Сын Люцифера — День 87, Отсрочка — 2

ОТСРОЧКА — 2.

1.

Зятьков нервничал. Через полчаса ему кровь из носа надо было быть на месте, а если так и дальше ехать, с такой черепашьей скоростью!.. Зятьков помедлил ещё немного и потом решительно вывернул на встречную полосу. Мчащийся навстречу ему грузовик он заметил слишком поздно…

Всё вдруг замерло, как на «Паузе» в видеоплэйере. Грузовик в нескольких метров впереди, машины вокруг… Зятьков с удивлением крутил по сторонам головой. Так и застывшие с полуоткрытым ртом лица, уставившиеся в одну точку глаза… Даже птица, неподвижной точкой повисшая в небе.

Ворона, кажется?.. – с болезненным любопытством напряжённо прищурился на неё зачем-то Зятьков. Птица была далеко. – Сонное царство, блин, какое-то!.. Из сказки про Спящую царевну, – он нервно хихикнул. – Или не ворона?

– Ворона, ворона, Андрей Николаевич! – снисходительно подтвердил чей-то благодушный голос.

Зятьков вздрогнул от неожиданности и судорожно повернул голову.

Справа от него, на месте пассажира сидел теперь какой-то незнакомый мужчина и весело ему улыбался. На вид незнакомцу было лет сорок-сорок пять, не больше. Гладко выбритый, щегольски, со вкусом одетый. В общем, джентльмен с картинки. Из журнала мод.

– Кто Вы? – громко клацнул зубами Зятьков.

– Дьявол, – вежливо представился ему его сосед и чуть наклонил голову в знак приветствия. – Он же чёрт, сатана и прочее, и прочее.

– Кто? – вытаращил глаза Зятьков и невольно отшатнулся. – Кто-о?!.. Вы шутите?

Мужчина лишь иронически хмыкнул и не говоря ни слова выразительно обвёл глазами статичный, остановившийся мир вокруг.

Зятьков понял.

– Матерь божья!.. – одними губами потрясенно прошептал он.

– Ну-у,.. Андрей Николаевич!.. – укоризненно протянул мужчина. – В моём присутствии!..

– Что Вам от меня надо?! – истерически пискнул смертельно напуганный Зятьков.

– Ладно, Андрей Николаевич! – поморщился его собеседник и вздохнул. – Пожалуй, перейдём к делу. Итак! – заговорил он сугубо деловым тоном. – У меня к Вам предложение.

Через несколько секунд Вы на полной скорости столкнётесь с этим вот грузовиком, – он небрежно кивнул головой в сторону лобового стекла, – и погибнете. (Зятьков почувствовал, что внутри у него всё оборвалось, а в ушах пронзительно заныли на немыслимо-высокой ноте мириады невидимых комаров.) Но, если хотите, я могу дать Вам отсрочку. Ну, скажем, до полуночи. (Зятьков автоматически покосился на часы. Девять утра!) Больше, к сожалению, не могу. Ну как, согласны?

Зятьков неподвижно сидел, тупо уставившись перед собой. Он словно сразу постарел лет на сто.

– Но почему?.. – чуть не плача, еле слышно пролепетал он.

– Мы теряем время, Андрей Николаевич! – тут же нетерпеливо перебил его мужчина. – Потом ещё вволю наплачетесь! А сейчас просто: да или нет?

– А-а-а… А-а… – затравленно поднял на него полные смертной тоски глаза Зятьков. – Да…

– Хорошо! – удовлетворённо кивнул мужчина. – Значит, до полуночи.

– Подождите! – порывисто подался вдруг вперёд Зятьков.

– Да, Андрей Николаевич? – вопросительно поднял брови мужчина.

– Куда я попаду после смерти? – на одном дыхании выпалил Зятьков и с трудом сглотнул. – В ад?

Мужчина несколько секунд молча разглядывал замершего в ожидании Зятькова, потом медленно ухмыльнулся.

– Скоро узнаете, Андрей Николаевич! Потерпите, немного уже осталось. До встречи в полночь!

Пред глазами у Зятькова что-то мигнуло, и мир вокруг мгновенно ожил. Зятьков даже понять ничего не успел. Он рефлекторно рванул вправо руль, и машина, чуть не чиркнув боком по переднему бамперу отчаянно сигналящего грузовика, успела-таки в самую последнюю секунду уйти чудом на свою полосу. Вписаться в случайно открывшийся на мгновенье в плотном транспортном потоке просвет.

Когда через минуту-другую намёртво вцепившийся в баранку Зятьков снова обрёл возможность хоть что-то соображать, он обнаружил, что его всего трясёт. Горячий пот заливал глаза. Рубашка была насквозь мокрая. Брюки, кажется, тоже.

– Будем надеяться, что от пота, – дрожащими губами попытался улыбнуться. Зятьков, аккуратно выруливая к обочине. Ему нужно было время, чтобы придти в себя и отдышаться.

Зятьков расхаживал по квартире, бездумно трогая руками вещи. Стены,.. стол,.. кресло,.. шкафы…

Неужели!.. Неужели через каких-то несколько часов!.. Это всё останется, а меня уже не будет!.. Неужели!..

А может, мне всё это привиделось?!.. – внезапно пришла ему в голову спасительная мысль, и он резко остановился. – Померещилось! Переклинило в состоянии шока. Когда я грузовик этот заметил. Говорят, для людей в таких ситуациях, в моменты смертельной опасности, время замедляется. Или даже совсем останавливается. И они видят, как пули к ним летят медленно-медленно!.. Плывут прямо по воздуху!.. Может, и у меня то же самое было?..

Нет! – тотчас же вспомнил он лицо своего кошмарного собеседника и с сожалением покачал головой. – Ни чёрта мне это не привиделось! Чего уж там!.. Не стоит тешить себя этими глупыми иллюзиями. Лучше подумать, что теперь делать. Я что, так и собираюсь последние часы своей жизни по пустой квартире слоняться? Стены щупать?

