотрю: ты весь такой серьезный сидишь, на умняке, – неуклюже пытается оправдаться герой и обратить всё в шутку. – Мировые проблемы, блин, наверное, решаешь. В натуре. Чего, думаю, по пустякам беспокоить!..» – «Мировые, мировые! – ворчит Зайченко, чокаясь. – Пей давай! «Мировые»!..»
«Да… Видишь ли, Горбаль, – чуть позже снова начинает Зайченко. – Деньги – это, конечно, хорошо, но только до известных пределов. Как и всё в этом мире. Хорошо быть высоким, девушки любить будут, но не три же метра ростом!? Это уже уродство. Так же и с деньгами. Много денег – это хорошо, но когда их очень много – это уже плохо.» – «И сколько это: очень много?» – с вялой иронией интересуется герой.
Внутренний голос, ожесточённо: «Пожил бы ты, как я! От зарплаты до зарплаты. Которую еще и не платят, к тому же! Когда детей кормить нечем. Сразу бы по-другому запел! А то, тоже мне, богатая личность! «Деньги – это неотъемлемая часть меня»! Еще как отъемлемая! Повезло тебе просто, вот и всё. Попал в струю, оказался в нужное время в нужном месте – вот и разбогател. Чисто случайно. Как и всё в жизни бывает. Всё же у нас так! На уровне везения. Случайности. Повезло, не повезло. Ну, повезло тебе – молодец! Сиди тихо и радуйся. Но чего великого-то из себя корчить? «Титана мысли»! «Отца русской демократии»! И перед кем? Передо мной! «Я – это я!» Вот именно, что ты – это ты! Что я тебя, не знаю, что ли? Знаю, как облупленного. Сколько водки вместе выпито, сколько телок вместе оттрахано!.. «Чувих». Такой же ты, как я. Ничем не лучше. Но я почему-то… А-а!.. да провались оно всё пропадом!! Зря я сюда приехал!»
– «Миллиарды – это уже плохо, – говорит между тем Зайченко. – Миллионы – еще нормально, хорошо, но миллиарды – уже плохо. Всё доступно, а потому ничего не хочется. Даже на уровне понтов. Потому что и понтоваться-то уже не перед кем. Все давно остались далеко позади. У обычного человека всегда какая-нибудь мечта голубая есть. Мерседес, там, какой-нибудь себе крутой купить, супернавороченный!.. А когда ты их можешь хоть тыщу штук завтра купить, этих Мерседесов… Выясняется, что на хрен они тебе нужны!! Тоска, в общем, зеленая.»
– «Да-а!.. серьезные у тебя проблемы! – совсем уже откровенно-насмешливо замечает герой, пережевывая какую-то, приглянувшуюся ему, хитрую рыбку. – У обычного человека, между прочем, предел мечтаний – это всего лишь подержанная иномарка бэушная, в лучшем случае. А «Мерседес крутой, супернавороченный» – это для него уже из области чистой фантастики. Сказки! 1001-й ночи. Джинны, гурии, эмиры,.. супернавороченные мерседесы… Это тебе так, к сведению…»
– «Да нет, я понимаю, конечно! – как-то виновато суетится Зайченко и опускает глаза. – Как говорится, «у кого жемчуг мелкий, а у кого есть нечего». Или как там правильно? Конечно, бедность еще хуже. Кто спорит! Там свои проблемы. Но и деньги – это тоже,.. я тебе скажу,.. знаешь ли,.. не панацея… Счастья, по крайней мере, они не приносят, это уж точно. Можешь уж мне поверить. Знаешь…» – «Слушай, Зайчик! – бесцеремонно перебивает своего бывшего друга герой и смотрит на него в упор. – А чего ты меня пригласил-то? А? Столько лет не объявлялся, а тут вдруг? Покрасоваться захотелось? Полюбоваться самим собой? Самолюбие собственное потешить, пощекотать? Лишний раз великим себя почувствовать?» – «Ну… это.. не совсем так… – после длинной паузы, с видимым усилием отвечает Зайченко. Лицо у него закаменело, на скулах заиграли желваки. Он явно не привык, чтобы с ним так разговаривали.
(Герой с любопытством наблюдает за Зайченко. Зайченко слегка размыт и покачивается. Т.е. герой пьян.
Внутренний голос, беззаботно: «Да пошел ты!.. Потерпишь! Переживешь. Тоже мне, царевна-недотрога! Не сахарный, не растаешь!.. А деньги твои!.. Да по фигу они мне!! Можешь их себе в жопу <задницу> засунуть!»)
– Чего мне собой любоваться? Я уже эту стадию давно прошел. И прекрасно знаю себе цену, – Зайченко несколько пришел в себя и говорит уверенней. Лицо у него чуть расслабилось. – Просто устаешь от всеобщего поклонения. Когда все вокруг с тобой сразу же соглашаются во всём и в рот тебе смотрят. Захотелось хоть с кем-то в кои-то веки на равных поговорить, пообщаться. Как в старые добрые времена.»
– «Брось! – машет рукой герой и снова наливает себе водки. Полный бокал. Медлит немного и налил также и Зайченко. Тот не возражает. – Давай! – чокаются. Выпивают. – Какой у нас с тобой может быть теперь разговор «на равных»?! – продолжает герой через секунду начатую фразу, едва проглотив, почти не жуя, огромный кусок ветчины и отхлебнув немного сока. – Кто ты и кто я? Всё ты прекрасно понимаешь, чего комедию-то ломать? «Пообщаемся!..», «На равных!..», «Как в старые добрые времена!..» Ага! Как же! Может, мы и этот стол тогда уж заодно оплатим пополам? «Как в старые добрые времена»?»
– «Слушай! – тоже повышает голос Зайченко. Он, похоже, всерьез наконец разозлился. – В чём твоя проблема? Чего ты ко мне прицепился?! Как банный лист! Как последняя!!.. Я тебя пригласил, как человека…» – «Скажи уж прямо: осчастливил! Снизошел, бог! Спустился со своего кремлевского Олимпа!
Голос диктора: «Горбалюка уже несло. Остановиться он теперь уже не мог да и не собирался останавливаться. Всё-таки литра полтора на двоих они уж точно выпили. А то и больше. Какую мы бутылку-то пьем? «Тогда в нас было – семьсот на рыло!» – вдруг неизвестно к чему всплыли в памяти слова из известной песни. А чего там дальше?.. «Потом портвейном усугубили…»»
– Слушай, Зайчик! – внезапно прерывает свои обличения герой. – А у тебя «Кавказа», случайно нет?» – «Какого еще кавказа?» – ошалело смотрит на него Зайченко. Он даже злиться забыл. – «Ну, как у Высоцкого, – счастливо смеётся герой. – «Потом портвейном усугубили». У тебя нет «Кавказа»? Чтобы «усугубить»?» – «Нет у меня никакого «Кавказа»! – ворчливо бурчит Зайченко. – Водку пей. Чего тебе «усугублять»!? Ты уж и так хорош. Нарезался, свинтус!..» – «Сам ты свинтус! – обижается герой. – Тоже мне аббссстинент..» – «Кто-кто?» – насмешливо прищуривается Зайченко. – «Аббссс… аббс… Ну, не важно! Ладно, хорошо, пусть я нарезался. Пусть! Но послушай, что я тебе скажу!..» – «Чего тебя, алкаша, слушать,..» – бормочет Зайченко, пытаясь налить себе сока. Половина сока при этом оказывается на скатерти. Зайченко не обращает на это ни малейшего внимания. Он уже тоже прилично пьян.
– «Ты послушай, послушай!» – с пьяной настойчивостью повторяет герой и даже пытается схватить его за руку. – «Ну, чего?» – поднимает на него глаза Зайченко. – «Знаешь, в магазинах юбилейным посетителям призы раздают? Ну, стотысячному, там, миллионному?..» – «Ну, и что?» – «Ну, вот и ты просто оказался в магазине жизни таким посетителем. Юбилейным лохом. Стотысячным! Случайно в этот момент тебя туда занесло. Пивка купить заскочил! Опохмелиться. И тебе вдруг выдали суперприз. Деньги,.. положение… Дворцы,.. яхты… А теперь ты всем вокруг впариваешь, что это не вдруг! Не случайно было! Что это ты такой умный и хитрый уже тогда был, всё заранее просчитал и решил именно в этот момент пива выпить! Да и вообще пиво было только предлогом. А на самом-то деле!.. О-го-го!.. Тьфу!! Смотреть на тебя противно! Тошно. Как ты от важности пыжишься и жить всех нас с телеэкранов учишь. А чему ты «научить»-то можешь? Как в магазин вовремя за пивом зайти? Чтобы миллионным лохом стать?»
Голос диктора: «Дальше Горбалюк ничего не помнил. Кажется они еще пили, ругались, орали друг на друга и даже, вроде, чуть не подрались. А может, и не «чуть». Может, и правда подрались. Бис его знает!
(Всё это на фоне кадров продолжающейся пьянки. Они пьют, орут друг на друга, ругаются, размахивают руками и пр. Звука нет, только голос диктора.)
Проснулся он, по крайней мере, наутро дома, в своей собственной постели.
(С этого момента картинка меняется. Утро героя. Он с чудовищного похмелья. Сначала отмокает под душем. Потом тупо, с тоской смотрит на себя в зеркало. Потом с огромным трудом бреется.)
«Два вежливых молодых человека в три часа ночи доставили, – елейным голоском сообщила жена. – Пьяного, как свинья!» – не удержавшись, тут же язвительно добавила она.
(Внутренний голос, вставкой в речь диктора, как бы комментарием, с усмешкой: «Как свинтус.» )
Что он ездил вчера именно к Зайчику, жена Горбалюка, слава богу, не знала. Горбалюк ей не сказал, справедливо опасаясь неизбежного повторения сказки про Золотую рыбку («Попроси ты у нее корыто!..»). Сказал просто: «к институтскому приятелю».
Время, между тем, уже близилось к двенадцати. После обеда надо было тащиться на работу. Отпроситься удалось только на полдня.»
Следующий кадр. Герой сидит за столом на кухне и опохмеляется пивом. Ещё одна пустая бутылка стоит рядом.
Внутренний голос, завистливо: «Зайчик-то, небось, дрыхнет еще без задних ног! Ему, поди, на работу идти не надо! Хорошо ему, олигарху проклятому!..»
Входит жена.
«Ты смотри, опять не напейся! – беспокоится она, увидев стоящие на столе две пустые бутылки. – Тебе же на работу сегодня идти.» – «Да ладно!» – привычно отмахивается от нее герой.
Внутренний голос, с тоской: «Может, уж третью заодно?.. Состояние, блин, преотвратнейшее!.. Зайчику-то на работу сейчас идти не надо! (Герой открывает третью бутылку.) И сволочи-начальницы у него нет».
Следующие кадры. Сцены в офисе. Забитый и затюканный герой и холёная, уверенная в себе начальница. Она ему что-то приказывает, за что-то высокомерно выговаривает, он стоит униженный и покорно слушает, провожая её ненавидящими взглядами. Звука нет, только голос диктора.
Голос диктора: «Начальницу свою Горбалюк ненавидел лютой ненавистью, всеми фибрами своей души. Это у него уже просто пунктик такой был. В ней для него словно воочию воплотилась вся беспросветность и несправедливость его никчемной, неудавшейся жизни.
Та же, судя по всему, его попросту презирала и считала по жизни законченным неудачником. Да так оно, собственно, и было, и от этого Горбалюк ненавидел ее еще сильней. Эту сильную, умную, холеную, уверенную в себе женщину. За то, что она видела его насквозь, со всеми его потрохами. Кто он есть на самом деле. Никто! Ноль. Зеро. Пустое место. Маленький, забитый и затюканный жизнью человек.
Как работник, он ее вполне устраивал, и поэтому она его до поры до времени терпела и пока не увольняла, хотя о его чувствах к ней наверняка догадывалась. Но это, похоже, ее просто не интересовало. Какая разница, что там эта букашка думает и чувствует? И чувствует ли она что-нибудь вообще? Главное, чтоб работала!»
Следующий кадр.
Глупо улыбающийся, полупьяный герой вваливается в комнату (в офисе), начальница меряет его ледяным взглядом и, не сказав ни слова, проходит в свой кабинет.
Герой плюхается на своё рабочее место.
Внутренний голос, равнодушно: «Заметила, сука!.. Да, все-таки третья бутылка была, пожалуй, лишней… Зря я её… (Герой ёрзает на стуле.) Чем бы заняться?.. Чем вообще можно в таком состоянии «заниматься»? А времени ещё до конца?.. (Герой смотрит на часы.) Два часа ещё только! О-хо-хо!.. Вагон и маленькая тележка ещё времени!»
«Простите, Борис Анатольевич, можно Вас на минутку?» Герой с удивлением смотрит на дверь. Рослый, спортивный, коротко стриженый молодой человек характерной наружности вежливо ему улыбается. Герой с недоумением поднимается и, чуть пошатываясь, выходит из комнаты, провожаемый заинтересованными взглядами сослуживцев.
«Это Вам! Петр Васильевич просили передать,» – охранник Зайчика протягивает ему кейс. – «Что это такое?» – удивляется герой. – «Я не знаю, – охранник – сама корректность. – Мне просто поручили передать – и всё.» – «Хорошо, спасибо,» – герой слегка пожимает плечами и берёт кейс. (Кейс тяжелый.) – «До свидания.» – «До свидания,» – охранник сразу же поворачивается и уходит.
Герой секунду медлит, потом решительно направляется к туалету. Запершись в кабинке, он щелкает замком. Кейс раскрывается. Там лежат аккуратные, затянутые в целлофан пачки долларов, и сверху приклеена скотчем коротенькая записка. Герой машинально читает: «Миллионному лоху от стотысячного!»
Некоторое время он в полном ошеломлении смотрит на содержимое кейса, потом осторожно вытаскивает одну пачку. Точнее, целый затянутый в целлофан кирпич. Сотки! Стодолларовые купюры. Он пересчитывает кирпичи.
Внутренний голос, ошеломлённо: «Ровно десять штук… Это сколько же будет? В пачке… э-э-э.. десять… нет, какие десять!.. сто… да, сто тысяч! Значит, миллион, что ли? Миллион долларов!!??.. А это что? Это ещё что такое?»
Взгляд героя натыкается на сиротливо притулившуюся в углу между стотысячными долларовыми блоками бутылку пива, смотревшуюся в таком окружении совершенно дико.
Герой, сам не зная зачем, берёт бутылку и смотрит на этикетку. «Хамовники».
Внутренний голос, растерянно: «Что за черт! Пиво-то здесь причем? На опохмелку он мне ее прислал, что ли? Одну бутылку «Хамовников»?.. А-а-а!..»
Задним планом всплывают воспоминания из пьянки накануне. Где пьяный герой говорит Зайченко: «Ты просто оказался в магазине жизни юбилейным посетителем… Пивка зашел купить… Стотысячным лохом…» Герой еще раз смотрит на записку: «Миллионному лоху от стотысячного!»
Внутренний голос: «Всё понятно!»
Опять воспоминания. Фраза Зайченко: «Миллионы – это ещё нормально…»
Внутренний голос: «А, ну я-ясненько… Это наш Зайчик, значит, так развлекается. Шутит. Чего ему от его миллиардов!? Какой-то там миллион. Миллионом больше, миллионом меньше… Старый институтский друг, опять же. Приятно осчастливить. Доброе дело сделать. Сколько лет вместе горе тяпали. Кого ж, как не его! Ладно, в любом случае, спасибо! Нет, правда. От всей души!»
