Сын Люцифера — День 86, Отсрочка

ОТСРОЧКА

Дронов достал из стола пистолет и задумчиво покрутил его в руках. Пистолет был тяжёлый и приятно холодил ладонь. Дронов никогда раньше не любил оружие и особо не разбирался в нём. Да чего там! до вчерашнего дня он даже и не знал толком, как, собственно, и с пистолетом-то обращаться. Так только, чисто теоретически… Благо, хоть бомж этот привокзальный вчера по ходу дела объяснил. У которого он пистолет этот и купил. То ли бывший чекист, то ли ветеран… Хрен его знает!

Удивительное дело! – криво усмехнулся Дронов. – Жил я себе жил, тридцать пять годков без малого прожил на белом свете, и никто мне никогда никаких пистолетов купить не предлагал. А стоило ему понадобиться – и вот он, пожалуйста, тут как тут! Прямо как нарочно! Как по заказу. Пистолетик, Антон Иванович, не желаете?.. Да нет проблем! Пли-и-из!..

Дронов ещё немного подержал пистолет в руках, потом осторожно положил его на стол.

Ну, что?.. – с холодной безнадёжной тоской подумал он, окидывая пустым и невидящим взглядом комнату. – Пора, наверное?.. Да,.. пора, брат, пора!..

Будущего не было. Будущее представлялось как бесконечная череда однообразно-унылых дней, похожих друг на друга, как две капли воды. Как бесконечно оттиражированное настоящее. Телеграфные столбы вдоль мокрого от дождя шоссе. Завтра – то же, что сегодня; послезавтра – то же, что завтра,.. потом опять,.. опять,.. опять… и так до бесконечности.

К чему жить?.. Зачем?.. Впереди – пустота. Ни перспектив, ни надежд… Ничего! И ничего не хочется!! Вот что самое ужасное! Что ни представишь – уже заранее скучно. Нечего желать, не к чему стремиться…

И даже самая смерть уже не пугала. Наоборот! Манила… Притягивала… Уснуть,.. уснуть!.. Навечно!.. Раз и навсегда!.. Уснуть… Умереть – уснуть…

Дронов схватил пистолет, быстро приставил его себе к виску и, зажмурившись, нажал на курок…

Время прекратило своё течение.

Потрясённый Дронов помедлил немного, потом плавно и заторможенно, как во сне, поднялся и вышел из своего тела. Он с изумлением оглядывался по сторонам. Всё вокруг было словно какое-то чужое. Знакомое и в то же время чужое. Неподвижное, застывшее… Ни звука, ни шороха. Даже часы остановились. Маятник так и замер в верхней точке.

Сам же он был теперь весь какой-то полупрозрачный, нематериальный, будто сотканный из воздуха. А его реальное, настоящее, земное тело так и осталось сидеть в кресле с зажмуренными глазами и пистолетом у виска.

Прямо «Том и Джери», ей-богу! – нервно хихикнул против воли Дронов, вспомнив одну из серий известного мультфильма. – Там кот, помнится, тоже так же вот точно из своего тела выходит, душа его – и на небо потом попадает. Мне, интересно, куда? Тоже на небо?

– Да нет, Антон Иванович, зачем же так далеко? Мы и здесь с Вами прекрасно побеседуем.

Дронов с недоумением обернулся.

Мужчина, лет сорока с небольшим, неопределённо усмехаясь, внимательно разглядывал его, небрежно развалившись в совершенно необъятном кресле какой-то диковинной конструкции.

– Кто Вы? – с ещё большим недоумением спросил Дронов.

Сильнее всего его поразило даже не то, что его собеседник так неожиданно вдруг возник из небытия прямо у него за спиной (а чего тут удивительного? это же потусторонний мир, мир теней, мир чудес – здесь всё иначе!), а то, что он такой реальный и зримый. Материальный. Что никакая он не тень!

– Кто Вы? – повторил Дронов, видя, что его гость не спешит отвечать.