Зятьков прошёл на кухню и заварил себе в чашке крепчайшего чая. Чуть ли не полпачки вбухал! Потом накрыл чашку сверху блюдцем, а сам сел за стол и принялся думать. Он всё никак не мог поверить, что действительно, сегодня в полночь…

Как это?.. Да не может этого быть! Не-мо-жет! Не может вот, и точка!! Я умру, а это всё останется?! – он невольно посмотрел по сторонам. – Плита эта, чашки-ложки?.. Так же точно будет светить солнце, дуть ветер?.. Трава зеленеть, птички петь?.. Я исчезну, а вселенная этого даже и не заметит?! Мир не рухнет?.. Это невозможно!! Не-во-змо-жно!

То есть умом-то он всё понимал, но вот чувства… Сердце… А ум!.. Что ум? Ему что скажут, тому он и верит. Логика, блин. Компьютер! «Докажи» ему, что дважды два пять – он будет верить, что пять. Но сердце-то не обманешь! Я же чувствую… знаю… Знаю, что никогда не умру! Что буду жить вечно.

Чай заварился. Зятьков отхлебнул, обжигаясь, первый глоток и скривился от страшной горечи. У него аж скулы свело и даже затошнило слегка.

Ничего-ничего! – подумал он и отхлебнул снова. – Зато хоть в голове прояснится. Кофеинчик…

Допив чай, Зятьков тщательно вымыл чашку и аккуратно поставил её на место на полочку. Он словно наслаждался видимой бессмысленностью всех этих своих действий.

Любуйтесь, люди добрые!.. Мне жить осталось до полуночи, а я чашки мою!.. Странно всё-таки устроен человек! Может, заодно уж, и в квартире прибраться? Чтобы оставшееся время хоть как-то убить?

Зятьков взял только что до блеска им вымытую чашку, взвесил её на руке, размахнулся и изо всех сил жахнул её об стену. Осколки посыпались по всей кухне.

Вот так-то!.. так-то лучше!.. Приди в себя!!! Опомнись! Идиот! Все!!! Нет больше никаких чашек! А также ложек, вилок, холодильников, телевизоров и т.д. и т.п. Ничего больше нет!! Есть только, – он взглянул на часы, – 12 часов жизни. И всё!

В мозгу его словно что-то щёлкнуло, и он наконец-то в это поверил. Не в то, что он умрёт, а в то, что жить ему осталось всего 12 часов. Что нет больше ни морали, ни запретов, ни чести, ни совести – ничего! Есть только эти 12 часов. А потом… Чёрный провал. Бездна.

2.

– Привет!.. – огромный Рутьев смотрел на смирно стоявшего у двери маленького Зятькова с неприятным удивлением. «Чего тебе?» – казалось, отчётливо читалось на его лице. Друзьями особыми они никогда не были.

– Слушай, Саш, у меня чрезвычайно важное дело! Можно войти? Я ненадолго! Всего на пару минут, – тут же заученно затараторил Зятьков.

– Ну, если только пару!.. – видимо колеблясь, протянул Рутьев, быстро и настороженно ощупывая глазами так неожиданно заявившегося к нему Зятькова. Что-то в нём ему, видимо, всё же не понравилось. – А то мы с Жанкой обедать как раз собирались садиться…

– Да-да, пара минут, не больше! Я тебя не задержу! – Зятьков был сама покорность.

– Ладно, заходи, – нехотя посторонился наконец Рутьев.

– Мне надо тебе кое-что на компьютере показать! – сразу же торопливо проговорил Зятьков.

Рутьев совсем уже раздражённо хмыкнул, смерил Зятькова полупрезрительным взглядом («Чего ты там можешь уж такое важное мне “показать”!..»), но всё же повернулся, чтобы идти в комнату. В то же мгновенье Зятьков выхватил из пакета приготовленный заранее молоток, коротко размахнулся и изо всех сил ударил им Рутьева по затылку. Тот рухнул без звука как подкошенный. Зятьков, торопясь, подскочил к неподвижно лежащему ничком мужчине и быстро и сноровисто связал ему за спиной руки. Специальным хитрым узлом, как в Интернете прочитал. Верёвку для этих целей он тоже предусмотрительно принёс с собой всё в том же пакете. Затем пощупал на шее пульс. Пульс прощупывался. Рутьев был жив.

Успокоенный Зятьков выпрямился. Ну, что ж! Полдела, можно считать, сделано. И как гладко всё прошло! Без сучка без задоринки!

– Саша! – раздался откуда-то с кухни чуть встревоженный голос Жанны. Вероятно, она всё-таки услышала какой-то шум. – Кто это там пришёл?

Зятьков не спеша двинулся на знакомый голос.

– О!.. Это ты!.. – с неподдельным изумлением взглянула на него Жанна, вытирая о полотенце руки. – Привет! А где Саша?

– В прихожей. Лежит… – неопределённо мотнул назад головой Зятьков не отводя глаз от Жанны.

– Что значит «лежит»!? Что с ним!? Что случилось!? – перепуганная женщина бросилась мимо Зятькова в коридор.

– Тише! – Зятьков поймал её за руки и оттолкнул обратно, в кухню. – Сядь.

– Пусти меня! Что с Сашей!? – Жанна снова кинулась на стоящего перед ней Зятькова. Она судя по всему вообразила, что её мужу просто плохо или что-то подобное.

– Я сказал: сядь! – Зятьков снова схватил Жанну и отшвырнул назад, теперь уже совсем грубо. Та наконец начала что-то понимать. Она замерла посереди кухни и молча уставилась на Зятькова широко раскрытыми глазами.

– Это я его ударил. Молотком. По голове. А потом связал, – любезно пояснил Зятьков, внимательно наблюдая за поведением своей жертвы.

– Что!? Как это?.. молотком?.. Он жив!? – женщина снова сделала движение вперёд, но Зятьков был начеку.

– Куда?! – угрожающе прошипел он. – Стой спокойно, сучка! Тоже хочешь молотком по башке получить? Или, может, лучше ножичком тебе всю твою смазливую рожицу изрезать? Так я могу!

– Ты с ума сошёл? – прошептала совершенно потрясённая Жанна и попятилась назад.

– Да, – спокойно подтвердил Зятьков. – Я сошёл с ума. Сегодня утром. Прими это к сведению. Так что лучше со мной не шутить и делать всё, что я говорю. Если хочешь в живых остаться. Ну, и Сашеньку своего дорогого спасти. Жить хочешь?

