И настал сто одиннадцатый день.
И сказал Люцифер:
– Нет людей, не верящих в чудеса. Есть всего лишь люди, верящие, что чудес нет.
А где есть вера, там всегда есть и сомнение.
ПОРЧА.
(«Куда же ты отклоняешься?» — лат.)
Вергилий. Энеида.
1.
– Да чушь всё это! Все эти колдуны и ясновидящие!.. Болтовня эта вся: энергетика, биополе, аура, чакра… Все говорят, но никто не знает, что это такое.
– Так ты что, вообще ни во что не веришь? – Купревич с удивлением посмотрел на своего приятеля.
– Нет! – категорически мотнул головой Веселовский. – Бред это всё! Вот пусть мне кто-нибудь что-нибудь сделает! Порчу, к примеру, какую-нибудь на меня напустит! Тогда я поверю. Вот пусть!!
– Не искушай судьбу! – с суеверным ужасом предостерегающе погрозила Веселовскому тоненьким пальчиком жена Купревича Верочка. – А то накличешь!
– Да какую там «судьбу»!! – с раздражением закричал вконец разгорячённый всеобщим вниманием Веселовский. – Плевать мне на всё это! На все эти энергетики!
– Но есть же необъяснимые вещи! – рассудительно поддержал Купревича и Тюнькин. – Вот у меня, например, с матерью было. Я сам лично видел. Образовалась на ноге трофическая язва, кот ногу разорвал. Сколько она по врачам, по больницам ходила – всё бесполезно! Ещё у одного парня такая же была язва – ему ногу ампутировали. Никакие врачи не помогли. А потом к бабке сходила – и всё прошло!
– Что, бабка заговорила? – с интересом уточнила Верочка.
– Ну да! – Тюнькин остановился и победно взглянул на Веселовского. – Вот я лично был свидетелем. Ну, не сразу, правда, – он хитро усмехнулся и подмигнул. – Бабка тоже себе на уме оказалась. Десять сеансов только голову морочила. Чтобы денег побольше выманить. Но потом всё же сделала. Всё затянулось и зарубцевалось. А уже всё там было! Нога вся почернела, волосы полезли, запах появился.
– А-а!.. – с ещё большим раздражением махнул Веселовский. – Конечно, самовнушение – всё это существует. Человека, может быть, и можно вылечить. Никто же не знает, что такое человек. И как все эти механизмы действуют. Но вот всякие там чудеса!.. Когда мысли на расстоянии читают, будущее предсказывают…
– А что Вы называете чудесами?
– Чудесами? – Веселовский неприязненно взглянул на нового, неожиданно вмешавшегося в разговор собеседника. А это ещё кто? Человек был ему незнаком. Средних лет, элегантного вида мужчина лет сорока… Впрочем не важно. Мало ли кто тут ещё был ему незнаком. В конце концов это не его вечеринка. – Чудесами?.. – медленно повторил он, невольно задумавшись. Вопрос был сильным, а дураком выглядеть не хотелось. Тем более, что сам же весь этот спор и затеял. –
Ну, вот предсказания будущего, телепатия всякая… – это я считаю чудесами,.. – он остановился, мучительно подыскивая слова, – а целительства, заговоры, бабки всякие… – ну, возможно, это всё и есть… Хотя я лично в это не верю! – тут же настойчиво, хотя и не совсем последовательно, подчеркнул он. – Но, возможно, и есть. Человек – настолько сложная система!.. И если ему что-то внушить!.. А!.. вот как! – Веселовскому показалось, что он нащупал наконец почву под ногами. –
Одно дело, когда человек знает, что с ним что-то делают, и другое дело – когда не знает. Если знает – это обычное самовнушение может быть – никто, правда, и про самовнушение ничего толком не понимает, как этот механизм работает, но не важно! Главное, что этот механизм действительно существует, он неоднократно наблюдался, фиксировался, а значит, это не чудо…
– Филипп Осипович! – лениво перебил его мужчина. – А Вам не кажется, что с точки зрения современной науки никаких чудес не может существовать в принципе?
– Почему? – не понял Веселовский. Как это «не может»!?
– Да потому, что в корне порочен её базовый принцип: любое явление может быть объяснено, – снисходительно пояснил его собеседник. – Ясно, что при таком подходе места для чуда просто не остаётся. К примеру, Вы говорили о самовнушении. Люди ходят по раскалённым углям и даже не получают ожогов. Чудо? Не тут-то было! «Да, пока наука этот феномен объяснить не может, но со временем!..» Этак, пожалуй, и сатана завтра явится, а учёные заявят: «Да, пока мы объяснить этот феномен не можем, но со временем!..» – мужчина расхохотался.
– Постойте, какой ещё сатана?.. – беспомощно пробормотал сбитый с толку Веселовский. Он чувствовал себя каким-то одураченным, что ли. Вообще у него возникло чрезвычайно неприятное ощущение, что над ним попросту издеваются. («Сатана»!.. Причём здесь сатана? Я по делу говорю, а мне: сатана.) – Причём здесь сатана? – невольно вслух проговорил он.
– Сатана здесь вот причём, – мужчина внезапно перестал смеяться и уставился на Веселовского каким-то мёртвым, застывшим взглядом. Тому даже жутко стало. Хотя ни во что он и не верил, но… Чёрт подери! Чего он на меня так вытаращился!? –
Сатана здесь вот причём, – каким-то зловещим, замогильным голосом наставительно повторил мужчина. Все вокруг затихли. –
Я как раз член секты сатанистов и, если хотите, Филипп Осипович, могу продемонстрировать Вам прямо сейчас маленькое чудо, – в гробовой тишине продолжил мужчина. –
Если хотите, – после паузы мягко подчеркнул он; выжидательно глядя на онемевшего Веселовского. Какие ещё сатанисты? Он это серьёзно?! Чёрт!.. –
Так как? – видя, что молчание затягивается, насмешливо переспросил мужчина. – В чём дело, а, Филипп Осипович? Вы же ни во что это не верите? И Вы же так этого хотели?