Герой захлопывает кейс и ставит его на пол. Потом достаёт из кармана ключи, открывает пиво и залпом, не отрываясь, выпивает из горлышка всю бутылку.
Крупно: счастливое, полупьяное лицо героя.
«Все будет хорошо, всё будет хорошо, всё будет хорошо, я это знаю!» – мурлычет он себе под нос и вытирает платком вспотевший лоб.
Внутренний голос: «Та-ак… Первым делом с работы этой долбаной уволюсь! Немедленно!.. Сию же самую секунду!! Вот прямо сейчас!»
«Ну, являюсь на службу я в пятницу, / Посылаю начальство я в задницу!» – с чувством негромко поёт герой.
Внутренний голос: «Да, вот это правильно! Это по делу. В тему. Насчет задницы. Просто уволиться мало. Надо…»
Воспоминания героя. Его надменная, гордая, самоуверенная начальница. Герой злорадно ухмыляется.
Внутренний голос: «Ладно, глубокоуважаемая Антонина Ивановна. Сейчас мы поглядим, какой это Сухов!»
Герой берёт кейс и выходит из кабинки. Подходит к умывальнику, плещет в лицо холодной воды и смотрит на себя в зеркало.
Говорит негромко вслух: «Да-а !.. Хорош, нечего сказать. Ну, тем лучше!!»
Он подхватывает с пола кейс, выходит из туалета и направляется прямиком к кабинету своей начальницы.
«Вы куда!?» – истошно верещит перепуганная насмерть секретарша, делая попытку вскочить. Герой, не обращая на нее никакого внимания, поворачивает ручку и входит.
Сидящая за столом начальница (элегантная, изящная, делового вида женщина) недовольно поднимает голову и замирает при виде пьяного, мокрого и взъерошенного героя. Герой тоже на секунду остановливается, с каким-то острым, болезненным любопытством пристально в нее вглядываясь и словно стараясь навсегда запомнить.
Внутренний голос, цинично усмехаясь: «Ну, прямо, блин, бизнес-вомэн! Маргарет Тэтчер и Хиллари Клинтон в одном флаконе!»
Герой шагает к столу. Ему безумно весело.
«Здравствуйте, я Моника Левински!» – произносит он.
Глаза его начальницы широко раскрываются, и на лице появляется какое-то странное выражение – смесь недоверия и испуга. (Крупно: её лицо.)
«Уважаемая Антонина Ивановна! – медленно, с паузами, с расстановками вкрадчиво и нежно начинает говорить герой, глядя прямо в глаза своей бывшей начальнице, от всей души наслаждаясь этим мгновеньем и всеми силами стараясь растянуть его, продлить как можно дольше. – Вы женщина деловая,.. (маленькая пауза) и, соответственно, предложение у меня к Вам… ( опять маленькая пауза) тоже чисто деловое. (Пауза.) Ничего личного! (Пауза.) Так вот. (Пауза.) Суть этого предложения такова (Длинная пауза.) Я хочу… (очень длинная пауза) трахнуть Вас прямо здесь и прямо сейчас!! (Длинная пауза.) За миллион долларов. В задницу!» – после еще одной паузы, последней и заключительной, добавляет он.
Женщина бледнеет. «Вы… ппьяны?..» – каким-то свистящим, зловещим полушепотом шипит она, чуть приподымаясь из-за стола, подаваясь вперед и тоже глядя на героя в упор. – Немедленно покиньте мой кабинет!! Вы уволены!» Рука ее тянется к кнопке селекторной связи.
Герой молча бросает на стол кейс и распахивает его. Рука начальницы замирает на полпути. Рот приоткрывается.
«Что это?» – растерянно, словно про себя, тихо бормочет она, уставясь внутрь кейса и явно не в силах оторвать взгляд от его содержимого.
– «Миллион долларов,» – так же тихо и медленно отвечает герой, впившись в нее взглядом и прямо-таки пожирая ее глазами.
Голос диктора: «Горбалюк чувствовал себя так, словно уже, в этот самый момент, её имел. Трахал. Причем всеми возможными способами и во все места одновременно. Да так, собственно, оно и было. Одно мгновенье ему показалось даже, что он сейчас прямо кончит! Настолько нестерпимым, острым и сладким было наслаждение. На секунду всё вокруг поплыло.»
«Откуда это у Вас?» – начальница всё никак не может оторвать взор от упакованных в целлофан пачек. – «Не важно. Ну, так, как?»
Крупно: лицо начальницы; оно пошло красными пятнами и как-то разом подурнело и утратило всю свою холеную надменность.
Герой смотрит на неё с презрением.
Внутренний голос: «Всё! Теперь ты шлюха. Даже если и откажешься.»
Опять лицо начальницы. Она часто и прерывисто дышит. Потом судорожно сглатывает и с трудом медленно поднимает глаза на стоявшего у самого стола героя.
«Я… Я… Я даже не знаю… Это так… неожиданно…»
Она опять переводит взгляд на доллары. Потом на героя. На доллары. Опять на героя.
«Как это «здесь»?.. А если вдруг войдут?..»
Герой молчит, с усмешкой её разглядывая. Начальница глубоко вздыхает и пытается взять себя в руки. Потом решительным и резким движением нажимает на кнопку селектора.
«Да, Антонина Ивановна?» – раздаётся в динамике встревоженный голос секретарши. – «Я занята! Пока Горбалюк не выйдет, в кабинет пусть никто не заходит!» – «Хорошо, Антонина Ивановна,» – с видимым удивлением отвечает явно сбитая с толку секретарша.
Начальница отключает связь и поворачивается к герою. Она уже полностью успокоилась и пришла в себя.
Герой смотрит на неё с ещё большим презрением.
Внутренний голос: «Быстро! Недолго же ты ломалась. «Недолго музыка играла…»! «Путана, путана, путана!..» Чего-то у меня настроение сегодня какое-то песенное…»
«Хорошо! – холодно говорит начальница, не отводя глаз от героя. – Где, на столе?» – «В смысле, дать? – уточняет герой. – Так Вы согласны? В задницу?» – «Да, я же сказала!» – еле сдерживаясь, отрывисто отвечает начальница. – «Замечательно!» – герой небрежным движением захлопывает кейс и берёт его в руку. – Всего хорошего!» – «Что это значит!?» – лицо начальницы становится пунцовым. – «Я передумал,» – герой поворачивается и не оглядываясь, выходит из кабинета. – «Пожалуйста, проходите, – доброжелательно кивает он в предбаннике какой-то томящейся там в ожидании незнакомой девице. – Антонина Ивановна уже освободилась.»
_________________________________________________
И спросил у Люцифера Его Сын:
– Любого ли человека можно купить за деньги?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
– Да. Деньги – самый надежный и верный способ добиться от человека того, чего хочешь. Всё очень просто и нет необходимости усложнять ситуацию. Исключения тут лишь подтверждают правило.
11, 12 День 9, Ирочка (части 1, 2)
Д Е Н Ь 9-й
(сценарий)
И спросил у Люцифера Его Сын:
? Как сделать правильный выбор? Как отличить добро от зла?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
? Сердце подскажет Тебе, где белое и где черное.
И Р О Ч К А.
СЕРИЯ I.
Первый кадр. Герой (мужчина далеко за сорок, невзрачной внешности, небольшого роста, почти лысый, полноватый) сидит в кресле и листает газету. Рядом на столике валяется ещё несколько других газет. Камера крупно показывает заголовки бесчисленных рекламных объявлений: «Колдовство», «Черная и белая магия», «Сниму порчу» и т.д и т.п. Потом тоже крупно: скептически усмехающееся лицо героя.
Внутренний голос: «Все газеты этой белибердой забиты!.. И ведь печатают же!.. «Черная и белая магия»!.. «Сниму порчу»!.. Неужели же кто-нибудь в это верит?.. Во! «Ясновидение и колдовство»!.. «Ясновиденье»!! Позвонить, что ль? Для прикола… Ясновидцу, блин?..Узнать будущее…»
Герой, импульсивно, словно по наитию, хватает трубку стоящего рядом на столике телефона и набирает указанный в газете номер.
«Алло!» – слышит он в трубке приятный мужской голос (дьявола из предыдущих серий). – «Алло! – после некоторой заминки отвечает герой. Чувствуется, что он сам не знает толком, что говорить и зачем он вообще позвонил. – Здравствуйте, я по объявлению…» ? «Да, Олег Викторович! Я Вас слушаю.»
Герой от неожиданности чуть не роняет трубку. Видно, что он растерян.
«Э-э… простите… Я, наверное, не туда попал, не тот номер набрал … А с кем я разговариваю?..» ? «Да нет, Олег Викторович, никакой ошибки. И номер Вы тот набрали и попали туда. Вы же по объявлению в газете звоните? «Ясновидение и колдовство»?» – «Д-да…» ? «Ну, вот видите. Именно по объявлению Вы и попали». ? «Но откуда тогда Вы меня знаете?» ? растерянно бормочет сбитый с толку герой. – «Ну, как откуда? Вы же звоните по объявлению «Ясновидение и колдовство.» Яс-но-ви-де-ни-е! Так чего же Вы хотели?» ? собеседник явно забавляется. – «Да…» – еще более растерянно снова мямлит герой.
«Знаете, Олег Викторович, я тут совсем рядом с Вами нахожусь. Буквально в двух шагах. В соседнем доме.
(Герой автоматически смотрит на номер телефона мага в газетном объявлении.
Внутренний голос, растерянно: «Да, действительно… Как же я сразу-то не обратил внимания?..»)
Ну, где булочная. 1-й подъезд, 5-й этаж, квартира 20. Код в подъезде 382. 3-8-2! Запомнили? – герой механически повторяет вслух цифры кода. – Правильно. В общем, заходите прямо сейчас. Жду. Заходите-заходите! Не пожалеете!» ? энергически добавляет напоследок мужчина и вешает трубку.
Герой некоторое время в недоумении на нее смотрит, потом пожимает плечами и кладёт трубку на место.
Внутренний голос: «Ну и ну! Вот так, сразу: «Здравствуйте, Олег Викторович! Это Вам для знакомства, так сказать, наглядный образчик моего ясновидения.» Да-а!.. Впечатляюще!.. Очень впечатляюще. Да-а!.. Что и говорить. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Вот тебе и колдовство с ясновидением. А я-то думал, что все это жульничество одно. Да-а!..»
Герой вскакивает и в волнении бесцельно ходит по комнате.
Внутренний голос: «Прямо по Булгакову! «Мастер и Маргарита» какая-то. Пресловутая сцена в варьете. Сеанс черной магии с последующим ее разоблачением. Кто там меня в нехорошей квартире № 20, интересно, ждет? Воланд и компания? Хотя я, вроде, не Степа Лиходеев и не этот… Как его там?.. Ну, директор этот акустический. Который в ложе с женой и любовницей еще сидел и всё разоблачений требовал? Аполлон какой-то там… Аполлон,.. Аполлон… Как же его фамилия-то была? Семплеяров?..
Черт! О чем я думаю!? Булгаков – это, конечно, замечательно, но мне-то что делать? Идти или не идти? А чего не идти-то? Интересно же! Чего он там еще мне понарассказывает? Маг этот черный. Или кто он там? Колдун ясновидящий. Тем более, что бояться мне нечего. Любовницы тайной у меня ? увы и ах! – нет. Н-да-с… Пойду, короче. Конечно, пойду! Еще бы! Ну, надо же! Действительно, ясновидящий. «Здравствуйте, Олег Викторович!» Офигеть! Нет, правда! С ума сойти можно!»
Последние слова герой неразборчиво бубнит себе под нос, уже торопливо одеваясь. Его постепенно охватывает то лихорадочное возбуждение, которое всегда охватывает человека при встрече с чем-то чудесным и сверхестественным.
««Через поля, через моря колдун несет богатыря,» ? мурлычет он вслух, захлопывая дверь. – Или через леса?.. Ну, леса, леса!.. «Там чудеса, там леший бродит!..»»
Герой закрывает наконец дверь и чуть ли не бегом бросается к лифту.
Следующий кадр. Герой стоит перед дверью в квартиру № 20. Камера крупно: номер квартиры. Герой звонит. Дверь открывают сразу. Молодой мужчина лет 35-и (дьявол из прошлых серий) стоит на пороге и вежливо улыбается.
«Пожалуйста, проходите, Олег Викторович!» ? приглашает он героя.
Герой молча проходит.
Внутренний голос: «Посмотрим, что дальше будет. Что он мне предложить собирается? Сам же зазвал.»
«Вот сюда, ? мужчина указывает рукой на дверь в комнату. – Садитесь, пожалуйста.»
Герой неторопливо и с достоинством усаживается в предложенное ему массивное кожаное кресло и молча ждёт продолжения.
Внутренний голос: «Ну, говори, раз уж начал. Не тяни резину. Что ты мне предложить собрался? «Заходите – не пожалеете!» Ну, вот он я. Зашел. Дальше-то что?»
«Дальше, Олег Викторович, вот что.
(Герой подскакивает от неожиданности в своем кресле.
Внутренний голос, с недоумением: «Я что, вслух, что ли, последнюю фразу произнес?»)
Я тут изучил Вашу астральную карту, пока Вас ждал…»
Крупно: лицо героя, который досадливо морщится.
Внутренний голос, скептически-насмешливо: «Начинается!.. «Астральную карту» он мою изучил!.. Хотя, с другой-то стороны… «Здравствуйте, Олег Викторович!» Хм… Ладно, какая в конце концов разница! Карта, так карта. Может, действительно так надо?.. Слова все эти загадочные… Как в «Фаусте»! Когда ведьма варит там эликсир молодости и тоже творит при этом какие-то полубезумные заклинания.»
«Вы хотите помолодеть?» ? вдруг слышит герой вопрос, снова прозвучавший словно в ответ на его мысли.
На этот раз герой по-настоящему ошарашен. Он в каком-то суеверном ужасе смотрит на сидящего напротив человека.
Внутренний голос, потрясённо: «Второе подряд совпадение! Второе!!.. Он что, действительно ясновидящий, прах его побери! Но ясновидящих же не бывает!!.. Как это!? Чтобы прямо так вот, мысли читали, как с листа?.. Да что это такое-то?! Что за сеанс черной магии в доме «где булочная»? Может, сейчас и Азазелло с Бегемотом в зеркале появятся, и серой запахнет?»
«Простите? – замирает вдруг герой, осознав наконец и смысл только что услышанного.
(Внутренний голос, лихорадочно: «Подождите, подождите!.. Ладно, пёс с ним, с этим его ясновидением, но что он предлагает?! О чем говорит? Что значит «помолодеть»? Это что, действительно возможно?! неужели?..»)
– Как это «помолодеть»? По-настоящему? Это действительно возможно?»
(Внутренний голос, всё так же лихорадочно: «Неужели правда?.. Да нет, не может быть! Это все бы так молодели. Шарлатанство наверняка какое-нибудь. Фокус-покус. Развод на деньги. Сейчас предложит снадобье какое-нибудь колдовское по немыслимым ценам. Или крем, там… Как Маргарите Азазелло дал. С болотным запахом. Намазалась – и порядок! «В зеркале на нее глядела молодая двадцатилетняя женщина, кудрявая от природы.» Я, кстати, тоже от природы кудрявый. Был когда-то!»
Герой машинально гладит рукой свою давно уже лысую почти голову).
«Ну, как Вам сказать,.. – неопределенно усмехается мужчина.
(Крупно: разочарованное лицо героя.
Внутренний голос, разочарованно: «Так я и знал! Лажа какая-то. Как обычно. Тьфу ты! А я, дурак, и вправду чуть не поверил!)