– Хозяин, – мужчина наконец чуть раздвинул губы, изображая улыбку. – Этих мест.

– Это?.. Я умер?.. – неуверенно поинтересовался Дронов не зная, что сказать и что вообще теперь делать. (Неужели это и есть смерть? – в некоторой растерянности подумал он. Он ощущал какое-то смутное беспокойство. Что-то было не так.)

– Почти, – мужчина перестал улыбаться. – Почти…

– Что значит: почти?.. – беспомощно пожал плечами Дронов. – Так умер я или нет?

– Вы так торопитесь умереть? – мужчина остро взглянул на Дронова, и того захлестнула вдруг волна тёмного ужаса. Он понял внезапно, что такое смерть.

Он словно откуда-то извне, издалека, из небытия, из-за роковой черты взглянул на божий мир, на природу, на людей, знакомых и незнакомых, и осознал необычайно ясно, что сам он уже никогда!.. никогда!.. возврата уже не будет!! ему больше нет места в этом прекрасном, чудном мире!

Это было так непереносимо-чудовищно-страшно, что он чуть не задохнулся от отчаяния и безнадёжности.

Неужели?!.. Неужели??!!.. Зачем я это сделал!?..

– Так Вы всё ещё хотите умереть? А, Антон Иванович? – словно сквозь вату донесся откуда-то до него чей-то негромкий, насмешливый голос.

– Нет, – еле слышно пробормотал Дронов и судорожно вздохнул. – Нет… Не хочу…

– Нет… – как эхо повторил вслед за ним мужчина, задумчиво на него глядя. – Не хотите… Хорошо, Антон Иванович! Тогда поживите ещё немного. Так уж и быть!

– Как это: немного? – Дронов облизал ставшие вдруг сухими губы. – И сколько именно?

– Столько, сколько я захочу! – холодно усмехнулся его собеседник. – Пока я не решу, что хватит. А произойти это может в любой момент. Сегодня, завтра, через неделю, через год… Имейте это в виду. В любой момент!

– Но… но… – бессвязно залопотал совершенно ошеломлённый Дронов, – Так нельзя!.. Так же невозможно!.. Как же жить, зная, что в любой момент!.. Как я могу планы какие-то строить?..

– А Вы не стройте! – издевательски подмигнул ему его чудовищный оппонент.

– Да,.. но…

– Вот что, Антон Иванович! – мужчина встал со своего кресла, давая понять, что разговор окончен. – Хотите – можете прямо сейчас умереть. Как и собирались. И никаких проблем у Вас тогда вообще не будет! Никогда. Нет такого желания?

Потрясённый Дронов только беззвучно хватал ртом воздух, не в силах вымолвить ни слова.

– Тогда до встречи, Антон Иванович! И помните: в любой момент!

Перед глазами у Дронова всё завертелось,.. замерцало… миг!.. – и он снова оказался в реальном мире. Сидящим в кресле за столом и с пистолетом у виска. Указательный палец изо всех сил, до боли, жал на пусковой крючок.

Выстрела однако не последовало. Пистолет отказал. Что именно с ним стряслось, Дронов так и не понял. Да его это, собственно, уже и не интересовало. Главное, что он не умер. Он остался жить.

Чёрт побери!.. Чёрт побери!.. – Дронов без устали всё мерил и мерил шагами комнату, пытаясь успокоиться. Он ходил так уже часа два, успокоиться, однако, никак не удавалось. – Нет, так дело не пойдёт! – наконец решил Дронов.

Он прошёл на кухню, открыл холодильник и достал початую бутылку водки. Водки было где-то грамм двести.

Ну, и хватит! – махнул он рукой. – Не до пьянства тут! Может, и это-то выпить не успеешь, как!.. «В любой момент!»!.. – Дронова передёрнуло. Он торопливо выплеснул в стакан содержимое бутылки и залпом проглотил не чувствуя вкуса.