Веселовский смешался. Он и сам не знал, что с ним происходит и не мог сразу до конца разобраться в своих чувствах. С одной стороны, он действительно «ни во что не верил», по крайней мере, и сам искренне до сих пор так полагал; но, с другой… Когда вопрос вот так прямо поставлен: или – или!.. Хотите – не хотите! Хм… Ч-чёрт его знает! А вдруг всё-таки!.. Сатанисты… Секта… Чушь, конечно, всё это… Бред! Бабьи сказки… Но… А с третьей стороны, а на фиг мне вообще всё это нужно!? Действительно, испытывать судьбу!.. На-а фиг надо!..
И Веселовский с огромным облегчением уже хотел было как-нибудь замять всё и отбрехаться, обратить всё в шутку, как вдруг заметил, как на него смотрят окружающие. Купревич, Тюнькин, жёны их… Да и все остальные. Все вокруг следили за ним с жадным, напряжённым, болезненным прямо-таки любопытством. Все слышали его недавние громогласные заявления, какой мол, он герой и супермен и что ему море по колено, и теперь со злорадством ждали, чем же всё это кончится? Вся эта неожиданная сцена. Это было развлечение, и все хотели в нём поучаствовать. Всем хотелось чуда. Ну или, на худой конец, полюбоваться унижением Веселовского. Тоже приятно! А то, блин, «я!.. я!..» А все остальные, значит?..
Ну, что? – читал, казалось Веселовский в отовсюду устремлённых на него насмешливых взглядах. – Сам же болтал! Никто тебя за язык не тянул. Давай теперь, доказывай! Что ты действительно ничего не боишься. А мы посмотрим. Бесплатное шоу.
– Кхе!.. кхе!.. – Веселовский смущённо откашлялся и заперхал. Просто, чтобы хоть как-то выиграть время. Отказываться в таких условиях было, конечно же, немыслимо. Это означало вечный и несмываемый позор. –
А что за чудо? – с принуждённым смешком осторожно осведомился он, с невольной опаской поглядывая на своего оппонента. (Свалился же, блин! На мою голову!.. «Секта сатанистов». С ума сойти!.. И кстати!.. Они же запрещены даже, кажется?!.. Чего-то там я слышал, вроде?.. Д-дьявол!!)
– Ну, порчу, например, могу на Вас напустить, – откровенно-издевательски ухмыльнулся мужчина. – Вы же хотели порчу?
Все вокруг затаили дыхание. Слышно было, как муха пролетит. Веселовский понял, что если он сейчас струсит и откажется… Да он и сам уважать себя тогда перестанет!
– Ладно! – вызывающе, почти грубо сказал он и сам в свою очередь криво усмехнулся, глядя прямо в глаза своему визави. Да пошёл ты!! – Я согласен. Напускайте свою порчу!
2.
Веселовский, постанывая, сполз с кровати и, цепляясь за стены, потащился в ванную умываться.
Это ужас! На хуй, спрашивается, так напиваться? Тем более что знаешь, что с тобой на следующий день будет. Н-на хуй нужно!..
Голова раскалывалась на части, тошнило, перед глазами плавали какие-то зеленоватые круги, и вдобавок по всему он ничего почти не соображал и не помнил. Ну, в общем полный букет. Как обычно.
Под холодным душем Веселовский кое-как пришёл хоть немного в себя. И сразу кое-что вспомнилось. Порча эта… Б-блядь! Настроение, и без того паршивое, тут же испортилось окончательно. Б-б-блядь!
Он выключил воду, вяло растёрся махровым полотенцем и, кряхтя, вылез из ванной.
Чёрт! – думал он, стоя на резиновом коврике и расслабленно и заторможенно, словно во сне всё ещё, одеваясь и причёсываясь. – На хуй я во всё это ввязался? Порчи вот мне только и не хватало! Думай теперь! Что это всё значит. Мму-дак!
То, что мысль о порче его тревожила и уж, во всяком случае, была далеко не безразлична – это Веселовский ясно понял ещё вчера, на вечеринке. (Поэтому-то, собственно, и пытался всеми силами от неё, от этой порчи отбояриться и увильнуть!) Сегодня же он убедился в этом окончательно. Он прислушивался чутко и настороженно к своим ощущениям, придирчиво рассматривал себя в зеркало: не появилось ли чего?.. на лице?.. на теле?.. да нет, вроде… всё нормально пока… а это?!.. хм!.. или так и было?.. В общем… А-ахуеть!
Веселовский опять, как и вчера, так и не мог никак сам в себе разобраться.
Да что за хренотень, в самом-то деле! Он же не верил во всё это никогда!! Правда, не верил! Действительно! Не на публику, не на словах, в самом деле не верил!.. И что? Стоило какому-то мудаку сказать: я напускаю на Вас порчу – и всё, что ли?.. Так, что ли, получается? Вот и всё его «неверие»? А-ахренеть!..
Да бред же всё это! – пытался убеждать он сам себя. – Шарлатанство обычное. Для лохов. Слышал же я про всё это сто раз и читал! И по радио, и в газетах. Ни одного же реального научно доказанного факта нет! Чего я как баба!?..
Но всё это мало помогало. А точнее, не помогало и вовсе. Ему было не по себе. На душе словно камень какой-то лежал! И ничего с этим невозможно было поделать. А все эти заклинанья и словеса пустые!.. Что «всё нормально». Чего от них толку? Сколько ни повторяй: «халва!.. халва!..» – во рту слаще от этого не станет. Да ебать всё в рот!!