– Да нет-нет! Вы не расстраивайтесь, Олег Викторович, раньше времени. Помолодеть, к сожалению, невозможно, но вот слетать на пару часов в прошлое – вполне.»
? «Как это: слетать на пару часов в прошлое? – не понимает герой. – Я что-то не… въезжаю.»
(Внутренний голос, смущённо: «А, черт!.. «Не въезжаю»!.. Лексика, как у пацана на дискотеке. Словарь Эллочки-людоедки. Эрудит хренов. Знаток русской изящной словесности.»)
? « Ну, Вы выберете любой день своей жизни, и я Вас туда отправлю. Часа на два», ? словно не замечая этой его невольной оговорки и его смущения, все так же спокойно и утонченно-вежливо поясняет мужчина.
? «Простите, простите! ? герой поборол наконец-таки свое смущение и пытается вникнуть в суть дела. – Не могли бы Вы мне пояснить все поподробнее, если можно. (Герой говорит медленно, тщательно подбирая слова.) Я, наверное, все-таки не совсем понимаю то, что Вы имеете в виду.»
– «Охотно, охотно, Олег Викторович! – широко улыбается мужчина и доброжелательно смотрит на героя. ? Итак, Вы выбираете в прошлом какой-то день. Желательно эмоционально насыщенный и потому хорошо Вам запомнившийся. И я Вас туда отправляю. То есть Ваше нынешнее сознание окажется в том Вашем молодом теле.
Вы можете делать там, что угодно. На Вас нынешнем, теперешнем, это никак не отразится и не скажется. Ну, знаете, все эти парадоксы времени, про которые так любят фантасты писать… Дескать, что Вы каким-то своим поступком там измените свое будущее и возвратитесь уже в другой мир. Так вот, ничего подобного Вам не грозит. Делайте смело, что хотите. Даже, если Вы там погибнете ? ничего страшного! Просто проснетесь здесь, и всё. Да, кстати. Происходить все будет так. Вы во сколько обычно ложитесь спать? В одиннадцать, кажется?.. ? герой машинально кивает. ? Ну, и отлично! Завтра заснете, как обычно, и отправитесь в прошлое. Постарайтесь, чтобы Вас во время сна никто не беспокоил. По крайней мере, в первой половине ночи. Часов до трех. Ну, телефон на всякий случай в спальне отключите… Иначе Ваше путешествие во времени может быть прервано. Если Вас не разбудят, то в прошлом Вы проведете часа два-три. Может, чуть больше. В общем, как получится. По обстоятельствам. Не так уж и плохо, в сущности. Особенно, если с умом этим временем распорядиться. А? ? мужчина на секунду останавливается и усмехается.
? У Вас там появятся некоторые необычные возможности, но Вы сами на месте во всем разберетесь. Это несложно. Вы их просто почувствуете в себе, и всё. Так что заранее и объяснять ничего не надо. Только поосторожнее с ними. Не увлекайтесь. Не злоупотребляйте, ? он делает паузу.
? Теперь главное. Куда отправиться? В какой день? ? мужчина делает еще одну паузу и опять внимательно смотрит на героя. Тот слушает, затаив дыхание.
? Видите ли, Олег Викторович, лучше всего подобные путешествия удаются в те дни, когда человек совершил какую-то ошибку, потерпел какую-то неудачу и потом долгие годы, если не всю жизнь, о ней вспоминает и страстно желает исправить. Негативные эмоции, знаете ли, вообще лучше запоминаются, чем позитивные. Так уж люди устроены. (Слово «люди» звучит у него как-то странно. Как будто он и не о себе в том числе говорит, а о чем-то постороннем, его лично впрямую не касающемся. Так мог бы говорить о людях, к примеру, марсианин.)
Ну, поскольку, как я уже Вам сказал, события там на событиях здесь никак не отражаются, то пытаться отправляться туда, в прошлое, с целью изменить что-то в своей нынешней жизни совершенно бесполезно. Скажем, деньги удачно вложить или, наоборот, спасти. Как бы, дескать, мне тогда хорошо сейчас жилось!.. Это все не получится. Поэтому чем-то серьезным там, в прошлом, заниматься ? бессмысленно.
Но вот чем-то несерьезным!.. ? мужчина остановливается и вдруг довольно откровенно подмигивает герою.
Тот настолько удивляется, что даже не успевает улыбнуться в ответ. Просто сидит, с глупым видом таращится на собеседника и хлопает глазами.
? Ну, скажем, с девушкой любимой у Вас когда-то ничего не получилось, не сложилось, отказала она Вам ? что ж, бывает! ? а вот сейчас можно попытаться все исправить. Переиграть! Наверстать упущенное! Вернетесь сюда потом с массой приятных впечатлений и незабываемых воспоминаний! Вот это все вполне возможно.
У Вас ведь были в жизни такие ситуации! ? опять заговорщически подмигивает он совершенно растерявшемуся герою. ? Как и у любого из нас? Ну. помните, в институте?.. Ирочку Беляеву?..»
(Голос диктора на фоне всех событий, о которых герой вспоминает. События идут без звука, на заднем плане крупно лицо героя.
Голос диктора: «Красин помнил. Он прекрасно помнил ту сцену около института, когда он набрался наконец смелости, нагнал после занятий спешащую домой девушку и предложил ей, заикаясь, бледнея и краснея, «где-нибудь сегодня встретиться». И ее презрительно-равнодушный ответ, что «она сегодня занята». И как на следующий день её кавалер, здоровенный такой парень, выше Красина на целую голову и тяжелее килограмм, наверное, на двадцать, отозвал его в сторонку и, нагло ухмыляясь, сообщил, что «они с Ирой так вчера хохотали!».
Впрочем, от предложения Красина, абсолютного чемпиона института по самбо, «поговорить об этом поподробнее», он почему-то уклонился, как-то сразу увял и мгновенно куда-то испарился. Это Красин тоже сейчас со злорадством вспомнил.
Он вообще много чего как-то сразу вспомнил. Вот ведь, сколько времени прошло, он давным-давно уже женат, дети, чуть ли не внуки! Ирочка сто лет как замужем ? за тем самым парнем, кстати, кажется! ? а он, оказывается, так ничего и не забыл. Да чего там «оказывается»! Разве мало он потом ту сцену вспоминал и в душе прокручивал ?! Да раз сто, наверное, не меньше! Да какие сто? Тыщу, небось, а то и больше.»)
Внутренний голос, с горечью: «Правильно колдун этот ясновидящий сказал: негативные эмоции не забываются! Ну, может, и не совсем так он сказал, но не суть важно. Смысл именно такой. Тот самый. Действительно не забываются. Огненными буквами, похоже, запечатлеваются они на скрижалях сердца. Выжигаются навек по живому. На всю оставшуюся жизнь. Дддьявол!!»
? «Так вот, ? вкрадчиво улыбаясь, продолжает мужчина, ? Вы ведь можете сейчас все исправить! С Вашим нынешним опытом! Более того! ? он делает очередную эффектную паузу. ? Вы можете отправиться туда вместе с ней!» ? «Как это: вместе с ней?» ? как эхо, повторяет вслед за ним пораженный герой. Видно, что он ничего не понимает.
? «Ну, как-как! ? уже полностью оставляет свои аристократические замашки и переходит на какой-то совсем фамильярный, доверительный и чуть ли не запанибратский даже тон собеседник. ? Встретитесь завтра с ней и предложите вместе отправиться туда, в тот памятный для Вас день. Она его, уверен, тоже прекрасно помнит. Женщины таких вещей вообще никогда не забывают. Ну, договоритесь, естественно, с ней об условиях, ? цинично усмехается он. Герой по-прежнему ошалело хлопает глазами. ? Ну, что Вы на меня так смотрите? Чего тут непонятного? Стареющая женщина, пожилая, можно сказать, а тут такое предложение! Побыть опять двадцатилетней! Естественно, любая согласится! А уж условия Вы сами ей поставите. Какие захотите! ? он опять игриво подмигивает глупо улыбающемуся герою. ? Ну, соображайте же быстрей! Сколько можно кукситься и мямлить!»
? «Да-а!.. ? потрясенно тянет герой. До него медленно доходит, что именно ему предлагают. ? Да-а!.. Это, конечно… А как я её найду? ? спохватывается он. ? Тем более за один день. У меня с ней никакой связи нет.»
Мужчина молча протягивает ему какой-то листок.
«Что это?» ? удивленно спрашивает герой. ? «Домашний телефон Ирины Николаевны Давыдовой. Это её нынешняя фамилия.
(Внутренний голос: «Ага! Значит, точно, так она тогда за него и вышла!»)
Завтра воскресенье, она целый день дома будет. Звоните прямо с утра и договаривайтесь. Да и сегодня у Вас еще время есть. В общем, сориентируетесь!»
? «Послушайте! ? решается наконец герой. ? Откуда Вы все это знаете? И телефон у Вас прямо заранее оказался приготовлен… Как такое может быть?» ? «Может-может!.. ? рассеянно отвечает ему мужчина. Он что-то ищет взглядом. ? А телефон сейчас чей-то найти не проблема, ? он поднимает наконец глаза на героя.
? Было бы желание. Хотели бы ? сами бы давно уж нашли! Сейчас все эти базы данных на каждом углу продаются.»
? «Да, но откуда Вы вообще о ней узнали!?»
? «В общем так, Олег Викторович! ? тон мужчины становится несколько более жестким. ? Созванивайтесь с ней, встречайтесь и обо всем договаривайтесь. Чтобы завтра в 11 она тоже была в постели. Это весьма желательно. Иначе все Ваше путешествие может с треском провалиться. Пойти прахом. И не задавайте глупых вопросов! Вы кому звонили? Ясновидящему? Так чему же Вы теперь удивляетесь?
(Внутренний голос, с сомнением: «М-да… Так-то оно так…»)
Теперь вот что, ? тон мужчины опять неуловимо меняется и сразу делается теперь каким-то более деловым. ? По деньгам не беспокойтесь. Это Вам вообще ничего не будет стоить. Просто у Вас карта астральная очень любопытная. Мне самому интересно. Считайте, что Вам повезло.»
(Внутренний голос, с ещё большим сомнением: «Н-н-да-а!.. Бесплатно, значит?.. то есть даром? Карта, видите ли, у меня любопытная?.. Ну и ну! Бесплатный сыр, вообще-то, как меня учили, бывает только в мышеловке.»)
Мужчина мельком смотрит на героя и чуть заметно улыбается: «Ладно-ладно, не переживайте Вы так! Живы останетесь, обещаю. Вернетесь в лучшем виде и переполненные впечатлениями, к тому же. Незабываемыми! ? через еле уловимую паузу с какими-то странными интонациями добавляет он. ? Да! И вот еще что! (Крупно: насторожившееся лицо героя.) Насчет Ваших будущих возможностей…? мужчина на секунду задумываетя. ? А впрочем, не важно… Не важно! ? уверенно заканчивает он. ? Итак, Вы согласны?»
? «На что?» ? тупо переспрашивает герой.
Мужчина, ничего не отвечая, все так же молча на него смотрит.
«А, ну да! Конечно, ? спохватывается герой. ? Конечно, согласен! Разумеется!» ? торопливо кивает он. ? «Прекрасно. Тогда успехов! Желаю приятно провести время, ? мужчина поднимается, давая понять, что разговор закончен. ? До свиданья.» ? «До свиданья,» ? поднимается и герой. Видно, что он еще не в себе. От всех этих немыслимых предложений.
Следующий кадр. Герой приходит домой, в задумчивости проходит на кухню и начинает готовить себе кофе (не растворимый). Заваривает и пр. Всё это молча, над чем-то думая. Достает из кармана листок с телефоном, смотрит в него (Внутренний голос: «Где это?.. Непонятно…») и снова суёт листок в карман. Наливает себе чашку и, стоя, прислонившись задом к столу и скрестив ноги, держа чашку с блюдечком в руках, задумчиво отхлебывает периодически кофе. Затем в некоторой растерянности смотрит на пустую чашку, решительно ставит ее на стол и идет звонить.
Явно волнуясь, снимает трубку и набирает по листку номер.
Внутренний голос, успокаивающе: «Ладно, сейчас-то чего дергаться? Ромео нашелся! Пока лишь о встрече договоримся. Только и всего… Если муж возьмет ? просто трубку повешу! Лучше потом попозже перезвоню.»
«Алло!» ? раздаётся в трубке чуть низковатый женский голос. Крупно: мгновенно вспотевшее лицо героя. Видно, что голос он узнал.
«Ирину Николаевну можно?» ? «Да, минуточку…»
«Мам, тебя!» ? слышит герой секундой позже.
(Внутренний голос: «Так это дочь?! Ни фига себе! Совсем взрослая уже. Голос один в один. А что, впрочем, уди…»)
? «Да!» ? «Привет, Ир! ? хрипло произносит герой и откашливается. ? Слушай, ты не удивляйся. Это тебе Красин Олег звонит. Ну, помнишь, мы вместе в институте учились? Я за тобой на 3-ем курсе еще ухаживать пытался, даже встретиться хотел?»
(Внутренний голос, панически: «А вдруг не помнит!?»)
? «Да, здравствуй…»
Тон женщины, конечно же, несколько удивленный, но в том, что она его сразу вспомнила, сомнений нет.
Лицо героя, на котором написано облегчение. Задним планом, воспоминанием, тот мужчина, безаппеляционно заявляющий: «Женщины таких вещей вообще никогда не забывают.» Лицо героя становится ещё более уверенным.
«Ир, мне надо с тобой срочно встретиться! ? уверенно произнес герой. ? Желательно сегодня. Лучше вообще прямо сейчас. Это для тебя самой крайне важно. Я тут по работе кое-что случайно узнал, тебя впрямую касающееся. Очень важное! Чрезвычайно! Ну, не телефонный разговор. При встрече все расскажу. Скажи, куда подъехать, и я прямо сейчас подскочу. Я на машине, ? герой делает паузу. ? Да! Ты только не говори никому о моем звонке и о нашей встрече! Ни мужу, ни детям, ? спохватывается он.
(Внутренний голос: «А то мужа еще с собой притащит. Ума хватит! Решит, что это чисто деловое свидание, всей семьи касающееся.»)
? Я и так сильно рискую, что тебе звоню. Ну, расскажу когда ? сама все поймешь!»
(Внутренний голос: «Черт! Я тут не переборщил, часом, со своими страшными тайнами? Пожилая же женщина. Перепугается сейчас… Плохо еще, чего доброго, станет. С сердечком, там…»)
«Ну,.. не знаю…? слышит герой неуверенный голос Иры. ? Ну, хорошо… давай… А что все-таки такое?» ? «Ир, не телефонный разговор, ей-богу, ? герой уже чувствует себя полным хозяином положения. ? Встретимся, и всё поймешь… Да ты не волнуйся, ничего страшного. Наоборот! Просто очень важная для тебя информация. Для тебя лично. Сюрприз в какой-то мере.»
? «Ладно, ? видимо, принимает для себя окончательное решение Ира. ? Можешь к метро «Свиблово» через час подъехать?
(Внутренний голос: «А!.. Так вот она, оказывается, где живет! В Свиблово.»)
? «Да, конечно. Там один выход?» ? «Нет, кажется, два,..» ? Ира начинает путано объяснять, где она будет стоять, но герой её почти сразу перебивает: «Ладно, Ир, ты лучше стой прямо возле выхода, любого, и я тебя сам найду. Хорошо?» ? «Ну, хорошо,» ? сразу же легко уступает женщина.