Водка на пустой желудок подействовала изумительно. Мир вокруг сразу же стал добрым и тёплым.

Ну, ладно! – Дронов, чуть покачиваясь, вернулся в комнату, с размаху плюхнулся в кресло и задрал на стол ноги. – Успокоились – теперь можно и подумать. Вопрос намбер ван. Кто это был? – Дронов ощутил неприятный холодок между лопаток и остро пожалел, что у него больше нет водки. – Дьявол это был, вот кто! – помедлив, всё же признался он себе и тут же пугливо оглянулся, как будто кто-то мог подслушать эти его мысли. – Сатана! Вельзевул. Архивраг, – с каждым новым, приходящим на ум, именем своего недавнего посетителя Дронову становилось всё страшнее и страшнее. Он словно воочию видел, как под ногами его разверзалась пылающая бездна. – Но почему!!?? Кто я такой?! Что ему от меня надо? – Дронов почувствовал, что его начинает колотить нервная дрожь. – Я какая-то жалкая, несчастная букашка, тля, один из миллионов и миллиардов себе подобных, и ко мне явился сам Люцифер, сам Повелитель Тьмы! Зачем я Ему?!

Дронов не знал ответов на все эти свои «зачем» и «почему», да в глубине души и не хотел их знать. Он не без оснований подозревал, что истина окажется слишком уж ужасной. «Зачем я ему нужен?»!.. Зачем дьяволу может понадобиться человек?.. Лучше вообще об этом не думать!! Но не думать было невозможно.

За-чем?!.. За-чем?!.. За-чем?!.. – кузнечным молотом бухало в голове. – За?!-чем?!

Да что это со мной!? – опомнился внезапно Дронов. – Это меня он, лукавый морочит! Какая разница «зачем»? Да и всё равно мне этого никогда не узнать. Так что чего над этим и голову ломать?! Что делать!!?? Вот вопрос вопросов! Делать-то мне теперь что?! Вот что надо наконец решить!

Как всё переменилось! – неожиданно пришло ему на ум, и он горестно усмехнулся. Ещё какой-то час назад я сам хотел уйти из жизни, страстно желал этого, а сейчас…

Сейчас даже самая мысль о смерти вызывала у бедного Дронова неописуемый ужас. Он вспоминал то своё ощущение… Когда он побывал фактически в царстве мертвых…

Нет! Не-ет!! Не-е-ет!!! Я не хочу!.. Я не хочу туда!.. Я не хочу умирать!!.. Не-е-е-ет!!!..

А ведь он же мне, в сущности, доброе дело сделал, – вдруг осознал, всё ещё содрогаясь, Дронов. – Дьявол!! Доброе дело!.. Он меня не просто спас, а ещё и к тому же вкус к жизни мне вернул, что гораздо важнее. И что только Ему одному, наверное, и по силам. Ну, кроме разве что самого Господа Бога. Но Бог далеко. И он такими мелочами, похоже, не занимается. Свобода воли, мать её за ногу! Хочешь стреляться – стреляйся. Мешать никто не будет. Где же это, интересно, мой ангел-хранитель был грёбаный, когда я пистолетик себе к виску подносил? Скорбно наблюдал? Со стороны? – Дронов грязно выругался и сплюнул. Потом, гримасничая, выругался ещё злее и сплюнул снова, теперь уже через правое плечо. – Вот тебе! Получай! Вали отсюда!! Пиздуй!.. Уёбывай! Тварь порхатая. Толку от тебя!.. Чтоб ты сдох в этом своём раю!! Мразь!

Мысль, что, а ведь действительно, значит, есть!.. на самом деле!.. Этот ангел-хранитель, раз Сатана существует, никакие это не сказки!.. и что всё это он сейчас ведь видит и слушает, все эти богохульства и святотатства! – вызывала не страх, а наоборот, какое-то злорадное удовлетворение.

Да пошёл ты!!.. Давай-давай!.. Слушай-слушай! Что, нравится?..