«Порча»!.. – неуверенно хмыкнул Веселовский не разжимая губ и снова в очередной раз с подозрением посмотрел на себя в зеркало. Рожа была вся какая-то отёкшая и опухшая. Глазки еле виднелись. Заплыли все… Б-блядь! Как у кабана. У свина. «Если папа свин…» или «Если сын свин…» Ну, короче, стишок есть такой, детский. То ли Маршака, то ли Чуковского. А может, и Барто. Агнии. Про свина, в общем. Вот и я сейчас как свин этот выгляжу! Вернее, как свинка. Морская. У неё такие же точно глазки. Маленькие и кругленькие, как бусинки. С перепоя, естественно! А что же ещё?! Хотя… – Секта… Сатанисты… 21-й век!.. Сатанисты, блядь! Порча!.. Да какая там, в пизду, «порча»!! Нет же этого ничего! Нет!! Я же цивилизованный человек, как-никак, здравомыслящий! Я же ни во что не верю!.. А вдруг?!.. Вдруг!!??.. Что «вдруг»!? Что «вдруг»!!?? Ты охуел!?.. А вдруг!!!!????
Ёб твою мать! – Веселовский оторвался с трудом от созерцания зеркала и сел на край ванны. Ему страшно хотелось курить, но не было сил идти искать по всей квартире сигареты. Куда он мог их вчера сунуть? – Веселовский с тоской вздохнул. – Хуй его знает, – наконец решил он. – Куда угодно! Ёб твою мать!! – некоторое время он вяло ругался, потом наконец стал вспоминать. Детали. Как именно всё это вчера было.
Вот он геройствует перед Купревичем и Тюнькиным и их жёнами (в основном, конечно, перед жёнами!). «Да я!.. Да мы!.. Да мне всё по хую!..» Тьфу!! – Веселовский с отвращением скривился. –
Ну, по хую – и по хую. Чего орать-то об этом было во всеуслышание?.. Идиот! И чего это на меня вчера нашло?.. На подвиги потянуло?.. Шлея, прямо, под хвост попала! Никогда, вроде?.. Ну да, ладно, – он опустил глаза и рассеянно поболтал ножками. –
Н-да… Ладно… – память между тем услужливо развёртывала и развёртывала перед ним длинный свиток его вчерашних деяний, подбрасывая всё новые и новые подробности. Дальше, дальше!.. –
Вот этот появляется… сатанист этот хренов, черти бы его взяли!! «А что Вы называете чудесами, Филипп Осипович?» Или нет, по имени-отчеству он его позже назвал. Когда сказал, что с точки зрения современной науки чудес не может быть в принципе. Откуда он, кстати, имя-отчество его узнал? вот что интересно было бы выяснить!.. А, впрочем, чего там интересного,.. – Веселовский угрюмо зевнул. – Сказал кто-нибудь. Кто-то же его привёл, то бишь пригласил, на эту блядскую вечеринку? – он снова длинно, с хрустом зевнул. – Значит, чей-то он, там, знакомец?.. Ну, не важно!.. Так… Да! Насчёт чуда. Значит, вякнул он насчёт чуда: что Вы называете?.. я чего-то там ответил – ну, и понеслось! Сатана, там, приплёлся каким-то боком… «А я как раз член секты сатанистов!.. А хотите, я на Вас порчу сейчас напущу, многоуважаемый Филипп Осипович?.. Вы же так этого желали!» – Веселовский чуть не застонал и в смертной тоске стукнулся несколько раз лбом о холодную кафельную стенку ванной. – Чего я там «желал»!.. Я лишь перед тёлками покрасоваться «желал». А точнее, ничего я вообще не желал!! Язычищем я потрепать желал своим длинным!.. Ну, я и мудак. Развели как лоха последнего. Гос-спо-ди!.. «Порчу?.. Конечно! С удовольствием. Я же всю жизнь только об этом и мечтал! Чтобы на меня порчу напустили». Гос-по-ди!..
– Итак, Филипп Осипович, с этого момента на Вас и на Вашей семье лежит порча.
(«Семья-то здесь причём!?» – помнится, вскинулся неприятно поражённый Веселовский. – «Какая Вам разница? – примиряюще заметил мужчина и улыбнулся. – Вы же всё равно ни во что это не верите!»)
В течение ближайшей недели с Вами, скорее всего, что-нибудь случится. Это и будет для Вас подтверждением. Кстати! – мужчина мельком взглянул на напряжённо слушавших всё это окружающих. Купревичей-тюнькиных. –
Считаю своим долгом довести до сведения всех присутствующих, что порча эта в некотором смысле заразна. Так что лучше теперь всем держаться от Вас подальше и вообще поменьше с Вами обращаться и контактировать. Даже по телефону. Безопаснее!
Веселовский в тот же момент явственно ощутил, как вокруг него мгновенно образовался вакуум. Все словно отшатнулись от него в панике.
Дебилы!! – Веселовский ожесточённо поскрёб себе ладонью грудь и злобно повторил. – Дебилы! – он вспомнил, как ему пришлось после этого скоренько откланиваться и убираться восвояси, поскольку все от него теперь попросту шарахались. Как от зачумлённого. – Ур-роды! Друзья, блядь, приятели! А как что, значит, так сразу же в кусты? Вместе со своими жёнами проститутошными. Ур-р-роды!
– Да, и вот ещё что! – снова зазвучал у него в ушах издевательски-вежливый голос его вчерашнего мучителя. – Вот Вам мой телефончик. На всякий случай… Держите, держите!.. Может, пригодится.
«Может, пригодится»!.. – Веселовский чуть не задохнулся от неожиданно захлестнувшей его волны бешенства. – Да пошёл ты в пизду со своими порчами и своими телефонами!!! Ка-азёл! Думаешь, я струшу теперь и плакаться к тебе в жилетку прибегу?! «Ах, дяденька, снимите с меня порчу!»?!.. Ага, как же. Жди!! Дожидайся. Пидораст!!