– Андрей, что ты делаешь?!..

– Ты, дура! – тут же со злостью перебил её Зятьков. – Ты русский язык понимаешь? Я же тебе ясно сказал: я сошёл с ума! Ты чего, не поняла? Сядь! – властно приказал он. – Ну!

Жанна, с ужасом глядя на Зятькова, медленно опустилась на стул.

– А теперь слушай меня внимательно! – Зятьков тоже придвинул стул и уселся на него верхом, лицом к перепуганной женщине. – Сегодня утром я попал в аварию и должен был погибнуть. Но ко мне явился Дьявол, – глаза Жанны дрогнули и раскрылись ещё шире. Она, похоже, начала верить, что Зятьков и впрямь сошёл с ума, – и спас меня. Точнее, дал мне отсрочку. До полуночи. А в полночь Он за мной явится. Жить мне, словом, только до полуночи осталось, – он взглянул на висевшие на стене часы, – 9 часов!

Ты, конечно, думаешь, что всё это бред, – ухмыльнулся он, глядя прямо в неестественно-огромные глаза Жанны. Там плескался ужас. – Но это неважно. Главное, что я во весь этот бред верю! А уж бред ли это на самом деле или не бред – неважно! Ты меня понимаешь? – он попытался изобразить улыбку. От этого губы его раздвинулись в каком-то волчьем оскале.

– Да… – пролепетала Жанна.

– Вот и хорошо, Жанночка. Умница! – ласково покивал ей Зятьков. – А теперь пойдём со мной. Посмотрим на твоего Сашеньку. Как он там?

Он встал и пошёл вперёд, держа голову вполоборота, чтобы ни на секунду не упускать из вида женщину. Та, чуть помедлив, тоже встала и как-то нерешительно двинулась за ним. Чувствовалось, что Зятьков внушал ей теперь панический страх.

– Он умер? – Жанна зачарованно переводила взгляд с неподвижно лежащего ничком и со связанными за спиной руками огромного тела своего мужа на стоящего рядом с ним маленького и щуплого Зятькова.

– Пока нет, – пренебрежительно бросил Зятьков. – Просто в отключке.

– Это ты его ударил?.. Молотком?..

– Да, я.

– Но зачем?! Что тебе от нас надо?!..

– Что мне от вас надо, я скажу позже, – Зятьков поднял с пола молоток и выразительно похлопал им себе по раскрытой ладони. – А пока вот что. Либо ты мне дашь сейчас, прямо здесь, либо я его убью. Вот этим самым молотком. У тебя на глазах. Выбирай!

– Кстати, если ты не согласишься, это ровным счётом ничего не изменит, – галантно пояснил он, видя, что Жанна не отвечает. – Только мужа зря загубишь. Я его сначала убью, а потом тебя всё равно изнасилую. Только тогда уж извини, дорогая! Церемониться не буду! Могу и изуродовать и убить даже. Я же сумасшедший. Убью вас обоих и поеду потом к кому-нибудь другому. Развлекаться. До полуночи ещё время много!.. Так что давай лучше по-хорошему. Не будем ничего осложнять.

Ну вот!.. – как-то отстранёно думал Зятьков, наблюдая сначала, как Жанна берёт в рот, облизывает и сосёт его возбуждённый пенис, и позже, совершая с ней половой акт. Сначала обычный, потом в анус. – Сбылась мечта идиота. Ебу я наконец жену Рутьева. Ну, и что?

– О!.. – весело сказал Зятьков, видя, как застонал и заворочался, лежащий на полу Рутьев. – Никак, очухался? Как головка? Бо-бо?

Рутьев поднял голову и непонимающе уставился на Зятькова. Он, похоже, ещё плохо соображал.

– Ну давай-давай, просыпайся! – подбодрил его Зятьков. – Сколько можно спать? Так всю жизнь проспишь!

Пока ты спал, я уже твою жену успел выебать! Ничего… Не совсем, конечно, то, что я ожидал, но ничего… Сосать только не умеет, а так – ничего. Разочек можно!..

Да ладно, ладно, ты на неё зверем-то не смотри! – тут же прикрикнул он на Рутьева, видя как тот перевёл тяжёлый взгляд на съежившуюся Жанну. – Я же ей пригрозил, что тебя убью, если она мне не даст. Куда ей было деваться? Вот она, бедная, и старалась. Тебя же, дурака, спасала! Своей пиздой и жопой. Спасла! – Зятьков жизнерадостно захохотал. – Видишь, как она тебя любит? На всё ради дорогого муженька готова! Даже завидно!

– Ты, сволочь!! – закричал разъярённый Рутьев и бешено задёргался, пытаясь освободиться. – Я тебя убью! Мразь!!

– Это тебе за «сволочь», – Зятьков отвёл ногу и изо всех сил ударил Рутьева носком ботинка под рёбра. Тот коротко охнул. – А это – за «мразь»! – он ударил ещё раз. – Доступно? А теперь заткнись! Вякнешь ещё – убью. Вставай давай, что разлёгся! – Зятьков грубо перевернул Рутьева на спину и, схватив его сначала за плечи, а потом сзади за руки, помог подняться. –

Пошёл! – он сильно толкнул Рутьева в спину, заставляя пройти в комнату. –

И ты пойдём! – кивнул он неподвижно стоящей Жанне. –

Ну вот, – благодушно начал Зятьков, когда все расселись на креслам: кусающая губы и чуть не плачущая Жанна, связанный Рутьев и сам он. – А теперь поговорим!

Жанке твоей я уже всё объяснил в общих чертах. Перед тем, как её оттопыривать начать, – не удержавшись, добавил он, с наслаждением отметив, как дёрнулся Рутьев и как сверкнули его глаза. – Так же просто она не давала. Она ж у тебя гордая! Любит тебя. Любовь-морковь!.. Ради любви к тебе у меня и сосала!.. Не за страх, как говорится, а за совесть. За любовь!