Дронов испытывал какое-то восхитительное чувство свободы. От всего! От всех и вся. От всех ангелов на свете! Он словно с цепи сорвался. В буквальном смысле этого слова. И как дворовый пёс, носился теперь, ошалев, по улицам, ещё не зная, что он через миг сделает.

Ему хотелось любить, страдать, совершать глупости!.. Наслаждаться жизнью! Жить, жить, жить!..

«В любой момент!» – будто ледяной водой окатило неожиданно его, и он мгновенно отрезвился.

Да, в любой момент. Дьявол подарил мне жизнь, но он же может в любой момент её и забрать. Сегодня. Завтра. Вчера. Когда захочет! В любой момент.

Дронов опять ощутил быстро надвигающуюся панику. Переход от эйфории восторгов к жестоким реалиям действительности был слишком резким и болезненным.

Спокойнее!.. – прикрикнул он на себя. – Спокойнее!.. Думай!.. Думай, думай! Истериками тут делу не поможешь.

Так!.. – он нарочито-неторопливо снял со стола ноги и выпрямился в кресле. – Давай рассуждать логично. Может, конечно, ничего мне это и не даст, у… – Дронов поперхнулся, – у Сатаны логика, может быть, совсем другая, нечеловеческая, но это всё, что я могу в данный ситуации сделать. Других инструментов, кроме логики, в моём распоряжении нет.

Итак, – он переменил позу, устраиваясь поудобнее, – что мы имеем?

Он…

(Дронов решил про себя называть своего давешнего собеседника впредь просто «Он». С большой буквы. Даже в мыслях. Сатана, Вельзевул и прочее ему как-то не выговаривалось. Язык прямо не поворачивался. А так – Он и Он. Спокойнее! Глупости, конечно, ребячество, но – спокойнее.)

… сказал: в любой момент! Могу забрать. Да… Но ведь до сих пор же не забирает?! Значит, чего-то ждёт. Чего? – Дронов задумчиво пожевал губами. – Ну, наверное, какого-то особого момента?.. Необычного… Отличного чем-то от всех остальных?.. От всех прочих? Обычных?.. – Наконец неуверенно решил он и пожал плечами. – А чего ещё?.. Хм… И какого же?.. Когда мне особенно хорошо, что ли, будет? Как Фаусту?.. Или особенно плохо?.. Только Фауст этот, блядь, сам решал, когда ему хорошо и когда плохо, и когда мгновение прекрасное можно останавливать; а меня, похоже, никто спрашивать не собирается! – Дронов криво усмехнулся. – Да… До Фауста мы явно не дотягиваем. Здесь вам, господа, не Германия! Так,.. Фаустик мелкий,.. Фаустишка!.. Российского разлива… Ладно! Не дотягиваем – и не надо. Чего там дальше?.. – он в затруднении почесал себе затылок. – А чего там дальше? Ничего. Всё! Слазь – приехали. Поезд дальше не идёт. Дальше логика не работает. Дальше уже область догадок и интуиции начинается. Зона чуйки! Ну, что? Примем Фауст-гипотезу как рабочую?.. Про прекрасное мгновенье?.. Оно же ужасное.

«Принцесса была прекрасная, погода была ужасная». «Принцесса была ужасная, погода была прекрасная», – скороговоркой забормотал он себе под нос. – Как нравится! На выбор. Принцесса или погода. Погода или принцесса. Прекрасная – ужасная, ужасная – прекрасная!.. Н-да… О чём я думаю!? Мысли разбегаются в разные стороны как тараканы!.. Твою мать!!