(Внутренний голос, ликующе: «Натиск!! Быстрота и натиск! Залог успеха! Старинный и безотказный рецепт для взятия женщин и крепостей. Штурм!! Черт! И чего только я тогда, на 3-ем курсе, с ней цацкался? Подхватил бы вот так же в охапку, да и… Э-хе-хе… Эх, молодость, молодость! Ну да, ничего! Даст бог, еще наверстаем. Все у нас с ней еще впереди. Мы еще!..»)
«Значит, через час! ? все так же напористо продолжает герой, развивая и закрепляя свой успех. ? Это сколько будет?.. Сейчас двадцать минут четвертого. Значит, давай ровно в полпятого. Договорились? Ровно в полпятого, у выхода.» ? «Хорошо. Я буду одета…»
? «Ириш! ? галантно перебивает даму герой. ? Я тебя и так узнаю. В чем бы ты ни была одета.» ? «Ну, хорошо! ? окончательно тает явно польщенная собеседница. ? Посмотрим! Пока.»
Герой ждёт, пока Ира не повесит трубку, и только после этого кладёт трубку сам. Он чувствует необычайный душевный подъем.
Внутренний голос, с шутливой гордостью: «Да я просто ловелас какой-то! В два счета бабца окрутил. О встрече уболтал. По ушам проехал. Черт! Чего ж я своими-то ушами раньше хлопал? Позвонил бы ей вот так же лет двадцать назад, наплел с три короба, выманил на встречу, а там уж… Дело техники.
Всё так просто, оказывается! Эх, лопух ты, лопух! Лопушина. Лопушишка. Сколько времени зря потерял! Хотя, с другой-то стороны, может, оно и к лучшему. Может, и не зря… Что бог ни делает!..
Ладно! Поживем-увидим! Побриться еще надо успеть. Некогда тут рассусоливать, сидеть, драчить. Что есть, то есть.
«Отставить разговоры! Вперед и вверх! А там…» А там видно будет. Что бог даст! Вперед!!»
Следующий кадр. Герой из машины смотрит на Ирочку. Он ее узнал сразу. Пожилая, поблекшая, пополневшая, но это все-таки несомненно была она.
Внутренний голос, с безнадёжной грустью: «Да-а-а!.. Я, наверное, так же со стороны выгляжу…»
Герой вылезает из машины и решительно направляется к одиноко стоящей Ирочке. Та не обращает на него никакого внимания, пока он не подходит к ней совсем близко, почти вплотную. Она его явно не узнала.
«Привет, Ириш! Не узнаешь? А вот ты совсем не изменилась,» ? преувеличенно-бойко приветствует её герой.
Грузная немолодая женщина некоторое время растерянно в него всматривается, пока наконец неуверенно ни произносит: «Олег?..» – «Да, он самый! Что, так изменился?» ? криво усмехается герой.
(Внутренний голос: «Хм… Неужели ж я так же со стороны выгляжу?.. как она? Если даже еще не похуже, наверное, её-то я все-таки сразу узнал! Н-да-а… Как, блин, с ней о сексе-то разговаривать? Даже неудобно как-то… Язык просто не поворачивается. Да у нее, небось, глаза на лоб полезут! Когда я с ней об этих глупостях речь заведу. Обидится еще!.. Она уж, наверное, и забыла, как это делается. И зачем. И что это вообще такое. У нее, небось, заросло там всё. Мхом. Паутиной. Ладно, посмотрим сейчас.»)
«Ладно, Ир, пойдем, в машине поговорим,» ? не дожидаясь ответа, бросает он, машет рукой в сторону своей машины и идёт чуть впереди, увлекая за собой женщину. Та послушно движется следом за ним.
Сев в машину, герой некоторое время медлит, глядя перед собой и собираясь с мыслями, жует губами и только потом поворачивается наконец к сидящей рядом женщине.
«Ну, прежде всего, Ир, я должен перед тобой извиниться, ? спокойно начинает он. ? Ничего я про тебя сверхважного и сверхтайного не узнал. Это я слукавил слегка. Чуть-чуть. Самую малость. Специально придумал, чтобы тебя на эту встречу выманить, ? женщина шевельнулась, и он торопливо продолжает. ? Но дело у меня к тебе тем не менее действительно есть! И очень серьёзное. Выслушай меня внимательно, и всё поймешь.»
(Внутренний голос, панически: «Чёрт! Не то я чего-то говорю! «Специально придумал!.., выманил!..» Решит ещё сейчас, что я маньяк какой-нибудь! Надо срочно менять тактику!»)
«Слушай, Ир, ты в колдовство веришь?» ? «Что?» ? замирает женщина и смотрит на героя с откровенной опаской. Теперь уже как на явного сумасшедшего. К которому черт её дернул залезть в машину. ? «Слушай, да не бойся ты! ? возможно более убедительным и рассудительным тоном произносит герой. ? Никакой я не псих и не сумасшедший. Нормальный человек. Я просто спрашиваю: ну, веришь ты в колдовство, в приметы, в магию?.. Ну, все же хоть немного верят. Обычный вопрос. Ничего особенного. Чего уж ты прямо так… напрягаешься? Так веришь?» ? «Ну, не знаю… ? все еще настороженно тянет Ира. ? Ну, верю, наверное… В приметы верю. А прочему ты спрашиваешь?» ? «Видишь ли, Ира, ? уже спокойнее произносит герой, ? я вчера позвонил по объявлению в газете.
(Внутренний голос: «На фиг я ей соврал? Я же сегодня звонил? Ну, не важно.»)
«Колдовство и ясновидение»». ? «И что?» ? с невольным интересом переспрашивает Ира. ? «Представляешь, он меня сразу по имени-отчеству назвал, колдун этот! Хотя я не представлялся. Я просто номер по объявлению набрал, а он мне сразу говорит: «Здравствуйте, Олег Викторович!»! Можешь себе такое представить?» ? «Что, правда?» ? с еще большим интересом и с загоревшимися глазами опять переспрашивает Ира.
Она, похоже, почти уже совершенно успокоилась и теперь явно заинтересовалась происходящим. Внутренний голос, с невольной иронией: «Истинная дочь Евы. Легкомысленная и любопытная. В любом возрасте.»
«Да я сам чуть не обалдел! ? старается еще больше подыграть ей герой. ? Рассказал бы кто ? не проверил! В общем, встретились мы с ним, он у меня прямо в соседнем доме находится, представляешь? ? и он мне тако-ое предложение сделал! Закачаешься. Путешествие в прошлое!» ? «Как это: путешествие в прошлое?» ? зачарованно переспрашивает Ира. ? «Так! Путешествие в прошлое. Правда, всего только на несколько часов. Я выбираю любой день в прошлом, и он меня туда переносит. Ну, то есть я нынешний оказываюсь в том дне и в том своем молодом теле. Причем он меня заверил, что всё, там происходящее, здесь никак не аукнется. То есть словно в каком-то параллельном мире будет происходить. Так что даже, если погибнешь там ? просто проснешься здесь, и всё!»
(Внутренний голос, недовольно: «Сумбурно я всё же как-то говорю!.. Сбивчиво. Да и «погибнешь» зря я сюда приплёл… Ладно, впрочем. Главное, что слушает. И бояться перестала. Переспросит, если что.»)
«Вот… ? герой медлит, пытаясь собраться с мыслями. ? Да, так вот! Я выбрал тот день, когда я тебе свидание пытался назначить, ? Ира изумленно на него смотрит. ? Ну, да. Чего ты удивляешься? Меня больше никогда в жизни так не отшивали! ? невесело смеётся герой. ? Запомнилось. Ну, в общем, короче, выбрал, и выбрал! Чего там говорить, отчего да почему! ? он старается ёрничаньем сгладить возникшую неловкость. Ира молчит.
? Не мог я тебя забыть! Все эти годы, ? вдруг неожиданно сам для себя тихо произносит герой и опускает глаза. ? Да… Всё время вспоминал потом. Всю жизнь. Да… Ну, так вот, ? снова собирается он с мыслями. ? Колдун этот мне и говорит. Если вы хотите в этот день отправиться, вы сначала встретьтесь с той девушкой, ? ну, с тобой! ? и договоритесь с ней обо всем предварительно. Предложите ей тоже туда отправиться, вместе с вами. Поэтому-то я тебе и позвонил. Чтобы всё заранее согласовать. А чтобы ты наверняка пришла ? пришлось тайны все эти страшные напридумывать. Мадридского двора. Ну, а чего было делать? Встретиться нужно было позарез ? а вдруг ты откажешься? Надо было действовать наверняка. Короче, всё это неважно! Чего мы о чепухе говорим! Давай лучше о главном,» ? он заставляет себя поднять глаза .
Ира все так же смотрит на него в упор и молчит.
(Внутренний голос, с неожиданной злостью: «Ладно, хватит дурака валять! Комедии все эти любовные разыгрывать. Пастушечьи пасторали. «Ах-ох!..» Дафнис, блин, и Хлоя. Мальчик- девочка. Чего я тут млею перед ней, как сопливый мальчишка? Чуть ли не упрашиваю. Да это она должна меня упрашивать, если уж на то пошло! Такое предложение!.. А я тут, видите ли, мнусь-смущаюсь! Ломаюсь, как мятный пряник. Как будто это мне от неё что-то надо. Да бога ради! Да ? да, нет – нет! Других найдём. Там, на месте. Да с ней же, той, двадцатилетней, на месте договорюсь! В конце-то концов!»)
«Так, как ты, согласна?» ? уже твердо заканчивает он, тоже глядя на Иру в упор и не отводя глаз.
Ира мигает и вздрагивает слегка, словно очнувшись. «Я?.. Согласна?..» – чуточку растерянно переспрашивает она.
Герой сразу же принимается ее горячо убеждать.
«Послушай! Ты на несколько часов снова станешь двадцатилетней! Представляешь? Ну, вот, просто представь себе это на секундочку. Молодой! То есть вот ты, теперешняя, переселяешься в своё молодое, двадцатилетнее тело! Во время сна. Заснешь завтра вечером, как обычно, и попадешь в тот другой мир. Причем, что бы там с тобой ни случилось, здесь это на тебе никак не отразится! Ты в любом случае проснешься утром, как всегда, в своей квартире, в своей кровати, рядом с мужем.
(Внутренний голос: «Так-так! Промолчала… Значит, действительно до сих пор с мужем спит. Любит, значит! Ну-ну!..»)
Одним словом, путешествие во времени! ? энергично заканчивает герой. ? Как в кино. Бесплатно и ничем не рискуя. Плюсов море ? такие ощущения! ? и минусов вообще никаких! Ну?.. Согласна?..»
«Даже не знаю, что сказать, ? медленно и недоверчиво произносит Ира. Глаза у неё широко раскрыты и блестят. ? Так ты это серьёзно? Ты во все это веришь?» ? «Послушай, Ир, какая разница? Веришь, не веришь… Не все ли равно? От тебя же ничего взамен не требуют? Ну, не получится ? заснешь и проснешься, как обычно. Только и всего. Всё, что мне от тебя надо, это чтобы ты завтра спать легла не позже одиннадцати и чтобы ночью тебя по возможности не будили. Лучше вообще телефон отключи. Вот обеспечь эти условия ? и всё! А остальное уж тебя не касается. Ничего больше от тебя не требуется.»
? «Ну, хорошо, хорошо!.. ? смеётся Ира. ? Ладно, договорились. Если уж ты так настаиваешь.»
Последнее своё шутливое замечание она произносит тоном, явно более игривым и фамильярным, чем все предыдущие. Герой наконец решается.
«Разумеется, настаиваю! ? с такой же шутливой фамильярностью подхватывает он и даже подмигивает слегка с улыбкой глядящей на него Ире. ? Я же не просто так. У меня же на то свои причины есть!» ? «Да? ? всё так же, даже и ещё чуть-чуть более игриво переспрашивает Ира. ? И какие же?»
(Внутренний голос: «Какие-какие! А то ты сама не понимаешь!.. «Какие»!..»)
? «Ну, я надеюсь, что ты меня там опять так же не отошьешь, по крайней мере! Чего я туда лечу, чтобы ты меня опять послала, что ли? Я же не мазохист какой-нибудь!»
? «А зачем ты туда летишь?» ? кокетливо взглядывает на него Ирочка. Тон её становится еще более доверительно-фамильярным.
(Внутренний голос, радостно: «Ага! Дело, кажется, идет на лад!»)
«Мы туда летим! Мы! ? с нажимом подчеркивает герой. – Ну, представь: мы оба молодые, двадцатилетние… Причем колдун этот сказал, что и чувства и желания у нас там будут, как у двадцатилетних. С этим всё у нас тоже будет в полном порядке.»
Герой делает выразительную паузу и совсем уже откровенно смотрит на Ирочку. Ирочка по-прежнему многообещающе улыбается и против такого его тона и поведения явно не возражает.
(Внутренний голос: «А может, она мне и здесь даст? Предложить ей прямо отсюда ко мне поехать!.. Коньячок дома есть…(Герой колеблется.) Да нет, не стоит. Испорчу только всё, чего доброго. Испугается ещё. Зажмётся. Потом опять два часа уговаривай.
Да и желания-то особого в общем-то нет. Опозоришься тут… Короче, и не стоит, и не стоит. Всё ясно. Логика железная. Стоит, только когда стоит.
Так что лучше уж её там, в том мире поиметь. Когда и у меня всё стояло, и она того стоила.
Когда она молоденькая ещё была. Свеженькая. Новьё! Свежачок-с. А сейчас что! БУ. Секонд хенд. Повторная утилизация».)
«И никто никогда ни о чем не узнает! ? приводит герой в заключение свой самый главный и решающий довод. ? А!?.. Представляешь?» ? «Ну-у… не зна-аю…» ? капризно, как ребенок, надув губки, тянет Ирочка, искоса на него взглядывает и слегка щурится. Взгляд её уже совершенно откровенный и какой-то мечтательно-оценивающий.
(Внутренний голос, взволнованно: «Черт! Может, всё же попробовать? Взять сейчас, да и предложить!..»)
«Знаешь, Ир, ? всё так же откровенно глядя прямо ей в глаза, медленно говорит герой, ? я вот смотрю на тебя сейчас и снова вижу ту, двадцатилетнюю девочку. Такую же молодую и красивую. (По лицу женщины видно, что ей явно приятно это слышать.) Как будто и не было этих лет.
Может, у нас и здесь что-нибудь получится? А? Потом,.. после свидания в том мире? Как ты думаешь?» ? «Н-не знааю…» ? как-то знойно, томно, обволакивающе произносит женщина и медленно пожимает плечом. Кажется, что она разочарована.
(Внутренний голос: «Дьявольщина! Как был я рохлей, так им и остался. Надо было ее прямо сейчас к себе в постель тащить. А не менжеваться тут. А в том мире ? уж само собой!»)
«Ладно, подождем до завтра, ? резюмирует Ирочка, несколько насмешливо поглядывая на своего сидящего в соседнем кресле кавалера.
(Герою даже стыдно под её взглядом становится.
Внутренний голос: «Тьфу ты! Взрослый мужик! Сидит, ёрзает и слюни пускает. Ну, что ей ещё надо было сделать! Что она вообще сейчас обо мне думает? «Может, он потому туда и летит, что ему здесь никто не дает?»»)
? А там видно будет. Давай, выпускай меня, пойду я. (Герой безропотно поднимает кнопку блокировки дверей.) А то дома волноваться начнут. Я сказала, что вернусь через час.»
? «Так значит, завтра в 11 ложись спать, ? еще раз напоследок инструктирует женщину герой. ? А лучше, и ещё раньше. И телефон не забудь у себя в спальне отключить.»