В жопу, кстати, тоже ей разочек присунул. Просто для порядка, – как о чем-то чрезвычайно забавном после паузы весело сообщил Зятьков, с удовольствием наблюдая за бессильными и яростными потугами Рутьева освободиться и за тем, как меняется прямо на глазах лицо его жены. – Чтобы уж до конца проверить. Действительно ли она тебя так любит?… До жопы? Ладно, не дёргайся! – вдоволь налюбовавшись, ухмыльнулся наконец он. – Ну, засадил и засадил. Подумаешь! Делов-то!.. С неё не убудет. Бабы для того и существуют, чтобы им засаживали. А иначе на хуй они нужны?!..

Да и вообще, Сашенька, дорогой, то, что у тебя жену только что во все дыры отъебали, это сейчас твоя самая маленькая проблема, уверяю тебя! Можешь уж мне поверить!.. – Зятьков со сладкой улыбочкой отечески покивал с ненавистью глядящему на него Рутьеву. –

Итак! – повысил он голос, как бы требуя внимания, – объясняю всё подробно. Благо, время пока есть, – он снова кинул взгляд на часы, и у него защемило сердце. Чёрт! Как однако оно быстро сегодня летит! Время. Уже… Впрочем, неважно! Плевать!! Все там будем! – Да… Ну так вот.

Сегодня в 9 утра я ехал на машине. Опаздывая, естественно. Пробки же везде. Решил побыстрее, выскочил на встречную, Ну, как обычно… И вдруг лоб в лоб – грузовик! На полной скорости. Летит!.. Я когда заметил его – то всё уже, поздняк! Деваться некуда.

И тут, – Зятьков перевёл дух и покосился на Рутьева. Тот слушал внимательно. Жанка тоже, – произошло чудо! Время остановилось, всё вокруг замерло как на стоп-кадре, и рядом со мной в машине возник неожиданно мужчина. Дьявол, Сатана – он мне сам сказал… – Зятьков замолчал и уставился в пол. Он почувствовал внезапно, как у него задёргалось веко. Никогда раньше такого с ним не было! В комнате царила мёртвая тишина. –

Да… И вот он мне и говорит: «Вы сейчас должны погибнуть, Андрей Николаевич, но, если хотите, могу дать Вам отсрочку. До полуночи. А в полночь я за Вами явлюсь», – Зятьков опять замолчал и снова, в который уже раз, с тоской посмотрел на часы.

Все посмотрели вслед за ним.

– Ну, и что же потом было? – прервав затянувшееся молчание, иронически поинтересовался Рутьев. В голосе его однако чувствовалась некоторая неуверенность.

– А потом – суп с котом! – грубо отрезал Зятьков и выпрямился. – Вы, наверное, думаете, что я сошёл с ума? – чеканя каждое слово, холодно произнёс он, обводя горящими глазами своих слушателей. – Может быть… Может, и сошёл. А может, и нет… Но это не важно. Важно, что я в это верю! Что жить мне осталось всего до полуночи. Вот что самое главное.

Так что советую меня зря по пустякам не нервировать!

Ну, чего уставился???!!! – бешено заорал он неотрывно глядящему на него Рутьеву. – Хочешь, я тебе прямо сейчас башку проломлю??!! – он выхватил из пакета молоток и взмахнул им. – А?!.. Хочешь??!!..

Рутьев смертельно побледнел, в глазах его что-то мигнуло, и он медленно заёрзал в кресле, пытаясь отодвинуться подальше.

– Ну?.. хочешь?!.. Отвечай!! – Зятьков резко дёрнул назад рукой с занесённым вверх молотком, словно собираясь бить.

– Н-нет… – заикаясь, пробормотал Рутьев.

– Не слышу!!

– Нет!

– То-то же, – Зятьков опустил молоток.

Рутьев судорожно выдохнул. По лицу его струился пот. Он был раздавлен.

– Иди сюда! – Зятьков перевёл взгляд на Жанну. Та беспомощно посмотрела по сторонам, словно не понимая, к кому обращены эти слова. – Я кому сказал! – в голосе Зятькова появились угрожающие нотки.

Жанна поспешно вскочила с кресла и чуть ли не бегом приблизилась к Зятькову.

– Жанночка, милая, скажи, ты любишь своего мужа? – нежно проворковал Зятьков, одной рукой обнимая женщину за талию, а другой тиская её грудь.

– Да… – еле сдерживая слёзы, прошептала та. – И ты его во всём слушаешься?

– Да…

– Во всём-во всём?!

– Да…

– Скажи ей, чтобы она у меня отсосала, – обратился Зятьков к неподвижно сидящему Рутьеву. – Попроси её.

Знаешь, – через секунду задумчиво сказал он, мягко отстраняя от себя Жанну и поигрывая молотком, – я, пожалуй, не буду тебя сразу убивать. Я сначала тебе молотком всё зубы выбью. Прямо сейчас! – он сделал движение к замершему в ужасе Рутьеву.

– Делай, что он говорит!! – завизжал тот, не в силах отвести взгляд от молотка в руках Зятькова.

– Нет. Скажи: «Жанна, отсоси у него», – требовательно поправил Зятьков. – Ну!.. – он опять шевельнул молотком.

– Жанна, отсоси у него!! – истерически закричал Рутьев.

– Хорошо, – умиротворенно кивнул Зятьков. – Давай, Жанночка! – игриво подмигнул он застывшей в каком-то ступоре женщине. – Делай, что муж говорит.

Ну, надо же!.. – через минуту удивлённо сказал Зятьков, чувствуя, как его пенис во рту Жанны снова твердеет и наливается кровью. – Чудеса!..

Он небрежным жестом остановил стоявшую перед ним на коленях женщину, не торопясь обошёл её сзади, несильно толкнул в спину, заставив упереться руками в пол, сам опустился на колени, по-хозяйски задрал ей платье, приспустил трусики, раздвинул ноги и спокойно овладел ею.