<Написано какими-то каракулями, строчки скачут вверх-вниз многие слова исправлены или просто зачёркнуты, знаки препинания практически отсутствуют.>
Решил опять вести дневник. Просто, чтобы следить в ближайшие дни за своим самочувствием. И вообще! Неизвестно как всё это будет проявляться. Вообще! Писать с похмелья, это я вам скажу! Голова как ватой набита. Но – надо.
Итак. По порядку. На меня сегодня напустили порчу. (Вчера! Вчера напустили, а не сегодня!) Я, конечно, ни во что это не верю. Да. Но! Хрен его, короче, знает!!! Может, и правда, что-то такое есть. Не знаю. Не уверен. Короче, от того, что я буду вести дневник, хуже не будет.
В общем, сейчас я чувствую себя нормально. Плохо, конечно, но – нормально. Как всегда с похмелья. Болит всё, тошнит, но ничего необычного. Внешне тоже ничего странного. Ни язв никаких, ни лишаев. Опух только весь с перепоя, морда помятая, а так – ничего.
В общем, пока я здоров. И физически, и психически. Посмотрим, что дальше будет, Ладно, всё. Не могу больше. Пойду пивка выпью. Вечером продолжу. Когда оклемаюсь слегка.
<Почерк нормализуется.>
Так! На чём я там закончил? А, не важно! Так вот.
Жене пока не буду ничего рассказывать. А иначе она меня сожрёт живьём. Чтобы я сатанисту этому срочно звонил порчу снимать. Да не буду я ему звонить! Вот из принципа! Не буду – и всё! На хуй надо. Что я, пацан какой! Прощения простить. «Ах, снимите, я раскаялся, осознал и верю теперь во всё!» Да не верю я ни хуя! Да, страшно, не скрою, даже очень. Хоть и не верю, а всё равно страшно. Но звонить – не буду. Пусть я сдохну лучше! Высохну или чего там со мной случится?.. А жене чего рассказывать? Он же сказал, что сначала со мной что-то произойдёт. В ближайшую неделю. Вот и посмотрим. Сегодня суббота? Ну вот, до следующей субботы и подождём. А там видно будет.
Опять пишу. Хочется с кем-то поделиться, обсудить эту ситуацию, а обсуждать не с кем. Купревичу и Тюнькину звонить не хочется – они теперь и разговаривать-то со мной наверняка боятся, чтобы тоже порчу от меня не подхватить, а больше вроде не с кем. Точнее, больше никому и сам говорить не хочу, наученный горьким опытом. С теми же Купревичем и Тюнькиным, опять же.
Вообще этот сатанист молодец, надо признать! Ход гениальный! «Порча заразна» – и пиздец. Теперь изгой. Никто со мной не общается, все меня боятся – меня это, естественно, угнетает, напрягает и пр. Т.е. порча по сути уже работает. Нет, правда, молодец! Психолог, блядь. Так вот, наверное, они и действуют, сектанты эти. Реально-то никаких порч, конечно, нет, а вот так… А хотя, что значит «так»? Он обещал мне пиздец устроить – он мне его и устроил. Чем не порча? А потом, глядишь, и на нервной почве что-нибудь разовьётся. От внутреннего беспокойства я ведь тоже избавиться не могу. Что ни говори. Так и прислушиваюсь каждую секунду к своим ощущениям. В зеркало поминутно смотрюсь. «А вдруг!?» Нет, он молодец! Специалист, блядь. Как людям жизнь отравлять. Порчу на них напускать.
Ладно, поглядим ещё! Хуй у него со мной этот номер прокатит. Не на того напал! Потерплю. Выдержу. Весь этот психологический пресс. Звонить я ему, по крайней мере, уж точно не буду. Не дождётся!!
Вообще тяжело. Даже тяжелее, чем я думал. Всё время что-то мерещится, кажется… Во! Вроде в боку кольнуло. Прыщик какой-то выскочил. А может, в этот самый момент, пока я эти строчки пишу, у меня раковая опухоль зарождается!? А? Тогда что?
Блядь! Все эти игры со сверхъестественным… И откуда только этот сектант проклятый на мою голову взялся! Впрочем, сам виноват. Болтать не хуя было! Бог не фраер, он всё видит.
Чего ж всё-таки делать-то? А? И посоветовать ведь некому! Я один. Пробовал тут звонить Купревичу. «Не звони мне больше!» – и трубку бросил. Кошмар! Ну, и сволочь! Хотя, с другой стороны, я бы и сам, наверное, на его месте… Примерно так же бы себя вёл. На хуй нужно! Бережёного бог бережёт. Сам пусть со своей порчей разбирается. Вот и всё. И это ещё я! Который «ни во что не верит». А он-то верит. Ладно, короче. Проехали. Не очень-то и хотелось. Но как я всё же умудряюсь во все эти истории влипать! Это уму непостижимо. Нет мне в жизни счастья! Как тому паршивому поросёнку, которому даже и сосок у матки всегда у самой пизды достаётся.
Как, блядь, завтра на работу-то идти?! Между прочим, это не шутки. Фирма у нас частная, и если до хозяина дойдёт… А чего «не дойдёт»? Естественно, дойдёт. У нас же не «Тойота» какая-нибудь, где тысячи служащих. У нас работников-то всего раз-два и обчёлся. Или «обсчёлся»? А-а, блядь!.. «Обчёлся!.. обсчёлся!..» До того ли мне сейчас!