Ну, так что?.. Примем?.. – Дронов безнадёжно вздохнул и махнул рукой. – Примем. А куда мы денемся? Больше всё равно ничего нет. Ничего на ум не приходит. Фауст, блядь!.. – он с горечью хмыкнул, представив себя в обтягивающих рейтузах с гульфиком и в шляпе с петушиным пером, как на иллюстрациях Морица Рейша в БВЛ. (Надо же! Запомнилось. Имя. Специально, помнится, поинтересовался, когда первый раз увидел. Кто художник? Так понравилось. На последнюю страницу аж специально полез. Смотреть…) – Гёте… Иоганн Себастьян… Или нет. Не Иоганн Себастьян. Гёте как-то по-другому звали. Вольфганг?.. Амадей?.. Ебаный в рот!! Да хуй с ним, с этим Гёте! У меня полный пиздец, а я как звали Гёте вспоминаю! Амадей, блядь!.. Амадеевич.

«Фауст»… «Фауст»… «Что значит знать, вот, друг мой, в чём вопрос!»… «Мир духов рядом, дверь не на запоре…» … «Слышите, грохочут Оры?..» А это откуда? Тоже из «Фауста»?.. Ну да… Начало второй части, кажется. Или?.. И кто такие Оры? И чего это они там «грохочут»?.. А-а, ладно!.. Блядь!! Ну, что за чушь!! Что за чушь мне в голову лезет?! Совершенно разучился думать! Одна-две мысли – и всё. Пиздец! Нить потеряна. Лебедь, рак и щука, прям, какие-то! Точнее, три рака. Точнее… Точнее, мысли у меня раком! А сам я идиот. И-ди-от! – Дронов в ярости постучал себя кулаком по голове. – Кретин! Дебил, тупица! Просто удивительно, что Он на меня внимание обратил. Чем это я Ему так приглянулся? На безрыбье, наверное… И рак – рыба, — Дронов невольно рассмеялся своему неожиданному каламбуру и слегка успокоился. – Ну, ладно. Будем считать, что у меня последствия шока. Плюс выпитая водка.

Итак, до чего же мы додумались?.. До Фауста?.. До прекрасного мгновенья?.. – он усмехнулся и медленно пожал плечом. – Ну, предположим… Доказательств, конечно, никаких, но – предположим. Звучит, по крайней мере, убедительно… Весьма убедительно… Да и Фауст, опять же… Прецедент…

Ну и?.. Что тогда?.. Что из этого следует?.. – Дронов встал и, заложив руки за спину, неторопливо прошёлся по комнате. – А следует из этого вот что! – он подошёл к окну и остановился, разглядывая снующих внизу пешеходов. – Надо забиться в норку, сидеть там тихо и не высовываться. Как премудрый пискарь. Тогда ещё есть шанс прожить дольше.

Даст бог, Он про меня и вообще забудет. Со временем. Увидев, что я из себя представляю. Ждать устанет! Хоть каких-то от меня поступков, каких-то хоть событий в моей серенькой, никчёмной жизни, – Дронов тихонько захихикал и радостно потёр руки. – Да, да, да! Деньги у меня есть, на первое время хватит, а там посмотрим. Будет день – будет пища. Разберёмся! С голоду не помру, а больше мне ничего и не надо. Главное – жив буду. Жив! Это же уже само по себе счастье. Просто жить!! Господи, какой же я был дурак! Как же я этого не понимал?! – он мучительно застонал и упёрся лбом в стекло. – В общем, так. Удеру куда-нибудь в деревню, благо, сейчас лето… Да можно даже и квартиру продать и вообще всё к чертям собачьим и просто в деревню съебаться! Или в лес какой-нибудь. Словом, где народу поменьше. Навсегда. С концами… Тут уж не до шуток!.. Правильно, так и сделаю. Распродам всё – и на природу! В городе мне оставаться не рекомендуется. Слишком стрёмно. Люди,.. события… – Дронов хмыкнул и покусал нижнюю губу. – Влюбишься ещё в кого-нибудь!.. В Маргариту какую-нибудь… Ну их всех на хуй! Маргариток этих. Здоровье дороже. Жизнь даже! Не здоровье. Жизнь!! Жизнь…

Представитель риэлторской фирмы, бойкий молодой человек лет двадцати-двадцати двух, быстренько обежал все комнаты (так!.. так!.. понятно!..), торопливо заглянул в ванную и туалет (а это что у нас?.. ага!.. ясно… санузел раздельный…) и умчался, пообещав «завтра позвонить».