– Ну, и как? – равномерно двигая тазом, полюбопытствовал он у застывшего в кресле Рутьева. – Каково это, наблюдать, как твою жену у тебя на глазах ебут? Что, интересно, при этом чувству-уу-уу-уу!-е-е-ешь?.. О! да я, оказывается, кончил! – всё ещё тяжело дыша, с удовлетворением сообщил он. – Второй раз за полчаса! Вот что значит чужая жена! Ебать – просто одно удовольствие! Особенно на глазах у мужа, – он коротко хохотнул, звонко похлопал Жанну по голой ягодице, поднялся с колен и застегнулся. –

Ты тоже можешь встать, – снисходительно кинул он так и стоящей на четвереньках и с задранным платьем и спущенными трусиками женщине. – Хватит пока. Я всё-таки не секс-машина.

Жанна встала, подтянула трусики и оправила платье.

– Иди, садись на место, – кивнул ей Зятьков.

Женщина послушно и молча, как зомби, пошла и села.

– Ладно, перейдём теперь наконец к делу, – Зятьков вальяжно откинулся назад в своём кресле и закинул ногу за ногу. – Это у нас всё была присказка. А теперь пойдёт сказка. Так вот. Я в полночь отправлюсь, вероятно, в ад. Теперь-то уж точно! – он кинул кокетливый взгляд на Жанну и улыбнулся ей. – Прелюбодеяние. Да ещё на глазах у мужа. Грех. Как ни крути!.. – он сокрушенно вздохнул. – Ну, да ладно! Чего ж теперь поделаешь. В ад, так в ад. Чему быть – тому не миновать.

Но видите ли, друзья мои, – он поочерёдно посмотрел на Рутьева и на его жену, — мне одному идти туда скучно! Поэтому я хочу, чтобы кто-нибудь из вас составил мне компанию.

Добровольно, кстати, никто не желает? Ради любви к другому?.. – супруги невольно переглянулись. – Так я и думал! – видя, что оба они молчат, сардонически усмехнулся Зятьков. – А жаль!.. Вот было бы славненько! И никаких проблем!.. Ну, да что ж поделаешь! Придётся, видно, самому выбирать…

Итак, одного из вас я убью минут за пять до полуночи. А второй останется жить. Вопрос только в том, кто именно. Интересно, правда?..

– Почему ты именно к нам явился!? – с тоскою воскликнула вдруг упорно молчавшая до этого Жанна. – Что мы тебе сделали?

– Хороший вопрос! – оживился Зятьков, с любопытством разглядывая Жанну. – А ты сама разве не догадываешься?

Женщина молчала.

– Знаешь ты всё прекрасно! – без тени сомнения заявил Зятьков. – Бабы такие вещи всегда сразу чувствуют! Да и муженёк твой знает наверняка. Поэтому так со мной всегда и обращался. Как с дурачком каким-то. Что я влюблён в тебя. Давно и безответно.

– «Влюблён»!.. – с горечью повторила Жанна. – Разве так любят!?

– А как же ещё? – искренно удивился Зятьков. – Разве есть и другие способы? Ну, научи!.. Давай попробуем.

– Да я не о том!.. – Жанна досадливо шевельнулась в своём кресле.

– Ладно, милочка! – жёстко оборвал её Зятьков. – Хватит! Что-то ты разговорилась. Думаешь заболтать меня? Или разжалобить? На чувствах сыграть? Так это зря! А если языком поработать хочется, так подожди, я ему ещё найду занятие. Язычку твоему. Чуть попозже только. А то у меня не стоит пока. Так что побереги силы!

Жанна замолчала, чуть не до крови закусив себе нижнюю губу. Видно было, что она с трудом сдерживает рыдания.

– Во-от так!.. – ледяным тоном медленно процедил Зятьков. – А то блеет ещё чего-то тут! Овца. Кудахчет! Жить меня учит. «Так!..», «не так!..»!.. Твоё дело сосать, когда я прикажу, да ноги пошире раздвигать! А остальное не твоего ума дело. Курица безмозглая!..

Итак, продолжим, – после паузы как ни в чём не бывало спокойно вновь заговорил Зятьков. – Объясняю условия игры. Нашего реалити-шоу. На выживание.

Сейчас вы полчасика подумаете, осмыслите ситуацию, слова нужные подберёте, то да сё,.. речи подготовите,.. агрументики,.. и потом каждый скажет мне своё мнение. Кого, как он считает, я должен убить и почему. Кого именно из вас двоих.

Ну, например.

«Убей меня, Андрюша, а Сашенька пусть останется жить! Пусть он будет счастлив. С другой!» – Зятьков, ухмыляясь, посмотрел на глотающую слёзы Жанну. –

Это, конечно, самый простой и благородный вариант. Тут и говорить больше ничего не надо. И так всё ясно. Если, конечно, Сашенька твой ненаглядный тебя горячо поддержит. В этом твоём благородном начинании.

Скажет мне этак сурово, по-мужски.

«Правильно, Андрюха! Убей эту суку. Заебала она меня уже! Я уж и сам не знал, куда от неё деваться. Так что ты тут очень кстати подвернулся. А я себе получше кого-нибудь потом найду. Посвежее! И помоложе».

Он ведь один раз тебя уже предал, – безмятежно напомнил Зятьков жене Рутьева. – Когда сам тебе меня обслужить приказал. «Отсоси у него, дорогая!..» Помнишь? Думаешь, он тебе это простит? Это своё унижение? Забудет, как я тебя у него на глазах дрючил? А он сидел да помалкивал. Сопли жевал. Такое не прощают! Для этого самого себя уважать перестать надо. Так что вместе вам уже больше всё равно не жить. Даже если вы оба каким-то чудом и уцелеете.

Только не будет ведь никакого чуда!.. – Зятьков вздохнул. – Это вам не кино. В жизни чудес не бывает. А если и случаются иногда, то только такие, что лучше бы им вообще не происходить! Такие вот, например, как со мной.

Дьявол во плоти является и что-то тебе предлагает. Даром и без всяких условий. От чего, вроде, и отказаться невозможно. Глупо просто!

Только после этого ты и сам вдруг как-то незаметно в дьявола превращаешься. И даже не понимаешь, как… Вот и я… – уставился в одну точку Зятьков. –

Ладно! – через мгновение встряхнулся он. – Что сделано, то сделано. Поздно теперь чего-то менять.