Пойду завтра, короче, бюллетень с утра в поликлинику брать. Это, пожалуй, в данном случае будет самое разумное. Проверюсь уж заодно. На предмет здоровьишка. Что и как. Хотя… Эти же все мудаки решат, чего доброго, что я и правда заболел. Порча!.. И ещё больше от меня шарахаться будут. Ёбаный в рот!! Замкнутый круг какой-то! Куда ни кинь – всюду клин. Так плохо – а так ещё хуже! Порча! Интересно, как же её, оказывается, просто на человека «напустить»!.. Но ещё интереснее, как же потом можно с него её «снять»? Вот если бы я, к примеру, этому сектанту всё-таки позвонил?.. Но нет! Звонить я ему не буду. Лучше уж от порчи его сгину ни за грош. Пропаду, блядь, на хуй. Но звонить – не буду. Нет, нет и нет! Лучше жить стоя, чем умереть на коленях. Точнее, наоборот. Умереть стоя, чем жить на коленях. Точнее… Не буду я ему, короче, звонить!! Не-бу-ду! Всё, Точка.
Блядь, действительно чего-то правый бок закололо. Никогда в жизни не кололо. О-хуеть! Неужели правда это всё есть?.. Да ну!.. Бред. Но бок-то правда колет. Колет вот – и всё, хоть ты тресни! Я же чувствую! И что это у меня? Рак бока? Что у человека справа? Печень?.. Или печень слева?.. Ладно, завтра в поликлинике спрошу заодно. Да.
Чувствую прямо-таки болезненную потребность писать. О чём угодно! Это меня отвлекает. А иначе – просто пиздец. Всё думаешь, думаешь!.. Гоняешь. Из пустого в порожнее переливаешь. И в зеркало поминутно смотришься. Пиздец! У меня даже жена уже заметила: «Чего это ты в ванной постоянно торчишь?!» Твою мать! Наорал на неё, хотя она-то, в сущности, в чём виновата? Она по делу спросила. Твою мать!! Порча!
Ну, всё. Ещё пара слов. Бок болит по-прежнему. А так всё нормально. Как в песенке про прекрасную маркизу. «А в остальном, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо!!» Ладно, хватит на сегодня. За всю свою жизнь столько не писал. Порча… Будь она проклята!!!!! Порча!!
P.S. А кстати, с женой-то мне теперь можно?.. А то заразишь ещё!.. Да я что, верю, что ль, во всё это?!.. А хуй его знает!! Может, и верю. Я уже ничего не понимаю! Сомнения, во всяком случае, есть. Есть, есть!.. Чего уж там! Но звонить – не буду. Это – хуй! Лучше сдохну. Коньки в угол задвину. Хуй!!
Бюллетень – взял. Сижу дома и охуеваю. Вспоминаю, как на работу звонил. Ну и ну!.. Да ладно, хуй с ними со всеми! Мудаки!! Обойдёмся. Не надо мне друзей-подруг, я сам себе пиздатый друг. Не буду пока всем этим заморачиваться. Отмазался – и слава богу. А там – посмотрим. Да, здоровье проверил – всё нормально. Здоров как бык. Да, но не в этом дело.
Я вот что думаю. Если я «усомнился», то, в сущности, я уже проиграл. И не звоню теперь только из упрямства. Если бы я не усомнился – другое дело. А теперь-то чего? Чего из себя целку строить, когда тебя в жопу выебали! А?.. Да, интересный вопрос… Но звонить – всё равно не буду. Это выше моих сил. Не буду вот – и всё! Разумеется, это не разумно, может, не логично… Не буду!! Как вспомню ухмылочку его мерзкую… Не буду! Честь – дороже. (Это не я! Это откуда-то из классики! А то стыдно даже как-то стало. Да ну на фиг!)
Со здоровьем пока всё в порядке. Тьфу-тьфу-тьфу! По дереву надо постучать (по голове себе!). Надо всё-таки попытаться бороться. Со всеми своими страхами и предрассудками. Взять себя в руки. Не поддаваться этой… порче! Порче… Не поддаваться!! Бороться! Чего это я раскис?! Поглядим ещё!..
P.S. Третий день уже, между прочим. Ну, и где?.. Сатанисты хреновы! «Порча»!..
P.P.S. Жене рассказать хочется – сил нет! Но – потерплю. Её ещё всем этим грузить… Потерплю!
Ну, начинается!..
Мало мне дневных кошмаров, так теперь ещё ночные начались. Сон мне приснился – полный пиздец! Что-то с чем-то! Сон, блядь!.. На хуй такие сны!!! «Мне снится сон – в жопу лезет сом. А за ним ещё налим, карась!.. – раз!.. и жопа порвалась». Да-с. Стишок-с.
Конец света, короче! Армагеддон! Битва добра и зла. Ну, словом, война какая-то. Страшно – аж жуть! Весь мир превратился в каких-то зомби, и эти солдаты – зомби – повсюду. Причём какие-то они огромные, и когда такой зомби заходит в комнату – всё отказывает, все механизмы. Ничего не работает! Даже щеколды на окнах. Вооружены они каким-то плазменным оружием и нейтронными пушками. Когда такая пушка стреляет по подъезду – весь подъезд сразу выжигает, сверху донизу.
Самый главный у них – человек. И все эти зомби ловят меня, чтобы тоже в такого же зомби превратить. Я куда-то убегаю, ползу, в каком-то поле, а сверху с крыши лупят нейтронные пушки, и спрятаться негде. Наконец я выхватываю у кого-то автомат и начинаю в упор палить по этим зомби. Но всё бесполезно, пули их не берут. Я вижу, как пули прошивают их насквозь, в их телах образуются дырки, а они всё равно идут вперёд. Лезут и лезут.
В конце концов меня ловят, хватают и приводят к их главному. Тот говорит, что я какой-то не такой, зомби из меня не получится, и потому мне сделают какую-то страшную операцию. Операционный стол, свет,.. операцию почему-то делает ребёнок, то ли мальчик, то ли девочка, не помню. Ужас – дикий!
И этот момент я просыпаюсь. Да, главного я у них каким-то образом всё же в итоге убил.