? «Хорошо. Я всё поняла. Ну, пока.» ? «Пока. Да! Давай, может, я тебя до дома довезу!» ? спохватывается герой. ? «Нет, не надо, не надо! ? Ирочка уже открывает дверь. ? Я сама доеду. Тут рядом.» ? «Ну, смотри.» ? «Ладно, до свиданья.» ? «До завтра. Надеюсь!» ? «Пос-мот-рим!» – Ирочка последний раз ободряюще-кокетливо ему улыбается и выходит из машины. Герой некоторое время наблюдает за ней, как она отходит от машины,.. идет к автобусной остановке…
Внутренний голос, с удовольствием: «А ножки-то у нее ничего! Да и попка… Очень даже ничего. Да и вообще… Не зря я на неё в свое время глаз-то положил. Товар первый сорт. Экстра. Эксклюзив! Жаль, конечно, что всё так глупо тогда получилось. Впрочем, она-то здесь причем? Это я во всем виноват. Вел себя, как последний кретин. Как убогий какой-то. «Сю-сю-сю!..» А-а!.. проехали!»
Задним фоном: всплывающее воспоминание. «Мы с ней так смеялись!» ? говорит ему её будущий муж. Крупно: лицо героя, которому мучительно стыдно при этом воспоминании.
Внутренний голос, зло: «Ладно, разберемся!.. С этим уродом мы ведь там, кстати, тоже встретимся?!.. Прекрасно! Вот и пообщаемся. Поближе. Потеснее. А то мы тогда чего-то так и не договорили. До конца. В общем, поглядим ещё, «кто из нас запоёт, кто заплачет». И кто в итоге будет смеяться последним.»
Следующий кадр. Следующий день. Герой дома. Он не в себе, в ожидании вечера. Бесцельно бродит по комнатам, включает телевизор и тут же выключает и т.п.
«Что это с тобой? ? участливо спрашивает его жена. ? Какой-то ты сегодня не такой.» ? «Да чувствую себя что-то неважно, ? привычно отмахивается герой. ? Давление, наверное, скачет. К перемене погоды.» ? «Я вот тоже вчера плохо себя чувствовала. Какие-то магнитные бури еще сейчас, говорят…» ? заводит свою бесконечную шарманку жена, но герой её уже почти не слушает. (Голос жены отдаляется и звучит тихо и неразборчиво, как какое-тот бубнение, герой же, думая о своём, периодически вставляет лишь всякие там тягуче-неопределенные: «Да-а!..,» «Поня-ятно…», «Я-ясно…» и т.п. Внутренний голос, нетерпеливо и нервно: «Наступит сегодня когда-нибудь вечер или нет!? Эти проклятые 11 часов!!??»)
Следующий кадр. Крупно: циферблат часов. Время – 10:20. Герой укладывается спать.
Следующие кадры. Герой уже лежит в постели. Он лежит как на иголках и нетерпеливо-раздражённо смотрит на жену, которая всё никак не ляжет и бродит в халате по комнате.
Герой, раздражённо: «Ну, ляжешь ты наконец или нет!?» – Жена, беззаботно: «Да я телевизор ещё посмотреть хотела. Сегодня по первой программе…» – Герой перебивает, в бешенстве орёт: «Какой ещё телевизор!! Целыми днями смотришь всякую чушь! Не насмотришься никак!! Жить без телевизора своего уже просто не можешь!! Уставится, как зомби, и вот таращится! Чуть что: телевизор!.. телевизор!.. Дура!!»
Жена, испуганно-удивлённо: «Да что с тобой сегодня!?» ? «Ну, чувствую я себя сегодня плохо!! Голова болит. Хочу спать пораньше лечь! Можешь ты это понять?! Можешь?! «Телевизор»!.. И не буди меня сегодня ни в коем случае!! Не вздумай! Я таблетку на ночь выпил. Поняла?!»
Следующий кадр. Крупно: циферблат часов. 10:55. Герой и жена лежат в постели. Жена уже спит. Герой удивленно на нее смотрит.
Внутренний голос: «Странно… Обычно она ещё полчаса ворочается, как минимум, ? заснуть не может.»
Герой опять прислушивается к её ровному сонному дыханию и недоверчиво хмыкает.
Внутренний голос: «Действительно спит! Замечательно, конечно, но как-то странно. Что, чудеса уже начались?»
Герой глубоко вздыхает (в предвкушении чудес), протягивает руку и выключает ночник.
СЕРИЯ II.
Молодой двадцатилетний герой торопливо догоняет быстро идущую впереди тоненькую рыжеволосую девушку (молодую героиню) в развевающемся на ветру платьице. На улице тепло, почти жарко ? соответственно, и одет герой по-летнему. Рубашка с короткими рукавами; какие-то, допотопного фасона тонкие летние брюки и такие же немыслимо-архаичные легкие туфли.
Внутренний голос (голос пожилого героя из первой серии; и в дальнейшем всегда тоже: внутренний голос – пожилой) : «Ну, и видок у меня!»
Герой пробегает по инерции ещё несколько шагов и вдруг, остановившись как вкопанный, начинает в каком-то почти болезненном недоумении себя рассматривать и ощупывать. Он даже про идущую впереди девушку забывает
Та, впрочем, ведёт себя абсолютно так же точно, как и он. Как какое-то зеркальное отражение. Тоже вдруг резко останавливается и в какой-то явной растерянности недоверчиво осматривает и даже ощупывает себя.
Наконец герой приходит немного в себя и поднимает глаза на стоящую в нескольких шагах от него Иру. Та держит в руках маленькое зеркальце и напряженно в себя всматривается.
«Красивая, красивая! ? вполголоса шутливо замечает герой, подходя к девушке. – Ну, и как? Впечатляюще?» ? «Эт-то?..» ? «Я-я! ? улыбаясь во весь рот, подтверждает герой. ? Привет из будущего!» ? «С ума сойти! ? шепчет девушка и откровенно пробегается по нему взглядом. ? Это действительно…вы?» ? ««Ты», «ты!» Ты забыла, сколько нам лет? Да и мы же, вроде, вчера ещё только на «ты» были?»
? «Да … Но всё это настолько невероятно, что я никак в себя придти не могу. Так я что, сплю сейчас в том, реальном мире?»
? «Да, спишь. Я же всё вчера тебе объяснял. Ну, позавчера!.. Помнишь?»
? «Да, помню, конечно, но… Я так до конца во всё это и не верила, если честно…» ? «Если честно, я и сам до конца не верил, ? признаётся герой. ? Как в такое можно поверить!? Но, как видишь…» ? «Д-да.»
(Внутренний голос, раздражённо: «Долго мы ещё тут дакать стоять будем ?! Время пошло. Тут каждая минута, каждая секунда на счету, на вес золота, а мы стоим болтаем! Как будто там не наболтались ещё. «Ближе к телу!» ? как говорил Ги де Мопассан. Время ? деньги!»)
«Слушай, Ир, ? пристально глядя прямо в глаза девушке, с расстановкой произносит герой. ? Мы теряем время. Драгоценное. А у нас его не так уж и много. Всего-то пара часов. Единственные в жизни! Которые больше никогда не повторятся. Никогда!» ? «Я тебя что-то не совсем понимаю, ? краснеет и даже чуть-чуть отодвигается та. ? И я тебе, кажется, ничего не обещала.»
(Герой даже теряется на секунду от такого её нахальства. А потом чувствует медленно поднимающуюся злость.
Внутренний голос: «Ни фига себе!! Нет, ну, ни фига себе! Как это «не обещала»!?
Она что же, кинуть меня решила? По второму разу? «Я, видите ли, тебя не понимаю»! Вчера, блин, всё прекрасно понимала, а сегодня нет! Это что же такое делается-то? Что это ещё за штучки? Я сюда что, специально за этим из другого мира притащился? И эту суку сюда притащил. Чтобы меня ещё и здесь, по второму разу кинули?! Для полного, так сказать, счастья.
Ну, нет, дорогуша, второй раз этот номер у тебя больше не прокатит! Мне, слава богу, теперь не 20 лет. Так что давай-ка… «С божьей помощью»!..»)
«Ах, ты не понимаешь?.. И ничего не обещала?.. ? насмешливо переспрашивает герой и окидывает девушку совершенно недвусмысленным и откровенно-раздевающим взглядом. Та ещё больше краснеет и ещё немного отодвигается. ? Не ожидал я от тебя этого, честно говоря, не ожидал… Мы же, вроде, вчера до всего договорились? И всё ты, как мне показалось, прекрасно понимала? Так, значит, я ошибся?.. Жаль, очень жаль… Ах, как жаль! Ну, что же, извини тогда! ? совсем уж издевательски заканчивает он и даже скорбно качает головой.
? Жаль, конечно, что всё опять так получилось, по второму разу, но что ж поделаешь! Извини.»
Ира холодно смотрит на него, как на пустое место, молча поворачивается и идёт прочь по улице.
(Внутренний голос, потрясённо: «Ну, ни хрена себе! Она что, собирается просто так вот взять и уйти? И это в благодарность за всё, что я для неё сделал!? Сюда притащил! Нет, ну, ни хрена себе!»)
«Минуточку, Ирина Николаевна, одну минуточку!» ? окликивает он быстро удаляющуюся от него девушку. Та в ответ лишь ускоряет шаги.
(Внутренний голос, поражённо: «Ну-у, су-ука!.. Ну, явно ж собирается просто удрать, и всё! Просто кинуть меня, как последнего лоха. Это ж надо!»)
«Да не бегите Вы! ? опять громко кричит он ей в спину. ? Никуда Вы здесь не убежите! Вы же ничего про этот мир не знаете. Я ведь Вам вчера не всё ещё порассказал. Кое-что и про запас оставил. На всякий, так сказать, пожарный. И, как выяснилось, не зря! Вот и хочу сейчас кое о чем предупредить.»
Девушка вздрагивает и останавливается. Потом медленно, словно через силу, поворачивается лицом к герою и вопросительно на него смотрит. Тот неторопливо к ней приближается, нагло ухмыляется прямо в лицо и всё так же наставительно-издевательски произносит:
«Ну, куда же Вы так спешите, уважаемая Ирина Николаевна? Я же ещё не кончил.» Он снова ухмыляется, теперь уже этой своей невольной шутке. Ирочка её тоже отлично понимает, и лицо её каменеет.
(Внутренний голос: «А она ведь мне вообще давать не собирается! Ни под каким видом! И прямо-таки оскорбленную невинность передо мной тут розыгрывает. Девочку-недотрогу из себя корчит! Недотраху. Нет, ну, каково!! Это нечто!»)
«Так вот, милочка! Если Вам что-то здесь, в этом мире, не нравится, то я Вас с превеликим удовольствием верну назад, в будущее. Прямо сейчас! Как Вам такой вариант? Я это могу сделать в любой момент.»
Ирочка вздрагивает и отшатывается. Удар попадает точно в цель. Возвращаться назад ей явно не хочется. Некоторое время она смотрит на героя во все глаза, словно пытаясь на лице его прочесть, правду ли он говорит, потом шипит, как разъяренная кошка: «Я тебе не верю! Это ты всё сейчас придумал. Чего ж ты мне вчера тогда ничего не сказал?»
(Внутренний голос, ещё более поражённо: «Ну, су-у-ука!.. Так она что же, ещё вчера весь этот вариант придумала? С самого начала? Кинуть меня под любым предлогом и убежать. Обидеться, там, на что-нибудь… А со мной вчера специально в машине заигрывала. Мозги мне пудрила да глазки строила. Чтобы побольше всего выведать, что и как, и чтобы я не соскочил раньше времени.
Ну, женщины, женщины!.. А я-то, дурак несчастный, перья и распушил!.. Раздулся от гордости как индюк. Как петух индейский. «Да я её прямо сейчас!..» «Да вон она уже поплыла, на всё готовая!..» Да я!.. Да она!.. Ну и ну! Ай, да Ирочка! Ну, и стервозочка! Нет, ну это надо же ! Ну, это уж совсем!»)
«Не веришь, значит?.. А ты проверь! ? усмехается герой, по-прежнему глядя на неё в упор, и через паузу добавляет. ? О! Я вижу, мы снова на «ты»? Это обнадеживает. Ну, так что?»
Лицо девушки неуловимо меняется. На нём появляются сомения. Секунду ещё она колеблется, потом решительно произносит: «Ладно, хорошо. Так что тебе от меня надо?»
(Внутренний голос, раздражённо: «Ага! Понятненко. Дам разочек, на скорую руку перепихнемся, и всё. Мы в расчёте. Жди!! Как бы не так!..
Да-а-а!.. Очень мило!.. Так для Ирочки я, значит, никто. Как мужчина вообще интереса не представляю. Всё, о чём она сейчас думает, это как бы от меня побыстрее отделаться и улизнуть…За каким дьяволом я тогда вообще сюда припёрся!? Выбрал, твою мать, денёчек в прошлом! Колдун этот проклятый насоветовал. Ясновидящий.»)
«Ты прекрасно знаешь, что мне от тебя надо, ? грубо отвечает герой.
(Внутренний голос: «Хватит дурака валять! Не хочешь по-хорошему ? будет по-плохому. Чего с этой стервой церемониться!»)
? Только ты, кажется, вообразила себе, что ты мне тут условия какие-то ставить можешь? Торговаться со мной? Так это ты брось! Об этом сразу забудь. Или будешь просто делать, что я говорю, или ? скатертью дорога!
Так что выбирай. А нужна ты мне здесь только для секс-услуг. Как резиновая кукла. Сосать и ножки раздвигать, когда у меня встанет. Всё! Ну? Так, как?.. И хватит из себя целку строить!! ? в бешенстве орёт он, видя, как она часто заморгала, явно намериваясь заплакать. ? Девочку-дюймовочку. Или прямо сейчас отсосёшь у меня для начала в ближайшем подъезде, или проваливай! Ну?!»
Ира в явной растерянности. К такому повороту событий она, похоже, оказалась не готова. Но колеблется она совсем недолго. Миг! ? и решение принято.
«Хорошо, я согласна! ? твердо говорит она. ? Я хочу остаться здесь.» ? «То-то же! ? злорадно отвечает герой. Он всё ещё раздражён. ? И вот ещё что. Нечего из себя Зою Космодемьянскую разыгрывать. Идущую на муки ради великой цели. С соответствующим выражением лица. Нравлюсь я тебе или нет ? делай вид, что нравлюсь. Что без ума от меня, жить без меня не можешь. Что только и мечтала всю жизнь, как бы у меня отсосать. Чтобы я поверил.
А иначе ? пеняй на себя! Надоешь ? назад отправлю. Тут и других баб полно. Так что старайся не надоесть. Это в твоих же собственных интересах. Всё понятно?»
? «Да, мой господин!» ? приседает в шутливом реверансе Ирочка. И нежно улыбается. Слезки на её глазах мгновенно высыхают.
Герой поражён.
Внутренний голос, потрясённо: «Господи ты боже мой! Это что же, все женщины такие? Свят-свят-свят! С нами крестная сила! Да это не Ирочка, а просто дьявол какой-то во плоти! Черт в юбке! Сатана. Демон-искуситель…
Блин, вот всё понимаю! Что врёт она всё, играет!! Исполняет! А поделать с собой всё равно ничего невозможно! Как же я её хочу!! Сил нет! Ч-чёрт!!!»
Герой подходит к девушке вплотную, пожирая глазами её тело. Быстро оглядывается. На улице никого. Герой быстро прижимает девушку к себе, жадно хватая левой рукой за грудь, а правой за ягодицу, и тут же резко отстраняется.