Дронов захлопнул за ним дверь и раздражённо пожал плечами.

Что за чёрт! Несерьёзно всё как-то!.. Разве так дела делают?!..

Риэлтор не понравился ему с первого взгляда. Скользкий какой-то,.. глаза бегают…

Ладно, подожду уж до завтра… Договорились как-никак, – после некоторых колебаний нехотя всё-таки решил он. – Если завтра не объявится – другим позвоню.

Дронов проснулся и долго не мог спросонья ничего понять. Что его так рано разбудило?

В дверь снова позвонили. Уверенно, настойчиво. Звонок был длинный и громкий. Дронов, щурясь, сел на кровати и откинул одеяло.

– Кого там ещё черти принесли? Ни свет ни заря… – вполголоса ругался он, прыгая на одной ноге и никак не попадая другой ногой в штанину.

– Кто? – хриплым со сна голосом спросил он, подойдя наконец к двери.

– Откройте, милиция!

Какая ещё “милиция”!?.. Не пришедший ещё в себя до конца Дронов тупо уставился в глазок.

Гм… Действительно… Трое в форме.

– Дронов Антон Иванович?

– Да…

– Разрешите войти?

– Пожалуйста… – Дронов растерянно посторонился, пропуская непрошеных гостей.

– Одевайтесь. Нам надо проехать в отделение, – лица милиционеров были совершенно бесстрастны.

– А в чём дело? – Дронов против воли ощутил неприятное волнение.

(Ехать в отделение ему вовсе не улыбалось. Милиции он, как и все нормальные люди, слегка побаивался.

Подбросят ещё чего-нибудь… У них же это просто. Вон, в газетах пишут… Блин, у меня же пестик в столе лежит! – обожгло вдруг его. – А если они сейчас квартиру обыщут?! Ну, или «досмотрят»?..)

– Вам там всё объяснят, – тон милиционера не оставлял никаких сомнений, что ехать всё-таки придётся.

– Ну, хорошо… – сдался Дронов и обречённо вздохнул. – Подождите здесь минутку. Я сейчас.

– Куда мы едем? – удивлённо поинтересовался Дронов. – В отделение же в другую сторону!

– В Главное следственное управление, – лаконично сообщил ему сидящий справа человек в форме.

– А почему?.. – заикнулся было сражённый наповал такой ужасной новостью Дронов.

– Вам там всё объяснят.

Прошло ещё полчаса.

Милиционеры молчали. Дронов тоже не решился больше ничего спрашивать. В голове с калейдоскопической быстротой мелькали беспорядочные и суматошные мысли. Он лихорадочно пытался вспомнить, в чём же он может быть виноват?! Может, про пистолет пронюхали?.. Главное следственное управление!.. Мама родная! Что-то настолько мрачное и зловещее, что от одного только названия мурашки по коже. Но почему!? За что!!??

За окном замелькали деревья. Машина выехала из города.

– Подождите… – ещё не веря, пробормотал Дронов, широко раскрытыми глазами глядя на окружавших его людей. Страшная догадка вдруг зашевелилась у него в голове. – Куда мы едем!?.. Что это значит?.. Кто вы такие?!..

На ферме, куда привезли Дронова, кроме него был ещё один такой же бедолага. Вадик. Он находился здесь уже почти месяц.

– До шоссе отсюда километров двадцать. По лесу, – уныло объяснял он вечером слушавшему его в каком-то ступоре Дронову. – Жилья вокруг никакого. Куда бежать?.. Делаю что? Дрова колю, за скотиной ухаживаю… По хозяйству, в общем. На положении раба… Днём работаю, на ночь в комнату запирают… Жрать не дают почти… Пиздят, чуть что… Короче, завтра сам всё увидишь…

– Подожди, подожди!.. – медленно произнёс Дронов. – Не по хозяйству же убираться нас сюда привезли!.. А ты один в квартире живёшь?.. А продавать её, случайно, не собирался?.. Риэлтерская фирма такая-то тебе, часом, не знакома?