Ну, словом, бред – полный! Какие «зомби», какие «плазменные пушки»!?.. Как вам, а?.. Хорош кошмарик? Охуеть! А-ху-еть!.. Чувствую, нервы у меня уже не в пизду. Доконал меня, похоже, сатанист этот чёртов. Действительно – порча. По крайней мере, раньше мне таких снов не снилось. Никогда! Даже отдалённо похожих. Хоть сколько-нибудь. Зомби, блядь! А-ахуеть!
Со здоровьем… Со здоровьем я и сам не знаю, что у меня творится. Как в анекдоте. «Доктор, у меня всё везде болит! И здесь!.. и здесь!.. и здесь!..» – «Э-э, батенька, да у Вас ведь палец сломан!» Так же вот и у меня. Всё везде болит. Но я подозреваю, что у меня просто палец сломан. Которым я везде тыкаю. Что это у меня на нервной почве. Порча. Вот мне всё и кажется. Не буду, короче, ни на что внимания обращать! Дотерплю до субботы. Или уж до воскресенья?.. Когда неделя-то кончается?.. Ну, в общем, доживём до понедельника! А там посмотрим.
А зачем? Зачем мне обращать внимание? С точки зрения логики ситуация выглядит так.
Вариант первый. Никакой порчи нет, всё это просто самовнушение. (А я лично думаю, что так оно и есть. Да уверен!) Тогда, чем больше я буду об этом думать, на этом зацикливаться – тем хуже. Тем больше мне будет казаться. Так что лучше постараться забыть.
Вариант второй. Порча действительно есть. Тогда никакие врачи не помогут в принципе, а к этому пидору-сатанисту я на поклон идти всё равно не собираюсь. Лучше я помру! Так что опять же – чего об этом думать и внимание обращать. Будь, что будет!
Так-то оно так, логика, конечно, вещь хорошая, но… «Но древо жизни зеленеет». Трудно! Очень трудно. Отвлечься. Почти невозможно. Да. Порча! Порча, порча, порча… Пишу хоть – хоть какая-то отдушина. Хоть сам с собой разговариваешь. Всё полегче! А иначе бы!.. Ладно, всё. Поздно уже. Завтра продолжу.
P.S. С работы – ни звука. Все умерли. Хоть бы одна тварь позвонила, здоровьем поинтересовалась. Сволочи!
P.P.S. А впрочем, может, и хорошо, что не звонят. А то Зинке ещё, чего доброго, проболтаются. Нарвутся случайно. В общем, всё к лучшему. В этом лучшем из миров. Друзья, блядь!.. Таких друзей – за хуй да в музей! Я их маму ебал.
Опять ночью кошмар приснился. Правда, не помню, какой. (Ну, и слава богу!) Зинка разбудила. Говорит, кричал во сне.
Ну и ну! Никогда я во сне не кричал! Ни-ког-да. Да!.. Лихо! Лихо у этого сатаниста всё получилось. Очень лихо. Как по нотам. Сказал: «напускаю на Вас порчу» – и напустил. А что же это, как не порча? По ночам кошмары мучают, днём тоже места себе не нахожу. Друзья все поразбежались. Жена, правда, пока осталась, да и то… Потому что не знает. А узнает – тоже убежит, чего доброго, куда глаза глядят. И правильно, между прочим, сделает. На хуй ей такой муж, нужен? Порченый? Типа протухшей колбасы. На хуй она нужна? Какой от неё прок? Выкинуть её поскорее, пока она не провоняла собой всю квартиру!
Вот и я такой же. Как эта колбаса. Как бы мне тоже всю квартиру собой не провонять. Не заразить этой порчей. Чего-то меня сомнения смутные стали терзать. Угрызения совести. Правильно ли я всё делаю? Прежде всего, что Зинке не говорю. А вдруг правда?! Что тогда? А если она и впрямь заразна, порча эта? Тогда что!? Ну, я герой – это ладно. Но Зинка-то здесь причём?!
А скажешь – она сразу же к этому петуху побежит, в жопу его целовать. «Пожалейте моего дурачка-мужа!..» Охуеть! Замкнутый круг какой-то. Сатанинский. Цугцванг. Как в шахматах. Нет хороших ходов. Любой ход ухудшает позицию.
Так чего делать-то всё-таки? Ума не проложу!..
Нет, ну, сатанист этот всё же молодец! Учинил мне полный пиздец!! Так,.. мимоходом… Между делом. Красавец!
Ну, вот. Жену уже задолбал. Своими приставаниями. Сегодня она меня спросила: «А чего ты ко мне всё время пристаёшь: как ты себя чувствуешь? да как ты себя чувствуешь?..» Да причём подозрительно так спросила! Словно знает чего! Чего она может «знать»! Это меня нечистый морочит. Собственной тени уже боюсь. Ну, чего она может знать? Откуда? Эти козлы с работы не звонят (и не позвонят! в чём-в чём, а в этом-то можно уже не сомневаться), а больше – откуда?.. От верблюда разве что.
Короче, ничего она не знает, естественно, и знать не может. А спрашивает, потому что я достал её уже! Действительно по сто раз на дню спрашиваю: «Дорогая! Как твоё самочувствие?» Понятное дело, что она в конце концов заметила.
Короче, нечего себе башку всем этим бредом забивать! У меня других проблем хватает.
Хотя, а каких «других»? Жив-здоров – и слава богу. Вот и все мои «проблемы».
Так вот, я пока жив. И здоров! Назло всем сатанистам на свете! И намериваюсь и все остальные дни пребывать также в добром здравии. Вот так-то, дорогой господин сектант! Порчи все эти ваши… Дешёвка. Психологические трюки. Да, эффектно, не спорю. Нервирует даже где-то… Но и не более того. Не эффективно. Субъект с устойчивой психикой… Вот типа моей…
Короче, фиг вам! Не дождётесь! Тренируйтесь на кошечках. На дамочках. Вот там, конечно, вам раздолье! Там без проблем. А здесь!.. Здесь вам не тут. «От винта!» Кричал Карлсон, отбиваясь от пидорасов. Так-то вот! ФИГ! ВАМ!