Внутренний голос, возбуждённо-бессвязно: «Нет!.. Не здесь!.. Не надо!.. Попадешься ещё по-глупому, задержат дружинники какие-нибудь,.. комсомольцы-добровольцы, отмороженные на всю голову, за нарушение общественной нравственности ? просидишь потом эти два часа в кутузке… Да и вломят ещё, к тому же, чего доброго! По-комсомольски. Будет тебе путешествие в прошлое! Полёты во сне и наяву…
Не спешить! Ни в коем случае не спешить!.. Надо здесь хоть для начала осмотреться слегка. Понять, что к чему. Освоиться. А потом уж и резвиться… Черт! Но хочется как!! Сил нет! Молодая кровь играет. Кипит-бурлит.»
Герой хватает девушку за руку и буквально тащит её за собой в первый попавшийся ему на глаза подъезд. Ира, впрочем, и не сопротивляется. Кода в подъезде нет. Как только дверь захлопывается, герой сразу же набрасывается на Ирочку и принимается жадно хватать и ощупывать её тело. Грудь,.. ягодицы… Потом одной рукой задирает ей подол платья и, весь дрожа, суёт другую руку под платье,.. между её ног… Он весь трясётся от возбуждения и от прикосновения к её телу и белью возбужденье его только усиливается.
Герой отпускает Ирочку и принимается трясущимися руками расстегивать пуговицы на ширинке. Ирочка быстро опускается перед ним на корточки, придвигается вплотную и приоткрывает ротик.
Герой справляется наконец с пуговицами. Ирочка сразу же торопливо придвигается еще ближе и делает руками и головой характерные движенья (камера показывает её сверху, через несколько секунд она поднимает глаза и, делая минет, смотрит в глаза герою). Крупно: лицо тихо стонущего, запрокинувшего голову и вздрагивающего всем телом от наслаждения героя (он кончает). Через несколько секунд герой приходит в себя и опускает глаза. Ирочка всё так же сидит перед ним на корточках и, улыбаясь, снизу вверх на него смотрит. Он ласково треплет её по голове, она улыбается чуть шире и легко поднимается на ноги.
Герой быстро приводит себя в порядок, и они с Ирочкой выходят из подъезда. Герой абсолютно счастлив.
«Куда пойдем? В институт?» – сияя весь от переполнявшего его счастья, переспрашивает герой вопросительно глядящую на него Ирочку. Та чуть улыбается и кивает. Он быстро осматривается по сторонам и сжимает ладонью её ягодицу.
Девушка почти не возражает: «Ну, подожди, Олег! Не надо. Люди же!..»
Внутренний голос, радостно: «Ура! Да здравствует молодость! Этак разика два-три я ещё уж точно успею!»
Герою хочется петь и кружиться на месте от счастья.
«Вот что! Жизнь прекрасна, товарищи! И она коротка – это самое, самое главное!» – напевает, точнее, блеет он. <Мотив можно на сайте Высоцкого посмотреть: //zipsites.ru/music/visotskij Том 20> Слуха и голоса у него нет. Ирочка мельком на него смотрит, но не комментирует. Герой слегка трезвеет.
Внутренний голос: «Да, кстати! Насчёт «коротка». Времени-то у нас на самом деле совсем мало. Надо поторапливаться. На сокурсников посмотреть новыми глазами. Примерно зная уже, что с ними всеми дальше будет. А про некоторых так и вообще конкретно. Сашка Шабанов, вон, разобьётся через год. Или Жэка из нашей группы… Чёрт! Неужели я их всех сейчас опять увижу? Ну, дела!»
Он косится на молча идущую рядом Ирочку. Та идёт, о чем-то глубоко задумавшись. По губам её блуждает какая-то неопределенная улыбка.
«О чем задумалась?» – игриво толкает герой локтем девушку. Та медленно переводит на него глаза: «Как это время провести?.. – все так же задумчиво, словно про себя, будто размышляя вслух, тихо говорит она. – Эти два часа… Единственные в жизни. Больше ведь они никогда не повторятся. Больше молодой мне уже не быть. Никогда. Ни-ког-да.» – «Да-а уж…» – не зная, что на это сказать, тянет герой.
Внутренний голос: «Чего это она?.. Хотя с другой-то стороны, если подумать, действительно? Никогда! Два часа молодости! Немыслимый подарок судьбы. И на что я его потратить собираюсь? Ирочку ещё пару раз трахнуть? Высшая цель?
А на что я должен его тратить? На размышления о смысле жизни? О том, что всё на свете превратно, всё на свете коловратно? Так об этом я ещё и дома вдоволь надумаюсь. Когда вернусь. Благо, ничем другим мне там и заниматься-то особо нечем. В моем-то возрасте. Сиди себе и думай. Хоть до посинения.»
«Ладно, кончай грустить! ? снова толкает он Ирочку. ? Долгая дума ? лишняя скорбь! Думать не думать, тому же быть. Давай оторвёмся там по полной, вот и всё! Хоть сто лет думай, а лучше этого не выдумаешь!»
Ирочка с удивлением на него смотрит и герой спохватывается.
Внутренний голос: «Чего это я одними пословицами-поговорками загвоздил, как скоморох на ярмарке? Начитался, блин, за свою жизнь всякой дряни! Вот она теперь из меня и прёт. Отрыжка образования. Своих-то мыслей нет. Все заёмные. Очень удобно! Чуть что, сразу раз! ? цитаточка-поговорочка! Шуточка-прибауточка… Чего-то у меня от всех этих мыслей дурацких опять настроение портиться начало. А такое было прекрасное!.. Завязывать надо со всеми этими думаньями. Самокопанием. Со всей этой достоевщиной.»
«Слушай!» ? вдруг внезапно как вкопанный останавливается он, с недоверием глядя на Иру. Та тоже останавливается и с недоумением на него смотрит. ? «Ну, что? Чего ты на меня так смотришь?» ? «Посмотри-ка на себя в зеркало.» ? «Зачем?» ? «Посмотри-посмотри!»
Ирочка пожимает плечами и лезет в сумочку.
«Ничего не замечаешь?» ? «А что я должна заметить?» ? «Чего, правда, ничего не видишь?» ? «Да нет, вроде…» ? «Ты изменилась! ? возбужденно заявляет, почти кричит герой. ? Стала красивее. Гораздо красивее! Вообще просто красавицей какой-то стала писаной-неписаной! Прямо как из сказки. Ирина Прекрасная. Ей-богу!»
Он отступает на несколько шагов, окидывает девушку восхищенным взглядом и даже языком от восторга цокает: «Це-це-це! Ну, у тебя теперь и фигурка! Класс! Куколка. Да ты просто богиня теперь какая-то! Венера Милосская. Афродита. Киприда. Таких вообще в жизни не бывает!»
Ирочка, раскрыв от изумления рот, некоторое время его слушает, потом судорожно хватает свое зеркальце и жадно в него вглядывается.
«Да… Не может быть! Правда… Это и я, и не я… У меня вот здесь… И… Да! Всё исчезло! Что это значит?! Что же это такое-то!? ? впивается она в героя горящими глазами. ? И фигура тоже?» ? «Да ты бы на ноги свои сейчас посмотрела! От ушей! ? герой вдруг подбегает к девушке и бесцеремонно хватает её за грудь. Та от неожиданности в испуге отстраняется. ? Ну, точно! У тебя какой размер груди был? Второй? ? девушка, чуть смутившись, нехотя кивает. ? А посмотри, что сейчас!»
Ирочка торопливо ощупывает себя и поднимает на героя совершенно ошалелые глаза: «Мама родная!» ? «Да ты же у нас теперь секс-бомба! ? смеётся тот. ? Мне, дело прошлое, всегда казалось, что у тебя грудь немножко маловата. Ну, так,.. самую малость. А вот теперь ? в самый раз. Тютелька в тютельку! Как раз то, что надо. Самое оно. Как раз, как мне нравится.»
Герой немного медлит, прислушиваясь к себе и к своим новым ощущениям, и уже более спокойно и почти задумчиво продолжает:
«Ты стала именно такой, какой я хотел всегда тебя видеть. Идеальной девушкой моей мечты. Идеальной Ирой Беляевой. Твоя внешность подстроилась под мои вкусы. Улучшилась, ? он ещё немного медлит. ? Но внутренне ты нисколько не изменилась. Странно… Ни на йоту! Ты именно та женщина, с которой я вчера встречался. Пардон, позавчера! Чего это я всё время путаю? Второй раз уже… Да… Ты та же… Не лучше и не хуже.» ? «Откуда ты всё это знаешь?» ? пораженно спрашивает Ирочка. ? «Знаю!.. ? так же задумчиво отвечает герой. ? Знаю, и всё. Чувствую. Меня колдун этот предупреждал, что у меня какие-то новые и необычайные ? ну, необычные, в смысле, ? возможности здесь появятся. Вот они, кажется, и появляются.
Он так и сказал: вы их почувствуете. Вот я их сейчас действительно и чувствую… Только мне почему-то кажется, что это ещё не конец, ? после очередной паузы ещё более задумчиво добавляет он. ? Будут и ещё какие-то. Будет и продолжение.»
(Внутренний голос, как бы продолжает речь героя: «И только меня всё это почему-то совсем не радует. Черт его знает, почему. Не радует вот ? и всё! Душа чего-то ноет… Мозжит.
Говорил же он мне!.. Ясновидящий этот. Предупреждал. «Будьте повнимательней с этими своими новыми возможностями!» Или «поаккуратнее»?.. Ну, не помню, не суть важно. Что в лоб, что по лбу! Ну, и чего? Что сей сон значит? Что значит «повнимательней-поаккуратней»?.. А?.. Так, может, зря я тогда Ирку-то такой мисс мира сделал? На страх всем местным комсомолисткам. Она меня и в своем прежнем виде в общем-то вполне устраивала… Если уж на то пошло…
Как же она теперь домой-то поедет? Опять в старуху превращаться из Ирины Прекрасной? Из богини. Женщины же к таким вещам крайне болезненно относятся…
А, черт!! Ничего я уже не понимаю! Психология вся эта!.. Я человек простой. Мне такая Ирка больше нравится. Когда у неё размерчик побольше и ножки постройнее. Не говоря уже обо всём остальном. Мне её такую трахать будет приятнее. И всё! Точка. А остальное мне до лампочки. До фонаря!! Больше меня ничего не касается! Не колышет!! Всё мне здесь по фигу! У меня секс-тур!
Ну, или давайте у неё у самой сейчас спросим? Рада она, что красивее стала, или нет? Ну, давайте, давайте! «Ирочка, лапочка, может, ты опять подурнеть хочешь, чтобы переход потом не слишком уж резким был? А?.. Так это пожалуйста!»
Короче, по обоюдному согласию! И ей лучше, и мне. Вопрос закрыт. Я абсолютно прав. Прав!!.. Черт! Но почему же я себя так гнусно тогда чувствую?.. Будто ребенка обманул. Сердце что-то ноет…
Дьявол!! Зря я всё же это сделал! И про обоюдное согласие всё чушь! Бабы в этих вопросах вообще как дети. Сразу голову теряют. Это и ребенок к свечке руки тянет. Нельзя ей было вообще такую игрушку показывать. Нельзя! Искушать. Дьявольщина!! Будь всё проклято! В Господа Бога решил поиграть, кретин несчастный? И ведь предупреждали же! Твою мать!!»)
«Ладно, пошли, чего здесь торчать! ? встряхивает головой герой, отгоняя мрачные мысли. ? Только давай всё же порознь пойдем, чтобы внимания зря не привлекать. Ты чуть впереди, а я за тобой. А то с тобой рядом теперь и идти-то нельзя. Ты как прожектор светишь. За версту видать.»
Подходя к проходной, герой мешкает, похлопывая себя по карманам в поисках студенческого. Ирочка тем временем уже успевает пройти в институт. Герой находит наконец-таки свой билет (он оказывается в рубашке, в грудовом кармане), любуется на свою фотографию, (Внутренний голос, издевательски: «Ну, какой я тут вумный да серьезный!.. Ну, как же!.. будущий ученый муж же! Архимед, блин, в натуре!») и затем тоже входит в вестибюль.
Останавливается, озирается и откровенно крутит головой.
Внутренний голос: «Господи! До чего же всё знакомо и вместе с тем как странно всё теперь смотрится! Все эти серпы-молоты.»
Герой ищет глазами Ирочку и видит, что она остановилась впереди и уже болтает вовсю с двумя какими-то незнакомыми ему девицами. Ирочка ослепительно-красива и на неё все оборачиваются. Она сияет в центре вестибюля, как какое-то маленькое солнце. От этого зрелища на душе у героя становится ещё тяжелее.
Внутренний голос, с тоской: «Устроил я ей, блин, сказку про Золушку! Часы бьют полночь, и!.. Только, в отличие от сказки, уже навсегда…
Ладно! Опять бред мне какой-то в голову лезет!! Вот именно, что «часы бьют полночь»! А мы еще с ней ни разу!.. С первой моей любовью. Почти еще и не тронутой. Не распробованной…Ну, в подъезде не в счет. Это так… Разминочка была. Тренировочка. Причем с устаревшей моделью.
А вот теперь пора бы и к основному, так сказать, действию перейти. Действу. С усовершенствованной. А то я уже опять хочу. Хочу-хочу-хочу! Где она там? Хватит ей болтать. Да и вообще бред мы затеяли. Прогулки все эти: ты впереди, я сзади. Некогда всеми этими благоглупостями заниматься. Да и кого стесняться? Всех этих?.. Они же все равно через два часа навсегда исчезнут. Ненастоящие! Просто ожившие,.. на время. Как в «Фаусте», во второй части… Ладно, тьфу! Хватит всей этой болтологии. Быстрей, быстрей! Для начала Ирочкой займемся. Ну, где там она?»
Герой выхватывает её взглядом из толпы и решительно к ней двигается.
«Извини, Ир, можно тебя на секундочку!» ? подойдя вплотную к по-прежнему увлеченно болтающей троице, довольно бесцеремонно обращается он к Ирочке. Остальные две девицы сразу, как по команде, замолкают и в каком-то, почти комическом негодовании безмолвно на него смотрят. Как будто он совершил некую вопиющую бестактность.
Внутренний голос, злобно-раздражённо: «Разговор я им очень важный прервал! Какие трусы завтра одеть. Дуры никчемные! Куклы-манекены. Двухчасовые-одноразовые!»
Ирочка тоже удивленно на него смотрит, переглядывается с остальными девицами, слегка даже пожимает плечиками (не понимаю, дескать, чего этому нахалу и невеже от меня надо!) и только потом медленно и словно неохотно, плавно плывёт к нему.
Внутренний голос, всё так же злобно: «Царь-девица, прям! Леблядь.»
«Слушай, хватит дурью маяться! ? яростно шепчет ей герой. ? На что мы время тратим? На прогулки гуськом, чтобы никто не заметил ничего? Как шерочка с машерочкой. На болтовню с этими ожившими привидениями? Чего мы на них вообще внимание обращаем? Это же не люди! Это тени! Призраки. Они через два часа исчезнут. Бесследно и навсегда. Да плевать на них! Чего они там «подумают»! Ты чего, с ума сошла?! «Два часа»!.. «Единственные»!.. «Никогда»!.. «Как бы их провести»!.. Думала-думала и надумала. В болтовне с подружками! Даже не с подружками, а вообще неизвестно с кем. С муляжами их, прости господи! Тьфу! Знал я, что все бабы дуры, но чтобы до такой степени!.. Думал, ты хоть немного поумней.
Короче, я тебя опять хочу. Сил нет! Только теперь уже чтобы по-настоящему трахнуть. По-взрослому. По полной программе. Пошли для начала аудиторию пустую искать. А там видно будет!»