Этой же ночью Дронов бежал. Решётки на окнах в его комнате оказались, правда, довольно, крепкими, но вот крепёжные болты зато еле держались. Забор вокруг фермы был не очень высоким. (Это Дронов успел заметить ещё днём, когда вылезал из машины.) Так что стоило подтащить к нему пару валявшихся во дворе пустых ящиков…

Просёлочная дорога, та самая, по которой его сюда и привезли, петляла среди леса. Дронов бежал по ней, стараясь поддерживать высокий темп и в то же время чутко прислушиваясь.

Не слышно ли сзади машины?.. Нет ли погони?..

Но все было тихо. Часа через два-три вдалеке уже послышался шум шоссе.

Дронов остановился на мгновенье (да!.. точно!) и с новыми силами как на крыльях устремился вперёд.

Какие двадцать!!.. – с радостным удивлением вспоминал он слова Вадика. – Километров десять-двенадцать тут от силы! Не больше.

Внезапно между деревьями впереди блеснул свет фар. Машина! Спасён! Дронов не раздумывая бросился к ней. Машина остановилась, и из неё мгновенно выскочили люди. Те самые, которые его сюда и притащили. Лжемилиционеры. Вероятно, охранники на ферме, обнаружив его побег, вызвали их по рации или телефону.

Но всё это Дронов сообразил позже. Когда его, жестоко избитого, везли обратно на ферму.

– В следующий раз – убьём! – холодно пообещал Дронову старший охранник. Всё понятно?

– Да… – пробормотал Дронов, вытирая кровь с разбитого лица.

– Не слышу! – угрожающе повысил голос охранник.

– Да! – громко повторил Дронов и опустил глаза. – Понятно.

Прошёл месяц.

Дронов почти смирился со своей новой участью раба. Тяжёлый однообразный труд, плохое питание, почти ежедневные побои… Всё это отупляло.

Скоро Дронову стало казаться, что он всегда жил на этой проклятой ферме. А Москва, квартира, свобода, даже несостоявшееся самоубийство и последующая сделка с дьяволом – всё это всего лишь сон. Прекрасный, волшебный, но – сон. И не более того.

– Слышь, Антон! – с опаской косясь на дверь, тихо прошептал на ухо Дронову чрезвычайно взволнованный чем-то Вадик. (Последнюю неделю они жили почему-то в одной комнате.) – Я подслушал тут сегодня случайно, как охранники между собой базарят. «С этими двумя кончать, говорят, пора. Квартиры их уже переоформили. Так что скоро сам хозяин сюда приедет». Похоже, нам кранты? А? Когти рвать надо! Пока не поздно!

Вадик с надеждой и ожиданием смотрел на Дронова. Глаза его лихорадочно блестели.

Мозг Дронова мгновенно заработал. Оцепенение последних недель как рукой сняло.

Вдвоём нам не убежать, – сразу же понял он, оценивающе глянув на своего товарища по несчастью. – Вадька вообще еле ходит. Кожа да кости. Дистрофик самый настоящий. Куда с ним бежать! Одному надо. А как одному? Он же меня одного не отпустит. А спим мы вместе, незаметно не удастся. Так-так-так-так-так-так-так!..

– Подожди ты, Вадь, не суетись, – медленно сказал он, чтобы выиграть время. – Обдумать всё надо, взвесить. Подготовиться хоть как-то. Поймают ведь – убьют!

– Да и так, и так убьют! – шепотом возбужденно закричал Вадик. – Чего нам терять?! Ты что, не понимаешь?!