P.S. Полночь! Два дня всего осталось! Сегодня и завтра!! Вот и вся «порча»! А психологически я уже привык.
P.P.S. Почти. Почти привык. Всё-таки не до конца, будем объективны. Но всё равно!
P.P.P.S. А!.. Я уже почти уверен, что ничего не будет. Чушь всё это. Порчи все эти. Чушь!!! Даже как-то неприятно теперь, что я так перепугался поначалу. Переполошился. Н-да-с… Ну, да ладно. Всё хорошо, что хорошо кончается. Аминь.
Караул!!! Всё рухнуло! Эта дура-Зинка…
Короче, моя благоверная, оказывается, вообразила себе своими канареечными мозгами какую-то хуйню, что у меня чуть ли не любовница завелась, которая меня, к тому же, чем-то заразила! Поэтому-то я её о здоровье всё время и спрашиваю. Выясняю, не заразилась ли и она тоже. И поэтому-то и на работу не хожу. От трепака лечусь. Или от сифилиса, не знаю уж, от чего точно.
Короче! Кончилось всё это тем, что она позвонила мне на работу. Ну и, естественно, ей там всё сразу же про порчу рассказали.
Что тут бы-ыло!.. Это не в сказке сказать, ни пером описать. Это надо было видеть. И слышать. А точнее, лучше не надо. Но пришлось. Да-с… Пиздец, короче! Я по свежим следам пишу, сам ещё не осознал до конца ситуацию. Что пиздец – это ясно, но в какие именно конкретные формы он выльется – посмотрим. Ничего хорошего я, естественно, не жду, да ничего хорошего и не будет.
Нет, ну каково!? Только-только я слегка успокоился. Как на тебе!! Держи. Порча!..
А хуй ли! Самая настоящая. Непрекращающийся ад кромешный. На работе, дома, а теперь ещё и в семье. А-ахуеть!.. Ладно. Пойду на разведку. А попозже ещё напишу. Что там и как. Что у моей дражайшей половины на уме. Если предположить, конечно, что он у неё есть. Ум. Дура!!!
Ну, всё! Если этому дурьему племени в башку что-нибудь втемяшится!.. Не вырубишь топором. «Иди!» да «иди!» Больше ничего знать не хочет. Начинаешь ей, что-то объяснять, втолковывать, взывать к здравому смыслу – куда там!.. бесполезно!.. – она тебя словно и не слышит. Смотрит на тебя своими круглыми глазами, как баран на новые ворота, и знай, своё талдычит. Я так всё-таки и не понимал до сих пор до конца, какая у меня жена, оказывается, дура. Впрочем, все бабы дуры. Ну, в общем, сопротивляться немыслимо. Это не дом теперь, а какая-то просто лесопилка. Где меня беспрерывно пилят, пилят, пилят… Бензопилой.
А главное, аргументы-то такие, что спорить невозможно! Самые подлые, бабьи. «А обо мне ты подумал!?.. А о нашем ребёнке?!.. Если со мной что-нибудь случится?!.. Если с ним что-то случится?!.. О нас ты подумал!!??.. Тебе что, позвонить трудно?!.. Рука отвалится?!.. Из-за твоей гордости непонятной…» Ну, и т.д. С различными вариациями и аранжировками.
Но основная тема ясна. Основной мотив. «ОНА И РЕБЁНОК!» «Сделай это ради НАС! Ради НАШЕЙ любви! Ради ребёнка!! Ты что, нас не любишь?.. Вот и сделай! Это будет твоя жертва! Разве я тебя когда-нибудь о чём-то просила?!.. (Да только и делаешь, что просишь!!)»
Короче, пиздец. Придётся звонить, наверное. А куда деваться? Против лома нет приёма. Когда речь о детях уже заходит!.. О-о-о!.. Тут уж всё! Аргументы бессильны.
Ладно, подумаем завтра. Как раз, кстати, неделя истекает. Можно будет хоть лицо сохранить. Неделю всё же не звонил. Выдержал. Самую страшную, мне отпущенную. Доказал, какой я крутой мэн. Ну, а теперь… «Жена, сами понимаете… Женщина-с!.. Ладно уж, снимайте свою порчу. Так уж и быть».
Но вообще мерзко на душе – ужасно. Я же не хотел звонить! И не хочу. И что, просто потому, что какой-то там бабе, пусть даже и моей жене, что-то там захотелось… Что-то у неё где-то там засвербило… Вот и все мои принципы? Так кто же я сам тогда? Такая же баба? Так получается?..
А кто же ещё? Конечно. Платье только одеть – и не отличишь. Кошмар! Да нет, не кошмар – стыд. Стыдно. Перед самим собой прежде всего. Остальным-то «объяснить» всё нетрудно. Они даже и не поймут, пожалуй, в чём проблема. Ну, позвонил и позвонил. Молодец! Правильно сделал.
Но себя-то не обманешь! С совестью не договоришься. Она дама несговорчивая. На убеждения поддаётся туго. А точнее, вообще не поддаётся. Э-э-эх!..
Ладно, спать пора. Утро вечера мудренее.
P.S. А я ведь и сам в глубине души рад, что так всё вышло! Что от меня теперь ничего не зависит. Что это жена меня заставила. «А сам-то я бы!.. Да никогда бы!..» Н-н-да-с!!..
Позвонил. Вот сволочь. Нисколько даже не удивился. Как будто и не сомневался ни секунды, что я позвоню.
«Да-да, Филипп Осипович! Помню прекрасно. Конечно, приезжайте».