Он чуть ли не бегом устремляется к ведущей на этажи лестнице.
«Да подожди ты, Олег! ? молит Ирочка. ? Дай я хоть перед девочками извинюсь! А то неудобно как-то…» ? «Перед кем неудобно?! Какими девочками!? ? чуть не орёт в ответ герой. ? Очнись! Вспомни, где мы! Нет их!! Нет! Это всё миражи. На два часа созданные. Наваждение! Морок. Что с ними церемониться!? У нас всего два часа есть! Ты понимаешь это??!!»
Ирочка испуганно замолкает. Герой уже почти бежит по лестнице, прыгая через ступеньку. Ирочка лишь с трудом за ним поспевает.
Следующие кадры. Герой с героиней ищут свободную аудиторию, заглядывая во все подряд (герой заглядывает, а героиня стоит сзади). Внутренний голос всё это как бы комментирует.
Внутренний голос: «Так,.. второй этаж… Посмотрим для начала здесь… Занято… Занято… «Извините!» Чего я извиняюсь!? Перед кем!? «Извините!» Тьфу ты! Вот бред! Да, действительно… Психологический барьер. Воспитаньице-с. Сказывается, так его растак! Хамить, оказывается, совсем непросто. Даже призракам. «Извините!» «Извините!» Ладно, черт с ними! Ну, где? Где!!?? Твою мать, последняя аудитория… Всё! Абзац!! Голый Вася.
Надо на третий этаж бежать. Да твою мать! Я так и буду тут здесь все эти два часа по этажам, как заведенный, шнырить? По лестницам прыгать и скакать? Как какой-то, блин, гигантский кузнечик. Как попрыгунья-стрекоза. «Ну, как Ваше путешествиеце, многоуважаемый Олег Викторович? Понравилось? С пользой хоть время-то там провели?» – «С преогромнейшей! Физические упражнения, знаете ли!.. Превосходно-с!» О-охренеть! Нет, ну я просто офигеваю! Я просто, пр-росто офигеваю!! Это что же такое делается-то!?»
Между вторым и третьим этажом Красина вдруг окликают.
«Привет, Олег!» – перед ним стоит один из его институтских приятелей.
Задним планом: воспоминания героя. Картина похорон этого приятеля. Лицо его в гробу.
Внутренний голос, испуганно-растерянно: «Бог ты мой! Сгинь! С нами крестная сила!»
– «Привет, Жэка!» – с трудом заставляет себя произнести герой. – «Чего ты на меня так смотришь?» – удивленно переспрашивает приятель. – «Д-да… Д-да…н-нет…н-нич-чего… Ничего! Нормально всё! Нормалёк! Всё путём!»
(Внутренний голос: «Чёрт! Как там тогда разговаривали-то? Какими выражениями? Идиомами? «Нормалёк» – это откуда? Оттуда или отсюда? Может, лучше одним матом? Он-то уж точно не менялся.»)
Извини, Жэк. Я тут спешу сейчас. (Внутренний голос: «Ирочку трахать!») Потом поговорим. (Внутренний голос: «В аду!»)»
Приятель как-то странно на него смотрит, потом переводит взгляд на стоявшую рядом нечеловечески просто прекрасную Иру, но ничего не говорит. Впрочем, герой о нем уже почти забыл. Сразу же, как только отвернулся. Ему некогда. Он мчится искать пустую аудиторию. Забегает с героиней на третий этаж. И опять начинает заглядывать во все подряд аудитории.
(Внутренний голос: «Ага! Третий этаж. Ну, здесь-то что? Занято…Занято…
Есть тут вообще свободные аудитории, в этом грёбаном институте!!?? Битком забитом всякими тупоголовыми кретинами. Намертво окопавшимися ну в каждой буквально аудитории! Ну!.. («Извините!») Всякими, там, учеными дебилами. Н-да… Каким же я, оказывается, был тогда идиотом! Тоже ведь так сидел. Грыз гранит. Ну и что в итоге высидел? Выгрыз? Лысину на всю голову? (Так!.. «Из…» Да пошли вы все! Козлы!) Да… Так о чем я тут думал? А, ну да. («Извините!» Чтоб вы сдохли все!! Засохли! За своими компьютерами. Хотя у них тогда ещё компьютеров-то не было. Только большие. Стационарные ЭВМ-ы).
Как ёё, кстати? И где?.. На столе, конечно… Посадить её, лапочку мою, на краешек, ножки ей раздвинуть… Или лежа можно. Стол большой… Да нет, лежа стрёмно. Войдут ещё. Застукают. Уроды какие-нибудь. На этом все мои сексуальные подвиги здесь и закончатся. Оставшееся время буду с местным начальством ругаться. С деканом, блин, каким-нибудь задроченным. Или с кем там?..
О-о-о!.. Пустая!!! Пустая аудитория!! Ну, наконец-то! Нашли.»)
Герой пропускает первой Ирочку, входит в аудиторию вслед за ней, хватает первый попавшийся стул и, вставив его ножку в ручку двери, блокирует её.
Внутренний голос, возбуждённо: «Вот так! Пусть ломятся теперь, если хотят. Тьфу на них! «Плевать на это ? очень хочется!»»
Герой, дрожа от возбуждения, буквально подталкивает Ирочку к ближайшему столу и усаживает на него, высоко задрав девушке платье и широко раздвинув ей ноги. Крупно: её голые, раздвинутые широко ляжки и ослепительно-белые трусики.
«Подожди», ? шепчет Ирочка, рукой отстраняет его, мягко спрыгивает на пол, поспешно снимает, наклонившись, свои трусики и суёт их в карман, после чего, аккуратно расправив платье, снова, торопясь, усаживается на стол и широко раздвигает ноги.
Крупно: лицо совершенно потерявшего от страсти голову героя, смотрящего ей между ног. Герой, не в состоянии оторвать глаз от открывшегося ему зрелища и почти ничего не понимая и не видя и не слыша больше вокруг, быстро приспускает брюки и трусы и, путаясь в них (брюки, естественно, сразу же падают вниз, на самые ботинки), неуклюже переступая прямыми ногами, кое-как ковыляет к столу. Ирочка блестящими глазами смотрит на его член (камера показывает, что взгляд ее устремлен именно туда).
Как только герой походит вплотную, девушка слегка откидывается всем корпусом назад и, опираясь за спиной у себя о стол прямыми руками, ногами обхватывает его тело на уровне поясницы. Герой обильно смачивает трясущуюся от волнения правую руку и опускает ее вниз (смачивает головку пениса) и делает там рукой движение, как если водит головкой пениса вверх-вниз по её половым губам.
(Крупно: лицо героини, которая неотрывно следит за всеми его действиями и дыхание которой учащается.)
Крупно: лицо героя, который задерживает дыхание, и медленно-медленно делает тазом движение вперед (вводит член).
Лицо Ирочки, которая полувсхлипывает-полувздыхает: «А-а-ах!..» ? и в сладкой истоме прикрывает глаза, почувствовав его наконец внутри себя.
Герой секунду медлит, желая продлить этот блаженный миг как можно дольше, потом так же медленно и плавно двигает тазом назад (Ирочка опять еле слышно длинно всхлипывает: «А-а-а-а-ах!..», ощутив внутри себя это движение),.. вперед…опять назад…, а затем во все нарастающем темпе, стараясь всеми силами не торопиться и в то же время совершенно не в силах с собой ничего поделать. Девушка глубоко, прерывисто вздыхает, открывает глаза и, обхватив шею героя руками, порывисто прижимается к нему к нему всем своим телом, сладострастно вздрагивая и коротко вскрикивая при каждом новом толчке: «Аа-а!.. Аа-а!.. Аа-а!..», сначала тихо, а потом всё громче и громче.
«О-о-о-о-о-о-о!.. Ми-и-илый!..» ? воркует-шепчет-стонет-мурлычет она, почувствовав, что герой кончает, и в тот же самый миг стул с грохотом падает, и дверь распахивается. Вероятно, её давно уже трясли, но счастливые любовники последние несколько минут ничего вокруг себя не замечали.
На пороге стоит взбешенная преподавательница, а за ней виднеется целая толпа с любопытством заглядывающих в комнату веселых студиозов.
Герой, застигнутый врасплох, стоя посереди аудитории со спущенными до пола штанами, совершенно растерявшийся и охваченный дикой паникой, в ужасе на них оглядывается.
Крупно: лицо героя и почти сразу же выражение его меняется. Герой что-то в себе почувствовал.
Воспоминанием – голос ясновидящего за кадром: «У Вас там будут некоторые новые возможности. Вы их просто почувствуете в себе ? и всё.»
Герой глубоко вздыхает: «Аааа-ааа!», восстанавливая дыхание.
Потом спокойно наклоняется, поднимает брюки и начинает приводить себя в порядок.
Внутренний голос: «Черт! Мокрое всё… И липкое… Платок бы какой, что ли… Или салфетку.»
Лицо героя. Видно, что ему пришла в голову какая-то забавная мысль. Он мельком смотрит на Иру. Перепуганная девушка скромненько стоит с совершенно невинным видом рядом. И платьице на ней уже в порядке, и всё остальное.
Герой переводит взгляд на стоящую ближе всех к нему преподавательницу.
Внутренний голос: «Ничего, вроде…Молодая…»
Герой еле заметно шевелит бровью, и женщина начинает двигаться к нему. Ирочка в испуге съёживается. Женщина подходит вплотную, встает на колени и делает характерные движенья руками и головой (бережно берёт руками его бессильно висящий член и принимается его тщательно облизывать). Герой опять косится на Ирочку. Та смотрит на эту сцену, вытаращив глаза и не в силах, видимо, вымолвить ни слова.
«Да не напрягайся ты так, ? небрежно бросает ей герой, усмехается и подмигивает. ? Я, оказывается, могу их всех контролировать. Колдун мне вообще-то говорил об этом, но я его тогда не понял. А сейчас наконец разобрался, что к чему. Сориентировался. Под влиянием аффекта, вероятно, ? снова усмехается он. ? Сильнейшего, блин, потрясения!
Будучи застигнутым врасплох на месте преступления в самый, так сказать, ответственный момент со спущенными штанами. Пикантная, в общем, ситуация. Сориентируешься тут. Чтобы импотентом на всю жизнь не стать.»
«Ладно, хватит!» ? вслух произносит герой, обращаясь к преподавательнице. Женщина послушно встаёт, поворачивается и идёт на свое первоначальное место у двери, на пороге аудитории.
Ирочка проводит ее долгим взглядом, потом в полном изумлении поворачивается к герою.
«Так ты что, действительно можешь делать с ними, что угодно? Как, вот так просто приказываешь, и всё? Ничего больше?»
(Внутренний голос, с лёгкой ревностью: «Однако!.. Как-никак,.. только что,.. прямо у неё на глазах… Другая женщина… Могла бы хоть для приличия слегка обидеться! Ей что, совсем всё равно? А как же тогда все эти ахи-охи? «О-о-о-о!.. Ми-илый!»? Это всё игра, что ли? Она что, вообще ничего не чувствовала?»)
«Да даже говорить не надо, ? нехотя отвечает он. ? Это уж я так. Для пущего эффекта. ? герой делает паузу, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. ? Можно и мысленно,» ? рассеянно заканчивает он.
«Слушай, Олежек,..» ? нерешительно начинает Ирочка. Герой изумленно вскидывает на неё глаза.
Внутренний голос: ««Олежек»! Ну, надо же! Какие нежности. Это уже что-то новенькое.»
Видно, что девушка колеблется и не решается что-то сказать.
«Ну, ну!.. ? подбадривает её герой. ? В чем дело? » ? «Слушай!.. Ну, ты понимаешь… Но ты только не обижайся, ладно?» ? «Ну, говори, говори!» ? опять поощряет её он. Ему становится интересно. ? «Нет, ну ты обещаешь не обижаться?» ? «На что?» ? «Нет, ну ты мне сначала пообещай!» ? «Ну, хорошо, обещаю, обещаю! Так в чем дело?» ? «Нет, не «обещаю, обещаю», а правда пообещай. По-настоящему.» ? «Господи-боже! Ну, хорошо. Обещаю, что не обижусь. По-настоящему. Торжественно клянусь. Ну, что, довольна?»
Любопытство героя разожжено до предела.
«Нет, ну правда?» ? «Господи!! Да правда, правда! Не обижусь! Говори ты наконец! Ну, что?»
Ирочка быстро на него взглядывает, опускает глаза и тихо-тихо говорит: «Поцелуй меня.» ? «Что-о?» ? ошеломленно переспрашивает герой. ? «Ну, поцелуй меня! Обними.»
Герой, ничего не понимая, послушно обнимает и целует девушку. Он хочет уже отстраниться, но Ирочка жарко к нему прильнула, и поцелуй получается страстным и долгим.
«Ты меня любишь?» ? ещё тише шепчет она. ? «Люблю,» ? не раздумывая, врёт герой. (Внутренний голос, цинично: «Трахать!») ? «Правда?» ? «Правда.» (Внутренний голос, заинтригованно: «Вот заладила! Правда,.. кривда!.. Чего она, интересно, сказать-то мне такое собирается после столь долгих предисловий? Никак всё не решится. Признаться, что ли, в чем? Даже не представляю!»)
? «Тебе было хорошо со мной?» ? «Конечно. А тебе?» ? все же не удерживается и он от этого глупого вопроса. ? «Очень!! Очень-очень! ? герой самодовольно усмехается и гладит девушку по голове. ? Правда! Ты самый лучший мужчина на земле. Самый-пресамый! Лапушка,» ? герой гладит снова.
«Так что ты мне хотела сказать… любимая?» ? после паузы спрашивает он. (Внутренний голос, с сомнением: ««Лапушка»… Мужской род ? «лапушок». Хм… Лопушок!»)
«Олежка, а можно мне сейчас еще с кем-нибудь? Ну, из этих?.. Ты же им можешь приказать?» ? «Как это «еще с кем-нибудь»?» ? не веря собственным ушам, ошарашенно переспрашивает герой, во все глаза глядя на явно смущенную девушку. ? «Ну, ты же всё равно пока не можешь, и они вообще вроде как и не настоящие…» (Внутренний голос: «Да, не настоящие… Дети, блин! Но трахаются, как взрослые.») ? «А ты разве не кончила?» ? не зная, что сказать, произносит он первое, что приходит ему в голову.
«Нет, кончила, конечно! Кончила! ? Ирочка снова прижимается к стоявшему, как столб, Красину и жарко целует его в губы. ? Но ты же знаешь, у нас, женщин, всё по-другому. (Внутренний голос: «Да уж!») Я уже опять хочу,..» ? стыдливо, еле слышно, признаётся она.
(Внутренний голос, потрясённо: «Да-а!.. Вот тебе и Ирочка! Пай-девочка. Ишь, как заговорила! Открытым текстом. Мужика хочу, а у тебя не стоит. А тут как раз такая возможность! Сказочная. Которая никогда уже в жизни больше не повторится. Ты молодая, красивая, желанная! Полная сил. И все мужики на два часа твои! В твоей полной власти. Делай с ними, что хошь! Хоть сама их трахай. И никто никогда ни о чем не узнает. Да и вообще это вроде как и не по-настоящему. Типа сна. Всегда для самой себя отмазка есть. Если уж ты такая честная-распречестная.
Да-а!.. А чего там!.. Правильно! Я бы и сам на её месте!.. Я и на своем-то сейчас всех баб бы вокруг перетрахал, по очереди, во все дыры и всеми способами, да, к сожалению, не могу. Физиология проклятая! Видит око, да зуб неймет. Н-да… «Зуб»… Жди теперь, пока он встанет. Зуб этот. Вырастет. Черт!