– Ладно! – решился Дронов. – Завтра ночью. Вряд ли уж прямо завтра хозяин этот ихний приедет. День у нас уж точно есть. Сегодня ночью отоспимся как следует, завтра днём осмотримся ещё раз, что к чему, а ночью рванём. Будь, что будет!

– Точно! – Вадик в волнении стукнул кулаком в раскрытую ладонь. – Терять нам нечего!

– Всё! Решено, – согласно кивнул Дронов. – Значит, так и сделаем. А теперь спать давай. Нам завтра ночью ещё двадцать километров по лесу идти. Выспаться как следует надо.

Они быстро разделись и легли. Вадик был оживлён как никогда и даже, кажется, что-то напевал.

Дронов дождался, когда он уснёт, тихо встал, осторожно взял стоящую у кровати массивную табуретку, размахнулся, глубоко вздохнул и резко опустил табуретку на голову безмятежно посапывающего Вадика. Он хотел лишь оглушить его и поэтому ударил, по всей видимости, недостаточно сильно. Не успел он аккуратно поставить табуретку обратно на пол, как Вадик застонал и открыл глаза.

Перепуганный насмерть Дронов бросился к нему, выхватил из-под головы подушку и закрыл ею лицо Вадика. Вадик слабо трепыхался и мычал, а Дронов от страха прижимал подушку всё сильнее и сильнее, даже не соображая толком, что он делает.

Когда он наконец опомнился, всё было кончено.

Бедный Вадик был мёртв.

Дронов в ужасе несколько секунд смотрел на него, потом кинулся к окну и принялся судорожно, сдирая ногти, выкручивать и вырывать шурупы.

Перемахнув через забор, Дронов бросился к лесу.

Чёрта с два вы меня теперь поймаете! – задыхаясь, думал он. – Хрен я вам на дорогу теперь выйду! Лучше неделю буду по лесу блуждать!

Грязный, оборванный, голодный Дронов подошёл к своему подъезду и, задрав голову, посмотрел наверх. В окнах его квартиры горел свет. Там явно кто-то жил.

Ну, и что теперь? – Дронов тупо всё смотрел и смотрел, не в силах оторвать глаз. – Документов никаких у меня нет. Денег тоже ни копья. Хату они, судя по всему, уже продали, и там теперь новые хозяева живут. Которые, скорее всего, честно её купили и вообще ни сном ни духом.

И чего делать? В милицию обращаться? А убийство как же?.. Вадик?.. – он почувствовал, как какая-то тупая игла шевельнулась в сердце. – Если их поймают, мне тоже пиздец. Это ясно.

Дронов постоял ещё немного, глядя на свою, такую родную и ставшую вдруг такой чужой квартиру, потом медленно повернулся и, сгорбившись, тихо побрёл прочь.

Прошёл год.

Дронов постарел, сильно сдал, опустился и превратился, по сути, в самого обычного бомжа. Ночевал в подъездах, на чердаках, в подвалах – словом, где придётся. Свёл дружбу с такими же как он. Начал много и что попало пить. В общем, кое-как приспособился. Выжил.

Иногда он вспоминал всё происшедшее с ним как какую-то невероятную фантасмагорию. Он прокручивал в голове все те события снова и снова и не мог ничего понять. Все они так плавно и последовательно вытекали одно их другого и так плотно прилегали друг к другу, что казались звеньями какой-то одной, огромной, неразрывной цепи. Он словно под гору тогда покатился. А ухватиться было не за что.

Но почему? – думал он и чувствовал, как слёзы наворачиваются ему на глаза. – Что я не так сделал? Ведь квартиру у меня и раньше могли отнять. Тем же самым способом. Однако не отнимали. Всё началось тогда только, когда Он ко мне явился. Словно судьба меня за что-то потом наказала. Что-то я не так сделал. Но что? Что?! В чём-то тогда ошибся… Но в чём?!.. В чём!!??.. В чём!!!???.. Почему!?.. За что!!!???..