«Конечно, приезжайте»!.. Сволочь!! Мог бы хоть вид сделать. Для приличия. Хотя его-то чего ругать? Я же сам звоню. Никто не заставляет. «Конечно, приеду!.. Конечно!! Отсосу, в жопу поцелую – что угодно!.. Жена, дети-с… – сами понимаете-с!..» Тьфу! Тряпка. Баба. Писать противно.
3.
– Обряд очень простой, – мужчина смотрел на Веселовского снисходительно-насмешливо. Просто опускаетесь передо мной на колени и целуете у меня туфлю. Ну, ботинок, – после паузы усмехнулся он. – Туфлю, это я уж так сказал. Для красного словца. Ботинок, естественно. Можете прямо сейчас это сделать.
Он приглашающе взглянул на Веселовского. Веселовский заметался. Он словно раздвоился вдруг. Умом он понимал прекрасно, что всё это вздор, чепуха, не стоит и выеденного яйца, не стоит вообще всем этим париться. Ну, поцелую ему сейчас его туфлю, то бишь ботинок его, если ему так хочется – и всё! Все дела. Да подумаешь! Зато больше никаких проблем. Все проблемы будут сразу решены. Раз и навсегда. Радикально! И в семье мир и на работе. («Вот и ещё одна нашего стада скотинка!» – припомнилось вдруг ему подходящая случаю поговорочка, и он в сердцах сплюнул.) Ну, считай в конце концов, что это просто игра. Обряд. Как в театре. Или в кино. Понарошку.
Но он чувствовал в тоже время отчётливо, что не понарошку. Что если он сейчас это сделает!.. В нём словно сломается что-то. Навсегда. Навек. Не он уже это будет! Что-то он потеряет безвозвратно. Что-то такое, что потом уже не найдёшь – никогда.
Чего я как целка ломаюсь, которая в рот берёт, а так не даёт!? – со злобой подумал Веселовский. – Девочку из себя корчит. «Девочку»!.. Чего я тогда вообще сюда припёрся?!
– Так как, Филипп Осипович? – услышал он словно откуда-то издалека, сквозь вату донесшийся до него голос. – Приступим? Вы готовы?
– Да, – хрипло ответил Веселовский и откашлялся. – Готов.
– На колени! – повелительно произнёс мужчина. Он внезапно выпрямился и будто сделался сразу выше ростом, величавее.
Веселовскому показалось даже на мгновенье, что у него нимб какой-то блистающий вокруг головы возник, а за спиной крылья выросли. Чёрные.
Но это был, конечно же, всего лишь обман зрения. Мираж. Не было никакого нимба и крыльев. Н-да. Был обычный человек.
Веселовский судорожно вытер ладонью внезапно вспотевшее лицо.
– На колени! – повторил мужчина.
Веселовский помедлил и шагнул вперёд.
«Поклонись мне – и всё будет твоим!» – отчётливо прозвучало вдруг у него в голове.
– Нет, – прошептал Веселовский и попятился. – Нет! – повторил он чуть громче.
– Нет? – переспросил мужчина. Он смотрел на Веселовского с каким-то странным выражением. Чуть ли не одобрения. Казалось, он нисколько не удивился и не обиделся. – Нет? – через секунду снова спросил он.
– Нет! – твёрдо ответил Веселовский. Он уже овладел собой. – Я не стану этого делать.
Он решительно повернулся и быстро пошёл к выходу.
– Нет! – Веселовский посмотрел прямо в глаза вопросительно глядящей на него жене. – Не стал ничего снимать. (У жены отвалилась челюсть.)… Вот так!.. Не нравится – можешь катиться отсюда! Давай разводиться.
Надо же! Сейчас перечитал все эти свои записи… Сколько времени прошло!.. Ч-чёрт его знает! Правильно я тогда поступил?.. Не знаю. Поступил бы я сейчас так же? Зная заранее, чем всё это кончится? Тоже не знаю. Порча… Да, порча… Жизнь у меня, по крайней мере, рухнула. Ни семьи, ни друзей. С работы тоже тогда пришлось уйти. Хрен его знает!
Но вот я сейчас думаю… Если бы я тогда уступил… Поклонился, как в Библии написано. Ну, не дьяволу, конечно, а… Кому?.. Как бы это поточнее… Да не важно кому! Сломался бы, переступил через себя!
Мне кажется, что эта порча тогда сейчас в моей душе была бы. Внутри! Да… Так что пусть уж лучше снаружи. Порча…
И спросил у Люцифера Его Сын:
– Можно ли построить добро на зле?
И ответил, рассмеявшись, Люцифер Своему Сыну:
– Конечно! А на чём же ещё его строить?
Осень. Вечности пронзительный ветер. Холод поздних потерь.
Осыпается душа, осыпается…
Одиночества терпкая горечь. Не надейся, не люби и не верь!
Слышишь шорох? Это жизнь рассыпается…
Усталость, усталость, усталость, усталость!..
Ни сил и ни воли уже не осталось.
Лишь лжи твоей сладость, лишь слабость да жалость;
А всё остальное – усталость, усталость…
Уходя – уходи и прощаясь – прощайся!
Ничего не жди от судьбы и ни на что не надейся.
Никогда назад не оборачивайся и не возвращайся.
А когда больно тебе – не плачь, а смейся.
Ангел мой, прости!
Но дальше нам не по пути.
Налево – ад, направо – рай.
Прощай!
Прости!
Что я не смог тебя найти,
Что не сумел к тебе дойти,
Что заплутался по пути
Да я б остался навсегда!
Когда б не талая вода,
Когда б не горькая судьба,
Когда бы горе не беда…
Вера, Надежда, Любовь
Надька, Любка и Верка
Шлюшками оказались на поверку.
А я-то верил им, дурачок; я-то думал!..
Вот и броди теперь по пустой жизни – из угла в угол.