Только знаете, ребятки? – с горечью усмехнулся он, поочерёдно оглядывая притихших Рутьева и Жанну. – Сдаётся мне, что и из вас один ведь тоже сегодня дьяволом станет! Иудой. Тот, который выживёт. Предаст самого себя. Продаст душу Сатане. Это и будет его платой за жизнь. А?.. Впрочем, посмотрим. Поживём – увидим.

И вот что! – Зятьков опять окинул взглядом обеих супругов. – Последнее вам моё напутствие.

Поймите главное. Вот о чём помните, когда речи свои будете готовить.

Второго уже нет! Его можно не стесняться, не принимать в расчёт и вообще не обращать на него внимание. Кто-нибудь из вас двоих обязательно умрёт. Либо ты, тогда какая тебе разница, что твой супруг сейчас думает, когда тебя слушает; либо он. Тогда – тем более. Он же уже мертвец!

Так что – не стесняйтесь! Вываливайте всю грязь, расписывайте во всех подробностях, какой он плохой, и какой ты хороший! Глядишь, что-нибудь и получится. Повезёт.

А то как бы в дураках не остаться! Ты его похвалишь, а он тебя… Шепнёт мне на ушко!.. Как ты меня, оказывается, чморил. Взыграет во мне ретивое! Я ж на нервяке сейчас!

В общем, куда Вам торопиться? В гости к Богу, как известно, опозданий не бывает. А уж к Дьяволу – и тем более! А мы ведь с Вами отсюда – прямиком к Сатане. Да Он сам даже сюда за нами явится! Такая честь!.. Мигом, я думаю, в ад доставит. Экспрессом, без задержек! По зелёной. И оглянуться не успеем!.. Как в самый последний круг угодим. В самый центр.

Торопиться, короче, некуда. Н-да-с…

Ладно! – Зятьков легко поднялся с кресла. – Засим оставляю вас наедине. На полчаса. Время пошло. Думайте. Только между собой не общайтесь. Не разговаривайте. Лады?

А я пойду чайку пока попью, да и подмоюсь заодно, – он цинично подмигнул затравленно глядящему на него Рутьеву, – после твоей жены.

Ты, кстати, тоже потом подмойся сходи, – кивнул он Жанне. – А то, может, ещё мне понадобишься. Чтоб в форме была. Готова к дальнейшему использованию! – он громко расхохотался. –

А между прочим!.. – он замер, поражённый неожиданно пришедшей ему в голову мыслью. – Если бы нам сейчас групповуху устроить!.. Поставить Жанку раком! Ты спереди, я – сзади, — Зятьков перевёл загоревшийся взгляд на Рутьева. – У тебя она сосёт, а я её ебу.

Вот бы она старалась! И тебя ублажить – вдруг доброе словечко за неё передо мной замолвишь!.. Ну, и меня, естественно. Крутилась бы, небось, между нами как юла…

Извивалась бы вся и стонала. Чтобы показать мне, как ей хорошо. Как я её ебу замечательно. Бабы же, они как кошки. Кто ебёт – тот и!..

А тебе бы тем временем незаметно подмигивала. Что это, мол, она так!.. Комедь ломает. Для пользы дела. А главное для неё наслаждение – это у тебя отсосать. Тебе удовольствие доставить. Ты же у неё самый любимый! Самый-прекрасный! – Зятьков снова звонко расхохотался. – Ладно, – сказал он через некоторое время, вытирая слёзы. – Жаль, что прямо сейчас нельзя попробовать. Может, попозже. Когда смогу. Как, Жанн, ты не против?.. А?.. Втроём?.. По глазам вижу, что не против. Хочется ведь, да? Ладно, даст Бог…

Ну всё, ребята! Пока, весело, конечно, тут с вами, но… Давайте, думайте! А я пошёл чай пить. Только чур, не баловать!.. Чтоб без болтовни! А то!.. Мне же с кухни всё слышно… Всё понятно? Тогда чао!

– Ну, что? – Зятьков вошёл в комнату, весело потирая руки. – Как успехи? Что это мы такие мрачные?

Лица у Рутьева и его жены действительно были постные. Злые какие-то, насупленные… Супруги прятали глаза и явно избегали смотреть друг на друга. Напряжение, висевшее в комнате, казалось, ощущалось чисто физически.

Зятькову хватило одного беглого взгляда, чтобы всё это понять и оценить по достоинству. И сделать для себя соответствующие выводы.

Поня-ятненько!.. – с острым злорадством подумал он, усаживаясь в кресло. – Вот, значит, и вся наша любовь?.. Правильно, своя рубашка – она к телу завсегда ближе. А супруг – это дело наживное! Поня-ятненько…

– Хорошо! – произнёс он вслух. – С кого начнём?.. Нет желающих? Тогда с тебя, – он кивнул замершему в кресле Рутьеву. – Давай, Саш, начинай.

– Мне в туалет надо! – вместо ответа буркнул вдруг тот.

– В туале-ет!.. – протянул Зятьков. – Ну, пойдём! – он сделал движение, приподнимаясь с кресла.

– А как же? – Рутьев шевельнул связанными за спиной руками.

– Ну, у тебя же жена есть, – усмехнулся Зятьков. – Она тебе поможет, я думаю. Как, Жанн?.. – он вопросительно взглянул на Жанну.

– Ещё чего! – возмущённо фыркнула та.

– Тогда извини! – с сожалением пожал плечами Зятьков, снова опускаясь в кресло. – Придётся потерпеть. Не буду же я сам тебе член держать!

– Ты!.. – начал Рутьев, с ненавистью глядя на свою, почти уже бывшую, жену.

– Тише, тише!.. – успокоил его Зятьков. – Тише! Некогда мне тут склоки ваши слушать. Времени у меня на это нет. Давай, по делу говори. Начинай! Описывай, какой ты хороший, а она плохая. Может, я и поверю!

– Ты же всё равно именно меня убьёшь! – дёрнул щекой Рутьев. Лицо его исказила болезненная гримаса. – Ты же меня ненавидишь! И всегда ненавидел.