А чего, пусть трахается! Как кошка. Со всеми подряд. Мне-то что? Да на здоровье! Я ей не муж, в конце концов. Даже хорошо, что она ему рога наставит, еще одни, в моем присутствии. Да и вообще посмотреть интересно. Как её хором!.. Любопытно. Может, и сам присоединюсь…»)
При этой мысли герой чувствует приятное волнение.
«Нет, да я не против! ? оживленно обращается он к всё так же недоверчиво-вопросительно глядящей на него Ирочке.
(Та, по всей видимости, несколько удивленная таким его неожиданным энтузиазмом, сначала с любопытством на него смотрит, потом облегченно улыбается, переводит дух и слегка расслабляется. Вероятно, она всё же очень боялась в душе его возможной реакции.)
? Давай-давай попробуем, если хочешь! Мне и самому будет интересно посмотреть… Как тебя… (Ирочка стреляет в него глазками, слабо улыбается, краснеет и потупляется.) Ну что, пойдем выбирать? ? он чуть не потирает руки от предвкушения. ? Или ты, может, с этим… ну, с мужем твоим будущим хочешь?» ? озаряет вдруг героя.
(Внутренний голос: «Как его звали-то?.. Андрей?.. Сергей?.. Не помню уже. Пес его знает… Однако это уже, радость моя, явное предпочтение! Так и назад загреметь недолго. Под панфары. Одно дело, секс ради секса, это я понимаю, и совсем другое ? конкретный партнер. Тем более, будущий муж… Опять, что ли, за свое? Много ? это, пожалуйста! Это на здоровье! Сексуальная гимнастика. Ко многим я не ревную. Они для меня как наследники Александра Великого, неспособные вместе удержать то, чем владел он один. Диодохи, блин. А вот один!.. Ну-ка, ну-ка?..»)
«Да нет-нет! Что ты-что ты! ? чуть не машет руками Ирочка. ? С мужем я ещё… Ну, в общем, у меня, еще с ним время будет. Вся жизнь.» ? «А-а, ну, понятно, ? сразу оттаивает герой. ? Тоже правильно. Так, пошли тогда? Чего время-то терять? Можно прямо здесь смотрины устроить. Я их буду заводить по одному, а ты выбирай. Тем более, что и мебель тут есть, ? он кивает на столы. Ирочка опять смущенно улыбается и косится в указанную героем сторону. ? Сдвинем в случае чего… А там где? На полу, что ли? Ну, чего? Начинаем?»
Ирочка бросает взгляд в сторону двери и кивает.
«По-одному?» ? уточняет герой. ? «Да, пусть по-одному заходят,» ? несмело просит девушка . ? «Ты их только смотреть будешь или и ощупывать тоже? ? цинично подмигивает ей герой. ? Как племенных жеребцов. Быков-производителей.»
Ирочка опять алеет и смущается.
Герой смотрит на дверь. Входит один из студентов. Ирочка мельком, как бы украдкой кидает на него взляд, сразу поворачивается к герою и отрицательно качает головой. Она, видимо, всё еще смущается.
«Следующего?» ? громко спрашивает у нее герой. Ирочка кивает.
«Да не бойся ты! ? замечает ей герой. ? Они все равно ничего не понимают сейчас. Как живые манекены. Роботы… Впрочем, потом, если захочешь, можно будет им чувства частично и вернуть, ? сразу же успокаивает он её. ? Слух или зрение, скажем. Или речь. Всё в наших силах! А то, чего тебе, в самом деле, с манекенами трахаться… У робота сосать… Ты же не телёнок. (Внутренний голос, с усмешкой: «Тёлка!») Тут же обратная связь должна быть. Удовольствие приятно не только получать, но и доставлять. Я понимаю…»
Изрекая рассеянно все эти глубокомысленные сентенции, герой одновременно прислушивается к своим внутренним ощущениям. Крупно: его слегка рассеянное лицо. Внезапно оно изменяется.
«Слушай, – пораженно сообщает вдруг герой Ирочке, обрывая свой монолог на полуслове. – А я действительно, оказывается, всё здесь могу. В этом мире. Всё!! Да что угодно! Вот это да!.. Да я!!.. – герой опять обрывает себя на полуслове и со странным выражением смотрит на Ирочку. – Так я тебе, значит, не нравлюсь? Как мужчина? Раз ты от меня сбежать хотела? Да?» – «Олег!..» – слабо протестует встревоженная этим новым неожиданным поворотом Ирочка. – «А хочешь, будешь сейчас от страсти ко мне сгорать? За одно только прикосновение ко мне жизнь будешь отдать готова? Хочешь?!»
Герой останавливается на секунду и смотрит на Ирочку. Крупно: ее лицо. Сначало недоумённое, а потом вдруг искажающееся от страсти. Она часто-часто дышит, дрожит и пр.
«Олег!.. – низким голосом, тихо, с придыханием произносит она, не отводя от героя затуманившихся от нестерпимого желания глаз. – О, Олег!.. Милый… Дорогой…»
Ирочка делает движение, словно собираясь броситься к герою.
«Тише, тише!..» – небрежно-возбуждённо останавливает её герой. Чувствуется, что он просто опьянён своими новыми возможностями. Ирочка замирает. Видно, что она по-прежнему к нему стремится, но не решается нарушить его приказ.
«А хочешь, я твои чувства в десять раз усилю!?.. в сто!?.. – почти кричит герой. – Хочешь такой оргазм, такое наслажденье испытать, которому в обычном мире и названия-то нет?!.. Я всё здесь могу!!! Хочешь??!!.. Желанье чтобы?! Немыслимое!! Безумное!!! Ко мне, ко всем им!..– он возбуждённо кивает на по-прежнему неподвижно стоящих в дверях студентов. – Хочешь?! Хочешь??!! Хочешь???!!!»
«Ол-л-е-ег!! – рыдая, со стоном бросается к нему Ирочка, вцепляется руками в одежду и трясёт, трясёт его… – Хватит!!! Я не могу больше!! Ну, хватит!!! Не мучай меня!! Я хочу! хочу!! хочу!!!! Сделай хоть что-нибудь!!.. Пусть они все!!!.. Немедленно! Прямо сейчас!!.. Сделай!!!!! Или сам возьми меня!!.. Олег! Оле-ег!! Оле-е-ег!!!»
Крупно: искаженное от страсти лицо трясущей героя, обезумевшей Ирочки, которое вдруг начинается расплываться, расплываться,.. пока не превращается в лицо жены.
«А!.. Что?!» ? вздрагивает герой и чуть привстает.
Встревоженная жена наклонилась над ним и настойчиво трясёт его за плечо.
«Да проснись ты! Что с тобой?» ? «Что случилось?» ? герой садится на кровати, дико озираясь вокруг и ничего еще спросонья не понимая.
Потом медленно переводит взгляд на жену.
«Ты так странно спал, ? успокоенно поясняет та, видя, что он проснулся. ? Не шевелясь, как мертвый. Я думала что случилось!» ? «Дура проклятая!!! ? в ярости ревёт герой, сжимая до боли кулаки. ? Ты меня разбудила!! Я же тебя просил этого не делать! Не будить меня сегодня ночью! Просил!?» ? «Да не кричи ты так! Всех разбудишь, ? лепечет перепуганная жена. ? Я проснулась, смотрю, на тебе лица нет. Лежишь, весь белый, как мертвец.»
Герой тяжело опускается на подушку. Потом хватает трубку. Гудков нет. Герой смотрит на валяющийся на полу шнур, бросает трубку, торопливо хватает шнур и суёт в розетку.
Телефон сразу же оглушительно звенит. Герой от неожиданности чуть не подпрыгивает.
«Да!» ? «Алло, это я! ? слышит он в трубке рыдающий голос Иры.
(Внутренний голос: «Откуда у неё мой номер? Наверное, я ей сам дал тогда в машине… Не помню.»)
? Что случилось!?» ? «Меня жена разбудила!» (Жена смотрит на героя круглыми глазами, но тому это всё равно.) ? «Сделай что-нибудь!!! Хоть что-нибудь! Я должна туда вернуться! Должна!! Это нечестно! Всего только час прошел! Хочешь, я все желания твои буду здесь выполнять, как там?! Я вообще на всё готова! На всё, что угодно! Только помоги мне! Помоги!!!» ? захлёбывается слезами Ирочка.
(Внутренний голос: «Господи-иисусе! Да у неё истерика! А муж где? Впрочем, какой там муж? Объелся груш. До мужа ли ей сейчас! Я и сам себя не лучше чувствую. Хоть волком вой! Головой об стенку бейся. А ей-то каково!.. Можно себе представить! Только было!.. Как на тебе!! Превратиться в одночасье из самой красивой, страстной, желанной и сексуальной девушки на свете в обычную никчемную и никому не нужную старуху! Бог ты мой! Да у неё ломка сейчас! Как у наркомана. Кумар! И всё из-за этой бестолковой дурищи! Рептилии этой.»)
? «Пожалуйста, Иришка, ну, успокойся! ? стараясь говорить твердо и уверенно, произносит герой. ? Я сейчас колдуну этому позвоню, выясню, что к чему, и сразу тебе перезвоню. Договорились? Жди моего звонка. Хорошо?» ? «Хорошо,» ? судорожно всхлипывает Ирочка. ? «В общем, жди. Не отходи от телефона.» ? «Только ты быстрей!» ? «Ладно,» ? герой вешает трубку.
Герой лихорадочно ищет на тумбочке газету с телефоном колдуна.
Внутренний голос: «Так,.. где у меня номер его телефона-то записан?.. Черт! Он же в газете! А где эта газета?!.. Выкинули, что ль??!!.. Нет, вот она! Фу-у!..Так,.. так…»
«А что это за Иришка?» ? слышит он подозрительный голос жены. ? «Заткнись,» ? холодно говорит герой, набирая номер. ? «Что значит: заткнись?! Что это у тебя за Иришки ещё появились? В 12 часов ночи.» ? «Я сказал: заткнись! ? повышает голос герой, на секунду останавливается с трубкой в руке и тяжелым взглядом смотрит на притихшую жену. ? Позже поговорим. Мне сейчас срочно позвонить надо,» ? продолжая набирать номер, заканчивает он. Напуганная жена молчит.
«Алло!» ? почти кричит герой услышав, что трубку сняли. ? «Здравствуйте, Олег Викторович,» ? раздаётся в трубке знакомый спокойный голос. ? «Вы знаете..» ? «Да!.. конечно, я полностью в курсе. Я же Вас просил?» ? «Да!.. ? начинает было герой и осекается.
Внутренний голос, панически: «Кому нужны все эти объясненья? Всё! Поезд ушел. Что теперь-то делать?»
? И что теперь?» ? замирая, спрашивает он.
? «А что теперь?» ? иронически переспрашивает мужчина. ? «Вы знаете, мне Ира только что звонила, ? сбивчиво начинает рассказывать герой. ? У неё там истерика прямо. Рыдает в трубку.» ? «Да, Ирине Николаевне сейчас не позавидуешь, ? опять усмехается мужчина. ? А ведь я Вас предупреждал, Олег Викторович. Чтобы Вы не злоупотребляли там своими новыми талантами. Ведь предупреждал? Зачем Вы всё это с ней сделали?» ? «Да, но… ? растерянно бормочет герой. ? Мне же казалось, так лучше…» ? «Для кого? ? мужчина молчит некоторое время и, так и не дождавшись ответа героя, так же спокойно заканчивает. ? К сожалению, исправить теперь ничего нельзя. Второе такое путешествие невозможно.» ? «Но…» ? «Всего хорошего, Олег Викторович. Спокойной ночи.»
В трубке раздаются короткие гудки. Герой медлит немного и набирает другой номер.
«Да!! ? сразу же слышит он в трубке напряженный голос Иры. ? Это ты?! Ну, что?!»
(Внутренний голос, ошеломлённо: «Господи! Да я ещё слова не успел сказать!.. Да-а! Плохо ей там, чувствуется. На мужа и детей она, похоже, вообще забила. Вразнос пошла.»)
? «Ир, я ему дозвонился, ? герой задерживает дыхание, не решаясь продолжать. ? Он говорит, что ничего нельзя сделать. Повторное путешествие невозможно. Жаль, что так всё получилось,» ? не зная, что ещё сказать, добавляет он. В трубке молчат. ? «Алло!.. Алло!.. Ириш, ты меня слышишь?!» ? немного громче зовёт герой. ? «Да. Слышу, ? совершенно мертвым и безжизненным голосом отзывается женщина. ? Я… Я всё поняла. Прощай.»
Герой опять слышит короткие гудки отбоя. Он задумчиво держит некоторое время в руке трубку, потом медленно кладёт её.
_____________________________________________________________________________
На следующий день герой с утра пораньше уже стоит около знакомой двери. «В доме, где булочная.» Дверь открывает какая-то заспанная толстая тетка.
«Простите, я тут был вчера по объявлению,..» ? начинает было герой. ? «Никого тут больше нет! ? бесцеремонно перебивает его тетка. ? Съехали они.» ? «Когда?» ? пораженно переспрашивает герой. ? «Сегодня утром, наверное. А может, вчера.» ? «Да я же ночью звонил!» ? «Не знаю я ничего! Я просто убраться пришла. Мне сказали, что жильцы съехали, надо квартиру убрать.» ? «Извините,» ? бормочет герой. ? «Пожалуйста,» ? равнодушно отвечает женщина, захлопывая дверь.
Герой стоит немного в задумчивости перед дверью, потом поворачивается и уходит.
Следующий кадр. Герой смотрит на часы. Двенадцать.
(Внутренний голос, неуверенно: «Проснулась уже, наверное.»)
Герой неуверенно снимает трубку и набирает номер. Чувствуется, что звонить он боится.
«Алло!» ? слышит он голос дочери.
(Внутренний голос: «Господи! Ну, словно Ирочка вчерашняя! Копия! Только голос у неё чего-то сегодня какой-то странный.»)
? «Ирину Николаевну можно?» ? «А кто её спрашивает?» ? «Знакомый. Я ей звонил в пятницу.» ? «Вы знаете, она…? голос дочери дрожит, ? умерла…» ? «Как умерла? ? переспрашивает совершенно потрясенный герой. ? Когда?!» ? «Сегодня ночью. Отравилась снотворным.»
(Внутренний голос, потрясённо: «Матерь божья!»)
? «Извините. Примите мои соболезнования,» ? тихо говорит герой и вешает трубку.
Он сидит некоторое время, глядя перед собой остановившимся взглядом, потом медленно встаёт, подходит к окну и упирается лбом в стекло. На подоконнике лежит какая-то книга. Герой бездумно смотрит на обложку. Сент-Экзюпери «Маленький принц». Он машинально берёт её и раскрывает.
«Мы в ответе за всех, кого приручили,» ? сразу же бросается ему в глаза подчеркнутая кем-то фраза. Герой запрокидывает вверх лицо и закусывает до крови нижнюю губу. По лицу его текут слёзы.
Внутренний голос: «Но я же не хотел! Не хотел!! Я не знал!! Прости меня, Ирочка! Прости!! Я не ведал, что творил! Не ведал!! Я всего лишь хотел, как лучше… Как лучше! Как лучше!!!»
Голос мужчины, издевательски: «Для кого?.. Для кого!?»
_________________________________________
_________________________________________
И спросил у Люцифера Его Сын:
? Куда отправилась после смерти душа этой женщины: в ад или в рай?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
? В ад.
И спросил у Люцифера Его Сын:
? Почему?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
? Потому что она не нужна в раю.
И сказал задумчиво Сын Люцифера:
? Я не считаю, что это справедливо…