– О, не-ет!.. – почти пропел Зятьков и покачал отрицательно головой. – Тут ты ошибаешься! Я буду предельно объективен. Настолько, насколько это вообще возможно. Можешь в этом даже и не сомневаться! Иначе бы и затевать всё это не стоило. Иначе неинтересно. Я хочу сыграть роль Господа Бога. Напоследок. Так что – никаких эмоций! «Люблю»,.. «ненавижу»… – всё это значения не имеет. Прав-не прав – и всё! Кто будет менее убедителен – тот и умрёт. Так что, давай, начинай! Не тяни резину!

– Посмотрим! – глухо сказал Рутьев и откашлялся. – Посмотрим! Можно ли тебе верить.

– Посмотрим, посмотрим!.. – нетерпеливо воскликнул Зятьков. – Начинай уже! Хватит болтать!.. Время!! Время, время, время!.. – он вновь посмотрел на стрелки часов и до боли сжал подлокотники кресла. – Время!!

– Ладно! – Рутьев снова негромко кашлянул и замолчал, видимо, собираясь с мыслями. Зятьков ждал. – Ну, про то, какой я хороший, распинаться сейчас, видимо, бессмысленно, – медленно заговорил наконец Рутьев и облизал сухие губы. – Тем более, что достоинств за мной никаких особых и не числится. Человек как человек. Обычный. Грехов, только хочу заметить, тоже! Не числится за мной особых. Так что, если ты на Страшный суд собрался, прими это к сведению. Убивать меня не за что. Имей это в виду. Впрочем, это я так, к слову!..

– Подожди-ка! – перебил его Зятьков. – Давай сначала главное. А потом уже подробности.

Кого я, по-твоему, должен убить? Тебя или твою жену? (Он заметил краем глаза, как Жанна а своём кресле затаила дыхание.)

– Мою жену! – хрипло произнёс Рутьев.

Жанна шевельнулась. Глаза её сверкнули.

– Какая же ты дрянь!.. – тонким от злости голосом начала она.

– Замолчи! – холодно сказал ей Зятьков. – Говорить будешь, когда я разрешу.

Женщина осеклась на полуслове. В комнате воцарилась тишина.

– Ну-ну, я слушаю!.. – нарушил молчание Зятьков, обращаясь к Рутьеву. – Продолжай. Рассказывай теперь, почему.

А ты, сука, если ещё раз влезешь!!.. – бешено повернулся он вдруг к отшатнувшейся от неожиданности Жанне. – Говори! – спокойно кивнул он Рутьеву.

– А что мне говорить!.. – вскинул голову Рутьев и ухмыльнулся. – Слышал бы ты, что она про тебя говорила! Ты бы её и так, наверное, сразу на месте пришиб. Без всякого дьявола.

Это сейчас она перед тобой лебезит и мелким бесом рассыпается!.. «Ах, зачем!.. да почему!.. да разве так любят!..»

А знаешь, как она тебя в разговорах со мной называла? Шибздик, недомерок, коротышка!.. Стоптанный. «Этот стоптанный!..» – Зятьков крепко стиснул зубы. На скулах его заиграли желваки. Рутьев это заметил и заухмылялся ещё шире. Жанна сидела ни жива ни мертва. –

Всё она прекрасно видела и замечала! Как ты по ней сохнешь. И мне всё потом со смехом рассказывала.

«Шибздик этот опять сегодня!.. Недомерок-то, представляешь!..»

Зятьков всё это слушал и ощущал, как в нём, против воли, закипает чёрная, тяжёлая злоба. На Жанну, на Рутьева, на весь мир! Но прежде всего, конечно, на Жанну. «Ну и сука!..»

Он чувствовал себя глубоко униженным и уязвлённым. Слова Рутьева попадали точно в цель. В десятку. В самое яблочко!

Его любовь!.. Он ведь действительно, наверное, любил её!.. Искренне!.. На посмешище-то было зачем его чувства выставлять?!.. Ну, не любишь – понятно… Сердцу не прикажешь. Но глумиться-то зачем?!

Он был прямо-таки ошеломлён таким неслыханным вероломством и коварством. Предательством!

Обсуждать… с другим мужчиной,.. пусть даже и с мужем!.. Насмехаться… Да ещё в таких уничижительных выражениях!..

Ну и сука!.. Ттварь!!

Он всё отлично понимал: Зачем Рутьев всё это ему сейчас говорит; что он просто пытается всеми силами настроить его против жены, осознавая прекрасно, что это его, Рутьева, единственный шанс, несмотря на все обещания Зятькова быть беспристрастным и объективным,.. что Рутьев его фактически откровенно провоцирует… и пр., и пр.

Всё это Зятьков преотлично понимал. Но ничего не мог с собой поделать. Понимание это ровным счётом ничего не давало. Рутьев апеллировал напрямую к чувствам, а они были сильнее. Да и к тому же всё ведь это была правда, и в этом сомнений никаких у Зятькова не было. А уж почему именно Рутьев ему её открыл, по каким там своим тайным соображениям и мотивам, это уже по большому счёту значения не имело. Правда от этого не переставила быть правдой.

Ну и сука!.. – дрожа весь как в лихорадке, повторил про себя Зятьков.

Кулаки его сжимались и разжимались, глаза застилала какая-то багровая пелена.

А между тем, услышь он такое ещё вчера,.. до всех этих событий… Ну, повозмущался бы, конечно, даже обиделся, наверное, как и любой на его месте, не без этого!..

Но ведь и только. Не более того. Сейчас же, когда он почувствовал вкус власти,.. власти полной и абсолютной! одного человека над другим… Убить!! Немедленно! Сию же секунду! Разорвать в клочья!!! Или нет!.. Лучше постепенно… На кусочки её разрезать! И смотреть, как она мучается. Наслаждаться её мучениями!.. До полуночи время ещё есть…

Господи-боже! – опомнился вдруг Зятьков. – Да что это со мной! Я действительно превращаюсь в дьявола!

Ну, сказала она чего-то… Баба-дура. Стерва, конечно. Паскудина. Но не убивать же её за это! Не на кусочки же резать!.. Свят-свят-свят!

Он быстро посмотрел на Рутьева и поймал его жадный, горящий взгляд. Рутьев аж вперёд весь подался и подрагивал, как гончая при виде дичи.

«Убей её! Убей!! Ну же!.. Чего ты ждёшь?!» – казалось, кричали его глаза. Он внимательно следил всё это время за выражением лица Зятькова и обострённым до предела чутьём приговорённого к смерти угадывал точно и безошибочно, что творилось у того на душе.

Поняв, что расчёт его не удался, что Зятьков сумел всё же справиться с собой и немедленной расправы над Жанной не последует, Рутьев разочарованно откинулся назад на спинку кресла. Он даже не слишком скрывал это своё разочарование.

Зятьков встретился с ним глазами и ухмыльнулся.

– Хорошая попытка! – похвалил он раздосадованного неудачей мужа Жанны. – Очень даже неплохая!

– А-а!.. – неопределённо шевельнул плечами тот, так, будто хотел махнуть рукой. – Я думал, ты мужик, а ты тряпка. Баба над тобой насмехается, а ты терпишь! Утираешься…

– Тише! – с металлом в голосе негромко сказал Зятьков. – На тот свет торопишься? По делу тебе есть ещё чего сказать?

– Ну, хочешь, я сам её убью!? Собственными руками! – тоскливо воскликнул вдруг Рутьев, с надеждой глядя на Зятькова.

– Руками? – иронически хмыкнул тот, выразительно посмотрев на связанного Рутьева.

– Ну, ногами! – тут же, спеша, поправился тот. – Положи её только на пол, а я её ногами забью! Да на шею наступлю – и писец!

– Ты это серьёзно?! – с изумлением уставился на него Зятьков.

– Я жить хочу! – всхлипывая, закричал Рутьев и опять задёргался в своих путах. – Жить!! Жить! Я не хочу умирать! Почему я?! Я не хочу!!

– Да-а!.. – Зятьков с пренебрежением разглядывал бьющегося в истерике крупного, здорового мужчину, бывшего когда-то одним из его хороших знакомых. Которого он знал до этого многие годы. – Хорошего же ты, Жанночка, себе муженька выбрала, нечего сказать!.. – он перевёл взгляд на Жанну. –

Ну, давай, теперь ты начинай! Мужа своего грязью поливать. Теперь твоя очередь.

– Я ничего этого не говорила! Он всё врёт! – тут же на одном дыханье выпалила женщина, словно только и ждала от Зятькова этой команды.

– Чего ты не говорила? – даже не понял сразу Зятьков.

– Про тебя ничего не говорила. Это он тебя так называл!.. Всеми этими… прозвищами!

– Ах, ты!..

– Молчать! – грозно прикрикнул на вскинувшегося Рутьева Зятьков. – Ну! – Рутьев замолчал. – Ну продолжай, продолжай!.. – не скрывая насмешки, предложил Жанне Зятьков. – Так, значит, не называла, говоришь?..

– Нет, не называла! – упрямо повторила Жанна и непримиримо поджала губы. – Это он!..

– Слушай, Жанн! – перебил её Зятьков. – А ты-то кого, считаешь, я должен убить? Тебя или его?

– Конечно, этого козла! – с возмущением вскричала жена Рутьева и даже ногой слегка притопнула. Какие, мол, тут могут быть сомнения! – После того, что он обо мне тут наговорил!.. Ногами меня забить собирался!.. Родную жену!.. Да я!..

Ну, и дура!.. – с удивлением думал Зятьков, стараясь не слушать. Но пронзительный голос назойливо лез в уши. – И какие интонации противные!.. Ей бы кислой капустой на рынке торговать. И эту женщину я любил!.. Мечтал о ней втайне!.. Мучился, страдал… Ловил каждое её слово, каждый взгляд!.. Тьфу ты!..

Впрочем, тем лучше. Последняя иллюзия… Не так тошно умирать будет, – теперь ему было даже неприятно, что он недавно был с ней близок. Словно он осквернился перед смертью. Испачкался. Да и грех, опять же, лишний на душу взял. Прелюбодеяние… А зачем? – Зятьков с тоской смотрел на без умолку тараторящую что-то своё женщину. От волнения та вспотела и раскраснелась. И стала вдруг совсем некрасивой. – Чего ради?.. С этой козой?!.. – он мучительно сморщился как от зубной боли. – Сколько времени?.. 9?.. 9!!

– Ладно, всё! – разом оборвал весь этот нескончаемый совершенно поток бессмысленной бабской болтовни Зятьков и резко встал. Жанна замерла с полуоткрытым ртом. Глаза у неё выкатились из орбит, взгляд стал совершенно безумный, как у испуганной лошади. Кажется, она вообразила, что Зятьков прямо сейчас прихлопнет её молотком как муху.

Зятьков неожиданно заметил какое-то движение на полу и машинально опустил глаза. Из-под кресла Жанны вытекала тоненькая жёлтоватая струйка. В комнате резко запахло мочой. Зятьков скривился от отвращения.

– Надоели вы мне! Оба! – он в упор посмотрел сначала на одного супруга, потом на другого. «Сейчас ещё этот обосрётся!» – вдруг пришло ему в голову. – Не буду я никого убивать, успокойтесь! – поспешил заверить он с безмолвным ужасом глядящих на него мужчину и женщину. – Что я, нелюдь, что ли! Грех на душу брать. Перед смертью. Ну, трахнуть ещё ладно, но убивать!..

Мне просто на вас посмотреть напоследок захотелось. Полюбоваться! Что вы из себя представляете. Так что живите себе и дальше. А я пошёл. Поздно уже! Не хочу, чтобы ваши рожи и ваше дерьмо было последнее, что я в этой жизни видел.

Зассыха твоя тебя развяжет, – брезгливо кивнул он застывшему в кресле Рутьеву. – А мне до тебя прикасаться лишний раз противно!

Он швырнул на пол молоток, пересёк комнату и вышел. Через секунду Рутьев и Жанна услышали, как хлопнула входная дверь.

– Сегодня примерно в полночь на улице… водитель КАМАЗа не справился с управлением и выехал на тротуар. Погиб один человек…

– Смотри, смотри!.. – закричала мужу совершенно поражённая Маша Зайцева, вскочив с дивана. – Витя, иди скорей!! Зятьков сегодня ночью погиб. Машиной сбило. По телевизору только что показывали!